Роман Фис
Прыжок в пустоту
Но этого она не знала и, выразительно на меня посмотрев, повторила:
– Презервативы! Или ты собирался заняться сексом без презервативов?
– Я с собой не брал их, потому как не собирался ни с кем уезжать, – ответил ей. – А когда мы ехали, я был слишком увлечен тобой.
– Подай сумку. С вами, мужчинами, вечно такие коллапсы.
Я ей передал ее сумку.
Пока она в ней копошилась, я успел увидеть мирамистин, айкос, стики, ключи от квартиры и, наконец, пачку презервативов. Она была уже открыта, и мне из этой пачки был выделен один.
Я положил его в сторонке от нас. Продолжая ласкать и раздевать ее, я и сам уже достаточно возбудился. В голове мелькнула мысль о том, что в правилах обязаны быть исключения. Что нужно иногда разнообразить свою жизнь подобными встречами с незнакомыми людьми.
Я снимал с себя джинсы, пока она стягивала с меня майку. Полностью голый, я ласкал ее, и желание во мне становилось все сильнее. Она меня поглотила собой, заставила полностью позабыть о том, что у меня есть ребенок, жена, свой сформированный мир с принципами и убеждениями. Я был словно пластилин в ее руках.
Она извлекла презерватив и схватилась за член.
Ее руки были очень теплыми, и она держала меня не так, как я привык. Это было необычно и очень возбуждало.
– Нет, – оторвавшись от ее губ и немного протрезвев, сказал ей.
– В смысле нет? Что нет? – протараторила она.
Ее глаза быстро забегали по мне в ожидании ответа.
– Ничего не будет.
Она меня оттолкнула, приподнялась на локтях:
– Что значит не будет? Ты в своем уме? Как это не будет ничего?
– Ну вот так. Не кайф, – последнее слово было катализатором скандала. Я понимал, что женщины – достаточно неуверенные существа по своей природе, оттого очень остро реагируют на подобные выражения. К слову, отсюда у них бесконечное желание комплиментов, которые держат их самооценку на «плаву». Сейчас же я пошел от обратного и попытался максимально снизить ее желание вступать со мной в сексуальный контакт.
Она вскочила с кровати, и лицо ее не выдавало ничего, кроме злости и желания убивать.
– Ты охуел??? Так! Вези меня назад, значит, в бар! – крича на меня, она ходила из одного конца комнаты в другой. – Я приехала в бар, чтобы потрахаться как следует, и ты мне заявляешь, что тебе не кайф!!! Зачем ты со мной поехал, раз тебе не кайф, скажи?!
– Да просто поехал. Захотелось – поехал, но трахаться с тобой я не собирался. Не понимаю твоего возмущения, – спокойным тоном ответил ей. Та сильная тяга к ней как к сексуальному объекту пропала, и появилась ясность ума. Женская истерика – лучший стоп-сигнал для мужчин.
Она запрыгнула на меня, начала целовать, спускаться вниз, и я направил ее голову обратно к моей голове, остановив ее порыв.
Целуя ее, я старался погасить сильную активность. Но пьяная, целеустремленная женщина, как правило, останавливается лишь после осуществления задуманного.
– Трахни меня, ну же… – шептала она между поцелуями.
Своими руками я зафиксировал ее голову так, чтобы было видно ее лицо.
– Ничего не выйдет, – тихим, спокойным голосом отвечал ей.
– Ну пожалуйста, я тебя так хочу… – Она снова взяла меня в руку и начала массировать. – Трахни меня, ну же, трахни…
– Нет. Нет. Нет, – все время повторял параллельно ее призывам.
Поняв, что она будет настойчива, я просто скинул ее с себя и закурил свой айкос.
– Будешь курить? – спросил ее.
После моего вопроса в комнате наступила гробовая тишина. Тишина, предвещавшая бурю.
– Тварь!!! – Она открыла бутылку с водой и окатила всего меня с ног до головы. – Вези меня назад, я сказала!!! Пусть меня кто-то другой снимет!!!
– Уже 5 утра, угомонись. Кушать хочешь?
– Боже мой! Зачем я поехала с этим человеком-то!!! Подожди, может, ты маньяк? Да, ты точно маньяк!!! Иначе никак этот цирк не объяснить!
– Лучше скажи, почему ты решила набить между лопаток бабочку? – глядя на выцветшую с годами татуировку, спросил ее.
Эта бабочка не плохо бы смотрелась на пояснице, о чем я решил не говорить, прекрасно понимая с чем художества в подобных местах ассоциируются.
– Тебя это не должно ебать! – дерзила она.
– Так же как я тебя не ебу?
Я понимал, какой ответ последует, поэтому морально приготовился к очередной порции освежающей воды из бутылки.
Она снова попыталась облить меня водой, но бутылка была пуста, и, ничего другого не придумав, она просто запустила ее в меня.
– А на ноге, где голень, что за тату? – пытался вывести ее из такого нервного состояния диалогом.
Она рухнула на стоящее у кровати кресло и уставилась на меня.
– Слушай, что ты хочешь? Вызови мне такси, и я поеду домой, – устало ответила Ксюша, полностью разрядившись за эти десять эмоциональных минут. Она говорила полушепотом, медленно моргая от усталости.
– Нет, мы прогуляемся еще с тобой.
– Я с тобой никуда не пойду, – она начала надевать нижнее белье, затем остальную одежду. – Я поеду просто домой. Вызови такси.
– Нет денег на такси. Хочешь, покушаем? Да, давай покушаем!
– Я хочу домой, – стояла на своем.
– Вот покушаем и поедем домой, обещаю!
Она согласилась, и, спустившись в холл, мы снова разбудили администратора, отдали ей ключи, затем вышли на улицу.
На улице было свежо и светло. Мы шли в сторону Буденновского проспекта и через него к ЦГБ в полной тишине, не проронив ни слова. Ксюша шла чуть впереди, я чуть сзади.
– Ты вообще кто такой? – спросила она.
У нее была не плохая фигура, но я прикинул, что белую юбку стоило бы заменить на что-то более достойное.
– Мошенник, – зачем-то ответил ей.
Она резко остановилась, едва не спровоцировав со мной столкновение, после чего повернулась ко мне.
– Так, теперь точно стоп! – взорвалась опять она. – Я уже в этом была, еще раз мне не нужно мошенников! У тебя дети есть, жена?
– Да. Жена и сын.
– Вызывай такси. Вызывай такси прямо сейчас! Я в этом не участвую! Мне этого не нужно…
Я подошел к ней и поцеловал. Она сразу же сдалась и обняла меня. Она фантастически целовалась. Целуя так, как никто и никогда меня не целовал, она провоцировала появление мурашек по моему телу. Но оторвавшись от ее губ, я взял ее за руку, после чего мы продолжили идти в сторону ЦГБ, чтобы купить прославленной шаурмы, которую обычно едят после клубов ночью или как мы, утром.
– Я хочу грибной крем-суп, – сказала она. – В «Пить кофе» он очень вкусный. Мы его кушали с бывшим мужем в день свадьбы.
– Сразу после свадьбы? – спросил ее.
Она шла передо мной, грустно осматривая свои поношенные кроссовки, словно виня себя за то, что в слове «муж» появилась пометка: «бывший».
– Да. Сразу пошли, покушали. Я была в платье, он – в костюме. Все гости поехали отмечать, а мы в «Пить кофе», потом к ним. На следующий день улетели в Черногорию отдыхать.
Мы подошли к «Пить кофе», но я совсем забыл, что на дворе коронавирусные ограничения и все заведения ночью закрыты.
Ксюша недовольно хмыкнула, и мы пошли дальше.
Она рассказывала о работе, про то, что через месяц едет на тренинги, и за диалогом мы быстро пришли к ЦГБ.
– Что будем есть? – спросил ее.
Из окна выдачи тянулся вкусный запах жаренного мяса, который, почему-то, не пробуждал мой аппетит.
– Давай возьмем швепс, стики. Я больше ничего не хочу.
– Ну и я больше ничего не буду, – мне правда не хотелось есть.
Мы забрали швепс со стиками и сели за выставленный на улице столик.
Она засунула трубочку в банку швепса и протянула ее мне.
Я забрал банку, выпил и решил ей выделить только трубочку, чтобы она пила из моих рук.
– Я так не буду, – твердо сказала она.
От подобной ее реакции у меня дрогнула рука. С чем у нее могла ассоциироваться протянутая трубочка, что она так резко на нее отреагировала, я не понимал, но останавливаться в задуманном даже не думал.
– Почему?
– Не доверяю, наверное… не знаю, мне трудно вот так пить. Так я чувствую себя неуверенно.
– Ты попробуй, – протянул снова ей трубочку. – Все ведь просто.
Она посмотрела какое-то время и выпила из трубочки.
– Ну вот видишь, ничего критичного.
Ксюша заулыбалась и стала более расположенной к общению. Мы общались так, наверное, час-полтора, пока физически совсем не «провалились». Тогда я предложил продолжить путь, и после ее неубедительной просьбы вызвать такси мы пошли дальше.
По пути мы целовались, смеялись и рассказывали разные истории из жизни. Но время действительно уже указывало на то, что пора вызвать такси и разъехаться по домам.
– Какой адрес? – спросил ее.
Она недоверчиво посмотрела и, немного поразмыслив, ответила:
– Энергетиков, 2.
– Какой подъезд? – продолжал выяснять.
По паузе я понял, что она пытается подобрать нужную формулировку, чтобы отказ не выглядел слишком грубо.
– Ты вызови просто к дому, я дойду.
– Какой подъезд? – уже более серьезным тоном поинтересовался.
Мне хотелось знать о ней все. По крайней мере, место жительства. Остальное я узнал бы позже, если мне было бы нужно.
– Второй, – она внимательно на меня посмотрела. – А зачем тебе…
– Квартира? – перебил ее.
– Двадцать один.
– Хорошо, я тебя довезу и поеду дальше.
Машина подъехала быстро, и мы уселись на заднее сиденье.
Ксюша легла мне на колени, я откинул голову на подголовник. Очень хотелось спать, плюс алкоголь прекращал свое действие, что усиливало эффект.
– Вот у этого Ноутика остановите, – указала она рукой на Ниссан Ноут.
– Пару минут, хорошо? – сказал водителю, выпустил Ксюшу и проследовал за ней.
Мы зашли в узкий проход между двумя домами и попали во двор. В доме было всего два подъезда, и он был очень старый, хоть и отреставрированный.
Во дворе на лавочке уже сидела какая-то бабушка, видимо, старожила здешних мест. Она смотрела в другую сторону постукивая байдиком о землю.
– К подъезду не нужно, – сказала Ксюша и прижала меня к стене дома, поцеловала и пошла в сторону дома.
– Я напишу! – крикнул ей вслед.
Вернувшись в машину, я первым делом зашел в Вотсап и посмотрел ее аватар, чтобы удостовериться, свой ли она дала номер.
«Свой дала», – заключил я и положил телефон обратно в карман.
Время на часах показывало 7:24. Это была интересная ночь. Это была та ночь, после которой все то, что в глубине души маскировалось и на что я не обращал внимания, вылилось наружу.
Как правило, точка невозврата познается постфактум, после череды событий. И пока я поднимался на лифте на свой этаж, Ева спала у родителей в Шахтах в обнимку с Даниилом. Оставалось немного времени для сна.
Глава 3. Приоритеты
Если ты считаешь, что тобой никто не манипулирует, – значит, ты не знаешь, что такое манипуляция.
Мысли не вслух.
Я проснулся в одиннадцать утра с мыслью, что мне нужно убрать то, что мы вчера с Лешей здесь после себя оставили.
С трудом встав с кровати, я разблокировал телефон и написал Ксюше «Доброе утро». Затем так же с трудом взялся за уборку в квартире. Ева должна была приехать с минуты на минуту, и, если бы она увидела разбросанные бутылки вперемешку с моими вещами по полу – был бы скандал.
Говорят, противоположные характеры притягиваются и подобные пары крепче всего в браке. Но как мне казалось, это не так. Возможно, что если бы Ева была с таким же характером и взглядом на жизнь, как я, то мы утонули бы в мусоре и грязном белье, потому как с уборкой у меня в жизни дичайший «провал». Но трудно представить, что со мной живет человек, который вообще не предъявляет претензии, а просто молча любит и, принимая недостатки, строит семью.
«Долбаная утопия», – подытожил свои размышления, закинув вчерашние вещи в стиральную машину.
Дверь открылась, и на пороге появилась Ева с Даниилом на руках. Следом зашла ее сестра со своим ребенком.
– Что здесь за срач? – Ева с ходу разбила мои старания, указав на то, что я пропустил мимо глаз. – Тебя невозможно оставить одного, как ребенок. С двумя детьми живу, невыносимо!
– Невыносимая жестокость, – вставил по привычке свои пять копеек.
Раскладывая вещи из сумок, Ева не обратила на мои слова внимания, словно их вовсе не было.
– Короче, я сегодня иду с девочками в свой бар, поэтому посидишь с детьми, пока мы будем тусить, – деловито сказала она.
– До которого часа?
– Будешь сидеть, пока не придем! Ты вообще во сколько пришел? Наверное, только заявился, да?
– Да часа в 4, – соврал я.
В это время дети, поочередно плача, начали что-то между собой делить. Ева тут же схватила каждого за руку и развела по сторонам.
– Не рассказывай мне! – она будто бы уже все знала, просто разыгрывала партию в поддавки. – В общем, никакой сегодня работы. Сегодня мы отдыхаем.
– Прекрасно, еще один выходной день! – не знал, радоваться мне или, наоборот, грустить.
В моей голове мимолетом пролетела мысль, что раз я выходной до позднего вечера, то могу сказать, что поехал работать, а сам купил бы чай и поехал бы к Ксюше.
«На чай с чаем! Неплохо сформулировал», – подумал я.
Пока Ева с сестрой о чем-то говорили, я смотрел в потухший экран телефона без какой-либо мысли, просто как лежачий кот, который смотрит на стену. Только кот мурлычет в момент своего залипания либо засыпает. А я, в отличие от кота, страдал от головной боли и двух детей, поочередно плачущих и отбирающих друг у друга игрушки.
Экран загорелся с сообщением от Ксюши:
«Добрый день. Я сегодня дома весь день».
Слегка наклонившись набок, чтобы никто кроме меня не видел экран телефона, я разблокировал его.
«А где должна была быть в выходной?» – сразу же написал, контролируя игрушки, которые делят дети.
«С бывшим мужем и дочкой планировали поехать в Таганрог, в бассейне поплавать», – ответила она.
Ксюша рассказывала в процессе нашего ночного или уже утреннего диалога, что она отлично ладила с бывшим мужем. Они иногда выезжали вместе в бассейн, ходили на тренировки и вообще вели семейную жизнь, но только не жили вместе и, соответственно, не спали. Еще она говорила, что мне не стоило появляться возле ее квартиры, так как у нее с мужем был договор, что, пока они не получат бумажку о разводе, никто из них не будет искать секс-партнера.
Но, судя по всему, они с успехом друг друга объебывали. Хотя, возможно, в данном случае объебала только она.
Я видел в этом их отношении друг к другу некий глоток цивилизационного воздуха, немного расширяющий кругозор и взгляд на жизнь после окончания семейной жизни. Мало кто может так ладить после развода. По крайней мере, если не считать мыльные сериалы, я никогда не видел подобного.
«Тогда чем планируешь заниматься остаток дня?» – спросил ее.
Пауза с ответом затянулась, что произошло как нельзя кстати: к тому времени Ева с сестрой переместились в комнату и сели на диван как раз за моей спиной.
Я же сидел на полу, упершись спиной в диван, найдя ту точку опоры, при которой мне было чуть легче и голова гудела гораздо слабее.
– Так, рассказывай, где вы вчера были? – перешла Ева к сути.
Она смотрела на меня, как мама на прогулявшего уроки сына, которого она поймала с поличным, при этом ожидая от него «чистосердечного».
– В своем баре, потом по домам разошлись.
– Кого-нибудь «цепанули»? – не унималась она.
Учитывая точность формулировки, мое предположение о ее осведомленности не казалось уже чем-то фантастическим.
– Мы же не на машине ехали, на такси. Поэтому нет, не «цепанули».
Попытки отшутиться в привычной для себя манере получались слегка корявыми, что так же могло меня выдавать. Но я старался играть без оглядки на то, как выглядели мои слова со стороны.
– Ты прекрасно понимаешь, о чем я.
– Не знаю, не слышу, не говорю, – перевел все в шутку.
– Все ясно, короче!
Пока Ева с сестрой собирались, красились и обговаривали план на вечер, я залип в телевизор, на какое-то время позабыв о детях, нашедших между собой общий язык. Время пролетело быстро, и уже было шесть вечера, когда они вышли из квартиры.
Я остался один с двумя детьми и тишиной в Вотсапе. Но тишина длилась недолго. Мне было сложно, и в какой-то момент пришлось брать их обоих на руки, что-то рассказывать и отвлекать. Они плакали четко по очереди. Без остановки. По итогу, уже к девяти вечера я был выжат как лимон, при том что я в принципе был не полон энергии.
«Вы там скоро?» – написал Еве.
«Выезжаем», – через 15 минут ответила она.
Я был на нервозе, и мне очень хотелось покинуть квартиру, сесть в машину и поехать работать. Ну как работать… для Евы работать, а на самом деле к Ксюше. Хотелось устроить сюрприз и неожиданно заявиться на порог с чаем. Я полагал, что это бы создало нужный антураж в день, когда у нее пошло все не по плану. Но на сообщение она так и не ответила.
Ева с сестрой зашли в квартиру будто с карнавала, смеясь и громко что-то обсуждая. Настроение у них было отличное, и я был рад за Еву, что она немного отвлеклась от бытовой рутины. Но теперь наступало мое время, и я уже был одет, чтобы направиться к выходу.
Поцеловав Даниила и оповестив Еву, что буду часа в 2—3 ночи, я вышел из квартиры и быстро запрыгнул в машину.
По пути заехав в центр за чаем, я направился к Ксюше и, остановившись возле ее Ноутика, открыл Вотсап.
«Пустишь на чай?» – написал ей.
Вокруг не было ни души. Лишь мимо проезжающие машины напоминали мне, что на этой улице есть жизнь.
«Ты возле дома?!» – ответила Ксюша.
«Да, я уже поднимаюсь к тебе. Чай попьем».
Отправив сообщение, я заглушил машину и был готов к выходу.
«Это вряд ли. Бывший муж дома».
Я чуть смутился. Пол-одиннадцатого вечера на часах, а он там. Но это не мое дело. Не мое.
«Я понял», – ответил ей, завел машину и вышел на линию.
Заказа долго ждать не пришлось, и я начал работать, засунув красивый стаканчик с чаем в подлокотник.
Работа шла очень хорошо, примерно тысяча в час. Но доработать мне не было суждено – в пятнадцать минут двенадцатого мне написала Ксюша.
«Ты все еще под домом?»
«Нет, но могу под ним быть», – ответил ей.
Поняв, что она написала мне с какой-то определенной целью и, скорее всего, она заключалась в возможности нашей встречи, я остановился у ближайшей остановки.
«Я сейчас искупаюсь и можешь подниматься».
Я, ничего не ответив, быстро поехал к ее дому, остановившись снова возле ее машины. Она не говорила, что у нее есть машина. Но, судя по моему опыту работы в такси, люди, которые говорят «Остановите у этой машины», владельцами данной машины и являются. В девяти случаях из десяти это так и есть.
Время шло, а Ксюша ничего не писала. Пока я наблюдал за быстро проезжающими мимо меня машинами, мне в голову пришла мысль, что мы ведь так же – куда-то летим, не замечая друг друга вокруг. Не видя никого по сторонам, мы все пытаемся преодолеть как можно больше пути, но в конце его все неизменно приходят к одному финалу.
Уже было без десяти двенадцать, когда я решил написать сам:
«Ты уже все?»
«Что все?» – ответила она, потом поняла, о чем речь, и сразу же прислала новое сообщение: «Да, я искупалась».
На этот раз я не стал глушить двигатель, решив, что лучше дождаться сигнала и уже потом готовиться к выходу из машины.
«Тогда я поднимаюсь», – ответил ей.
Моя рука опустилась в район ключа зажигания, но сообщение от Ксюши вернуло ее обратно к телефону.
«Нет, сегодня не стоит. Я очень устала, совсем без сил».
Это уже было не смешно. Для чего я приехал сюда во второй раз? Или это какая-то игра?
«Пять минут», – настаивал я.
«Слав, давай завтра».
Я заглушил машину, решив в своих намерениях идти напролом.
«Я поднимаюсь».
Я вышел из машины и дошел до двери второго подъезда, но наткнулся на домофон. Я хоть помнил номер квартиры, решил на всякий случай переспросить:
«Какой номер домофона?»
Ответа не последовало. И как только я начал писать второе сообщение, мне в глаза бросилось то, что у домофона не горит подсветка на экране.
«Не работает, идиот, зачем ты написываешь!» – подумал я и открыл дверь.
Квартира находилась на третьем этаже, и, когда я стоял у двери, мне пришел ответ от Ксюши, что домофон не работает.
Я легонько постучал в дверь, после чего она сразу же открылась.
На пороге появилась она. Зеленоглазая, рыжеволосая девушка с немного уставшим лицом, но от этого не перестающим быть привлекательным. Она улыбнулась мне, и как-то стало теплее от этого.
– Ну привет, – улыбнулся ей в ответ, взял за майку и потянул к себе через порог. Целовалась она и правда отменно, и мне был необходим ее поцелуй. Но получив его, мне не хотелось останавливаться.
– Слав, – она остановила меня. – Тут соседи смотрят по глазкам постоянно.
– Тогда впускай меня.
Ступив одной ногой за порог, я попытался обозначить всю серьезность своих намерений.
– У меня с бывшим мужем договор, ты же помнишь, я говорила.
Она уперлась рукой мне в грудь, тем самым имитируя сопротивление.
– Выходи, давай поднимемся на лестничный пролет выше, – предложил ей альтернативу.
– Сейчас, – прошептала она и закрыла дверь.
Я поднялся на промежуток между третьим и четвертым этажом, остановившись у окна. На подоконнике я расположил чай и закурил стик. Это было очень волнительно. Я настолько давно не испытывал подобных чувств, что мне даже не верилось, будто я когда-либо ощущал это непередаваемое чувство легкости и азарта.
Она вышла ко мне, и я прижал ее к стене, начал целовать. Мы почти не разговаривали эти десять минут, которые она выделила для меня. Все существовавшее вокруг, словно растворившись в воздухе, перестало быть материально. Были только наши губы и прикосновения, от которых шли мурашки по всему телу.
– Это тебе, – протянул ей стаканчик с чаем.
Неуверенно протянув руку к стаканчику, она забрала его себе. Я слегка улыбнулся этому ее сомнению в действиях.
– О, спасибо большое, – она снова поцеловала меня. – Но мне пора идти назад. Завтра рано вставать.
– Не думаю, что пять минут кардинально изменят ситуацию.
– В моем случае изменят, – улыбнувшись, сказала она.
Мне не хотелось с ней расставаться, но и насильно держать ее я бы не смог. Или смог бы, но при условии, если бы это было ненаказуемо.
– Тогда до скорого, – улыбнулся ей и, проводив взглядом до двери, направился в машину.
В машине я просидел еще какое-то время. Может, двадцать минут, может, час – я уже не мог уследить за временем, все казалось таким динамичным и сумасбродным. Энергия переполняла меня, и я завел машину, чтобы направиться домой.
«Вы сумасшедший, Вячеслав! Спокойной ночи», – написала она в Вотсапе.
Так и есть, но мне это нравилось. Я не хотел это останавливать.
В 5:30 я встал с кровати как никогда бодрый, из меня буквально била ключом энергия, хоть я поспал всего 3 часа.
Выгуляв собаку, я очень быстро собрался и выбежал к машине. Слегка прогрев ее, тронулся в сторону кофейни. Мне хотелось пожелать Ксюше доброго утра лично, вручив кофе и что-нибудь сладкое. Я посчитал это отличной идеей и своего рода сюрпризом.
Купив все, я поехал под ее дом.
Просидев там в районе часа, я написал ей сообщение, пожелав доброго утра, тем самым проверив, спит она или нет.
Ответ пришел спустя 10 минут, и я пошел к двери.
«Открывай», – написал ей, стоя у двери, ведущей в квартиру.
Она тут же зашла в сеть и начала писать мне сообщение.
«Что? В смысле? Ты возле меня?»
Дверь тут же открылась.
– Привет, – улыбнувшись, я потянулся поцеловать ее.
Я заметил, как она смутилась, но потом все же поцеловала.
– Я ребенка кормлю, и тут соседи, я же говорила тебе! – прошептала она.
– Да я тут случайно мимо проезжал и смотрю, какой-то бродяга лежит с кофе и шоколадкой в руках. Ну я отобрал это все у него, и думаю, раз я с утра не пью кофе и не ем шоколад, то почему бы тебе не принести, раз уж я поблизости.
Она засмеялась и взяла то, что я ей привез.
– Передай, что у бродяги отменный вкус, – прошептала она, смотря на меня игривыми глазами.
– Ну все, я по пути передам, – сказал ей и поцеловал. – А пока мне тоже нужно идти работать.
– Хорошей работы, Вячеслав, – улыбнулась она и закрыла дверь.
Рабочий день прошел легко и спокойно, чего давненько не наблюдалось. Когда работаешь в такси, начинаешь понимать больше о людской безалаберности и о том, что люди опаздывают не из-за пробок, а из-за того, что наплевательски относятся к своему времени. Но при этом, когда им звонит шеф, все как один говорят, что попали в пробку.
Каждое утро на протяжении двух дней я приезжал к Ксюше с кофе и какой-нибудь сладостью, после чего шел работать и уже после окончания смены заезжал к ней вечером. Мы общались целыми днями в Вотсапе, и это было лучшее мое общение за последние годы. Я был воодушевлен, и у меня было всегда приподнятое настроение, за исключением паузы в общении, которая иногда возникала в течение дня. Мне хотелось общаться не прекращая. Мне хотелось, чтобы она принадлежала мне полностью, и это желание с каждым днем только возрастало. В течение этого времени я многое узнал о ее взглядах на жизнь.
Первое – это то, что она не собиралась заводить серьезные отношения с кем-либо, а тем более с женатым человеком, потому как уже однажды была в этом и ничего в дальнейшем, кроме огорчения, для себя не вынесла.
Она была в чем-то права. Ты сперва воодушевлен общением, потом встречами, затем совместной жизнью, а далее идет перенасыщение человеком и, как следствие, все невидимые до этого момента недостатки начинают вылезать, после чего приходит понимание, что вы разные. Далее череда упреков, тщетные попытки изменить взгляды уже зрелого человека, споры, скандалы и собранные вещи. Либо смирение и жизнь в собственном мирке с человеком, который не заполняет твое внутреннее одиночество, а наоборот, подчеркивает его. Отсюда измены и депрессии.
Мы с ней пришли к тому, что если тебя не устраивает что-то, то нужно обсуждать. Если после обсуждения человек тебя не услышал или попросту не смог понять, чего ты от него хочешь, – не потому, что он не захотел, а просто потому, что он другой, – то нужно разрывать отношения и быть в гармонии с самим собой.
«Лучше гармоничное одиночество с человеком, который полностью тебя понимает и не идет вразрез с твоими представлениями о прекрасном, то есть с самим собой, чем жизнь не с тем человеком и бесконечное диссонирование, а также оправдание своих отношений какими-то общепринятыми “сохранить семью ради ребенка”, “стерпится-слюбится”», – к этому выводу мы пришли, долго обсуждая ее ситуацию с мужем, в которой даже семейный психолог, раскрыв им глаза на то, как должна выглядеть гармоничная семья, оказал сокрушительное воздействие на отношения. По итогу они втроем пришли к выводу, что развод – идеальный для них выход.
Спустя еще несколько дней я приехал к ней вечером с цветами. Эти цветы я выбирал по всему городу и нашел лучший из возможных букет. Он стоил дорого. Гораздо больше тех денег, которые я заработал последние дни. Но меня это не смущало, и я расплатился, прихватив еще один букет для жены.
Ее я никак не мог обделить, потому что было бы странным, что я покупаю какой-то женщине цветы, а своей жене, от которой у меня ребенок, не покупаю ничего.
«Я возле тебя», – написал ей, подъехав к дому.
«У меня подруга дома, я к тебе выйду под винишком, имей в виду это».
Я слегка улыбнулся. Интересно было бы за ней понаблюдать будучи в нетрезвом состояни.
«Я должен этого бояться или…?»
«Просто предупредила)»
Она вышла слегка выпившая и сразу же приклеилась ко мне поцелуем. Я ее прижал к машине и прошелся руками по всему телу, затем открыл дверь и достал предназначенные ей цветы.
– Вау! Они невероятные… спасибо, – неподдельно обрадовалась она и снова поцеловала. – Я о тебе рассказала подруге.
– Я почему-то думал, что твоя подруга знает с первого дня нашего знакомства о моем присутствии.
– Нет, я по телефону не хотела рассказывать. За винишком самое то. Кстати, у меня есть пара часов, она уложит дочку спать.
– Как раз побольше времени пообщаться.
– Ну да, – улыбнулась она и села в машину.
Я включил музыку для фона, и Ксюша решила поинтересоваться моим возрастом.
– Слушай, мы столько общаемся, а возраста я твоего даже не знаю. Колись! – сказала она.
– Давай три попытки, и тогда я отвечу тебе, – предложил ей с целью того, чтобы, в свою очередь, вызнать ее приблизительный возраст, понимая, что она будет говорить на год-два старше себя.
– Тридцать четыре?
– Нет.
«Так ей 32? Конечно, сперва я так и подумал в баре. Ладно, 4 года не сильно решают», – подумал я.
– Тридцать пять? – продолжала она гадать.
«Она пошла как-то слишком далеко. Это расценивать как комплимент моему уму или как оскорбление моей внешности?» – задался вопросом.
– Нет, – я уже не сомневался, что ей около 32 лет.
– Так, я сдаюсь! Давай уже говори.
– Двадцать восемь, – сухо сказал я, примерно прикидывая реакцию, которая вряд ли будет суперположительной.
– О Боже!!! – раздосадованно сказала она, закрыв руками лицо. – Ну почему! Почему двадцать восемь-то, Слав?!
Она буквально умирала от досады. Сцена очень была похожа на ту, в которой беременная жена узнает о внезапной кончине своего любимого мужа. Наверное, в театре ее бы заопладировали до смерти, но здесь не театр, а я – не фанат мелодрам.
– Так, погоди, – остановил ее спектакль. – Тебе сколько лет, раз такая реакция?
– Мне тридцать четыре! У нас шесть лет разницы! Нееееет, нет-нет-нет. Мне нужно закурить. – Она достала стик и молча стала курить.
«Шесть лет и правда много. Это выходит, когда мне было 12, она уже жила половой жизнью. Когда я оканчивал школу, она оканчивала университет! Ну ничего, люди как-то живут же с такой разницей. Не беда. Для меня не беда, а для нее?» – обдумывал я.
Ксюша хмуро смотрела в окно машины, будто формулируя прощальную речь. Она курила уже второй стик, при этом все время крутя в пальцах пуговицу клетчатой рубашки, накинутой на белую майку.
«Неужели это и правда так критично? – подумал я. – Возраст возрастом, но ведь она сама подумала, что я старше нее. Да и общение было идеальное. Нет, я не могу так просто допустить исход, в котором мы пойдем разными путями!»
Я взял ее за руку.
– Слушай, разве это так критично?
Она одернула руку сильным рывком, затем, немного выдохнув, начала:
– Понимаешь, в чем дело…
И снова тишина.
«Она формулирует! Точно формулирует», – я начал буквально «проваливаться» в себя, и мне сильно захотелось спать от разочарования. Мне стало обидно оттого, что я родился позже.
– Дело в том… – явно собиралась она с мыслями. – Дело в том, что мой бывший муж тоже был младше. На три года. И после я пообещала себе, что никогда больше не буду иметь отношения с мужчинами, которые меня младше. Я всегда свои обещания сдерживаю…