Роман Александрович Куликов
Слав 6. Дорога домой
Вместо того чтобы спрятаться, девочка подошла к отцу и, взяв его за пальцы, тихо сказала:
–Пошли, папа. Если мы не придём, то дядя Меркон за нами придёт. Он не любит, когда во дворце непорядок.
Схватив Сваяру, Слав поднял её на руки и, улыбаясь и глядя дочке в глаза, кивнул:
–Ну, что ж! Тогда нам не остаётся ничего другого, как пойти на пир. Мы же не хотим, чтобы Меркон начал на нас злиться. Порядок – есть порядок!
Сваяра энергично кивнула:
–Да! Дядя Меркон всегда именно так и говорит. – Она оглянулась на Ласу. – Мамочка, пошли. Ты же сама всегда говоришь, что надо есть, пока еда не остыла.
С улыбкой на припухших губах Ласа покачала головой:
–Подловила меня, значит? И в кого это только ты такая ловкая? Хотя, есть у меня кое-какие догадки на этот счёт. – При этом она сверкнула глазами в сторону мужа. – Есть тут один такой же ловкач!
Под радостные улыбки все трое вышли, наконец-то, из комнаты.
Оказавшись в коридоре, Слав на какое-то время даже потерял дар речи. «И когда это они только успели всё это сделать?» – Потрясённо подумал он.
Сваяра же, сидя на руках отца, не стала скрывать свои эмоции:
–Ух ты! Как красиво!
Должно быть, Меркон вытащил весь тот блестящий хлам, который Бан и его предшественники использовали в церемониальных целях. По обеим сторонам коридора расставили воинов Народа, облачённых в начищенные до блеска доспехи. Причём на стали из-за этого блеска не сразу удаётся рассмотреть переплетающиеся золотые и серебряные узоры. Что показалось Славу совсем уж странным, так это тот факт, что даже гномы, также вставшие в ряд почётного караула, тоже облачены в сверкающие латы, сделанные по их размеру. «Неужели Народ начал тратить драгоценные ресурсы на подобную чушь?» – Сокрушённо подумал Слав. Далеко не сразу он понял, что, скорей всего, эти доспехи также достались Меркону «по наследству» от Бана. Скорей всего, эти парадные латы создавались для детей придворной знати. Но это можно будет выяснить и позже.
Пока же Слав предпочёл насладиться торжественностью момента. Что ни говори, но он это вполне заслужил. За последние восемь лет в его жизни не было ничего, что хоть как-то могло бы её украсить. А ведь он тоже приложил руку, так сказать, к тому, чтобы у Народа появился шанс на существование. Например, вот эту, подаренную ему Секром, лохматую когтистую руку.
––
Рассматривая торжественные лица облачённых в сияющие латы воинов, Слав со Сваярой на руках, в сопровождении Ласы и друзей с телохранителями, прошёл через три зала и столько же коридоров, пока не оказался в тронной палате. Правда, торжественность несколько разрушалась приветственными улыбками этих самых воинов. А ведь, наверняка, всем им строго – настрого запретили улыбаться. Естественно, Слав их нисколько не винит. Да он и сам с готовностью отвечал на все улыбки, которыми его и его семью так щедро одаривали.
Если по пути Славу казалось, что ему организовали слишком уж помпезную встречу, то, войдя в тронный зал, он понял, что всё это были ещё цветочки. В тронной палате его, можно сказать, ослепил блеск. Начать с того, что полы начистили до такого состояния, что огни свечей отражаются на нём многократно. А если учесть, что этих самых свечей зажгли не меньше тысячи, то их отражения увеличили даваемый ими свет тысячекратно.
Столы. Конечно, Слав ожидал, что столы будут накрыты. Но это! Столы ломятся от еды. Горы мяса во всевозможных способах приготовления. Фрукты, овощи громоздятся на гигантских блюдах. Прямо на глазах Слава одно яблоко всё же вывалилось из горы фруктов и, скатившись на стол, замерло, едва не упав на пол. Кубки с большим трудом смогли втиснуть между блюдами и разносами.
И всё это – сияет. Сияет так, что слепит взор. Серебро, золото – по мнению Слава это уже явный перебор.
От столов навстречу идёт Меркон. Вот он, в отличие от остальных друзей Слава, очень сильно изменился. Видимо, взятые им на себя обязанности правителя настолько обширных земель, как Воктия, не прошли для него даром. Меркон явно работает не покладая рук. Лицо избороздили морщины, в волосах появилась обильная седина. Впрочем, это уставшее лицо радостно улыбается.
Подойдя к Славу вплотную, Меркон улыбнулся ещё шире:
–Ну, Слав, наконец-то ты вернулся! Признаться, я уже начал опасаться, что так и не смогу тебя больше повидать. Но, хвала богам и отваге троллей, ты снова здесь! Я бы тебя обнял, но не хочу разлучать тебя со Сваярой. Уж кто-кто, но она-то заслужила, чтобы ты уделил ей как можно больше времени.
Также улыбаясь, Слав возразил:
–Не думаю, что несколько секунд Сваяра не сможет пережить без меня. – Он поставил дочь на сверкающий от многочисленных огней пол. – Иди сюда, Меркон! Дай-ка я тебя обниму!
Два бывалых воина похлопали друг друга по спинам. После чего, отстранившись и держа Меркона за плечи, Слав без улыбки сказал:
–Благо дарю тебе, Меркон, за то, что ты все эти годы заботился о моей семье.
Бывший дворянин поморщился, словно отведал незрелый плод борвокела:
–Да брось ты, Слав! О Ласе и Сваяре заботился весь Народ. Даже те, кто был недоволен тем, что власть в Воктии переменилась, относились к ним с сочувствием и пониманием. Так что благо дарить тебе нужно не мне, а всему Народу. А я-то что! – Он махнул рукой. – У меня для них и времени-то часто не хватало. Других забот было полно.
Слав понимающе кивнул:
–Тем более! А то, что я обязан всему Народу, я и так знаю. Даже если бы я и не догадывался, так мне Ласа только про это и рассказывала. Про то, как все вокруг о них заботились.
Меркон, словно вспомнив о том, что именно он устроил весь этот церемониал, сделал шаг в сторону, как бы освобождая Славу дорогу, и приглашающе повёл рукой:
–Прошу всех к столу. Сегодня у нас есть повод для радости. – Он многозначительно посмотрел на Ласу и улыбнулся. – Вот только очень жаль, что твоя жена, Слав, так и не одела какое-нибудь платье. Мы все её постоянно уговаривали, но так и не уговорили хоть раз нарядиться во что-нибудь нарядное.
Слав пожал плечами:
–Ну, если ты рассчитываешь, что я начну её уговаривать, то напрасно. Это только ей решать. Я же рад видеть её рядом с собой в любом наряде.
Под взглядами дочки, мужа и многочисленных друзей Ласа слегка стушевалась. Но, быстро взяв себя в руки, улыбнулась:
–Ну, если вы готовы немного подождать, то я могу во что-нибудь переодеться.
Трент, улучив момент, поддержал Меркона:
–А что? Ласа, думаю, тебе не помешает надеть что-нибудь нарядное. Наверное, и Славу это понравится. Что скажешь, Слав? – И, не дав другу возможности ответить, продолжил. – Вот видишь, Ласочка, он не против. А мы можем и подождать. С голоду не помрём! Так ведь?
Со всех сторон послышались уверения, что есть не особо-то и хочется. Что будет даже лучше, если ужин слегка отложится. От этого только аппетит улучшится. Только Марок, как заметил Слав, не спешил присоединиться к общему хору. Но ему и не нужно ничего говорить. Взгляд голодных глаз тролля, устремлённый на гору блестящего румяной корочкой мяса, выдаёт его с головой.
К счастью, Ласа даже не посмотрела на силача – тролля. Вместо этого, взяв дочку за руку, молодая женщина, не прекращая улыбаться, направилась к выходу из тронного зала. Марок, тяжело вздохнув, бросил наполненный тоской взгляд на накрытый стол и, понурив плечи, двинулся следом за Ласой и Сваярой. Туда же направились ещё два десятка троллей.
––
По настоянию Слава, Меркон приказал воинам снять церемониальные доспехи.
Тролли, орки, гномы и люди, избавившись от сверкающей стали, сразу же стали как-то ближе и роднее. По мере того, как они сбрасывали где-то украшенное серебром и золотом железо (до тронного зала доносился только приглушённый расстоянием лязг), к Славу подходили уже вполне обычные воины. К собственной радости, он даже смог узнать некоторых из них. Все они поздравляли его с возвращением домой. Слав, не прекращая улыбаться, благодарил, обнимался с каждым воином, но всё же время от времени поглядывал в ту сторону, куда удалились Ласа и Сваяра.
Поток поздравляющих уже начал иссякать, когда, сопровождаемые троллями, в тронную залу вошли жена и дочь Слава. Каждый, кто бросал на них взгляд, замолкал. Если бы в зале оказался слепой, он без труда смог бы отследить путь, по которому двигались Ласа и Сваяра. Потому что там, где они проходили, устанавливалась полнейшая тишина.
Когда же они приблизились к Славу, тишина воцарилась уже во всём зале. Она, эта тишина, прямо-таки зазвенела в ушах.
Слав не может поверить глазам. Да, однажды он уже видел жену в придворном платье. Но это было совсем не то, что он видит сейчас. Должно быть, отказываясь наряжаться по просьбе друзей мужа, Ласа всё же примеряла на себя те или иные платья. Никакого другого объяснения Слав не нашёл. Слишком уж быстро (по меркам женщин) его жена подобрала подобающий случаю наряд. Что ни говори, но одежда должна соответствовать настроению того, кто её надевает. И Ласа выбрала как раз то, что ей больше всего идёт именно сейчас.
Слав понятия не имеет, что за фасон у этого платья. Какой там у него покрой, или что там как называется… Но то, что он видит, нельзя назвать просто одеждой. Ярко-красное платье жены искрится серебром. Это сверкают нашитые серебряные то ли бусы, то ли пуговицы. Слав так и не определился, как это называть. Мог бы назвать бисером, если бы знал, что это вообще такое.
Платье туго стягивает талию Ласы. От этого и без того стройная женщина выглядит прямо-таки Дюймовочкой. Какие-то складки, украшенные серебром шнурки и ещё куча непонятных Славу мелочей, добавляют наряду Ласы женственности и загадочности. Поняв, что, если он не прекратит рассматривать жену, то сейчас просто схватит её в охапку и утащит с этого торжественного ужина, Слав перевёл взгляд на дочь.
Сваяра, до этого обиженно посматривавшая на отца, тут же начала улыбаться. Слав же, тоже улыбнувшись в ответ, глаз не мог оторвать от дочки. Ласа нарядила Сваяру в белое, со множеством красных лент, платье. Девочке явно непривычно в этом наряде. Но, надо отдать ей должное, она стойко переносит все тяготы нового для неё положения.
И все, кто смотрит на Ласу и Сваяру, старательно делают вид, что не замечают, как обе они то и дело спотыкаются. Что ни говори, но надо иметь навык хождения на каблуках.
Слав с жалостью подумал, что нужно было предупредить Ласу о том, что не стоит надевать эти треклятые туфли на треклятых каблуках. Могли бы ограничиться и платьями. Ласа же, явно стараясь произвести на мужа впечатление, не только надела хрустальные туфли сама, но заставила и Сваяру надеть непривычную для той обувь.
С болью в сердце Слав дождался, пока жена и дочь с трудом приблизятся. После этого, не обращая на церемониал никакого внимания, он подхватил Ласу на руки и, движением глаз указав Мароку на Сваяру, направился к столу.
––
Тролль обогнал человека. И не стал никого дожидаться. Едва только Сваяра оказалась на стуле, Марок схватил со стола внушительный кусок мяса и, не обращая ни на кого внимания, впился в него клыками.
Усадив жену, Слав сел рядом. С одной стороны от него оказалась Ласа, с другой – Сваяра. С невероятным чувством облегчения Слав вздохнул. Что ни говори, но всё же приятно вернуться домой после долгого отсутствия!
По всему залу раздался шум передвигаемых стульев. Но, мало – помалу, установилась тишина. Меркон, занявший центральное место (от чего Слав непреклонно отказался), встал и торжественно провозгласил:
–Сегодня к нам наконец-то вернулся Слав! Отныне нам будет намного проще справляться с внешними и внутренними угрозами! С сего дня ни один из королей не посмеет требовать каких-либо новых уступок при заключении или продлении договоров! Да и внутренние враги заткнутся! – Он повернулся в сторону виновника торжества. – Слав, для тебя не секрет, что когда-то я относился к тебе не слишком хорошо. Но с тех пор, пройдя с тобой через несколько войн, я понял, что именно ты – тот самый человек, который сможет принести мир и покой всем народам! Может, и не все поверят моим словам, но я ждал твоего возвращения, наверное, с большим нетерпением, чем кто-нибудь другой. За исключением Ласы и Сваяры, естественно. Именно они, эти две хрупкие женщины давали всем нам силу. Именно благо даря им все мы верили, что рано или поздно, но ты вернёшься.
Меркон поднял золотой кубок:
–Может, я кого-нибудь удивлю. Но я хочу поднять первый тост именно за Ласу и Сваяру. – Он сделал движение рукой вверх и, придав голосу ещё больше силы, провозгласил. – За Сваяру и Ласу!
За столами раздался одобрительный гул. Множество голосов слились в общем, правда, неразборчивом, хоре. Слав попытался было встать и опротестовать заявление Меркона. Он вовсе не собирается брать на себя настолько большую ответственность. Видимо, как-то ощутив это желание мужа, Ласа положила узкую ладошку на руку Слава. Когда же он посмотрел ей в глаза, женщина едва заметно улыбнулась и совсем тихо прошептала: «Потом, Слав». Причём она сделала всё настолько тихо, что Слав скорее прочёл это по губам, чем услышал.
Едва Меркон сел, как во весь рост поднялся Кор. Что-то недовольно прорычав сидящему на соседнем стуле Тренту, волкодлак громогласно заявил:
–Может ты, Меркон, и ждал Слава в надежде на то, что он переложит на себя часть твоей ответственности. Но и мы все ждали, когда наш друг к нам вернётся. Но ещё больше мы ждали, когда же он вернётся к своей семье. Мы-то точно знали, что именно этот мир стал для него настоящим домом. Поэтому-то наше ожидание и нельзя сравнивать с тем, про которое только что сказал Меркон. Но я не собираюсь ни с кем спорить. Если Меркон думает, что именно он больше других надеялся на возвращение Слава, значит, пусть и дальше так думает. Я не против. Главное, что Слав вернулся к Ласе и Сваяре. Всё остальное – не имеет большого значения. Может, теперь мы даже сможем, наконец-то, выпустить из темницы Эктонуса. А то я за последние восемь лет уже устал сиднем сидеть в Вокте.
Кор собрался сесть, но его лишил этой возможности Слав:
–Кстати, Кор, может, ты приведёшь сюда Эктонуса? Ведь, насколько я понимаю, без него мне так и не удалось бы вернуться домой. Приведи его, Кор. Ты же всё равно не употребляешь алкоголь-то.
Что-то прорычав под нос о том, что и сам-то Слав тоже не выпивает, Кор всё же не стал спорить. Под любопытствующими взглядами примерно тысячи глаз волкодлак вышел из-за стола и скрылся в коридоре.
Как только Кор покинул зал, над столом поднялся тот самый шум, который хорошо знаком тем, кто хоть раз участвовал в застолье. А именно – звон посуды, правда, непривычный для уха Слава, поскольку за последние годы он привык есть из пластиковой посуды пластиковыми же приборами. А тут зазвенел металл. В основном – золото. Но изредка раздавался и звон стекла. Так же там и тут за столом слышались голоса, просящие соседей передать им то или иное блюдо.
Минуты через две – три поднялся Трент. Держа в руке кубок, балагур и весельчак возгласил:
–У меня всего одна возможность произнести речь. Скоро вернётся Кор. А тогда он мне не даст даже и слова вымолвить. – За столами раздался смех. Должно быть, уже всем хорошо известно, какие именно отношения связывают двух этих «заклятых» друзей. С улыбкой Трент дождался, пока смех утихнет. – Меркон уже сказал, что основная заслуга в возвращении Слава принадлежит его семье. Я согласен что именно Ласа и Сваяра сделали очень много для того, чтобы мы опять смогли увидеть Слава. Но так же мы не должны забывать о той роли, какую сыграли в этом деле тролли. Признаться, я не верил, что у них может что-нибудь получиться. Но, глядя на то, с какой надеждой каждый раз их возвращения ждут Сваяра и Ласа, я тоже начал верить. За троллей и семью Слава!
Снова за столами раздался одобрительный гул голосов. Но на этот раз послышались и громкие выкрики. Слав недовольно поморщился. Не хватало ещё, чтобы на пиру кто-нибудь перебрал с выпивкой! Сам же он, как верно подметил Кор, ещё ни разу не выпил. Если и раньше Слав выпивал крайне редко, то за последние восемь лет вообще забыл про алкоголь.
Не прошло и нескольких минут после заздравной речи Трента, как вернулся Кор. Не один, конечно же. Вместе с ним пришёл и закованный в цепи эльф. Позади которого шагают ещё и два вооружённых тролля.
Эктонус быстро, почти мгновенно, отыскал взглядом Слава. Увидев, что и человек его заметил, эльф блеснул парой длинных клыков. Или Славу это показалось, или клыки Эктонуса стали длиннее?
Взмахнув рукой, Слав подозвал эльфа к себе. Тролли и Кор двинулись следом. За столами начали смолкать голоса. Когда эльф, волкодлак и тролли приблизились к Славу, в зале опять повисла гробовая тишина.
Как только Эктонус остановился в паре метров от Слава, тот поднялся и, пройдя эти самые метры, крепко обнял эльфа. Отстранившись, человек с благодарностью посмотрел в глаза со зрачками кошки:
–Благо дарю тебе, Эктонус, за то, что ты для меня сделал. – Он многозначительно посмотрел на цепи из тёмного металла. – Кор, может, уже можно избавить его от кандалов?
Под требовательным взглядом друга и всех остальных пирующих волкодлак отрицательно покачал головой:
–Не могу, Слав. Хоть я и хочу этого, но это не в моей власти. Это может сделать только Малый Совет Народа. А его ещё нужно собрать. А это можно сделать только по требованию Большого Совета. А его ещё сложнее собрать.
Слав усмехнулся:
–Вот это да! Ну, у вас тут и бюрократия! А разве нельзя освободить Эктонуса от цепей хотя бы на время?
Кор снова покачал головой:
–Нет, Слав, нельзя. Иначе меня могут осудить за то, что я не выполнил возложенные на меня обязанности. За такие преступления Ровл наказывает жестоко. И нет никакой возможности хоть как-то повлиять на его решения.
От удивления у Слава поднялись брови:
–Вот даже как! Кстати, а где же Ровл? Я-то думал, что его тоже позовут на пир.
Не вставая из-за стола, Меркон внёс ясность в этот вопрос:
–Его пригласили, Слав. И он обещал прийти. Но, видимо, у него ещё не закончился очередной суд. А Ровл никогда не переносит рассмотрение дела без крайней на то необходимости. Как только закончит, он обязательно придёт.
Слав задумчиво протянул:
–Я-ясно-о! – Он виновато посмотрел в глаза эльфа. – Извини, Эктонус, но, как ты видишь, я ничего не могу с этим поделать. Значит, тебе придётся ещё какое-то время потерпеть.
Эльф усмехнулся и, звякнув цепями, пожал плечами:
–Да ничего страшного, Слав. Я могу и подождать. Что для меня какие-то несколько дней? Или несколько десятков дней. К тому же я уже как-то привык. У меня есть всё, что мне нужно. Кровь мне дают раз в месяц. Книг у меня полным – полно. И постоянно приносят новые. Гулять меня выводят каждый день. Так что – можешь не торопиться, Слав. Я не в обиде.
Хлопнув эльфа по плечу, Слав улыбнулся:
–Ну, уж за стол-то тебя усадить я точно могу. Никто не сможет мне это запретить. – Он посмотрел на двух вооружённых силачей – троллей. – И вы тоже к столу садитесь.
Тролли переглянулись. Бросили взгляд на Кора и, глядя в глаза Славу, отрицательно покачали головами. Один из них, видимо, старший, сказал:
–Извини, Слав, но мы не можем принять твоего приглашения. Это будет грубым нарушением нашей службы Народу. Вот когда с Эктонуса снимут цепи – тогда совсем другое дело. Тогда мы вместе с ним отпразднуем это дело.
Слава порадовало, что Народ не просто выжил за эти годы. Судя по всему, в созданном всего несколько лет назад государстве произошли коренные перемены. То, что Слав когда-то только собирался сделать, создали в его отсутствие. Судя по всему, Народ обзавёлся независимой судебной системой, дисциплинированной армией. Да ещё, как уже имел возможность убедиться Слав, произошло взаимопроникновение культур разных рас. И произошло это настолько гармонично, что не нанесло никакого урона. Чего нельзя сказать о том мире, из которого всего несколько дней назад Славу удалось сбежать.
––
Когда Слав уже собрался, прихватив жену и дочь, покинуть пир, явился-таки Ровл.
В человеке, неторопливо вошедшем в тронный зал, вряд ли хоть кто-то узнал бы того бродягу, которого когда-то привели к Славу под стражей. Человека, доведённого до отчаяния бывшим властителем Воктии. Человека, которого не смогла испугать даже мощная пропаганда, вещавшая на каждом углу, что в составе армии Народа находятся только лесные демоны и отщепенцы – люди. Настолько велико оказалось тогда отчаяние доведённых до нищеты людей, что они спокойно стали дожидаться, когда эта самая армия вступит в Семоп, город – спутник Вокта.
А руководил тогда теми людьми именно Ровл. Тот самый Ровл, который стал верховным судьёй нового государства. Ровл, имени которого, насколько стало известно Славу, боятся преступники всех мастей и сословий. Тот самый Ровл, чьего гнева опасается даже Кор. В этом всего пару часов назад убедились все, кто пришёл на пир.
И вот этот самый Ровл неторопливой походкой вошёл в тронный зал уже под самый, так сказать, занавес. Слав не сразу его узнал. Ведь, по большому-то счёту, в последний раз они виделись за несколько месяцев до того, как эльф, можно сказать, вышвырнул Слава в тот, ставший ему чужим, мир.
Эти воспоминания промелькнули в памяти Слава, как только он, хоть и с трудом, но всё-таки признал в вошедшем в тронный зал человеке бывшего разбойника, а ныне – верховного судью Ровла.
Взмахами руки Слав подозвал нового гостя к себе. Пока верховный судья Народа приближался, Слав смог внимательно его рассмотреть. Да, это определённо Ровл. Вот только в этом человеке произошли разительные перемены. Заросшее когда-то до самых глаз кудрявой чёрной бородой лицо – гладко выбрито. Правда, выглядит Ровл крайне уставшим. Но даже усталость не в состоянии стереть с лица верховного судьи властного выражения. Да и вообще, вся фигура Ровла как бы говорит о том, что этот человек облечён огромной властью. Властью над жизнями людей, орков и троллей. Слав подумал, что вряд ли старейшины – гномы передали верховному судье полномочия по отправлению правосудия над подгорными жителями. Хотя бы потому, что никто не сможет покарать преступников из числа народа Тобу страшнее, чем совет старейшин гномов.
Но и той власти, которая есть у Ровла, хватило, чтобы наложить на её носителя заметный отпечаток. Да иначе-то и быть не могло. Ни один нормальный, психически здоровый человек, не страдающей манией величия, не в состоянии выполнять судейские обязанности, и при этом остаться тем, кем был до этого. Это всё равно, что воспитывать человека безжалостным убийцей, и ждать, что он будет переводить старушек через дорогу. Или научить человека всем тонкостям агрономии, а после этого внезапно потребовать от него, чтобы он произвёл сложные вычисления по астрофизике.
Обняв Ровла, Слав взглянул в его измождённые глаза:
–Устал? Присядь, Ровл, поешь. Может, и вина выпьешь?
Верховный судья, опустившись на стул рядом с Ласой, обвёл голодным взглядом обильное угощение на столе:
–Во-первых: здравствуй, Слав. Во-вторых: благо дарю за приглашение. В-третьих: я не пью. Сегодня утром лично приговорил одного пьяницу к пятидесяти дням общественных работ по ремонту дороги. – Когда Ровл взглянул на Слава, в его глазах блеснули искры веселья. – Слав, что со мной случилось? Я же когда-то ни за что не отказался бы от кубка старого доброго вина.
Слав усмехнулся:
–Ровл, все мы меняемся. Главное, чтобы эти изменения были в лучшую сторону. А вино, Ровл, бывает старым. Но вот добрым – никогда. Это – яд. Кто бы что по этому поводу ни говорил.
Верховный судья невесело усмехнулся:
–Ты, как всегда, прав. За последние годы я насмотрелся на то, что вытворяют пьяные люди. Наверное, поэтому и не пью больше. – Внезапно в глазах Ровла появилась какая-то поволока. – Слав, может, мне пора на отдых? Признаться, мне уже надоело корчить из себя вершителя судеб. Я хочу уйти жить в какое-нибудь кочевье орков. Или в деревню троллей. Надоело каждый день слушать обвинения, оправдания. Надоело выносить приговоры. Кстати, а чего ты стоишь-то? Ты мне своё место отдал, что ли?
Улыбаясь, Слав небрежно отмахнулся:
–Ты обо мне не беспокойся, Ровл! Я уже успел себе пятую точку отсидеть. Мне постоять полезно будет. А вот ты, как я вижу, устал по-настоящему. Так что ты сиди, а я постою. Глядишь, в будущем ты меня не так строго судить будешь? – Он подмигнул верховному судье. – Как тебе такая попытка подкупа?
Ровл, по запаху выбрав из нескольких кубков тот, в который Слав налил для себя разбавленный сок лесной малины, сделал большой глоток и, прежде чем приступить к еде, усмехнулся:
–Ну, уж нет, Слав! Надеюсь, что судить тебя мне никогда не придётся. Но если такое всё же случится, то от тебя я потребую ответа с такой же строгостью, как и с других. Так что можешь хоть совсем свои ноги отстоять, это не даст тебе никакого преимущества.
Ласа поднялась со стула и, взяв также вставшую из-за стола Сваяру за руку, улыбнулась верховному судье:
–До свидания, Ровл. Я освобождаю место для Слава. Думаю, вам ещё многое захочется сегодня обсудить. – Она посмотрела мужу в глаза. – Слав, я попросила Меркона, чтобы он освободил для нас ту комнату, в которой мы останавливались раньше. Ещё до того, как тебя… В общем, оставлю с тобой Марока. Он тебе покажет нашу комнату.
Задумчиво глядя вслед Ласе и Сваяре, уходящим в сопровождении части телохранителей, Ровл тихо сказал:
–Слав, береги их. Ты даже не представляешь, через что они прошли. Может, то, что я сейчас скажу, и покажется кому-то слишком жестоким или даже глупым, но, по-моему, лучше увидеть труп близкого тебе человека, чем мучиться, не зная, что с ним случилось. – Он тяжело вздохнул. – Но это только моё мнение. Во всяком случае, лично я предпочёл бы это.
Прикусив губу, Слав несколько раз кивнул:
–Я не считаю твои слова ни жестокими, ни глупыми. Даже я, хоть и знал, что с Ласой всё в порядке, постоянно думал о ней. Мучился, всё время гадая, не случилось ли чего-то страшного. А ведь они-то ничего обо мне не знали! – Он встал с соседнего с Ровлом места, на которое было сел. – Знаешь, Ровл, пойду-ка я. Ты же на меня за это не обидишься?
С какой-то даже завистью глядя на Слава, верховный судья понимающе улыбнулся:
–Конечно, иди, Слав. Уж я-то точно на тебя обижаться не стану. А если кто-нибудь что-нибудь скажет, то я им живо рты позатыкаю. Напомню, кому они всем обязаны.
Тихо хлопнув Ровла по плечу, Слав быстрым шагом покинул тронный зал. По пятам за ним двигались тролли, оставшиеся с ним после ухода Ласы и дочери.
––
Чем тише становился шум пира, тем более Слав ускорял шаг. Под конец троллям пришлось перейти на тот скользящий шаг, который позволяет лохматым воинам преодолевать большие расстояния за короткие сроки с минимальными затратами энергии. Мароку даже не пришлось указывать человеку путь. Дорогу к комнате Слав нашёл самостоятельно.
Застывшие перед дверьми тролли послушно и совершенно беззвучно расступились в стороны. С бешено заколотившимся сердцем Слав потянул дверную ручку. Дверь с едва слышным шорохом открылась.
В комнате царит полутьма. Только несколько свечей горят на туалетном столике возле широкой кровати. Слав невольно обратил внимание, что столик, похоже, тот же самый, который он видел восемь лет назад.
Но, естественно, его интересует не мебель. Точнее – не вся мебель, стоящая в спальне. Слава интересует только кровать. Потому что там, на белоснежном белье, лежит его любимая Ласа. Её чёрные волосы, разметавшиеся по подушке, невольно приковывают взгляд. Но главное, Ласа смотрит на мужа с ожиданием. Оно застыло в её бездонных глазах. Об этом ожидании прямо-таки кричит каждая клеточка её соблазнительного тела. Видимо, отлично понимая, что муж не сможет усидеть за столом долго, Ласа разделась заранее. И теперь её стройное тело, утопая в белоснежном постельном белье, затмило для Слава весь остальной мир.
На ходу избавляясь от вещей, Слав медленно приблизился к кровати. Не отводя взора от сияющих глаз Ласы, он скинул остатки ненавистного ему сейчас барахла. Ощущая, как кровь шумит в ушах, Слав склонился над лицом жены. Ласа, прикрыв глаза, приоткрыла рот в ожидании поцелуя. Всё ещё не до конца веря, что это происходит на самом деле, Слав прижался губами к губам жены.
И тут его как током ударило. Резко отстранившись, едва двигая губами, Слав спросил:
–Где Сваяра?
Ласа улыбнулась и, видимо, для того, чтобы разогнать все сомнения мужа, вполголоса ответила:
–Она спит в другой комнате. Её охраняют десять наших смертников.
Слегка растерянно Слав спросил:
–Смертников?
Ласа снова улыбнулась:
–Ты в самом деле хочешь сейчас об этом поговорить?
Словно опомнившись, Слав опять прижался губами к губам Ласы.
Но не прошло и нескольких секунд, как уже сама женщина отстранила от себя нетерпеливого мужа:
–Извини, Слав, но нам и в самом деле придётся сначала поговорить.
Чувствуя, что разговор ему, скорее всего, совсем не понравится, Слав сел на край кровати:
–Ну, хорошо. Тем более что я тоже слегка напуган.
Ласа удивлённо спросила:
–А тебе-то чего бояться? И откуда ты узнал, что я чего-то боюсь?
Слав скривил правую сторону лица:
–Ну, я же всё-таки не разучился чувствовать настроение других людей. Да и всех остальных тоже. А боюсь я, скорее всего, того же, чего и ты. Ведь и у меня все эти восемь лет никого не было. Так что практикой-то я не занимался. А в этом деле теория без практики – пшик! – Он невесело усмехнулся. – Я вот только не могу понять, чего же боишься ты.
Приподнявшись, Ласа поцеловала плечо мужа и, прижавшись к нему щекой, тихо сказала:
–Слав, всё же прошло столько лет! Наверное, я уже постарела. Всё же мне двадцать шесть лет уже!
В ожидании ответа Ласа застыла. Даже себе она боялась признаться, что ответ мужа её страшит. Женщина вся превратилась в слух.
Но ответ пришёл совсем не с помощью звука. Внезапно Ласа ощутила, как затряслась спина мужа. А через секунду послышался и смех Слава. Он смеялся всё громче и громче. Пока его хохот не начал отражаться от стен, эхом разносясь по всей спальне.
Ласа уже собиралась в гневе вскочить и убежать в туалет. Но Слав, как будто ощутив этот её порыв, резко повернулся к ней лицом и, не прерывая смеха, повалил жену обратно на постель. Легко преодолев все её попытки сопротивления, очень робкие, кстати, он принялся целовать её лицо, шею, плечи, грудь и руки.
Далеко не сразу Ласа услышала, что при этом Слав шептал: «Любимая, милая моя, Ласочка, радость моя, счастье моё». Что-то он говорил ещё. Но Ласа, ощущая, как у неё в животе начинает расплываться мягкое тепло, отбросила попытки разобрать что-либо в шёпоте мужа.
––
Утром они всё же поговорили. Слав объяснил жене, что, конечно же, время несколько изменило её лицо. Но это пошло ей только на пользу. Что её красота стала ещё ярче. Да и любовь-то его к ней уже давно перешла те границы, когда обращаешь внимание главным образом на внешность.
