Роман Александрович Куликов
Слав 6. Дорога домой
Коридор окончился лифтом. Тролли сами встали к рычагам. С замиранием сердца Слав ощутил, как пол под его ногами начал медленно подниматься. Тихое шуршание металла живо напомнило ему о том, как он впервые оказался в точно таком же лифте. Но только на северном склоне Тобу. Что ни говори, но далеко не так просто привыкнуть к тому, что на протяжении нескольких лет ты считал безвозвратно утраченным.
Подъём не занял много времени. Буквально через пару минут лифт замер. Деловито переговариваясь, тролли отодвинули в сторону блок с резьбой. В глаза ударил яркий свет. Сваяра, не дожидаясь взрослых, первой выбежала на балкон. Тролли и Ласа, с усмешками покачивая головами, двинулись за девочкой. Слав же, всё ещё слегка растерянно, пошёл следом.
Балкон оказался простым. На его стенах нет никаких украшений. Перила так же не превращены в каменные растения. Единственное, что заметил Слав, так это вставленные в отшлифованные стены светящиеся кристаллы. Которые сейчас, днём, естественно, не светятся. Единственное, что хоть как-то скрашивает унылый, в общем-то, вид, так это широкие окна. Само собой, окна тоже ничем не украшены. Просто вид, который из них открывается, не может не радовать глаз.
Ну, разве может не порадовать панорама воктийского леса, раскинувшегося до самого горизонта? А именно это и можно наблюдать из широких окон вытесанного в каменной толще балкона.
Конечно же, нашлось тут и ещё одно «украшение», вид которого несказанно порадовал путников. А именно – низкие, рассчитанные на рост гномов, столы. И стоящие на этих столах блюда с едой. Слав не стал выяснять, кто именно их накрыл. Но, кто бы это ни был, он или они заслуживают самой горячей благодарности.
Обсуждая довольными голосами предусмотрительность гномов, тролли и три человека расселись на низких скамьях.
Уже накладывая в тарелку тушёного мяса, Слав спросил:
–И давно вы научились на гномьем говорить?
Ласа, уже успевшая пересыпать часть салата из блюда в тарелку дочери, с улыбкой посмотрела на мужа:
–Это ты про нас? – Она дождалась, пока Слав кивнёт. – Ну, нам же пришлось много времени в Тобу проводить. Вот мне и пришлось язык-то выучить. Чтобы от Сваяры не отстать. Она-то на языке гномов чуть ли не раньше, чем на нашем, говорить начала. Она у нас вообще умница. Я в её годы только на нашем могла говорить. А она уже на нескольких языках говорить умеет. Разве что только на языке сойнов пока что мало говорит.
Слав удивлённо покачал головой:
–Вот даже как! Ну, на языке сойнов даже мало – уже много. Сваярушка, может, скажешь чего?
Девочка, забавно наморщив носик, подумала и старательно изобразила какую-то птичью трель. Естественно, Слав и понятия не имеет, что это может значить. Но, по крайней мере, получилось очень даже похоже на те звуки, что обычно издают сойны.
Улыбнувшись самыми уголками губ, Слав спросил:
–И что же ты сказала? Надеюсь, ты никого из нас не обругала?
Сваяра хихикнула:
–Нет, пап. Я сказала, что еда очень вкусная.
Один из троллей, Брок, хмыкнул:
–Ну, это и так понятно. Ты бы лучше нам что-нибудь другое сказала.
Девочка кивнула и, опять забавно сморщив носик, что-то прочирикала.
Всё тот же тролль с одобрительным выражением на лохматом лице кивнул:
–Ну, а это что значит?
Искоса поглядывая на мать, Сваяра ответила:
–Я сказала, что ты, Брок, даже и так-то говорить не умеешь.
Тролли радостно закхекали. Даже Брок, которого только что, так сказать, «ткнули носом», не остался в стороне. Более того, он даже похвалил девочку. Почёсывая один из покрытых седой шерстью шрамов, Брок сказал:
–Умница, Сваяра! Так всегда и делай! Нечего терпеть, когда тебе что-нибудь такое говорить будут! К сожалению, мы, тролли, никогда не сможем говорить на языке сойнов. У нас это почему-то не получается.
Слав, улыбаясь вместе со всеми, по привычке попробовал объяснить:
–Думаю, что это из-за строения ваших голосовых связок. Или ещё из-за чего-то похожего. Думаю, что и у Сваяры-то не совсем правильно получается. А ведь её нежное горло не приспособлено для того, чтобы выть и рычать, как это делаете вы, тролли.
Марок, с видимым усилием проглотив большой кусок мяса, сипло возразил:
–Ну, Слав, ты просто не слышал, как она рычит. Не хуже маленького Секра.
Слав, сначала удивлённо посмотрев на дочь, спросил:
–А что с маленьким Секром? Уже, наверное, вырос?
Оскалив белоснежные клыки, Марок кивнул:
–Конечно, вырос. Чего же ему делать-то ещё? Не ждать же, пока ты к нам вернёшься!
Слав с некоторым удивлением подумал, что, оказывается, даже Марок за прошедшие восемь лет поумнел настолько, что теперь его поправляет. А так же он подумал о том, сколько же всего он ещё пропустил. Маленький тролльчонок, которому он девять лет назад дал имя великого воина Семьи, уже вырос. Или уже десять лет прошло? Да какая разница! Главное, что Слав не увидел, как он, крохотный тролль, из серого комочка со сморщенными ушками, превратился в проказливого мальчишку. Почему-то Слав уверен, что Секр обязательно должен быть проказливым.
И, опять же – ладно бы только это. Но ведь Слав пропустил много всего другого! Все эти восемь лет он, вместо того, чтобы участвовать в строительстве нового государства вынужден был…
Слав оборвал этот поток мыслей. Какая теперь разница? Тот, кто сотворил это, уже поплатился жизнью. А ведь мог бы и сейчас спокойно себе жить где-то там, на юге. И дальше мог бы пить кровь своих рабов. И прожил бы, скорее всего, ещё многие и многие века. Во всяком случае, Эктонус сможет прожить ещё очень и очень долго. И это говорит о пользе союза с Народом. Это лишний раз доказывает, что только дружба с Народом, и должное к нему уважение, могут служить залогом счастливого будущего.
Видимо, поняв, что Слав задумался о чём-то важном, его оставили в покое. Только краем уха он слышал разговоры троллей, Ласы и Сваяры. Да и разговор-то их, по сути, сводился к одному. Просто тролли или Ласа просили Сваяру сказать что-нибудь на языке сойнов. И девочка с готовностью выполняла их просьбу. Слав же, методично очищая тарелку от угощения гномов, обдумывал статью, которую нужно напечатать. Её нужно будет развесить во всех городах ССР. Чтобы любой смог прочесть о том, что даже эльфы, попытавшиеся помешать естественному желанию свободы, обречены на уничтожение. Надо будет выслать эту статью ещё и во все соседние королевства. Это послужит самым лучшим предупреждением любому, кто замышляет что-либо недоброе.
Так, за раздумьями, Слав и закончил есть. Остальные, уже наевшись до этого, терпеливо дождались, пока их вождь уничтожит остатки еды.
––
Когда рассаживались на дрезине, Слав думал, что уснёт, едва только услышит шорох массивных металлических колёс по рельсам. И, если уж на то пошло, то он даже смог задремать. Но, стоило только поезду разогнаться, как следует, как Сваяра, пожелавшая сесть рядом с отцом, толкнула его в плечо:
–Папа, смотри! Ты же не видел галереи гномов такими!
С явной неохотой открыв глаза, Слав уже не пожелал их закрывать.
Наверное, только у самого выхода из галерей гномы пока ещё не успели установить электрическое освещение. Потому что тут, в зале, всё наполнено светом. Естественно, гномы, с присущей им тягой к созданию прекрасных произведений искусства, сделали всё, чтобы придать галерее по-настоящему торжественный, праздничный, вид.
В установленные у основания колонн прожектора подгорные мастера вставили стёкла разных цветов. От этого направленные вверх лучи электроламп, усиленные отражателями, придают этим колоннам, можно сказать, сказочный, вид. Особенно ощущение некоторой загадочности добавляет то, что гномы не стали устанавливать лампы на каждом шагу. От этого в зале царит полутьма. И только разноцветные, узкие лучи прожекторов рассеивают мрак подземелья. В общем, получилось очень даже здорово. Особенно, если учесть, что, скорей всего, гномам поначалу пришлось ой как нелегко. Ведь, что ни говори, но трудно сдержать вполне, собственно, естественный порыв понатыкать ламп через каждые два – три метра. Но подгорные мастера, надо отдать им должное, смогли подавить в себе желание хвастовства.
Слав с тихой улыбкой смотрит, как колонны, раскрашенные лучами прожекторов во все цвета радуги, оставляют на потолке размытые тени. Впрочем, там, наверху, местами так же видны огоньки. Но они, эти огни, едва видны.
Наверное, гномы посчитали, что нельзя оставить потолки совсем уж без освещения. Но, решив установить лампочки и на потолке, подгорные мастера всё же сделали их свет слабым. И такое их решение, надо сказать, оказалось очень даже удачным. Во всяком случае, Славу понравилось.
Сваяра, не в силах долго хранить молчание, радостно спросила:
–Пап, ты же этого ещё не видел?
Слав посмотрел в довольные глаза дочери и кивнул:
–Нет, доча, я помню галереи гномов другими. Они и тогда мне очень даже нравились. Но теперь они выглядят и вовсе потрясающе. Мне даже интересно, что же будет дальше.
Сваяра радостно улыбнулась:
–А дальше будет ещё лучше! Там гномы так сделали, что прямо здорово! Мне особенно нравится там, где грифоны стоят. А ещё зал, где огры потолки держат. А ещё там, где деревья такие большие. Только не те, где они просто прямые, а там, где у них длинные такие ветки. – Девочка на несколько секунд задумалась. – Но и там, где они прямые, тоже здорово. Пап, а ещё красиво в зале, где статуи гномов. А ещё хорошо там, где…
Но поток восхищения Сваяры оборвала Ласа. Перегнувшись через спинку кресла, она строго сказала:
–Сваяра, думаю, твой отец уже понял, что в галереях Тобу везде красиво. Не мешай ему самому всё подробно рассмотреть. Он это заслужил.
И, бросив на дочь ещё один строгий взгляд, женщина вновь села на кресло. Слав услышал, что Марок, сидящий рядом с его женой, о чём-то спросил. И как Ласа ему что-то ответила.
Слав посмотрел на дочь. Сваяра ответила хмурым взглядом. Девочка даже губы надула. Слав улыбнулся и заговорщицки подмигнул дочери. Девочка тут же улыбнулась в ответ. Правда, выглядело это очень забавно. Потому что Сваяра, даже улыбаясь, забыла, что у неё до сих пор гневно сдвинуты брови.
Правда, не прошло и нескольких секунд, как девочка вновь начала рассказывать отцу, какие красоты их ждут впереди. Правда, делала она это шёпотом. А ещё девочка при этом забавно жестикулировала, иногда растопыривая крохотные пальчики. Что ещё больше веселило Слава.
Слав с затаённой усмешкой подумал, что этот шёпот дочери Ласа, скорее всего, слышит даже лучше, чем всё то, что девочка говорила до этого. Но прерывать Сваяру он не стал. Да и Ласа, видимо, решила подыграть дочери. Во всяком случае, она больше не пыталась помешать восторженному рассказу Сваяры.
Девочка быстро устала. Наверное, и ей, как когда-то Славу, все эти красоты Тобу уже порядком надоели. Да ещё и непрекращающееся, нудное покачивание дрезины вкупе с не менее монотонным шорохом колёс по рельсам – всё это сморило Сваяру. А к этому стоит ещё добавить и довольно-таки сытное угощение, предоставленное им подгорными жителями.
Как бы там ни было, девочка скоро уснула. И Слав смог насладиться видами Тобу в полной тишине. Правда, и щебетание дочери ему нисколько не мешало. Скорее даже – наоборот. Но не будить же дочку только ради того, чтобы ещё раз услышать её восхищённое щебетание!
Ласа же, видимо, поняв по установившейся тишине, что Сваяра заснула, проявила материнскую заботу. Для Слава так и осталось загадкой, откуда его жена достала плед. Зато он смог полюбоваться тем, как Ласа, снова перегнувшись через спинку кресла, накинула на посапывающую Сваяру небольшое плотное одеяло из овечьей шерсти. Разгладив зачем-то складки на пледе, женщина удовлетворённо вздохнула и, с улыбкой посмотрев на мужа, вновь вернулась на своё кресло.
Слав же вернулся к созерцанию уносящихся назад красот Тобу. Естественно, каждый новый зал, по которому проезжал поезд, порадовал его новыми картинами творчества гномов. А подгорные жители, и в самом деле, проявили творческий подход к оформлению залов. И у Слава создалось стойкое ощущение, что гномы, можно сказать, смогли уловить атмосферу каждого зала.
Не во всех залах, например, колонны освещают установленные внизу прожектора. Слав смог убедиться в этом очень скоро, когда поезд въехал в очередной зал. Прожектора, установленные на стенах, с радостной готовностью дали достаточно света, чтобы человек смог рассмотреть помещение во всех мельчайших деталях.
Путешествие для Слава превратилось из банальной поездки в захватывающий аттракцион. Времени проезда даже по самым большим залам ему едва хватало на то, чтобы рассмотреть все примечательности. И, как только поезд въезжал в коридор между залами, Слав с нетерпением ждал, когда рельсы выведут к следующему уровню растянутого на все Тобу аттракциона.
Иногда Слав даже не сразу узнавал те залы, по которым до этого проезжал не один десяток раз. Проведённая гномами за прошедшие восемь лет работа настолько разительно изменила помещения Тобу, что узнать их оказалось крайне трудно. А иногда, и вовсе – невозможно.
Взять, к примеру, вот этот зал. Геометрически правильные колонны, поднявшись на высоту пяти метров, делятся на три части. Центральный ствол продолжает, чуть истончившись, тянуться вверх. А два ответвления, изогнувшись параллельно направлению движения дрезины под углом примерно в сорок или сорок пять градусов к основному стволу, снова выпрямляются и так же упираются в потолок. Установленные у основания колонн прожектора разноцветными лучами едва-едва разгоняют тьму, добавляя загадочности и прелести всему огромному подгорному помещению. Там же, где от основных колонн ответвляются каменные лучи, гномы, видимо, так же установили слабые электролампы. Их света едва хватает на то, чтобы обозначить их присутствие. Может быть, кто-нибудь другой и установил бы там источники света помощней. Но гномы, которые занимались «дизайном» галерей, не поддались желанию хвастать тем, что им доступны мощные электролампы. И, благо даря бесспорному таланту и вкусу неведомых Славу гномов – дизайнеров, колонны приобрели дополнительную эстетическую притягательность.
Уже когда поезд приблизился к очередному коридору, ведущему в следующий зал, Слав всё-таки вспомнил это помещение. Правда, когда он видел его в последний раз, зал, естественно, утопал в темноте. Естественно, тогда это не воспринималось, как темнота. Света кристаллов вполне хватало, чтобы привыкшие к полутьме глаза смогли рассмотреть основные детали помещения. Но теперь, благо даря электрическому освещению, даже самые мельчайшие детали украшения стен и колонн не смогли остаться незамеченными. Наверное, именно из-за этих мельчайших деталей декора Слав и не узнал этот зал сразу же, едва только поезд въехал в помещение.
Время от времени среди колонн и на соединяющих их мостиках появлялись явно чем-то занятые гномы. Каждое их появление невольно вызывало улыбку на губах Слава. Почему-то, он и сам не мог понять – почему, его неизменно радовало то, что гномы, не смотря на все события последних лет, всё так же продолжают делать то же самое, что они делали на протяжении многих тысячелетий. Наверное, это происходило потому, что все эти восемь лет, томясь в психиатрической лечебнице, Слав только и мог, что представлять, как же именно изменилась жизнь здесь, дома. Теперь же, увидев, как говорится, собственными глазами, что Народ до сих пор жив, да к тому же и стал ещё сильнее, Слав смог наконец-то успокоиться. Теперь он убедился воочию, что его труды не пошли прахом. А значит, вся эта суета гномов, как и непрекращающееся обучение молодых воинов – орков, людей и троллей, имеет значение. Потому что любое, даже самое незначительное на первый взгляд занятие участника Народа неизбежно делает его сильнее.
Подумав об этом, Слав тут же вспомнил о цели их путешествия в Логовище. Что ни говори, но потеря такого участника Народа, как Шуйя, сделает его ощутимо слабее. Конечно же, близкая смерть старой троллихи не приведёт к гибели всего Народа. Вряд ли это вообще хоть как-то отразится на повседневной жизни, например, обычного земледельца в Воктии или Виструме. Естественно, рано или поздно, но Народ возместит потерю Шуйи. Но сделать это будет очень нелегко. Возможно даже, что полностью восполнить тот пробел, который появится после смерти Шуйи, удастся только через много лет. И, вполне может статься, что самого-то Слава к тому времени уже также не будет в живых.
Слав попытался представить, как изменится жизнь Народа в ближайшие лет сто – двести. Воображение тут же нарисовало вполне радостную картину будущего. Слав представил, как в лесах Воктии и Виструма, вместе с орками, кочуют люди и тролли. И, кто знает, может, даже гномы иногда станут участвовать в долгих путешествиях по лесным тропам. Города Народа будут соединены лентами железных дорог. Северные равнины, скорей всего, также украсятся городами и сёлами. Новый союзник, королевство Новавизия, возможно, так же станет частью ССР. Да и горы Таске, скорей всего, тоже вольются в мощную народную державу.
Школы, библиотеки, электрическое освещение – всё это станет такой же привычной частью жизни Народа, какими в породившем его мире давно уже являются телевизоры и сотовые телефоны. И, может быть, когда-нибудь Народ даже сможет…
Мысли Слава оборвало торможение. Не резко, но всё же вполне ощутимо, поезд начал замедляться. Слав осмотрелся. Кажется, ничего подозрительного. Может быть, пришло время обеда? Но, посмотрев назад в проём между своим креслом и сиденьем Сваяры, Слав увидел удивление и на лицах Марока с Ласой. Впрочем, очень быстро растерянность в глазах женщины сменилось каким-то осознанием. Заметив, что муж по-прежнему смотрит на неё с немым вопросом, Ласа указала рукой куда-то вверх и вперёд. Слав тут же занял привычное положение в кресле и посмотрел туда, куда указала жена.
То, что он увидел, вызвало у него усмешку. Да, гномы снова смогли его порадовать!
––
Табло!
Слав попытался вспомнить, рассказывал ли он старейшинам, или вообще – каким-нибудь гномам, о том, что электроэнергию можно использовать ещё и таким вот образом. Но, сколько он ни напрягал память, ничего подобного вспомнить так и не смог. Получается, что подгорные жители сами додумались до такой вполне логичной и результативной вещи, как табло.
Вряд ли на том, что Слав видит сейчас, можно написать слишком уж много. Скорее всего, гномы установили всего лишь несколько вариантов текста. Ну, так ведь людям в его мире хватает и трёх! Да там даже используется и не текст, а цвета. Красный, жёлтый и зелёный – именно эти три цвета используются для того, чтобы даже на самых загруженных автомобильных трассах соблюдался достаточный для движения порядок. А на железных дорогах и вовсе хватает всего лишь двух цветов семафоров.
Естественно, Слав не понимает, что именно написано на висящем над входом в коридор табло. Ну, так ему и не нужно этого понимать! Главное, что управляющие дрезиной гномы смогли это прочесть. И, видимо, именно из-за того, что там написано, они и решили остановить поезд.
Успокоив себя таким образом, Слав принялся ждать окончательной остановки. Поезд же тем временем, видимо, слишком уж замедлился. Это Слав понял по ощутимым толчкам. Скорей всего, гномам пришлось налечь на рычаги.
Как бы там ни было, но поезд проехал ещё около полусотни метров уже после того, как въехал в следующую залу.
Но именно поэтому Слав понял, что же их ждёт. По мере того, как поезд, ощутимо сбавив скорость, медленно двигался вперёд, Слав увидел рядом с рельсами обильно накрытые столы. Причём, столы оказались далеко не маленькими. Длиной около двадцати, или даже чуть больше, метров. Это оказалось первым, что заметил Слав. А вот то, что он увидел потом, заставило его сердце забиться намного чаще. А губы помимо его воли растянулись в радостной улыбке.
Точнее, Слав увидел не «что», а «кого». Старейшины. Мудрейшие представители подгорного народа не поленились покинуть Гнездо, чтобы встретиться с ним по пути в Логовище. Дело даже не в том, что старейшины гномов изъявили желание с ним встретиться. Это-то как раз очень даже логично и вполне укладывается в тот склад характера, который присущ всем представителям подгорного народа.
Удивило и порадовало Слава именно то, что гномы решили встретиться с ним всего лишь ради нескольких минут общения. Ведь старейшины, с присущей им мудростью, должны отлично понимать, что Слав не сможет задержаться слишком уж надолго. Что ни говори, но пока ещё никому не удавалось уговорить смерть подождать. Это только в глупых фильмах и не менее глупых книжках тому или иному персонажу время от времени удаётся обмануть смерть. В настоящей же жизни это никому пока ещё ни разу не удалось. И вряд ли Мара задержится лишь ради того, чтобы Слав смог вволю пообщаться со старейшинами. По разговорам с которыми, надо признать, он успел очень сильно соскучиться.
Проехав ещё десяток метров и поравнявшись со столами, поезд, наконец-то, остановился. Слав уже собрался разбудить дочь. Но Сваяра, словно ощутив это желание отца, открыла глаза.
Поведя ярко-синим взором по сторонам, девочка увидела старейшин и с сонной улыбкой произнесла:
–А я знала, что они к нам обязательно спустятся! – Она всё с той же улыбкой посмотрела на отца. – Пап, а старейшины тебя очень любят!
Слав усмехнулся:
–Доча, у нас, у мужиков, это называется не любовью. Это называется дружбой. И, кстати, я их дружбу тоже очень ценю. И дорожу ей почти так же, как вами и собственной честью. Ну, пошли, поедим? Или ты хочешь ещё подремать?
Ласа, уже покинувшая кресло и подошедшая к дочери, сурово сдвинув красиво изогнутые чёрные брови, строго сказала:
–Никаких ей подремать! Сваяра, отстёгивай-ка быстро ремень, и пошли обедать! Слав, ты тоже, кстати, не рассиживайся тут!
Заговорщицки подмигнув дочери, Слав помог девочке отстегнуть ремень безопасности. Дождавшись, пока Сваяра спрыгнет на камень галереи, он последовал за ней. Тролли, так же спрыгнувшие с дрезины, с довольными покряхтываниями разминали затёкшие от долгого сидения мышцы. Когда Слав увидел, как лохматые воины, оказавшись на холодном камне Тобу, довольно потягиваются, морщась от удовольствия, он даже замедлил шаг.
Вряд ли кто-нибудь смог бы понять, что именно он почувствовал. Что ни говори, но ведь ещё совсем недавно он даже и мечтать не мог, что когда-нибудь снова увидит хоть что-то подобное. И уж тем более смешно было бы поделиться такими мыслями хотя бы с одним человеком. Слав невольно усмехнулся. Что ни говори, но психиатрическая лечебница – самое подходящее место для подобного рода разговоров.
Может, Слав и задержался бы, чтобы подольше насладиться зрелищем четырёх десятков разминающих затёкшие мышцы «оборотней». Да разве же можно заставлять старейшин гномов ждать!
Остановившись перед тронами гномов, Слав почтительно склонил голову. Что ни говори, но выказать уважение самым мудрым существам двух миров вовсе не зазорно! Даже если при этом и приходится слегка напрячь шею.
Ещё раз обведя старейшин радостным взглядом, Слав поздоровался:
–Здоровья вам, мудрейшие! Знали бы вы, как я по всем вам соскучился! Только вы тут, как я вижу, не все. Что случилось с Бровтоглом?
Конечно же, за всех ответил Вертостатл. Так же, как и Слав, радостно улыбаясь, гном сказал:
–И мы желаем здоровья и тебе, Слав, и твоей семье, и всем твоим спутникам! А с Бровтоглом всё в порядке. Ну, насколько это вообще возможно в нашем возрасте. Просто у него неотложные дела. Мы-то все свои дела смогли скинуть на помощников. Ну, а ему этого сделать не удалось. Что ни говори, но возделывание наших высокогорных полей – дело нелёгкое. И оно требует постоянного присмотра. Да к тому же ещё это лето, похоже, будет не очень урожайным. Так что Бровтогл не смог спуститься в галереи, чтобы поговорить с тобой по дороге в Логовище.
Слав усмехнулся:
–Ну, это-то мне как раз понятно, как никому другому. Я же в деревне вырос. А по вашему возвращению в Гнездо, пожалуйста, передайте от меня Бровтоглу, что его работу на благо подгорного народа вряд ли кто-то сможет переоценить. А пока, если вы не против, давайте уже сядем к столу. Вы же понимаете, что нам никак нельзя слишком уж задерживаться. Я просто обязан повидаться с Шуйей до того, как она умрёт.
Старейшины принялись один за другим тяжело вздыхать. Это выглядело бы даже забавно, если бы не грустный повод для всех этих вздохов. И всё же Слав не смог сдержать улыбки. Правда, выразилась она в едва заметном движении уголков губ.
Вертостатл же, также кивнув с горестным выражением на лице, согласился:
–Ты, как всегда, прав, Слав. Думаю, нам и в самом деле следует поторопиться.
Сказав это, старейшина кивнул прислуге. Гномы, некоторые из которых оказались знакомы Славу, тут же бросились выполнять немую команду Вертостатла. Только однажды раздалось едва слышное поскрипывание колеса у одного из тронов старейшин. В остальном же прислуга проделала всё абсолютно беззвучно. В полнейшей тишине троны мудрейших подкатили к столам. Даже тролли не проронили ни звука. Они только молча взирали на то, с каким почтением гномы двигают троны старейшин к накрытым столам.
Слав тоже молча наблюдал за этой, совсем недавно – нереальной для него, картиной. Но, в общем-то, обыденной, как сама жизнь. Слав ещё раз постарался убедить себя в том, что это именно «обыденные» для этого мира вещи. Что, чем скорее он ко всему этому привыкнет, тем реже станет отвлекаться на такие вот размышления. А значит, он сможет принести Народу намного больше пользы.
От стола послышался голос Сваяры:
–Пап, а ты чего к нам не идёшь? Есть не хочешь?
Слав с улыбкой посмотрел на дочь и покачал головой:
–Да нет, доча. Хочу, конечно. Просто подумалось тут…
Так как он не продолжил мысль, за него закончила Ласа. Так же с улыбкой посмотрев на дочь, она менторским тоном объяснила:
–Сваяра, привыкай. У твоего отца такое иногда бывает. Ну, как иногда? Часто. И, чем быстрее ты к этому привыкнешь, тем для тебя и его будет лучше.
Слав едва не вздрогнул, когда услышал это объяснение жены. Как будто Ласа смогла прочесть его мысли. И ещё более это его впечатление усилилось после того, как женщина с усмешкой взглянула ему в глаза.
Сделав себе отметку о том, что надо будет как-нибудь наедине спросить жену о том, не научилась ли она читать мысли, Слав всё же подошёл к столу. Естественно, для него оставили свободное место рядом с дочкой. На той же стороне стола уселись и тролли. По крайней мере, те, кому хватило места. Остальным же пришлось усесться напротив сородичей.
А вот старейшины Тобу все оказались на противоположной стороне стола. И, вместо того, чтобы приступить к еде, мудрейшие принялись с откровенным любопытством рассматривать Слава.
Правда, человека это совсем не смутило. Оказывается, Слав ещё не забыл, насколько бесцеремонными могут быть гномы. Под пристальными взорами старейшин он переложил в стоящую перед ним глиняную тарелку внушительную порцию тушёных с мясом овощей. Предложил горбушку от каравая дочке. Второй кусок хлеба передал жене. Ну, и себе взял тоже.
Пока путешественники ели, гномы не сводили взоров со Слава. У него сложилось стойкое ощущение, что старейшины его изучают. Как будто они пытаются найти в нём какой-то изъян. Словно они до сих пор не уверены, что перед ними тот самый Слав, которого они давно знают.
Это откровенное разглядывание его персоны нисколько не помешало Славу думать. Скорее даже – наоборот. Пристальные, придирчивые взоры гномов подтолкнули мысли Слава в определённом направлении.
Слав подумал о том, что, ведь вполне может статься, что Эктонус вытащил и не того. Не того Слава, который известен этому миру. Что эльф мог по ошибке пробиться сквозь меж мировую преграду в совсем другой мир. В котором жил другой Слав. Который тоже совершил путешествие между мирами. Который тоже создал новое государство. В общем, точно такой же Слав, но чуточку другой. В конце концов, ведь никому же доподлинно не известно, сколько же всего реальностей в мироздании! Есть даже гипотеза, что их неисчислимое множество. Или даже и вовсе – их число бесконечно.
Так что очень даже могло получиться и так, что Эктонус, желая вернуть именно того Слава, по ошибке вытащил его. Точнее – выручил из беды.
Однако очень скоро Слав отмёл эту гипотезу, как несостоятельную. Потому что Эктонус говорил, что эльфы не смогли пробиться в другие миры. Что им подвластно перемещение только в породивший его мир и в мир драконов.
Уже когда тарелка Слава почти опустела, Вертостатл спросил:
–Слав, ты же приедешь в Гнездо? Ну, после того, как…
Старейшина не договорил. Но Слав, как и остальные, без труда понял, что именно гном имеет в виду. Конечно же, Вертостатл говорил о смерти Шуйи.
Человек чуть не усмехнулся. Но смог сдержаться. Вот ведь странно! Ведь получается, что люди намного меньше боятся смерти, чем гномы и, уж тем более – эльфы. Наверное, и сойнов так же страшит уход из этого мира. А вот люди, орки и тролли боятся неизбежного намного меньше. Наверное, это происходит потому, что и орки, и люди живут слишком мало по сравнению с другими расами. Что же касается троллей, то они, хоть и живут значительно дольше людей и орков, в сравнении с гномами, и уж тем более – с эльфами, и вовсе похожи на бабочек – однодневок. И для троллей намного страшнее утратить хотя бы крупицу чести, чем риск погибнуть или просто умереть. Из-за этого их дважды едва не истребили полностью. Если же взять в расчёт ещё и случай с навязанным им договором с эльфами, то это число можно увеличить и до трёх раз, когда тролли находились на грани полного уничтожения.
Слав заставил себя прервать размышления. Всё же гномы ждут от него ответа. Обведя заросшие седыми бородами старые лица, Слав улыбнулся:
–Конечно же, я обязательно загляну в Гнездо. Мне тут сказали, что за прошедшие восемь лет на ССР так никто и не посмел напасть. Так что, думаю, наши враги наконец-то успокоились. Нам даже не пригодились все эти хоругви и прочие христианские примочки, которые мы запасли ещё во время второй осады Грема. Поэтому я почти уверен в том, что отныне у меня будет достаточно времени для того, чтобы часами говорить с вами о судьбе Народа под стеклянным куполом Совета.
Вертостатл усмехнулся:
–Хорошо сказано, Слав. Только жаль, что ты ошибся. Купола больше нет. Точнее, он есть, но прислуга раскрывает его только во время дождей и снегопадов. А в любое другое время на площадке свободно гуляет ветер, как это было раньше.
Слав тихо засмеялся и с требовательным прищуром посмотрел на Ласу:
–А вот мне про это никто что-то не рассказал. Ну, значит, буду радоваться ветру на своём лице. Тоже, кстати, неплохо. Мне лично очень даже нравится.
