Роман Фис
Прыжок в пустоту
Я очень долго общался со всеми, и в конце концов мне удалось убедить всех в том, что все сделано правильно. По крайней мере, мне так казалось. В свою очередь Ева не отвечала на сообщения. Я же начал обдумывать план на день и ничего не придумал лучше, чем поехать заправиться и выходить на линию.
Доехав до заправки, я увидел в Инстаграме сообщение от Лены, бывшей одногруппницы. Наша семья с ней, ее мужем и двумя их детьми собирались 11 июля ехать на море. Но, судя по всему, они поедут теперь сами.
«Что там у вас произошло?» – написала она.
«Ничего страшного. Мы разводимся», – ответил ей.
«Я тебе черт знает когда говорила, сходи к психологу, но ты пошел не к той, как я поняла. Как ее звали? Или это все из-за Ксюши?»
Она имела в виду нашу одногруппницу Ксюшу Ермолову, к которой я питал чувства еще с первого курса. Но я был с Евой, а она бесконечно искала себе подходящего парня, которым я не являлся. Ей нужен был кто-нибудь с огоньком, чтобы держал в тонусе своими выходками и давал повод ревновать, – в общем, альфа-самец. Я таковым не являлся, но всегда был готов выслушать о новом «герое» ее мысли и выводы. Так я и попал в зону «просто друг». Выйти из нее я пытался несколько раз, но, так как первое впечатление нельзя оставить дважды, она всегда делала выбор не в пользу меня. Да и как можно выбрать меня, если я занят? В общем, такая у нас была игра: мы начинали общаться, когда она была одна, и, как только она находила нового, подходящего под свои критерии парня, у нас снова образовывалась пауза в общении. Лена прекрасно знала, что между мной и Ксюшей происходило. По крайней мере, что у меня были чувства к Ксюше. И в последнем нашем диалоге, который произошел в начале этого года, Лена предложила съездить семьями на отдых, разрядиться и переосмыслить свое отношение к этому человеку.
Я согласился и на время забыл о Ксюше.
«Не из-за Ксюши и не из-за психолога. Вообще, это очень долгая история. При встрече расскажу», – написал Лене в ответ.
Решив, что диалог окончен, я засунул телефон в карман. Через мгновенье он предательски завибрировал, оповещая о том, что Лена не сдается в своих намерениях убедить меня приехать к ним.
«Сегодня у нас выходной. Приезжай!»
« Да ну нет! – подумал я. – Ехать к ним 350 километров не то, чего бы я сейчас хотел. Это если я сейчас выеду, то буду только в 7 вечера».
«Лен, а смысл ехать на два часа? Давай уже выберем время, и я приеду», – написал ей.
«Так мы никогда не встретимся! Давай уже собирайся и приезжай! Посидим столько, сколько тебе будет хотеться. Останешься у нас. Возьмем пиво с раками и посидим».
«Я больше по вину», – ответил ей.
«Возьмем вино! Мы ждем».
Я вышел из Инстаграма и вбил в картах маршрут. Ехать 4 часа.
– Ну что ж, вот и определился с времяпровождением на сегодняшний день! – сказал вслух, после чего поехал заправился и выехал к ним.
Лена, Женя и их двое девочек встречали меня у подъезда, когда я вывернул к дому. Женя сказал им подниматься наверх, а сам сел ко мне в машину и показал, где ее лучше припарковать.
– Ну здарова! – радостно поздоровался он. Женя был дружелюбный человек. Про таких говорят «и мухи не обидит», но я бы так не сказал. Я не думал, что он до такой степени добрый, хотя, как знать…
– Привет, – улыбнулся ему в ответ и пожал руку.
– Здесь вот паркуй и пойдем ко мне в машину. Сейчас купим вина и закажем чего-нибудь покушать. Хоть Лена и наготавливает кучу всего, хочется иногда купить еду, а не из дома есть.
– Теперь у меня есть только второй вариант.
Мы оба засмеялись, но Женя, будто его отдернули, немного прокашлялся.
Мне показалось это забавным. Я, конечно, понимал, чью они сторону будут занимать, и в большей степени вероятности это не моя сторона. Но все же он мужчина, и солидарность мужскую никто не отменял.
Мы купили все, что было необходимо, и поднялись к ним в квартиру.
Я помыл руки и, сев за стол, сразу же попал под перекрестный допрос.
– Зачем ты заварил эту кашу, Слав? Тебе спокойно не живется? – спросила Лена.
– Не жилось. Сейчас живется спокойно.
– И кто эта девушка, к которой ты ушел? – спросил Женя.
За окном смеркалось. Понимая, что из меня будут вытягивать информацию, мне очень захотелось сесть за руль машины и уехать подальше отсюда. Но пути назад не было.
– Я ушел к себе. – ответил я.
– В смысле к себе? Ты был не с собой? – уточнила Лена.
– Понимаешь, в чем дело… – взял паузу, чтобы сформулировать деликатнее. – Вот мы живем себе, живем… вроде как спокойно и типа счастливо, но живем мы, не поднимая головы, на самом деле.
– Уйдя из семьи, ты поднял голову? – спросил Женя.
– Подниму, – бросил я. – То, что мы сейчас разведемся, а не в сорок или пятьдесят лет, дает нам вариативность в действиях. В 28 лет у каждого есть достаточно времени, чтобы выстроить свою жизнь согласно своим представлениям об идеальной жизни.
– Хорошо, это ты о себе. А о ребенке ты подумал? – спросила Лена.
– Вот тебе два примера: через пять лет я перестаю сглаживать конфликты и начинаю жить так, как хочу я, но не говорю о разводе. Я так же прихожу домой и особенно не скрываю, что хожу налево, но и не афиширую, что еще больше выводит из себя Еву, так как неопределенность выматывает сильнее. Она становится эмоционально нестабильна, и это сказывается на ребенке. Он видит ругань, ссоры и то, что семья не крепкая и у папы кто-то есть еще. Но живет он при этом с мамой, которая его уже не любит, а скорее и вовсе ненавидит. Даниил вырастает, и для него данная модель становится нормой. Он сам по образу и подобию начинает выстраивать несчастливую семью, гуляет налево, делая свою женщину со своим ребенком несчастными.
– Нет, ну это ты далеко слишком заглянул… – попытался перебить меня Женя.
– Дослушай, – продолжал я. – Либо мы разводимся сейчас, и Даниил в два своих года понимает, что мама и папа могут жить раздельно и прекрасно между собой ладить и с ним контактировать. Без ругани и травмирования психики. Я прекрасно понимаю эти доводы «сын без отца» и прочее, но кто сказал, что он без отца? Я ведь буду участвовать в его жизни, поэтому ваши доводы очень зыбкие.
– По факту ты будешь папа выходного дня, – возразила Лена. – Ты считаешь, Даниилу достаточно будет нескольких часов в неделю? Чтобы воспитать и передать часть себя, своих мыслей и взглядов, пары часов недостаточно, Слав. Подумай о ребенке.
– Послушай, что значит подумай о ребенке? Я что, не думаю о нем? Просто я считаю неверным, когда семья держится только лишь на факте существования ребенка в ней. Ребенок вырастет и уйдет, а вы останетесь вдвоем – два человека, которых ничего больше не связывает.
– Господи, с кем же мы теперь поедем на море… – пробормотала она. – Вы же были такой парой! Я вас всегда ставила в пример, что вот люди живут и вообще не ссорятся. Идиллия. А оказалось…
В какой-то момент я начал сомневаться, что они пытались меня переубедить из-за того, что им больно, что распадается знакомая им семья. Все больше мне казалось, что их волнует, с кем они поедут на море, остальное – детали.
Я умело перевел тему, и остаток вечера мы проболтали о том, как живут наши одногруппники: у всех почти были дети и все они были женаты, работа, вечером перед сном пиво и, скорее всего, поощрительный минет в воскресенье «за героическую службу жене». Параллельно я переписывался с Ксюшей. Сегодня мне было внутренне как-то спокойнее, что она игнорировала мои сообщения, нежели до того, как я ушел из семьи. Возможно, ощущение того, что передо мной открыт весь мир, немного меня отрезвляло. В конце концов, мир не закончил бы свое существование, если она мне и неделю не будет отвечать.
Вечером, перед тем как уложить детей, Лена предложила всем выйти погулять на свежем воздухе. Я не горел желанием выходить на глаза к людям, но согласился. С тех пор как я начал работать в такси, меня редко посещало желание выйти погулять по парку или же посетить какое-нибудь заведение. Такси – это своего рода капсула, где ты вроде с людьми, но это лишь номинально. Так же как номинально ты находишься в городе, потому как выйдя на улицу – в тот же парк – начинаешь понимать, что ты очерствел и та атмосфера, которую образует общество случайных людей вокруг тебя, снующих толпами, тебе стала чуждой. Первые минуты ты смотришь на всех как дурачок, который света белого не видел, а потом привыкаешь. Но все возвращается на круги своя, когда вновь оказываешься в машине и втягиваешься в работу, тем самым становясь снова дальше от этой атмосферы, сводя эффект от прогулок на нет.
Во дворе было много детей и мамашек с мужьями. Даже в 10 вечера тут стояли визги и крики. Для меня было странно, что дети в это время еще не в постели. Но то, что люди не могут разделять детское время и время на себя, взрослых, меня нисколько не удивляло – это такая нездоровая тенденция, затронувшая почти каждую из молодых семей.
– Вот это дочка Оксаны, – Лена показала пальцем на девочку, бегающую по площадке с мячом в руках.
Оксана являлась лучшей подругой Ксюши и по совместительству моей одногруппницей. Она была глупой, но хитрой. Очень распространенная смесь качеств.
– Уже взрослая такая, – сказал я, не зная, как еще прокомментировать эту информацию.
На самом деле, что касается чужих детей, то я был достаточно скуп на эмоции. У меня не получалось выдавать какую-то радость, когда ребенок делал что-то умилительное.
Мы прогулялись вдоль площадки и присели на лавочке.
– Славик! – меня окликнул Ренат, муж Оксаны.
Я подошел к нему, поздоровался.
– Как поживаешь, старик? Ты так схуднул…
– Семья, сам понимаешь, – засмеялся он.
Конечно, понимал. Но вот не понимал одного, почему я слышал «семья, сам понимаешь» только в ключе какого-то обременения и в качестве оправдания худшей визуальной версии самого себя. Никто на моей памяти не говорил подобных слов, когда дело касалось прогресса и какого-то качественного скачка в социуме. Ни разу.
Мы перебросились еще парой фраз, и я направился к машине, сфотографировал ее для сториз на фоне площадки, поставил метку города, затем вернулся к оставшейся в одиночестве Лене – ее муж повел детей укладывать спать.
Я знал, что Оксана посмотрит мою сториз и выйдет во двор либо позвонит. Тогда я ей и сказал бы, что развожусь, а она передала бы это Ксюше. Ну а дальше по обстоятельствам: либо мы начали бы общаться, либо, так как у нее на личном фронте все было хорошо, наше общение оказалось бы лишним. Но опять же, когда Ксюша несколько месяцев назад добавилась ко мне в Инстаграм с предлогом, чтобы я объяснил несколько вопросов по биржевым акциям – я в этом более-менее разбирался, – я сообразил, что у нее случились какие-то перемены в личной жизни. Так было всегда: она появлялась тогда, когда оставалась одна, и исчезала, когда обзаводилась парой. Тогда я пролистал ее фото, где она деликатно скрывает безымянный палец и в которых последнее семейное фото датировано прошлым годом, и понял, что ее отношения, похоже, пришли к логическому завершению.
– Слав, не руби с плеча. Взвесь все и прими решение, – сказала Лена, пока я обдумывал гениальность своего плана.
– Да, конечно, – для галочки согласился. Но решение уже было принято, назад пути нет. Если метаться туда-сюда, то уходя, то возвращаясь, ничего хорошего не выйдет. Если решил и озвучил – то делай. Во всяком случае, неправильных решений быть не может, если ты делаешь их исходя из своих ощущений.
– Здравствуйте, Вячеслав! – упреком прозвучало из-за спины.
Это была Оксана. Лицо Лены немного изменилось. Стало более напряженное. У них еще с университета были натянутые отношения, что, видимо, не изменилось по сей день.
– Ну привет, – поздоровался с ней. – Слышь, а у тебя задницы как не было, так и нет, да?
– Так а где ее купить, скажи, я и куплю.
– Нужно в продовольственных искать.
Пока мы друг друга подкалывали, Лена исчезла с радаров, видимо, все из-за той же неприязни к Оксане.
– Ну так ты приехал и даже не написал, гад! – ударив меня в бок, сказала Оксана.
– Да что-то заморочился и забыл отчитаться перед тобой, – улыбнулся ей в ответ.
Она улыбнулась и, прервав обоюдные уколы, перешла к сути:
– Ну рассказывай, какими судьбами?
– Приехал в гости, давно не видел вас. Все в целом хорошо. А, ну да, забыл, я развожусь. Такая вот новость из свежих.
– Ого, это чего так? Вы же вообще душа в душу жили, – удивилась она. – Ну как бы если не считать то, что ты на Ксюше залипший у нас.
– Залипший прямо, – рассмеялся в ответ.
– Не, ну а что! Вы уже десять лет вокруг да около ходите. То она с парнем, то без, но с тобой. А ты какой-то… даже шага не делаешь. Я ей давно говорила: была бы со Славой, он бы пылинки с тебя сдувал, бед бы не знала. А она, сам знаешь, кого все время выбирала.
– Ну да слушай, ты же видела, что как только кто-то появлялся, я просто отходил в сторону? Я уважаю ее выбор, поэтому я бы не называл это словом «залип». Она дважды делала выбор не в мою пользу, и я особенно не разочаровывался. А то, какой она делала выбор, уже вопрос деталей.
Я обманывал Оксану. На самом деле мне было далеко не все равно, и каждый раз я собирал себя по частям. Мы с Ксюшей начинали просто друзьями, и все шло, как шло, затем преподаватель иностранного языка посадила нас за первую парту с комментарием «Вы бы видели со стороны, как вы смотрите друг на друга». После этих слов я стал задумываться о нас двоих. Время шло, а я залипал все сильнее. Я приезжал к ней в гости в общежитие, и мы проводили там время только вдвоем.
Мы ходили в кино, в кафе, и Ева об этом знала. Она ревновала, конечно, но я говорил ей, что мы просто общаемся о ее парнях и я ей советую, как лучше сделать в какой ситуации, что, по факту, было правдой.
Затем, когда я окончательно все понял и разобрался в своих чувствах, я посоветовался с Лешей и мы приняли решение, что «быть признанию в любви». И вот, лежа у нее на кровати, я оборачиваюсь и говорю ей:
– Ксюша, я тебя люблю.
Она немного ошарашенно посмотрела на меня, затем ответила:
– Слав, нам надо что-то с этим делать. Ты, наверное, ошибаешься в своих чувствах.
Я не настаивал и сказал что-то вроде: «Ну да, может, я ошибаюсь, может, не разобрался». На что она ответила: «Я тебя тоже люблю… как друга, Слав» и поцеловала в щечку. В паузе между ее «люблю» и «как друга» у меня возникала надежда, но она быстро умерла.
После этого признания меня ждали куча грустных треков, сорванные тренировки, прогулки с Лешей по парку, обсуждения разного и в конечном счете – ремиссия.
Но это не надолго.
Спустя двое или трое ее парней мы пересеклись в клубе, где я отмечал день рождения друга. Я был с Евой, а она с подругами. Я знал, что она рассталась, в том числе поэтому она была там.
И, как-то слишком легко устроив ссору с Евой, впоследствии в нервах уехавшей домой, я остался с Ксюшей наедине возле гардеробной.
– Давай после клуба вместе побудем? – прижав ее к стене, глаза в глаза спросил ее.
Она была раскована и сразу же согласилась. Тогда я наконец обрадовался, решив, что это победа, что теперь я смогу перепрыгнуть из зоны «просто друг» в зону «возможно, парень».
И вот наступает момент «х»: я шел, довольный, в гардероб, и, взяв в нем вещи, вышел на улицу, где меня уже ждала Ксюша у входа…
Но помимо Ксюши там был ее бывший парень и его друзья. Тогда мне стало ясно, что бывший парень оказался не таким уж и бывшим, потому как он стоял с ней в обнимку, о чем-то шепча на ухо.
В тот момент у меня рухнуло все, что я выстраивал заново по крупицам после злополучного «признания».
Я отошел чуть в сторону, закурил и, простояв пятнадцать минут, наблюдая за этой картиной, понял, что ждать больше нечего.
Разбитым я добрался до бара, в котором мы договорились встретиться с Лешей, упал на диван и заказал пиво. Пока я пил пиво и рассказывал, он внимательно слушал, не вставив за все время ни единого слова.
И лишь в момент, когда мы выходили на улицу, мне позвонила Ксюша. Она сказала, что забыла совсем о нашем договоре и что она уже дома. Что мы можем встретиться в следующий раз.
Я сказал: «Да, хорошо. Когда удобно – тогда и встретимся. Там все равно ничего принципиально важного не было», – и отключился.
И снова: прогулки с Лешей по парку, в обсуждении разных тем, тренажерный зал и попытки собрать себя. На этот раз все было намного сложнее. Второй раз всегда сложнее.
Но так как мужчина существо наивное, когда дело касается женщин, мне после длительного внутреннего восстановления представился еще один шанс, чтобы быть с Ксюшей, которым я попробовал воспользоваться.
Она была на грани расставания с этим самым парнем и, естественно, самостоятельно появилась на моих радарах. И я, в свою очередь, своими советами поспособствовал тому, чтобы она сделала шаг к разрыву.
После этого мы продолжили общаться и в какой-то момент даже договорились, что я приеду к ней и мы попробуем построить отношения. Просто попробуем, и если все будет так же хорошо, как и в нашей дружбе, то продолжим отношения.
У меня не было возможности приехать, и мы условились, что через несколько месяцев я буду рядом с ней. Мы окончили университет, и она вернулась обратно в свой город.
Месяц спустя она начала пропадать по ночам после клубов, объясняя это тем, что, приехав домой, сразу уснула либо же забыла телефон в сумке, либо сел телефон. А я, в свою очередь, очень переживал за то, чтобы ничего не случилось с ней. Но переживал я зря: ее тылы были прикрыты очередным парнем из университетской жизни, о чем я еще не знал.
Со временем она стала реже отвечать. Я просил: если что-то не так – скажи, если ты передумала – скажи. Но она молчала. А потом написала: «Да, я считаю, нам нужно прекратить общение».
Я прекратил. А через восемь месяцев узнал, что она родила от этого паренька. Было сложно осознавать, что перспективу связать с тобой жизнь разменяли на какую-то несуразность. Но так как выбор нужно уважать – я уважал. Хотя, скорее, принимал, нежели уважал.
В этом я и обманывал Оксану. Как можно уважать выбор, в котором тебя ломают раз за разом? Я ведь не был мазохистом. Наверное, не был.
– Она вон тоже разводится, – продолжала Оксана.
– Да ну! Не верю, такая семья была… – с сарказмом отвечал ей, подчеркивая внутри себя идеальность своей дедукции касаемо ее фотографий.
– Ой, прекрати. Семья тоже мне! – возмущалась она. – Он тот еще тип. Я ей говорила. Да все ей говорили. Но она молодец, она не унывает и благодарит его за то, что теперь у нее есть сын.
Как прекрасно и благородно это все звучало. Ксюша была прямо эталоном в плане благодарности. О том, как можно со здоровой головой выбрать во главу семьи черт знает кого и хотеть ребенка от человека, который еще не упал, но вот-вот упадет на ментальное дно, для меня являлось загадкой. Я понимал, что девушки по природе своей очень избирательны в контактах – особенно если речь идет о продолжении рода. Отсюда, если девушка не в состоянии выбрать дееспособного самца, который будет давать стабильность, и раз за разом выбирает из «того, что попадется», то с ее головой непорядок. Сбой какой-то.
– Ну видишь, как хорошо. Хотела ребенка – вот ребенок. Держи, не болей, – сказал я.
– Так а ты чего решил разводиться-то? – опомнилась она.
«Похоже, от требований объяснений мне никуда не деться», – подумал я.
– Ну, мы разные. Нет, девушка она отличная. Как жена великолепная. Она выполняет все свои функции, но мне нужно другое.
– А что нужно-то?
– Нужен я. Я ушел к себе. Меня она задавливала морально. Выходит, она сильнее? Может быть. Но мне одному комфортнее. Не с кем-то, а одному. То есть, если не Ева, то и никакой жены я не хотел бы другой. Но дело в том, что я вообще не хочу жены, поэтому развожусь. Такая вот странная чехарда.
После моего краткого рассказа в ее глазах не прибавилось ясности. Впрочем, я понимал, что даже если бы рассказ был не краткий, результат был бы аналогичный.
– А ты когда назад? – спросила Оксана.
– Кстати! Мне пора идти спать, завтра в шесть нужно вставать, потому что Лена и Женя на работу идут, – сказал ей, не желая отвечать на вопрос.
– А назад ты когда? Алло! – настаивала она.
Я вновь проигнорировал ее вопрос. Мне нравилось ее игнорировать.
– Все, целую, – поцеловал ее в щечку и уходя добавил: – На цифрах!
Я поднялся в квартиру, и Лена проводила меня в комнату, где уже все было приготовлено ко сну.
Приняв душ, я завалился спать, но очень хотелось кондиционер и покурить. Всего этого в комнате мне было не суждено получить, потому что дети.
Я решительно оделся, сказал шепотом в комнату Лены с Женей, что пошел курить в машину. Мне ответили, чтобы я взял с собой ключи, которые находились в замке.
Я не был любителем оставаться у кого-либо на ночь, потому как не хотел попадать в какие-то щепетильные ситуации, наподобие недоверия, что я мог что-то взять/украсть/присвоить. Помимо этого, в гостях не бывает полной свободы действия: нельзя просто подняться с кровати и пойти что-нибудь съесть из холодильника. Или включить телевизор и втыкать в него хоть до утра. Конечно, никто не говорил мне не делать этого, но я внутренне себя так ограничивал в гостях, что иной раз даже в туалет стеснялся сходить.
Я завел машину, сел на пассажирское сиденье, подключил зарядку под айкос и телефон.
«Ты спишь?» – написал Ксюше.
«Почти. А ты чего не спишь?» – ответила она.
Она ответила на сообщение настолько быстро, что мне показалось, будто она сидела у телефона в ожидании входящего от меня.
«Захотелось с тобой пообщаться, вот и не сплю».
«Ты когда назад? От своей подруги…» – спросила она.
Я ей не рассказывал, что у подруги был муж и дети, чтобы она, ощущая конкуренцию, была немного в тонусе.
«Завтра с утра».
«Я соскучилась по своему Славочке», – написала тут же она.
Меня так называла только мама. Но это было так давно, что я уже было позабыл звучность этого слова.
«Я тоже. Ну давай тогда иди спать, я тоже пойду. Сладких снов», – написал ей, закуривая стик.
«Сладких снов», – ответила она и вышла из сети.
Я остался в машине еще на какое-то время. Вспоминал моменты, прожитые с Евой, Даниила, и от воспоминаний у меня нарастал ком в груди. Я это называл ностальгией. Но, как мне казалось, ностальгия не должна так сильно болеть. Это ведь приятные воспоминания, немного грустные, но приятные. Мне было неприятно от этой боли в груди, из которой тот нарастающий ком пытался вырваться, достигнув гигантских размеров, грозя оставить дыру в ней.
– Первый месяц тяжело, потом нормально, – повторил вслух себе.
Я прикинул, что за месяц эти приступы душевной боли должны были пройти. Что нужно всего лишь месяц гнуть свою линию и не поддаваться на провокации Евы. Иначе, вернувшись, я обрек бы себя на вечное «подъедание» и прививание чувства вины с ее стороны. Мне это было не нужно, и я уходил не к кому-то, а к себе. Я это Еве говорил, я это всем говорил. Я не уходил к Ксюше, не из-за нее или кого бы то ни было я покинул дом. Очевидно, что я ушел, потому что настало для этого время. Я, наконец, оказался готов к тому, чтобы отдаться себе полностью, без остатка. Я долго об этом думал, и меня всегда пленяла перспектива остаться самому с собой. Этаким аскетом, тихо покоряющим мир. Мужчина ведь по природе своей должен был покорять, а не увядать в узком мире своих установок. Живя «стабильной», по всеобщему мнению, жизнью, мужчина скатывается в сомнамбулическое состояние, в котором ему вообще все равно, что происходит вокруг. Некоторые это заглушают алкоголем по вечерам, а некоторые просто закрываются в себе. Женщины, видя эту апатию, начинают нервничать и тоже выходят из своего привычного цветущего состояния, становятся невыносимыми мозгоедками и пилят мужчин. А мужчинам уже все равно, они «заглохли». Вот так год за годом активная семья превращается в классическую почти благополучную семью, где мужчина пьет и ничего, кроме хождения на работу, не делает. Женщина в свою очередь превращается во фригидную особу, которая выполняет мужские обязанности по дому и делает вывод, что все мужики «никакие». Исключение составляют семьи, где мужчина предприниматель. Там нет стабильности, и там необходимо перманентное движение вперед, и в этом всем мужчина проявляет свою главную черту – завоевательскую. Он не диссонирует со всеми вытекающими, а значит, поддерживает тонус в своей женщине, которая занята тем, чем и должна быть занята. Это, наверное, и называется гармонией.
Я докурил третий стик и поднялся в комнату. Я не знал, чем буду заниматься весь день, но, как показала практика, в течение дня все само собой образуется – планы и выводы.
Утром мы позавтракали и попрощались. Я вбил в навигаторе маршрут и не спеша поехал в сторону Ростова.
По пути домой у меня всплыл вопрос, почему мне не звонит Леша все это время. Человек, с которым в течение каждого дня я общался больше, чем с кем-либо.
Не найдя ответ, я решил ему позвонить сам:
– Алло, это че молчим-то? – спросил его.
– Обдумывал твой уход от Евы. Немного неожиданно. Ты ведь мне ночью позвонил, когда я спал, вот до конца мне информация не дошла. Я лишь вчера осмыслил произошедшее, – сказал он.
Я открыл окна, чтобы прочувствовать свежесть дня. Дня, в котором я теперь один.
– И к чему ты пришел в своих размышлениях? – спросил тогда его.
Леша выдержал паузу, после чего ответил:
– А к чему тут придешь? Твой выбор, хоть он и неожиданный. Хотя… мы ведь с тобой последний год только и обсуждали, как бы ты жил, если бы остался один, как Володя.
Действительно, мы часто заводили диалог о том, кто что делал бы, останься он один, как Володя. Я тогда говорил, что работал бы только для того, чтобы путешествовать раз в три месяца. Что говорил Леша, я не помнил, но точно что-то из разряда отдыха.
– Да помню я, – ответил ему.
– И что ты теперь собираешься делать?
– Я не знаю. Пока жить в удовольствие. Первое время по крайней мере.
– Ну а ты где?
– Еду от Лены.
– Опа! – воскликнул он. – Посмотреть на Ермолову ездил?
– К Лене, – улыбнувшись, поправил его.
Он прекрасно знал мою любовь к манипулированию, особенно в отношении Ксюши. Отсюда и сделал вывод, что ехал я по большому счету, чтобы засветиться перед Ксюшей. Что я и сделал, но позже, пообщавшись с Оксаной.
– Да конечно! К Лене он ездил… Уже кинул удочку? Наверное, Оксане на уши сел, а та донесет Ксюше как обычно.
– Ну а как еще? – я засмеялся в ответ.
Леша подхватил мой смех, и мы продолжили общаться ни о чем.
Общение с ним длилось около часа, и за это время он рассказал несколько смешных моментов из такси и из жизни.
На исходе часа я увидел оповещение из Инстаграма – на меня подписалась Ксюша.
Механизм запущен, подумал я.
– Ксюша подписалась, – сказал я Леше.
– Опа-на! Ну что, игра началась, значит! – предвкушая новые порции историй, радостно сказал он.
Я больше не мог одновременно вести с ним диалог, следить за дорогой и экраном телефона в ожидании сообщения от Ермоловой, отчего принял единственно верное для себя решение:
– Ладно, давай я тебе наберу, как только с ней прояснится. Чуть позже созвонимся.
– Давай, человек-свобода. На связи.
Я зашел в Инстаграм и увидел от Ксюши сообщение:
«Привет».
«Привет», – недолго думая, ответил ей.
На трассе за рулем куда удобнее писать, нежели в городе, подумал я.
«Как дела?» – написала она.
«Нормально. Разводиться собираюсь с Евой».
«Я с Антоном тоже развожусь».
«И как давно вы вместе не живете?» – спросил ее.
«Уже месяца три примерно».
Учитывая тот факт, что она проявила инициативу в общении, я решил, что сейчас самое время обозначить границы. Пусть даже это будет в грубой форме.
«Слушай, если ты мне пишешь, чтобы в очередной раз было поплакаться кому-нибудь в плечо, то ты выбрала не тот вариант. Носовым платком я твоим не буду», – написал ей.
«При чем тут это? Я вообще тебе написала, чтобы пообщаться с тобой! Я тебя и не рассматриваю как того, кому можно поплакаться! Не хочешь общаться – не надо!»
Я взял небольшую паузу, затем написал:
«Ты просто в нестабильном состоянии, я тебя понимаю».
«Да Антон весь мозг уже выел, и его мамаша. И родители тоже капают на мозги, якобы я виновата, что семья разрушилась. А я уже не могла жить в этом всем». – Мое сообщение сработало, и она успокоилась.
«В этом всем…» – написал я, чтобы она уточнила, в чем в этом.
«Ну, эти вечные его мутки и нетрезвое состояние. Вечные ссоры и скандалы. Отсутствие денег просто потому, что он не шел работать, постоянные долги из-за ставок. Я на полтора года раньше вышла из декрета работать, чтобы было хотя бы что покушать и чем ребенка накормить».
Женщина, которая не умеет выбирать мужчину, сама является неполноценной. Так было, и так будет. Дело не в Антоне, он каким был, таким и являлся. Это Ксюша в своей голове добавила ему качества, которыми он не обладал, на фоне его здравомыслящих рассуждений, которые в дальнейшем не пересекались никоим образом с его действиями. А как известно, пиздеть – не мешки ворочать. И когда стало понятно, что они, эти выдуманные качества, – так и не появятся, она и пришла к разводу. Но я думал, там что-то было более весомое, чем просто слова. Что-то такое, что какое-то время перекрывало его склонность к игромании и наркотикам. От мужчины должно пахнуть перспективой – это фундаментальное и незыблемое правило женщины при выборе мужчины. Сформулировано оно у женщины в голове или нет, но это все природа, и женщина носом чует, где перспективный мужчина, а где нет. Поэтому стоит задуматься, что с женщиной не так, когда она выбирает бесперспективного мужчину, а не наоборот. В случае Ксюши я сомневался, что не было веских оснований выбрать Антона в качестве мужа: общие взгляды, увлечения либо просто вероятность помощи от его богатых родителей – если они у него богатые, опять же. Тогда это все меняет в корне. Меняет настолько, что тем более стоит задуматься над разумностью отношений с этой девушкой. С девушкой, которая ради денег готова терпеть в своём мужчине смесь игромании, лени и наркомании. Тем более с девушкой, которая захотела от такого мужчины ребенка. Выходит, она видела в нем продолжение своего рода, хотела, чтобы ребенок вырос по образу и подобию этого мужчины, потому как мужской пример давал бы именно этот человек.
И даже понимая все это, я не мог не писать ей. Ксюша, наверное, единственный человек, чьи размены и прочее наплевательское отношение я готов был терпеть.