Роман Фис
Прыжок в пустоту
Глава 1. Не любовь
Любовь – не наркотик. Она намного смертельней.
Мысли не вслух
Открыв глаза под звон будильника, я оглянулся по сторонам. Все спят. Все, кроме радостно бегающей миниатюрной собаки по кличке Каспер, ожидающей прогулки.
Устало выдохнув, я поднялся с кровати и перенес себя в ванную комнату, пытаясь при этом не раздавить болтающегося под ногами пса.
Мое расписание дня начиналось в 5:30 – когда я вставал с кровати, принимал душ, быстро одевался и, надевая поводок на свою маленькую собаку, вел ее гулять. При том, что я всегда считал, что иметь собаку в квартире, пусть и миниатюрную, слишком глупая затея. Ведь эти полчаса с утра и вечером, которые тратятся на прогулку, можно было потратить на что-нибудь для души – на себя, к примеру. Услышав это, многие любители собак на меня накинулись бы со своими «не надо было тогда заводить собаку, раз ее не любишь!!!», но иногда случается так, что с тобой рядом то, что ты не любишь. Тот, которого ты не любишь, и ты в том месте, которое ты, собственно, не любишь. Это порой касается семьи, дома и вообще всего, что тебя окружает. Так бывает, и не всегда человеку хватает совести покинуть зону обитания, разбив все, что строилось годами и на что были потрачены немалые внутренние ресурсы.
Выгуляв своего нелюбимого пушистого красавчика, я помыл ему лапы и быстро ушел из дома, где спят на отдельной кровати моя жена и полуторагодовалый сын. Сегодня меня ждал очередной день в работе, немного отвлекающей и местами расслабляющей голову, а именно такси.
Я работаю в крупной и довольно известной фирме, которая очень хитро называлась сервисом предоставления услуг перевозчиков, не несшей ответственности за качество самих перевозок. Так как мы живем в мире, где каждый пытается обмануть ближнего, а в идеале – всех, то со временем на подобные «перестраховочные» формулировки перестаешь обращать внимание. Мне нравилась моя работа, я ей был доволен и не жаловался. Но я ее не любил.
В десять вечера я приехал к дому, припарковал машину и полчаса не выходил из нее. Просто откинул сиденье и в темноте смотрел на потолок. Не думал, не рассуждал, а лишь смотрел в него, попав в некую прострацию, из которой меня вытащило сообщение жены с вопросом, сколько я там еще буду торчать и не подниматься домой. Я не знал, что ей ответить на этот вопрос, поэтому просто вышел из машины и направился к дому.
В квартире меня ждали ужин и очередной диалог.
– Мне не нравится, что ты не сразу поднимаешься домой, – начала с претензии Ева, моя жена.
На ее лице читалось явное недовольство.
– Я просто сижу, читаю новости, – спокойным тоном ответил я.
Мой сухой ответ не оказал должного эффекта, потому как лицо моей жены начало покрываться багрянцем.
– Ты это делаешь каждый день! Меня это ужасно раздражает!
– Хорошо, я больше не буду каждый день читать после работы новости сидя в машине, – сказал ей словно школьник, заучивший стих.
Ева вышла из кухни с недовольным видом, оставив меня одного.
Я пожал плечами, спокойно встретив ее очередной претензионный выпад, и, прикончив ужин, пошел умываться, выгуливать собаку, мыть ей лапы, принимать душ и готовиться ко сну.
Сделав все дела, я радостно завалился на кровать. Именно завалился, потому как времени было 12 ночи, а у меня в 5:30 уже будильник. Кто бы мог подумать, что каждый день ближе к полуночи я радовался бы возможности прилечь на кровать чтобы немного поспать.
Мне 28 лет, меня зовут Слава, и я, наверное, не люблю никого. В том числе себя. Я не знал, расстройство это либо неспособность различать чувства, которые я испытывал.
За свои 28 лет я успел поработать в шахте и трейдером на бирже. Переехав в собственную квартиру в Ростове из неславного города Шахты со своей беременной женой, я принялся искать работу. И когда выбор упал на такси, помимо своей машины я купил еще несколько для сдачи их в аренду под выкуп. Тогда еще я был уверен, что очень хочу личный большой таксопарк, который будет приносить приличные деньги. Но чем дольше я работал и сдавал машины, тем больше был уверен, что больше не хочу их сдавать. Для этого нежелания была масса причин, которые я все благополучно забыл ввиду того, что изо всех сил старался выбрасывать из головы ненужную информацию.
Я сразу же обзавелся здесь другом по имени Толя, который так же работал в такси, а через полгода из Шахт переманил своих двух друзей: Лешу и Володю. Вместе мы никогда не пересекались из-за плотного графика каждого из нас, и хоть это случалось достаточно редко – но по отдельности я проводил время с каждым из них. Кому-то удается грамотно составлять график, но не мне. Поэтому я просто работал и иногда спал.
В один из рабочих дней мне позвонил Леша:
– Поехали на выходных в бар? Выпьем, послушаем музыку, – донеслось из динамика.
– Что-то не горю желанием, – отказался я от предложения.
– Мы целыми днями работаем! Поехали, нужно иногда отдыхать, а то так вся твоя жизнь пройдет за работой! Научись совмещать. В жизни главное – баланс.
– Ладно, поедем, – нехотя согласился, решив, что иногда и правда стоит выделять время на отдых. – Только вот кто с собакой погуляет, не понимаю, – добавил я.
– Ева?
– Нет, она с ребенком и собакой одновременно никак не сможет гулять. Ладно, разберемся.
– Тогда держим связь, – радостно сказал Леша.
Я не разделял эту его радость, считая, что поход в бар не являлся для меня такой уж необходимостью.
– Да, – положил трубку.
С Лешей мы познакомились в университете во время первой пары. Новый коллектив был как нельзя кстати для моего состояния в тот период жизни. В жизни, которая меняла направление из-за череды утрат и перемен.
Я сидел в правом ряду, за последней из парт, надеясь, что так и пробуду в одиночестве этот первый день. Но Леша имел другие планы на этот счет и, подсев ко мне, не проронив ни слова, провел рядом весь учебный день.
Когда пары закончились, я стоял у доски, на которой висело расписание, и пытался его сфотографировать на достаточно убогий телефон. Тогда же я узнал, что Леша умеет разговаривать. Он попросил выслать ему фотографии, представился, после чего мы были не разлей вода. Мы проводили целые пары вместе за партой, ходили по парку и на тренировки. Вечером созванивались, обсуждали прошедший день и планировали свой досуг после него. Так он мне стал фактически семьей.
Остаток недели прошел в ожидании бара. Я хотел давно пойти куда-нибудь в подобное место, но непропадающее ощущение того, что «нужно еще поработать», «ты недостаточно постарался, чтобы как следует отдохнуть», «нельзя брать отдых, когда у тебя куча хвостов, а через месяц тебе ехать с семьей на море», не давало спуска. Я иногда смотрел на своих знакомых и не понимал: как они с зарплатой в 4 раза меньше моей могут себе позволить несколько раз в год съездить на море? Какие они задействуют рычаги для того, чтобы это осуществить? Это была не зависть, вовсе нет. Это был адекватный вопрос человека, который из кожи вон лезет, чтобы семья жила в достатке и ни в чем не нуждалась. Человека, который давно позабыл, что такое праздное состояние. Данное качество трудоголика, даже скорее маниакального трудоголика, я, видимо, перенял от покойной мамы, тянущей меня, двух взятых в опекунство сестер после смерти ее двоюродной сестры и вечно пьющего отчима. Она работала до самой смерти и скрывала от всех, что у нее рак. В итоге так и умерла дома, среди родных, во сне. И я теперь так же, не замечая усталости, работал, что получалось у меня, надо сказать, очень неплохо. Даже отлично.
Когда наступила пятница, я решил рассказать Еве о своих планах на вечер этого дня.
– Ты серьезно? – занервничала она.
В этих ее словах я видел фундамент грядущих упреков, которые вот-вот обрушатся на меня.
– Вполне. Я решил, почему бы мне не сделать выходной вечером. Завтра в обед уже вышел бы работать.
– Я света белого не вижу, постоянно с Даниилом сижу, от тебя и так никакой помощи, и ты говоришь, что устал!
– Мы все устаем. Ты с ребенком, я на работе. У каждого свои обязанности, так все живут, – рассуждал я вслух.
В ответ на мои слова она хитро улыбнулась. Не припомню, чтобы подобная улыбка когда-либо была на ее лице.
– Я тогда в субботу с девочками пойду, а ты посиди с детьми, – она имела в виду ребенка ее сестры и моего сына.
– Но я планировал в субботу вечером нормально поработать, потому что спрос в такси высокий: все едут тусить по клубам.
– Значит, распланируешь! Сегодня я еду с сестрой к родителям, завтра в обед приеду. Не устрой тут срач, я задолбалась за тобой вечно убирать! – сказала Ева вслед, когда я находился уже за дверью.
Рабочий день был очень прибыльным. Я, можно сказать, не останавливался, так как не успевал завершать один заказ, как приходил другой. И, когда конце дня мне пришел долгий заказ в Аксай, я принял его не раздумывая. По моим расчетам, выполнив его, можно было возвращаться в Ростов, забирать Лешу и ехать ко мне домой. Жены дома не было, а значит можно было сделать коктейлей и поиграть в «Плейстейшн». После чего в десять вечера выезжать в бар.
На обратном пути из Аксая мне пришел заказ с конечной точкой в другом конце области. Прикинув, что это 5—6 тысяч, я принял его и тут же позвонил Леше, чтобы его оповестить о том, что на сегодня все отменяется. Леша принялся меня убеждать, что деньги деньгами, а запланированный отдых должен быть осуществлен. В глубине души я соглашался с ним, но мне не давал покоя шанс заработать шесть тысяч. Впрочем, через пять минут убеждений я послушал Лешу и, немного помявшись, отменил заказ, после чего начал держал путь к нему домой.
– Жизнь не должна быть посвящена деньгам, – проговорил я вслух то, что всегда говорил своим знакомым.
Я ненавидел, когда все поступки и действия конвертировались в головах людей в валюту. В то, какая цена того или иного поступка. Но, видимо, это и была моя сущность, с которой я боролся, раз это меня так нервировало в остальных. Ведь известно, что качества, которые нас раздражают в окружающих больше всего, занимают в нас большое место. Как мне сказала пассажирка: «Назовите три качества, которые вас раздражают в людях», я ей ответил, после чего она добавила: «То, что вы назвали, – вы настоящий, без маски социальных норм и правил». В тот момент я не был готов воспринимать информацию в том виде, в котором мне ее подали. Но она была права. Я не любил людей, фанатеющих от денег, но при этом я добровольно стал рабом этих самых денег.
– Привет, чувак! – Леша радостно прыгнул на переднее сиденье.
Я тронулся с места в направлении квартиры.
– Оу, ты неплохо нарядился. Будто подругу искать себе едешь, – сказал ему, разглядывая пестрый наряд.
– Я просто знаю, что такое стиль, – засмеялся он.
Мы заехали по пути в магазин за алкоголем, затем поднялись ко мне в квартиру.
– Слушай, сколько вы вместе? – спросил он, разглядывая множество моих с Евой фотографий из разных лет, налепленных на стенах квартиры.
– В этом году 12.
– 12 лет! Черт, это очень много! – воскликнул он. – Ничего не изменилось с тех пор, как вы начали?
– Ну мы начинали встречаться в 16 лет, сейчас нам по 28. Конечно, изменилось.
– А что именно?
Все. Все изменилось настолько, насколько возможно. Кроме уважения, наверное, ничего не осталось. Ну и конечно же, доверия. У меня не было ни единого момента с Евой, чтобы я ее в чем-то заподозрил, и я, в свою очередь, не давал этих самых поводов. Я совершенно не понимал пары, которые без конца друг друга ревновали. Это, наверное, вопрос самооценки, и только: чем больше ревнуешь, тем сильнее в себе не уверен.
– Да я особенно не задумывался, если честно, – соврав Леше, я пошел наливать алкоголь в стаканы.
Леша понял, что я не горю желанием это обсуждать, и пошел со мной делать заготовки под коктейли.
Чуть позже мы уже сидели, пили негрони и играли на консоле в бои. Но мысль о том, что именно изменилось, не покидала меня и фоном преследовала весь этот вечер, в конце концов, дойдя до определенной степени опьянения, мы притупили к этому диалогу.
– Касаемо твоего вопроса… – начал я.
– А, понял, давай, – сказал Леша в ответ.
Он отложил джойстик в сторону и повернулся ко мне в ожидании продолжения.
– Вот смотри. Мы начали в 16 лет. В этом возрасте люди еще не способны анализировать человека, вернее, партнера на перспективу. Нет понимания, на каких качествах заострить внимание, а что второстепенно. То есть у нас были только мысли о том, как бы нам подольше побыть вместе и погулять. И покататься на скутере. Когда мы продолжили расти, у нас начали проявляться и развиваться качества. И казалось бы, раз уж мы растем вместе, то и качества должны быть одинаковые, взгляды и прочее. Но не так все просто… не может быть так, чтобы два разных человека развивались одинаково и приобретали одинаковые качества. По итогу, года в 22 она стала такой, какая она сейчас, а я стал таким, какой есть, – но на ранних этапах, без аргументов и какой-то твердой точки зрения. А с годами все эти взгляды лишь укреплялись. Вот по итогу, я тебе честно скажу, что если бы мы сейчас с ней встретились, то я бы попросту не смог к ней притереться. Как и она ко мне.
– А какие качества у вас разные? – не унимался он.
Взяв паузу, я сделал несколько глотков коктейля.
– Да все: от реакции на ситуацию до… я не знаю, взглядов на секс. Ну, я имею в виду секс как процесс. У меня спокойная на все реакция, а она словно вулкан – сразу извергается.
– Я понял, кажется.
– Да нет, я не о том, что она плохая или что-то в этом духе. Я ее очень уважаю, она отличная мама и хозяйка отменная, но я свободолюбивый и легкий, а она наоборот. Мне трудно это назвать любовью, – задумавшись, говорил я, – да, точно, это не любовь.
Мы стукнулись бокалами и продолжили играть. Часы указывали на то, что нам пора было собираться в бар. Но мы не спешили, поэтому решили отложить выезд до определения чемпиона.
Через полчаса мы уже вызвали такси и спускались в лифте.
– Наконец-то мы выбрались! – радовался Леша. – Прикинь, ты два года никуда не вылазил!
– Два года, – повторил я без энтузиазма.
За это время можно было полностью изменить свою жизнь, но я его сжигал в круглосуточной, бесперспективной работе. Работе, которая не сделала меня счастливее.
– Ты точно запомнишь этот вечер надолго!
– Наверное, – не совсем понимая, что именно я должен запомнить, ответил ему.
Выйдя из подъезда, мы молча сели в такси и направились в «свой бар».
Глава 2. Точка невозврата
Вселенная расширяется, причем скорость, с которой галактики удаляются друг от друга, пропорциональна расстоянию между ними.
Закон Хаббла
Окончательно перебравшись в Ростов, я пытался убедить Лешу в том, чтобы он переехал сюда тоже. Он тогда еще рассчитывал работать по специальности, перебиваясь при этом какими-то сомнительными работами наподобие продавца-консультанта в магазине электроники. Встречи с ним со временем свелись на нет, но появились бесконечные телефонные переговоры. В один из дней он все-таки решился на шаг и, сняв где-то на окраине Ростова квартиру, перебрался сперва временно, а затем и на постоянной основе. У него к тому моменту уже была машина, и он без проблем устроился в такси – так мы вновь стали ближе друг к другу.
Прокручивая воспоминания о себе и Леше, мы незаметно подъехали к «своему бару». Взглянув на вспышки светомузыки, мне стало немного не по себе: я так давно не был в барах, что уже и позабыл эту атмосферу. Крайний раз я был в подобных местах лет семь назад.
Пока мне бармен наливал авторский коктейль, припевая при этом «ай-кукарача» и стуча приклеившуюся к руке стопку об стол, я оглядывал красиво оформленное помещение. Это была фишка данного бара, так как пели тут все бармены заведения одновременно, если кто-то заказывает авторский коктейль. Бармен, предварительно выделив мне дорожку нюхательного табака, дал в руки трубочку, и объяснил процесс, в котором после выпитого коктейля я должен был носом вдохнуть пар из рюмки, а затем «убрать» дорожку. Когда я все сделал на душе стало чуть проще.
– Слушай, а ты вот так всю жизнь, выходит, с Евой? – Леше хватило одного шота для начала задушевных разговоров. – Я имею в виду, что у тебя по большому счету никого и не было, так ведь?
Вокруг стало более живо. Люди все приходили и приходили. Бар был набит красивыми девушками, не менее красивыми мальчиками и мужчинами, блестящими глазами взирающими друг на друга в случайном порядке. Вокруг все было ярко и пестро, что не могло не поднимать настроение и не добавлять антуража.
Как мне показалось, подобные задушевные диалоги совсем не про это место. Но игнорировать Лешу было глупо.
– Да, конечно же. Я, видишь ли, если ухожу в отношения, то я все делаю для того, чтобы было комфортно.
– Комфортно всем? – он начал куда-то вести.
Взяв паузу, я попытался понять насколько мне комфортно в отношениях.
– Ну да, конечно, всем! Наверное, – неуверенно добавил я.
– Ну вот смотри, ты работаешь как лошадь и что ты получаешь в ответ? Ты доволен всем, что имеешь?
– Слушай, ну у меня есть квартира, своя машина, хоть она и в кредите. Но! Когда я выплачу по ней кредит, то продам и куплю что-нибудь подешевле, а на остальные деньги попробую вложиться в себя. Обучение какое-нибудь или еще что-то.
– Это ты говоришь о себе и о деньгах. А я о том, устраивает тебя твоя жизнь в том виде и с тем человеком, с которым ты сейчас?
– Да вроде устраивает…
– Тогда почему ты после работы не идешь домой, а просто сидишь в машине? – продолжал он.
Я не знал как ответить ему на этот вопрос. Не хочу? Не могу? Или просто мне хочется побыть наедине с собой? Я не знал ответа.
– К чему ты это все? И откуда ты знаешь?
– Ну во-первых, мы с тобой каждый вечер общаемся после работы, и ты явно не торопишься при этом домой. А во-вторых, ты мне сам рассказывал. Ну, и по вам видно, что вы как мои родители: разъезжаться уже нет смысла, возраст, а быть вместе тяжеловато. Поэтому терпят друг друга и живут как кошка с собакой. Только у меня всегда в голове вопрос: неужели нельзя было раньше разъехаться/развестись и устраивать свою жизнь? Где были глаза тогда, когда это все можно было изменить?
– Да у нас с Евой не так. Мы-то даже не ссоримся.
– Ты не ссоришься, но ты все время гасишь конфликты, которые она все время создает. Я ведь знаю, как все происходит. Нет, если ты не хочешь говорить об этом – давай не будем.
– Да нет, давай теперь будем, – мне стало и правда интересно мнение со стороны, так как я нахожусь все время в этом и не могу по естественным причинам оценить масштабы всего, что происходит у меня в жизни.
Я заказал еще два коктейля. На вопрос бармена «Покрепче/послабее» ответил «Покрепче» и расплатился переводом на карту. Тем временем бар начал работать «на выход» – как мне объяснил бармен, это новый формат в коронавирусных условиях, позволявший отдыхать как можно дольше людям. Ровно до момента, пока не настанет утро либо пока не придет внезапно рейд, – квартирники, которые мы заслужили.
– Ты постоянно выступаешь в качестве человека, который гасит конфликты. И как мне кажется, ты уже устал от этого, поэтому все больше ударяешься в работу, все дольше сидишь в припаркованной у подъезда машине. Я понимаю, как это происходит, и тебя прекрасно понимаю.
Когда мы выпили свои коктейли, мне пришло сообщение от Евы: «Что там, сидите?».
Я ответил «да», и на этом наша переписка завершилась.
Мы не успели заказать новую порцию коктейлей, как они словно по щелчку пальцев уже стояли напротив нас. Глядя на бармена, я одобрительно повел бровью.
– А как должно происходить? – спросил наконец Лешу.
– Я думаю, что неприемлемо, когда при ребенке говорят об отце в контексте «папа дурак» или «а твой папа дебил». Просто для тебя подобное отношение – норма, потому как ты в этом живешь уже 12-й год. А для остальных это дико. Тут либо ты и правда никчемный, либо я даже не знаю. Но все это твое дело, – закончив, он взялся за коктейль.
Эта тема была закрыта для меня, и я больше не хотел об этом всем говорить, портя тем самым себе настроение.
Мы направились в курилку, где находилась часть из тех эффектных девушек и мужчин, которые уже заполнили до невозможности бар. Они улыбались друг другу искусственной улыбкой и явно перегибали в попытках позиционировать себя в качестве богемы. Выглядело это комично, при этом притягивая взгляд, как любое другое уродство.
Примерно в час ночи Леша предложил переместиться в другое заведение – паб «13».
Я согласился, и мы поехали на такси в то самое место. Паб был очень темный, там играла громко попсовая музыка из нулевых, и на вход он был постоянно открыт, что очень странно в нынешних условиях. Мы, уже изрядно опьяневшие, заказали у бармена коктейль, который он сам бы хотел нам сделать.
– Я, если честно, не понимаю, как ты еще никого не увез, – пьяным голосом сквозь громкую музыку прокричал мне на ухо Леша. – Ведь у тебя карт-бланш: жены дома нет, квартира свободна!
– Зачем? – улыбнулся ему в ответ.
В баре было совсем мало людей. Справа от меня сидела за стойкой какая-то грязноватая парочка, по крайней мере, визуально грязноватая. Слева от нас – два парня, очень похожие на геев и даже общающиеся между собой как-то очень уж манерно. За геями располагались две девушки возраста 30+, одной из которых я «кивнул бокалом» – она помахала головой «нет». Я все понял и больше к ней не возвращался. Мы продолжали много пить, людей становилось все больше, музыка уже не так резала слух, как в самом начале.
К 2 ночи здесь танцпол был наполовину забит, люди танцевали и веселились. Одна парочка вошла в кураж, и, взяв девушку за бедра, парень усадил ее в позу наездницы, качая ее под музыку в такт из стороны в сторону. Это было забавно и в духе школьных лет, когда никто не смотрел на правила приличия – просто делали то, что хотели.
Мне захотелось выйти на улицу покурить. Ничего не ожидая, я направился к выходу, но на середине пути начал воспринимать происходящее словно через экран телевизора, совсем не управляя своим телом. Глаза передавали мозгу лишь отрывки происходящего, в котором я крепко обнимаю девушку и поцелуями от шеи приближаюсь к ее губам. Запах ее духов приятно дополнял и без того накачанную страстью атмосферу вокруг нас. Мы буквально утонули в музыке. Мои руки были неуправляемые и, словно тиски, прижимали девушку. Нас не стало физически, мы будто растворились на танцполе.
Но как только закончилась песня, за ней закончились и мы.
Я открыл глаза и увидел рыжеволосую девушку, которая улыбалась мне своими белыми зубами.
– Привет, – сказал с улыбкой ей.
– Привет, – не переставала она улыбаться, скорее бросая мне дальнейший вызов, нежели стесняясь.
– Привет! – громко в ухо появился Леша из-за спины. – Мы пойдем курить или я за себя не ручаюсь!
Она понимающе кивнула и ушла танцевать в глубину зала. А я, в свою очередь, даже не проводив ее взглядом, вышел из бара.
– Ну что, зацепил? – спросил окосевший от алкоголя Леша.
Он с трудом стоял на ногах, пошатываясь из стороны в сторону, пытаясь при этом фокусироваться на мне.
– Похоже на то, – затянувшись дымом от айкоса, ответил ему.
– Ну так давай вези ее к себе, а я домой. Меня что-то совсем повело, – икая, сказал он.
– К себе домой не повезу, – твердо ответил ему.
Мысль о том, что в моей квартире будет посторонняя девушка, совсем не радовала меня.
– Почему?
Я уж было хотел разыграть примерного семьянина, но решил на это не тратить времени.
– Потому что там куча наших с Евой фотографий, детских и еще детская кроватка стоит посреди комнаты. Как ты представляешь все это в совокупности с данной квартирной атрибутикой?
– Сними гостиницу тогда!
– Спасибо за разрешение, – улыбнувшись, я похлопал ему по плечу и направился в бар.
В баре она стояла у стойки со своей подругой, которой час назад я «кивнул» бокалом, а та показала от ворот поворот. «Надо было не ей “кивать” бокалом, – прикинул я про себя. – Ну да теперь нет разницы».
Она оглядывала посетителей клуба, видимо, пытаясь встретить знакомые лица.
– Ты что-то будешь? – приобняв, спросил ее.
Посмотрев на меня, она широко улыбнулась и запустила свою руку мне под пиджак.
– Маргарита! Ее буду, – по голосу было слышно, что она была изрядно пьяна.
Я заказал у бармена маргариту, а нам с Лешей еще по коктейлю.
Леша сидел с одним из тех манерных и о чем-то беседовал. Через какое-то время я понял, что и я уже достаточно пьян. Мы все вышли на улицу: я, Леша, две девушки и тот манерный мальчишка.
– Я забыл у бармена стики, – сказал Леше и пошел быстро в бар.
Вернувшись обратно, я запечатлел картину, в которой моя пассия на сегодняшнюю ночь сидит с манерным мальчиком на поваленном бетонном столбе, выполняющим функцию бордюра, а Леша с отказавшей мне у бара дамой стоят напротив них и следят за диалогом.
– Ну а вот скажи, у тебя дети есть? – спросил у нее он. – Просто не все правильно умеют воспитывать детей.
– Да, есть. Девочка, 4 года, – ответила она.
Он продолжил про психологию отношений между родителями и детьми. Про семьи, которые нужно уметь сохранить, и прочую пиздаумную хуйню в духе «я знаю все, я просветленная такая». К этому моменту я уже сидел сбоку своей пассии, а Леша меня легонько подбивал ногой, кивая в ее сторону.
– Увози ее, пока это не сделали за тебя, – сказал он на ухо.
Голос Леши свидетельствовал о том, что пора прекращать пить. Таким пьяным я его никогда не видел.
– Сейчас, я дослушаю мысль, – ответил ему.
– Смотри пока, какие гостиницы свободны, не теряй время, – настаивал он.
Леша показал мне, что вызывает такси, и дал отмашку начинать «отвоевывать» внимание этой девушки обратно.
В момент, пока мальчик погружался в дебри своих никому не нужных взглядов, я спросил у него:
– Скажи, у тебя дети есть?
– Нет, – его мимика явно выдавала, что он не понял, к чему этот вопрос.
– А ты женат был? – продолжал я.
Он все так же не понимал к чему я веду, но отвечал молниеносно:
– Нет.
– А сколько тебе лет? – третий, крайний вопрос.
По мальчику было видно, что он говорит о вещах, в которых абсолютно ничего не смыслит.
– Двадцать пять, – ответил он гордо.
– Ну вот как будет у тебя жена, ребенок – тогда и рассуждай на темы взаимоотношений родителей с детьми. Сытый голодного не поймет. То, что ты сейчас рассуждаешь, – это хорошо. Но так ли ты будешь считать, находясь в похожей ситуации, либо ты будешь действовать по-другому? Никто не даст гарантий, что так, – я подытожил этот нудный диалог, взял рыжеволосую за руку и начал вставать, как он вдруг ответил своим мальчиковым контрударом:
– А ты вообще в психологии разбираешься, чтобы со мной вот так общаться? Ты ведь совсем меня не знаешь, насколько я в ней силен, поэтому и рассуждаю.
– Хорошо, держи в курсе. – От этого ответа, по моему плану, его логику должно было вышвырнуть на обочину, и, пока он разбирался в этом всем, мы уже уехали бы.
Тем временем я поднял ее на ноги.
– Слава, – прижал к себе и глаза в глаза сказал.
В ее глазах читался азарт. Пьяный, похотливый азарт.
– Ксюша, – ответила она и поцеловала.
Я сомневался, что она не понимала, куда мы собираемся, и, пока мы ожидали такси, я ее посадил на капот припаркованной машины, залез под юбку.
– Она такого отношения не заслуживает, – где-то вдали от нас зазвучал тихо голос того мальчика. Он сказал это Леше с Ксюшиной подругой, после чего Леша просто кивнул головой, улыбаясь от того, что мои руки уже перебазировались под белый топ, надетый на голое тело.
– Такси! – крикнул Леша.
Я открыл Ксюше дверь, кивнул на прощание Леше и сел в машину.
В машине она сразу же на меня накинулась. Она спускалась от шеи к груди, расстегивая поло, и, остановившись на крайней пуговице, задрала мою майку, после чего продолжила путь вниз. В это время мои руки снова оказались у нее под юбкой. Пока в окнах быстро мелькали фонари, я старался не учащать свое дыхание, тем самым не доставляя дискомфорта и стеснения водителю такси.
– На улицу Скрыпника? – спросил водитель.
В машине было не комфортно находиться даже на задних сидениях. Возможно, всему виной был спертый воздух. А возможно и то, что я ехал с незнакомой женщиной в гостиницу.
– Да, – сконцентрированно-безмятежным голосом ответил ему.
Ксюша вся извивалась на заднем сиденье от возбуждения и в какой-то момент начала стонать.
Водитель нажал на педаль газа сильнее, пытаясь максимально ускориться, чтобы быстрее от нас избавиться, и, когда мы подъехали, добавил: «Хорошей ночи!».
Двери в гостиницу, похожую на обычный трёхэтажный дом, были заперты. Я нащупал одной рукой звонок и принялся звонить до тех пор, пока администратор не вынужден был проснуться. Нам открыла женщина лет 60, со слишком недовольным лицом для субботнего дня. На часах было уже 4 утра.
– Остались только вип-комнаты. Они стоят 2,5 тысячи, – злобно пробормотала она.
– Хорошо, подходит! – улыбаясь ответил ей.
– Выезд в 12 дня! Не позже!
– Хорошо, мы поняли. У вас есть минералка?
– Да, 100 рублей полтора литра.
Мы зашли в помещение.
– Все оплаты только переводом. Вот ключи, – направляясь в сторону комнаты, администратор мне сунула ключик с брелком, на котором был изображен номер комнаты. – Третий этаж, дверь справа.
Я перевел деньги, забрал минералку, и мы поднялись в комнату.
Бросив минералку на пол, я принялся за Ксюшу. Она запрыгнула на меня, и я, прихватив ее за бедра, понес к кровати. На кровати я никуда не спешил и, раздевая ее, наслаждался процессом. Наслаждался ее стройным телом, упругой грудью и нежной кожей. И самое главное – это запах. Она невероятно пахла.
– Презервативы, – мягко сказав, остановила меня в процессе снятия с нее юбки.
Указывая на презервативы, она не знала, что я с ней не собирался заниматься сексом, для чего было несколько причин:
Первая причина – потому, что у меня была жена. Помня, как отец мне говорил в 18 лет, когда я уже был с Евой в отношениях: «Если хочешь гулять – расставайся/разводись и гуляй со спокойной совестью. Не пудри людям мозги», я был полностью с ним согласен.
Вторая причина, которая стала бы основной, если бы не существовало принципа, описанного в первой причине, – это потому, что у меня не было презервативов, и потому, что не было ощущения химии между нами. Грязь в чистом виде, в смысле снял-трахнул-попрощался, меня не увлекала, как и тесный контакт с человеком, с которым не было химии. Чего-то такого, что заставляло бы бурлить все внутри от одного только прикосновения.