Рико Нуро
Ли и Хэйвин
Глава 11
– Теперь это ваш дом.
Коридор из чёрного камня казался бесконечными. Здесь не было окон, а множество поворотов, дверей и узких пространств освещались лишь уродливыми огарками свечей. То тут, то там пробегали слуги: девушки и женщины в таких же платьях, как у нас, на некоторых из них были грязные передники, на мужчинах были такие же по цвету рубашка и короткие штаны. Все они проходили мимо нас, словно не замечая, останавливаясь лишь на поклон Хозяйке, и тут же продолжали свой бег. Где-то гремела посуда и журчала вода, громко говорили люди, слышался смех, иногда ругань или крики.
– Нижняя часть замка Господина Руккура располагается прямо в скале, – с воодушевлением рассказывала Хозяйка, гордо шествуя по длинным проходам. – Этот коридор, эти комнаты выдолблены прямо в камне. Господин сюда практически никогда не спускается, – она говорила так, будто бы это её личные владения. – Наш милостивый Господин предпочитает оставаться в верхней надстроенной части замка, или гулять по саду. В такие моменты нельзя попадаться ему на глаза. Верхняя часть замка, так же разделена на две, в одной меньшей располагаются участницы труппы, личные помощники Господина и мои, – Хозяйка остановилась, нашла взглядом в толпе меня и Рюи, и многозначительно кивнула. – Это большая честь жить на одном этаже с Господином. Не стоит забывать, что вторая, большая часть, это то место, куда вы проходить без разрешения не имеете права. Что там – вас не должно интересовать, то же могу сказать и про третий этаж, – она вновь зашагала, ловко помогая своему большому грузному телу с помощью трости. – Эта дверь ведёт на задний двор, где находится сад, у нас чудесный сад! А так же в эту дверь скоро выйдут те, кто будут жить в конюшне и ухаживать за садом и лошадьми. Запомните – выход за пределы замка и его территории строго запрещены! Даже не найдётесь выскользнуть, везде дежурят стражники, с ними не договориться, их не подкупить, жалость им не известна! Кроме стражников, замок защищён ещё и более надёжным средством – силой Господина, любая попытка выйти за пределы или войти на территорию замка будет тут же пресечена. Не пытайтесь испытать это на себе. На первом этаже находятся разные бытовые комнаты: прачечные, кухни, спальни служанок, ниже подвал там находится кладовые, нижние проходные, архивы и, конечно же, клети для наказаний…
– Она что жена Руккура? – шёпотом спросила меня Рюи, а я в ответ лишь пожала плечами. Я вообще не знала, бывают ли у Хэйвинов семьи, как у людей.
– У Хэйвинов нет жён, – не поворачивая головы, ответила нам высокая девушка, которую звали Тэ.
– Молчать! – взвизгнула Хозяйка, и голос её отразился от стен. – Я не разрешала вам говорить! Запомните – закон и власть здесь я! И вы должны слушать каждое моё слово!
Мы ответили молчаливым согласием.
– Те, кто будет работать вне замка и на первых этажах остаются здесь, дальше вас проведут главные по комнатам, – Хозяйка толкнула одну из дверей и запустила девушек вовнутрь, и нас остались только три, – а вы, – она ткнула в нас пальцем, – идёте за мной. Вы будете жить на втором этаже.
Нам пришлось поспешить, чтобы не потеряться, не упустить из виду величественную спину Хозяйки.
Ещё какое-то время мы шли по узкому коридору, пока не подошли к круто уходящей вверх лестнице. Навстречу нам спускались несколько девушек в мокрых передниках. Они на ходу поклонились Хозяйке и, не сбавляя скорости, исчезли во тьме первого этажа.
– Поломойки, – фыркнула Хозяйка, проводив девушек взглядом, – наверное, уже закончили. Готовимся к празднику лета. Будет множество почётных гостей. Вам повезло больше всех, вы будете ближе всего к Господину. Но есть несколько правил: вы можете находиться только в правом крыле второго этажа, а в левом у нас, как мы их называем, официальные комнаты. Там Господин Руккур принимает гостей, проводит встречи, здесь же и мой кабинет. Господин так доверяет мне, что я единственная кому разрешено быть в левой половине в любое время. Ещё раз напомню, именно для вас: на третий этаж вход воспрещён, пока Господин не скажет иное. Понятно?
Я, Рюи и Тэ переглянулись и кивнули.
Второй этаж сильно отличался от первого. Стены на первом этаже были черные, каменные тут же все было сделано из светлой мозаики, украшенной тканями и узорами, уродливые огарки сменили изящные подсвечники. Каменные полы, незаметно превратились в благородное дерево.
– Внимательно посмотрите на лево, – Хозяйка указала на большую чёрную дверь с золотыми вензелями, – это половина Господина Руккура, там же и лестница на третий этаж. Здесь вы можете быть только в дневное время и только с разрешения, если нужно будет убраться, или помочь, или прорепетировать в большом зале. Это, – её длинный палец указал на маленькую неприметную, почти сокрытую дверцу, – чуланы, здесь храниться всякая мелочь, а тут, – она указала на узкую белую дверь, – это ваша половина.
За распахнутой дверью нас снова ждал узкий холл. Это было похоже на частичку первого этажа, тёмный камень и маленькие дверцы, но зато здесь были окна. Они были большие и занавешенные тканями, но сквозь щели в помещение попадал солнечный свет.
– Окна не открывать, – приказала Хозяйка, – это женские уборные, дальше чуланы. А вот здесь женская комната.
За дверью раздавались девчачьи голоса и смех.
– У них, как раз освободились места, – Хозяйка достала из широкого кармана маленький колокольчик, которым издала три коротких звонка, и тут же стало тихо. – Проходите и располагайтесь, ваши соседки все объяснят.
Мы остались стоять перед дверью и, наверное, выглядели смешно, потому что два парня в синей униформе (отличной от тех, что была на мужчинах первого этажа), что прошли мимо нас громко рассмеялись.
– А ну пошли вон, – прикрикнула на них Рюи хриплым от долго молчания голосом. – Никакого уважения.
– Не злись симпотяга, – без злобы отозвался рыжеволосый, а его друг с зализанными назад темными волосами подмигнул мне.
– Не обращайте внимания, – тихо сказала Тэ. Она была самой высокой и самой худощавой из нас троих, её вытянутое лицо было бледным и даже немного синюшным.
– Я и не обращаю, просто неприятно, – ничуть не стесняясь, произнесла Рюи.– А давайте, раз уж мы попали так вместе, то всегда теперь и будем держаться вместе.
Мы кивнули, набрали воздуха в грудь и открыли дверь, ведущую в женские спальни.
– Всем привет! – почти крикнула Рюи.
Мы окунулись в сладкий, душный аромат ванили, и на мгновение я ослепла от яркого блеска. Казалась, вся комната состоит из зеркал, стекла и других блестящих поверхностей.
Семь стройных, красивых девушек непонимающе уставились на нас. Большинство уже были одеты в серую униформу, но были и те, кто стоял полуодетой или даже в ночной сорочке. Но самое странное, что все они стояли по стойке смирно, вытянув руки вдоль туловища и не мигающим взглядом смотря на нас.
– А где Хозяйка? – спросила блондинка девушка в ночной сорочке. – Мы слышали звонок.
– Хозяйка? – переспросила Рюи. – Она ушла.
– А вы кто?
– Мы новенькие.
– Фух, – выдохнула девушка в ночнушке. И тут же остальные, вышли из оцепенения и начали заниматься своими делами. – Новенькие значит? Эби, подай мне платье. И где мой медальон? А вот, застегни.
Хорошенькая брюнетка спешно принесла серое платье.
– И медальон, медальон застегни сзади. Не дотянуться. Ты не видела мое зеркальце? Нет. Хм, понятно. Так, что с вами? Прият… нет, не приятно… просто рада познакомиться. Я – Идель, главная в этой комнате, и ведущий голос в ансамбле поместья Господина Руккура, а вы, я так понимаю новый урожай? Так, что тут у нас дылда, – она ткнула длинным пальчиком в Тэ, – пузырь, – очередь дошла и до Рюи, – и… – она остановилась прямо передо мной, по её взгляду я поняла, что недостойна даже тычка пальцем, – и замухрышка.
– Мы вообще-то не овощи, чтобы быть урожаем, – шагнула чуть вперёд Рюи. – Теперь мы живём здесь. И равны с вами.
Идель встряхнула густой копной волос и осмотрела Рюи с ног до головы.
– Пузырь умеет говорить, так и запишем. Тебе бы не мешало скинуть вес, Господин не любит, когда на сцене трясут жирами.
С лица Рюи пропала улыбка, она громко шмыгнула носом, чем вызвала смех. Я почувствовала, как лицо заливает краска.
– Не доставай их Идель, – фыркнула Эби. – Она у нас тут местная звезда, – обратилась она уже к нам, – и думает, что все здесь подчиняются ей. Но это не так, – она обошла нас кругом и прищурила глаза. – Я Эби, остальных узнаете со временем. А вы довольно хорошенькие, только вот проблема есть.
– Проблема?
– Да, места-то всего два.
– Как это два? – спросила Рюи. – Но нас же трое…
– Всего два, – уже жёстче повторила Эби. – Не я это придумала. Но ничего страшного, просто одной придётся спать в чулане сюда, там тоже есть кровать.
– И куча хлама, – гоготнула одна из девушек.
– Может быть, если сдвинуть кровати и убрать одно зеркало, все вместятся? – спросила я, но тут же поняла, что скорее меня задушат, чем уберут хоть одно из зеркал.
– Послушай, чулан не так страшен, как кажется… – начала было Эби.
– Почему ты говоришь только про чулан? – Идель улыбнулась, показав острые клыки, – а как же комната в конце коридора? Рядом с уборной.
– Идель, – Эби закатила глаза, и подняла руки, будто бы сдаётся.
– А что? Это же очень хорошая комната. Небольшая, уютная, а какой вид! Прямо на сад! Сосед всего один, и никаких зеркал. Хорошая же идея?
Мы переглянулись. Было понятно, что в комнате есть какой-то подвох, но какой нам никто не скажет. Можно было попробовать расспросить других обитательниц комнаты, но все старательно отводили от нас взгляд, при Идель они вряд захотят с нами даже говорить.
– Хорошо, – согласилась я.
– Вот же, замухрышке нравится эта идея, – Идель хлопнула в ладоши. – Вам надо решить, кому достанутся эти роскошества.
Обдумывали мы не долго, наверное, каждый уже знал, какой будет исход.
– Я не знаю, – начала Тэ, – но думаю мне и Рюи, будет лучше остаться здесь, вместе с группой, а тебе Ли…
– Нам надо держаться вместе, – горячо зашептала Рюи. – Это знак, что мы попали сюда втроём! Так решили Верховные покровители, значит, наши жизни связаны. Надо что-нибудь придумать, чтобы остаться вместе, может быть обратиться к Хозяйке?
– Не надо, – выбор уже был сделан в тот момент, когда мне чудом удалось избежать участи жить в конюшне. Сегодня мне уже один раз повезло, не будем испытывать судьбу вновь, – Тэ права, я уйду в другую комнату. Я и сплю плохо, буду мешать вам… Куда идти?
– Хороший выбор, – Идель похлопала меня по плечу, а потом развернула лицом к двери. – Выходишь и направо до конца, открывай, там точно не заперто. Здесь ничего кроме кладовых не закрывается.
Стоило мне выйти, как лицо бросило в жар. Невероятно, но, кажется, я попала в место, где живут Ви! В душе я была рада, что мне не хватило места в комнате, одно дело выдержать одну родную сестру, а другое – десяток её копий. Может быть, новая соседка будет чуть дружелюбнее?
Я поплелась по длинному коридору, рассматривая резные украшения на стенках и удивляясь натёртым до блеска полам, почтительно обходя длинноворсные, местами облезлые ковры. В конце в самом тёмном углу было две двери, одна из них оказалась уборной, а вот вторая была дверью в небольшую комнату.
Эта спальня сильно отличалась от предыдущей: никаких зеркал, столиков, вороха одежд и сладкого запаха. Две кровати, плешивый ковёр, большое окно, громоздкий покосившийся шкаф, запертый на замок, и огромный стол под окном, а над дверью висел маленький жёлтый колокольчик.
Одна из кроватей была не застелена. Белье, подушка, покрывало все было всклокоченно и перевёрнуто, казалось, здесь кувыркался бешеный зверь. На полу валялось скомканная ткань, а на столе аккуратной башенкой возвышалась стопка бумаг, лежало несколько открытых книг, два длинных пера с чернёными концами и баночка синей краски. По деревянной поверхности бегали солнечные блики, рождённые от союза солнца и стекла.
Сквозь приоткрытое окно в комнату просачивался свежий летний ветер, который разбавлял тяжёлый пыльный воздух. Не дурно. Все ещё лучше, чем в пропахшей ванилью цитадели красоты. И почему сюда никто не хотел селиться?
Спрятав под подушку заправленной кровати свитер Тонгу, я забралась на стол и, протерев пыльное стекло и посмотрела наружу. От красоты перехватило дух – за окном был сад. Высокие толстоствольные деревья переплетались ветвями образуя удивительные зелёные коридоры, каменные дорожки причудливо петляли по шелковистому газону, то тут, то там в гармоничном беспорядке были рассажены цветы всех оттенков красного: от нежно-розовых до тёмно-бордовых. Казалось, я чувствую запахи цветов и травы, что только проснулись после темной ночи, что стоит протянуть руку, и я коснусь бархатных лепестков.
Прямо под окно росло раскидистое дерево, одно из ветвей которого призывно протянулись прямо к окну, которое словно манило сбежать. Но выглянув из окна и посмотрев вниз, я спешно отпрянула. Такая высота мне не по зубам!
Я спрыгнула со стола и присела на край кровати. Было странное ощущение, что меня ждёт что-то невероятное, чудное и непременно хорошее, но я старалась задавить это чувство. Было страшно радоваться, словно стоит хоть немного расслабиться и случится что-то плохое. Осторожно я позволила себе насладиться моментом, но только глубоко в душе, так чтобы было не видно. Я улыбнулась краем рта и взглядом пробежалась по комнате. Над расправленной кроватью на стене висела карта, она посерела от старости и практически сливалась со стеной, и потому я заметила её не сразу.
Я видела похожие, только очень маленькие, их чертила моя мать, если её кто-то просил. Она хорошо разбиралась в этом, а ещё учила нас читать значки на картах, каждый что-то обозначал. Но те мамины рисунки, ни в какое сравнение не шли с этим чудом, что висело на стене. Большое полотно с витиеватыми буквами, линиями разных цветов, точками, и множеством других обозначений. Я не удержалась, подошла и коснулась чуть шероховатой бумаги. Приятно. Мне понадобилось время и все мои знания, чтобы найти нашу провинцию. Я оглянулась по сторонам и поставила один палец на провинцию, а другой смотрела на горы. Я не могла дотянуться до них другой рукой. Как далеко. Даже на карте очень далеко. Серебряными точками были обозначены рудники. Вот и в нашей провинции было два рудника. Где-то здесь, даже не обозначенная на карте моя деревня. Где-то тут рисовые поля, на которые я однажды вернусь.
Внезапный порыв ветра, ударивший в окно, заставил меня вздрогнуть и отскочить от карты.
– Все хорошо, – прошептала я, просто чтобы услышать собственный голос. – Здесь бы немного уюта, занавесок и может быть цветов. Конечно, красивые не дадут, но может быть, которые увяли…
Только я погрузилась в мечты, как дверь с громким скрипом отворилась. В комнату вошла высокая фигура, облачённая в чёрные балахон с большим капюшоном, тень от которого скрывала лицо. В руках фигура несла мешочек.
«А вот и соседка», – промелькнуло в голове. Кто же ещё мог так врываться в комнату, как не законная хозяйка?
Незнакомка, увидев меня, застыла на пороге.
– Привет, – просипела я.
Соседка была на редкость молчалива. Украдкой я осмотрела ее— высокая, худая, несколько нескладная. Несколько мгновений она, как мне показалось, ведь лица я все ещё не видела, осматривала меня, а потом хмыкнула и кивнула.
– М-м-м, – промычала она и, не отворачивая от меня головы, села на не заправленную постель.
Чего же она молчит? Давай Ли, представься, узнай, как её зовут, не известно, как долго тебе придётся находиться здесь. Будь дружелюбной и милой. Я широко улыбнулась и немного поклонилась, достаточно, чтобы выразить уважение, но не слишком низко, чтобы не показать слабость.
– Будем соседями. Меня зовут Ли, – слишком громко представилась я. – А тебя?
Незнакомка не ответила мне, а вместо этого перевязала горловину мешка верёвкой и быстрым движением закинула под кровать. Что-то в ней было не так, но я никак не могла понять, что именно.
– Только сегодня приехала, – не оставляла я попытки разговорить соседку, – буду помощницей Хозяйки. Нам, похоже, придётся жить вместе. А ты откуда?
Незнакомка повернулась и, вздохнув, спросила:
– Ты же не отстанешь?
У неё был довольно низкий голос и с приятной юношеской хрипотцой.
– Просто хотела подружиться, – пожала я плечами.
– Ну, ладно. Я Чин-Су, – незнакомка встала с кровати и откинула капюшон.
– А. А-а-а! – вот и все, что могла сказать я.
Под капюшоном скрывалось бледное лицо с большими голубыми глазами и вьющимися светлыми волосами, спадающими на лоб. Лицо выглядело удручённо-скучающим, безразличным. Глаза были полуприкрыты, так, что тень от длинных ресниц создавала причудливую ямку на щёках.
– А? – тонкие губы скривились в усмешке.
Я ещё раз взглянула в её лицо, и поняла, что это не она, а он!
– Ты… Постой… Ты… ты не девочка?! Но ты же не девочка? – закричала я.
– Ого, – парень картинно выставил руки перед собой, – вот это ты меня поймала. Ты, наверное, очень умная, если догадалась, что я парень. Постой, а ты чего девчонка?! – его лицо вытянулась, а глаза округлились. Он картинно прижал руки к голове, так будто бы она у него сильно заболела.
– Что? А так не видно?!
– Видно, – усмехнулся парень. – Думаю и по мне видно, что я парень. Хотел показать, что это не очень-то приятно.
– Ты смеёшься? Что ты делаешь в моей комнате?! Где моя соседка?
Чин-Су обошёл вокруг меня. Он сощурил глаза и цокнул языком, а потом, обиженно выпятив губу сказал:
– Неверный вопрос, коротышка, что ты делаешь в моей комнате?
Кусочки головоломки наконец-то сошлись: беспорядок, комната в конце коридора, смешки девушек, свободная койка, которую почему-то никто не занимает. Подставили меня и ждут, когда я перееду жить в чулан со швабрами.
– Я! Я? – а ведь и вправду, получается это его комната? Это я ворвалась к нему нарушив покой и привычный порядок. А где тогда моя? – я… там места не хватило. У них все занято.
– Ну и сколько вас на этот раз пришло?
– Девятнадцать.
– Ты туповата, да? – не смущаясь, спросил Чин-Су. – Я про тех, кого подняли на третий этаж. Все кто остались внизу, лишь расходный материал.
– Три.
– Три? Ну, посмотрим, – он резко развернулся и лёг на свою кровать прямо в одежде. – Так бледная заболела, а тёмненькая кажется сама… и та… с веснушками? А! И та тоже… – загибал пальцы Чин-Су, – хм, нет, все равно не сходится! Должно было как раз три места освободиться. Хотя может кого-то ещё взяли? Вас всех не упомнишь, – Чин-Су сочувственно покачал головой. – Знаешь, что случилось? Ты им просто не понравилась. Особенно этой, как ее… Идель? Она у них главная, знаешь типа матки в пчелином улье. Или главной обезьяны в стае. Ты знала, что у обезьян матриархат? И главная обычно самая старая обезьяна. Идель, кажется, как раз самая старшая из них? Или нет? Как думаешь, она может быть старшей обезьяной?
– Может быть, – уклончиво ответила я, присаживаясь на край стула.
В комнате повисло молчание. Где-то за окном раздавались голоса, в такт раскачивающейся ноге Чин-Су скрипела кровать. Говорить отчаянно не хотелось. Хотелось сбежать. Чувство вины и стыда накатило с новой силой.
– А ты что танцуешь? Поешь?
– Нет, я буду помощницей Хозяйки.
– Вот как, – Чин-Су сложил губы трубочкой и издал протяжный свист, – ну, это ненадолго. Хозяйка скверная тётка. Она сожрёт тебя, ну за месяц. Может чуть меньше. Знаешь, даже в конюшне у тебя было бы больше шансов. Можешь ещё пороситься туда.
– Ты сказал, что внизу лишь расходный материал.
– Я? Так сказал? – брови взметнулись к верху. – Не-е-ет! Ты такая не самая умная, да? В конюшне и люди приветливые, и тепло, и еда всегда есть. В конце концов, найдёшь себе подружку. Среди лошадей. Что думаешь?
Я ничего не думала. В голове было пусто. Одно я знала точно, из замка уходить нельзя. Раз уж мне повезло, нужно держаться, за это место, как можно крепче.
– Нет, спасибо, – прошептала я.
– Подумай, подумай. Может работа там тяжелее, зато, – парень сделал драматическую паузу, – зато помрёшь быстрее. Меньше трудностей. Здесь это ценно! Многие выбирают путь быстрого завершения.
– Это как? – прошептала я.
– Вот так, – Чин-Су рукой изобразил полет.
– И часто такое выбирают?
На мгновение лицо Чин-Су изобразило подобие скорби или боли, но он быстро взял себя в руки.
– Бывает. Я даже могу показать тебе одну прекрасное место для этого. Хочешь?
– Нет!
– Зато никаких мучений.
– Помучаюсь, пожалуй.
– Ну, это похвально, жить охота? Ага. Будешь бегать по поручениям злобной горгульи? Не повезло, – вздохнул Чин-Су, и резко сел уставившись на меня. – Слушай, тебе лучше подружится с маткой пчелой. Или придётся спать на коврике перед дверью.
– Я тут тоже неплохо устроилась. Уже, – и в доказательство я пересела с края стула на край кровати. Матрас оказался удивительно твёрдым и ни сколько не прогнулся под моим весом. – Так что придётся учиться жить вместе. Как хорошие соседи.
– Не получиться. Я слишком долго жил один, и не готов менять привычки.
– Если мы будем взаимно вежливы…
– Хочешь, я поговорю с Идель? – прервал меня Чин-Су. – Она не откажет! Вернёшься к девочкам, ну или немного освободим чулан, и… ты быстро привыкнешь жить со швабрами. Уже выглядишь, как одна из них.
Чин-Су, был вполне доволен эффектом сказанных слов, и с хитрым прищуром смотрел мне в глаза. Я же в ответ демонстративно разлеглась на кровати. Было жутко неудобно, неловко, но почему-то казалось, что, как только я встану, он тут же отправит меня жить в чулан.
– А… почему ты вообще живёшь отдельно от всех? Я думала, у мальчиков есть своя комната.
– Это тайна, – хмыкнул Чин-Су.
– Та-а-айна, – протянула я.– Тебе тоже не хватило места? Или не сдружился? Тебя тоже выгнали? Невзлюбили?
Чин-Су встрепенулся, довольная улыбка покинула его лицо.
– Так было нужно. Хватит вопросов, – Чин-Су посмотрел на меня с нескрываемым отвращением, – и с чего ты так решила?
– Не знаю.
– Может, потому что я слишком красив?
– Нет. Просто ты такой, не знаю, жеманный что ли. Даже сначала подумала, что ты девочка.
– Ну, спасибо. А я подумал, что в комнату бобёр заполз.
– Бобёр? – не поняла я. Это все было похоже, на какую шутку. Я подумала – он смеётся надо мной, но, кажется, все было всерьёз. – Почему бобёр? Ты хоть видел их? Хотя бы одного?
– Я читал, – с вызовом ответил Чин-Су, – и знаю, что бобры шумные, грязные и волосатые животные. Пахнут соответствующе. Вот, как зашёл сразу запах почувствовал. Помойный.
– Бобры… бобры пахнут не так, – разговор становился все более странным и неприятным, но я не знала, как его закончить. – Они пахнут мокрой шерстью, немного илом…
– Не в том суть, – раздражённо сказал Чин-Су. – При чем тут бобры?
– Ты сам начал.
– Я говорил про твой запах! Запах помойки!
– Может это естественный запах твоей комнаты? – попыталась отшутиться я, но это было зря. Мой новый сосед, кажется, совсем не воспринимал шуток на свой счёт, потому что он нахмурился, дёрнулся и чуть выпятил вперёд нижнюю губу, совсем, как обиженный мальчишка.
– Зато это я моя комната! Пойми, такому, как я, не пристало жить с такой, как ты.
Хэйвин распополамь, это же просто копия моей младшей сестры! Только ещё и тупой. В голову закралась шальная мысль, что соседство швабр и тряпок не такое ужасное.
– Теперь это наша комната, – не хотела сдаваться я. С таким, как Чин-Су или Ви нельзя показывать слабость.
– Ну, а беспорядок, – Чин-Су вдруг размахнулся и смел все вещи, что стояли на столе на пол, – тут иногда бывает такой бедлам! Ох, самому заходить не хочется. Тебя это не потревожит?
– Нет.
– Совсем? Я храплю.
– Ничего страшного, – говорить о том, что я порой кричу и плачу во сне не хотелось. Пусть это будет для него сюрпризом.
– Хочешь жить тут?
– Да.
– Ну, хорошо. Попробуй. Попробуй. Посмотрим, сколько ты продержишься.
Чин-Су оказался довольно забавным в злости. Его глаза неестественно округлялись, брови летали по лбу вверх и вниз, при этом губы он держал строго поджатыми, а вот руки, которые не находили себе места, выдавали его отчаяние и бессилие.
– Не волнуйся, – решила я разрядить обстановку, – мне нужно продержаться лишь несколько лет. Может быть, пять, а лучше десять.
– Несколько лет? – сказал Чин-Су, нервно усмехнувшись, – ставлю на месяц! Если и это продержишься.
– Мне нужно несколько лет, – упрямо продолжала я, – а потом уеду домой. Понимаешь, моя мама…
– Уедешь? – глаза Чин-Су стали ещё шире и в какой-то момент я всерьёз испугалась, чтобы они не вылезли из орбит, – ты в этом смысле говорила? Ха! Ха-ха! Ты не уедешь отсюда. Я даю тебе месяц жизни здесь, не больше. Уедет! Ха-ха! Ну и ну! Уедет!
Хотелось сказать этому скорчившемуся в приступе неискреннего смеха парню, что-то колкое, обидное, едкое, такое, чтобы он тут же пристыженно замолк! Но в голову ничего путного не приходило, и я сидела словно рыба, выброшенная на берег, лишь открывала рот и пучила глаза.
Дзинь-дзинь, колокольчик над дверью ожил.
– Что это?
Чин-Су резко прекратил смеяться, он скривил губы и посмотрел на меня исподлобья.
– Отдых закончился. Рабочий день начался, – он одним движением стянул с себя накидку на мгновение, обнажив торс. – После третьего звонка все должны стоять по стойке смирно в коридоре. Не советую начинать знакомство с замком с подвалов.
Колокольчик прозвенел в третий раз.