Роман Сергеевич Лагутин
12 месяцев до рассвета
Ведь он – Браин, и есть тот самый главный козырь Говарда, а второй козырь – все то, что Браин сможет придумать, чтобы помочь своему другу выйти сухим из воды.
Собравшись с духом, Браин приблизился к самому краю оконной рамы и сделал резкий рывок головой вперед-назад. Всего лишь за одну секунду созерцания он успел рассмотреть не очень-то много, но, к счастью, сумел заметить то, что было в данный момент наиболее важным: атлетичный представитель мужского рода стоял к нему спиной и даже не догадывался о его присутствии.
«Отлично, – подумал Браин, потирая в перчатках ладони, как муха потирает друг о друга свои тонкие лапки, когда собирается почиститься. Вот только жест Браина имел под собой немного иную опору. – У меня есть все шансы помочь своему другу и его возлюбленной. – Браин уже давно догадывался, что Говард неравнодушен к Катрине. – И я просто обязан это сделать, и не только по тому, что он спас мою жену и дочку! Долг дружбы – не только прощать все обиды, но и оказывать любую помощь своему другу».
Снова заглянув в гостиную, Браин на этот раз задержал свой взгляд на чужаке подольше и даже успел немного осмотреть всю комнату, в надежде, что найдет в ней хоть какую-то подсказку, которая поможет ему принять правильное решение.
Агрессивно настроенный незнакомец уже стал постепенно приближаться к Говарду, возле которого, высовываясь из-за дивана, сверкали широко раскрытые напуганные глаза Катрины. Еще Браин успел заметить, что возле обеденного стола стоит небольшая, но наверняка очень крепкая табуретка. С виду она казалась даже тяжелой.
– Отличная возможность, – пробурчал сам себе Браин. Потом он закрыл глаза и глубоко вздохнул, а на выдохе тихонечко произнес: – Сейчас или никогда…
Он не стал снова бросать предварительный взгляд в гостиную, а сразу же появился в проеме разбитого окна и стал пробираться через него в комнату, в которой, благодаря сильному огню в камине, было еще достаточно тепла. Стараясь не издавать никаких звуков, Браин, усевшись на внутренний подоконник, спустил ноги на пол, поверхность которого была усыпана осколками разбитого стекла. К счастью, ноги его оказались именно в том месте, где их не было.
Увидев блестящую россыпь осколков у своих ног, Браин, честно говоря, здорово пропотел. Ему совсем не хотелось привлекать внимание этого здоровенного «чудовища», которое сейчас махало ножом перед лицом Говарда. К счастью, тому пока что хорошо удавалось уворачиваться от лезвия ножа. Однако Браин был уверен, что это не продлится слишком долго.
Браин оторвал свой взволнованный взгляд от пола и посмотрел на Говарда. Тот как раз отшатнулся, чтобы нож враждебного оппонента не чиркнул его по горлу. А когда Говард заметил на себе пристальный взгляд друга, он понял, что тот остро нуждается в его помощи: чтобы Браин смог сдвинуться с места и остаться при этом не замеченным – не услышанным, нужно было чем-то временно занять слуховые рецепторы бессердечного гладиатора.
Говард решил завязать со своим дерзким оппонентом «легкую» беседу:
– Если бы ты не был таким огромным, то был бы гораздо поворотливее! – с издевкой в голосе проронил Говард. В конце высказывания он даже ехидно усмехнулся и принял такую позу, словно бы его жизни сейчас ничего не угрожало. – А как по мне, – в итоге добавил он, – так ты просто слишком жирный…
Он не успел закончить фразу, так как враждебный громила перебил его:
– Я запихну эти слова в твою вонючую глотку! – Его словесная угроза разнеслась по гостиной, словно гром.
Тем временем Браин успел миновать опасный участок пола у окна и в данный момент уже стоял возле обеденного стола. После того как взгляд его опустился вниз, а спина прогнулась, рука потянулась к невысокой табуретке, что словно ждала его там. Схватил он ее за шероховатую ножку.
Как и предполагал сам Браин, стульчик оказался достаточно весомым, даже, можно сказать, тяжелым. Однако это было, скорее, его достоинством, чем недостатком.
Вооружившись, Браин стал медленно приближаться к незнакомцу со спины. Оказавшись на достаточном для удара расстоянии, он обеими руками поднял над своей головой тяжелую табуретку.
Невзначай взглянув на широкое лезвие ножа, громила заметил отблеск желтоватого огня в камине, после которого на металле прорисовался силуэт замахивающегося стулом человека. От неожиданности здоровяк опешил и мигом позабыл про Катрину с Говардом. Вооруженный мужчина резко обернулся и тут же принял на голову сокрушительный удар.
И он оказался смертельным.
Угол табурета угодил ему прямо в височную область, пробив часть его черепа. Потом он, словно мешок с мукой, рухнул на пол, а вслед за ним, выскользнув из ладони Браина, упала и убившая его табуретка.
Хотя и не сам стул умертвил этого человека, но Браину весьма не хотелось брать на себя всю вину этого, казалось бы, непреднамеренного убийства.
«Я лишь хотел обезвредить его, но никак не убивать, – не веря в то, что произошло, думал Браин, возвышаясь над своей бездыханной жертвой. Он смотрел дрожащим взглядом прямо в остекленевшие, словно от ужаса, глаза мужчины. – Никто не в силах противостоять естественному страху перед смертью».
Повисшая на время тишина вскоре была прервана взволнованным голосом Катрины. Судя по тону, женщина была весьма обеспокоена, а исходя из ее слов, можно было легко понять, что она – сама говорившая сейчас Катрина – слегка растеряна. Она беспокойно спрашивала, что теперь делать с этим огромным трупом, а самое главное – где взять новое стекло, чтобы застеклить им, теперь пустующую, оконную раму, из которой в гостиную продолжал свободно проникать уличный холод.
Огонь в камине задрожал, а комната, в которой сейчас находились люди, стала постепенно погружаться во мрак.
Когда Катрина собиралась было подойти к поленнице с дровами, чтобы подбросить их в камин, Говард, положив ей свою ладонь на плечо, остановил женщину.
Увидев на себе ее взволнованный, полный вопросов взгляд, Говард произнес:
– Теперь уже нет необходимости делать это. – Мгновение помолчав, он продолжил: – В этом доме тебе оставаться нельзя! – голос Говарда прозвучал твердо и уверенно, как никогда раньше.
– Но куда я пойду? Куда мне теперь податься?! – отчаянно заговорила Катрина и опустила глаза в пол.
Говард поднес свою руку к подбородку Катрины, а затем чуть согнутым указательным пальцем приподнял ее голову. Он твердо решил, что прямо сейчас откроет любимой женщине свое сердце. Ведь ситуация на данный момент была самая что ни на есть подходящая. А когда Катрина вновь своим трогательным взглядом посмотрела в его глаза, Говард наконец осознал, что не просто влюблен в этого человека – в эту чудесную женщину, а что даже прожить с ней порознь хотя бы минуту больше не сможет.
– Не знаю, Катрина, возможно, мои слова покажутся тебе странными, а возможно, даже слегка шокируют, однако я не буду больше молчать.
Браин догадался, откуда ветер дует, он решил пока что оставаться в сторонке и не вмешиваться во «взрослый разговор».
– О чем ты говоришь, Говард? – вроде бы догадываясь, но не веря самой себе, робко спросила Катрина.
Говард волнительно улыбнулся, а затем продолжил объясняться.
Когда мужчина закончил говорить, Катрина была вне себя от радости. Ей весьма нравился такой человек, как Говард, но она даже не надеялась, что когда-нибудь услышит от него такие чудесные слова и такое невероятно замечательное предложение.
– Да! – тут же закивала Катрина. – Я согласна, Говард.
Услышав такой ответ, Говард сразу же приободрился и широко раскрытыми глазами уставился на Катрину.
И тогда она добавила:
– Я согласна быть твоей женой… и да – я согласна жить вместе с тобой!
Сбросив окоченевший труп бандита в подпол, все трое принялись быстро собирать нужные вещи Катрины. А как у любой женщины, их у нее было немало. Однако, несмотря на это, Катрина не была тряпичницей или же жадной до бытовой утвари, благодаря чему плечи Говарда и его друга Браина, во время пути к дому Говарда, не стонали под грузной тяжестью в меру тяжелых походных сумок.
Наконец остепенившись, Говард обрел свое счастье. Сложно сказать, смог бы он стать настолько счастливым, если бы Солнце продолжало щедро согревать Землю и ее обитателей, а он сам тем временем продолжал бы вести свою праздную одинокую жизнь и не обратил бы даже косвенного внимания на такую женщину, как Катрина. К счастью, все сложилось благополучно для обоих, и вместе с тем жаль, что не для всех.
Часть вторая
Город Ротенсус, бывшая Москва.
Май
На окраине огромного города Ротенсус, среди глубоких, бархатистых, белых снегов, словно бы притаилось, расположившись как будто в просторном углублении, покоилось причудливое здание, явно относящееся к научной принадлежности. Навскидку сложно было сказать, являлось ли оно одноэтажным или же трехэтажным. Его разнообразные контуры то резко устремлялись вверх, словно график, показывающий возрастание по экспоненте, то неожиданно спадали вниз, словно валютные котировки, испытавшие на себе внезапный сильный натиск «медведей».
Пусть это загадочное сооружение и находилось на отшибе – вдалеке от самого города, зато тут было не так темно, как, например, среди городских многоэтажек. Яркие диодные лампы, потребляющие минимальное количество энергии, редко расположившись под карнизом, освещали белесые холодные подступы к этому зданию, весьма странной конструкции.
Если снаружи все выглядело таинственным и непонятным, зато внутри – в чреве данного сооружения, обстановка указывала на то, что это здание – вроде как футуристическая обсерватория.
Коридоры и помещения ее были сплошь вымощены белым стерильным пластиком, практически не имевшим заметных глазу зазоров. Внутри же стены имели многосантиметровую толстую прослойку из монолитного свинца.
Сплошь заставленные оборудованием помещения казались очень тесными, однако на самом деле были достаточно просторными. Ведь здесь не проводились загородные вечеринки, и люди обычно не слонялись взад и вперед, как бывает в общественных местах. Тут работники большую часть своего рабочего времени проводили сидя за мониторами компьютеров, которые, в свою очередь, были подключены к различным наблюдательным аппаратам, все, как один, устремленным в черное небо.
Благодаря тому, что толстые непроницаемые стены обсерватории были выполнены из композитных экранирующих материалов, выплеснувшаяся на планету Земля в виде мощной электромагнитной волны энергия Солнца не смогла нарушить баланс и работоспособность огромных аккумуляторов. Эти резервные источники энергии могли обеспечивать работоспособность всей аппаратуры обсерватории достаточно продолжительное время.
За прошедшие четыре месяца почти беспрерывных наблюдений ученые-астрономы смогли досконально изучить тот самый, висевший в центре галактики Млечный Путь, огромный шарообразный черный камень, который раньше назывался Солнцем. Облазив его вдоль и поперек чувствительными сенсорами датчиков, способных пронзать чудовищное расстояние, ученые, не без радости в душе, и не без трепета в сердце, смогли определить, что могучее светило отнюдь не погибло, как они изначально считали. Под толстой непроницаемой коркой звезды все еще продолжало биться пламенное сердце.
Как и на любом другом стратегически важном объекте, здесь тоже имелось, пусть и небольшое, складское помещение. Благодаря приличным запасам: мясным и овощным консервам, полуфабрикатам, а также свежей воды – ученые-астрономы не погибли от голода, и даже смогли с прежней настойчивостью продолжать свои научные изыскания.
Однако такая по местным оценкам полноценная жизнь не могла продолжаться бесконечно. Уже ближе к концу апреля запасы продуктов стали стремительно истощаться, а непрерывная подача электричества все чаще стала давать сбои. Из-за перебоев возникла проблема с подачей воды. Начало мая выдалось особенно тяжелым. Люди не могли мыться по нескольку дней, а питание пришлось сократить вдвое. Если сегодня хоть немного поел, то можно считать, что это был самый настоящий праздник.
Естественно, в таких условиях стало работать гораздо тяжелее.
– К каким же выводам мы все-таки пришли? – вдруг произнес Трофим. – Получив немаловажное знание – плод наших наблюдений! – Мужчина сидел в рабочем кресле и уныло пялился на панельный монитор компьютера. Некоторые значения там застыли в неизменном состоянии. Это был показатель поверхности Солнца. А другие данные зашкаливали, то стремительно повышаясь, то очень быстро падая. Это были странные температурные скачки его ядра. – Как вообще можно все это осмыслить?! – Трофим сделал незамысловатый жест рукой в сторону светящегося экрана. – Оно еще живо или все-таки уже мертво?
– Конечно, живое! – ответил ему бородатый Никола. – Твой вопрос не совсем актуален на данный момент, – потом сказал он, искоса взглянув на Трофима.
– Как и твой ответ! – резко произнеся, уточнил Трофим.
– Но у нас же есть точные данные! – запротестовал коллега.
– К черту эти данные! – вспылил Трофим, вскочив с кресла. – Мы скоро умрем тут с голоду, если Солнце к концу этого месяца не снизойдет на нас своим живительным теплом.
– Успокойтесь оба! – выкрикнул Юрий. Он был старшим сотрудником обсерватории и имел право голоса больше, чем кто-либо другой. – Своим бессмысленным спором вы все равно ничего изменить не сможете.
Коллеги замолчали, послушавшись старшего сотрудника обсерватории. К счастью, еще никто из ученых не успел утратить веру в субординацию.
Юрий строгим взглядом посмотрел из-под бровей на соратников и произнес ровным тоном:
– Уже то, что Солнце не погибло, внушает хоть какую-то надежду…
– Пустые надежды – это не та область, которой мы занимаемся, – перебил его Трофим. – Мы ученые, а не…
– Лучше помолчи! – остановил его резко Ефрем.
Когда Трофим бросил в его сторону раздраженный взгляд, и с ног до головы осмотрел его тощее тело, Ефрем гордо приподнял подбородок, а затем поправил на переносице свои элегантные очки с прямоугольными прозрачными стеклами.
Губы Трофима дрогнули. Он точно собирался что-то сказать, скорее всего, что-то оскорбительное в адрес вмешавшегося коллеги, но промолчал. Прежде чем выговориться, он взглянул на Юрия, строгий взгляд которого не позволил скверным мыслям Трофима превратиться в грубые слова.
– Паника – нам не друг, – ровно произнес Юрий, глядя в глаза Трофима. – Присядь и не гоношись.
Когда Трофим выполнил просьбу, Юрий продолжил:
– Я обещаю тебе, если до начала следующего месяца не будет никаких изменений, мы выйдем наружу и будем искать лучшей жизни. – Мужчина глубоко вздохнул. – А пока в нашем распоряжении еще есть немного еды и питья, для нас всех будет гораздо безопаснее оставаться здесь.
Июнь
Бесконечная темнота накрыла некогда изобилующий жизнью город Ротенсус. Его многоэтажные футуристические офисные здания, словно полностью выполненные из стекла, сковал крепкий лед и невыносимый холод. Не единой живой души внутри них теперь не найти, но вполне можно отыскать насквозь промерзшие трупы людей, которые здесь еще несколько месяцев назад исправно работали, но не успели спастись, когда грянула катастрофа. В таком замерзшем мумифицированном состоянии они пролежат здесь века, если долгожданный рассвет так и не наступит.
Внезапно из темноты, между уснувшими зданиями, где раньше пролегала дорога, а теперь был лишь многослойный, местами жесткий, местами мягкий снег, блеснул призрачный луч искусственного света… Потом еще один… и еще… Вскоре лучи уже не просто мелькали, а ярко светили, настолько ярко, насколько могли выдавить из себя современные диодные фонарики.
Словно солнечные зайчики, лучи диодных фонарей резво прыгали по белому снегу. Люди, у которых они находились в руках, не баловались и не игрались. Это были уже далеко не подростки. Они от кого-то очень быстро убегали, однако быстро бежать по снегу им не очень хорошо удавалось. К счастью, их многочисленные преследователи тоже испытывали в этом деле не малые трудности. Их костлявые худые лапы утопали в снегу, от чего звери с оскалившимися волчьими мордами яростно рычали, словно бешеные собаки.
– Быстрее сюда! – воскликнул Самсон, обернувшись. Он остановился, чтобы посмотреть, где его товарищи. От стремительности, с которой он бежал, теплая шапка мужчины съехала ему на глаза. Поправив головной убор, он смог в направлении света своего фонаря различить бегущие к нему силуэты Натана и Стеллы.
Запыхавшиеся соратники подбежали к Самсону и тоже остановились.
– Чего мы ждем?! – хрипло воскликнул Натан.
Самсон сперва посмотрел на мужчину, а потом бросил краткий взгляд на лицо Стеллы. Этого быстрого взгляда хватило ему, чтобы понять, как напугана эта женщина. Судя по ее вопросительным глазам, спутницу интересовал точно такой же вопрос, который только что задал Натан.
– А где Гарри?! – в вопросе Самсона проскользнула отчетливая нотка волнения.
Снова уставившись вперед, он увидел темное очертание человеческой фигуры.
«Какого черта он там остановился?!» – подумал Самсон, продолжая напряженно вглядываться.
Исходя из того, что свет от фонаря Гарри не слепил им глаза, Самсон сразу догадался, что соратник стоит к ним спиной.
Страшная мысль промелькнула в голове Самсона:
«О нет! Неужели волки настигли его?»
Стоя перед мохнатым, исходящим слюной, скалящимся ликом смерти, Гарри дрожал от страха, почти как осиновый лист на ветру. Он стоял молча, стараясь не издавать никаких посторонних звуков, дабы не спровоцировать хищников. Мужчина смотрел на все прибывающих голодных животных, прекрасно осознавая, что каждая следующая секунда может быть последней в его жизни.
Выхода не было.
«Моя погибель не будет напрасной», – подумал Гарри, собираясь громко прокричать последние слова.
– Похоже на то, что волки прекратили преследование, раз он все еще жив, – заключил Натан, тоже глядя сейчас на неподвижный силуэт соратника.
Стелла кивнула сама себе в знак согласия и сделала несколько шагов вперед, прежде чем остановилась, услышав жесткий голос Самсона.
– Ты куда собралась?
Повернувшись лицом к товарищу, она недоуменно хмыкнула, а затем ответила:
– Схожу, потороплю его. Чего он там застрял? Может, ему нужна какая-то помощь.
Лицо Самсона сделалось каменным. Когда Стелла собралась было сделать следующий шаг навстречу к смерти, мужчина еще более жестким голосом сказал ей:
– Если хочешь остаться в живых, не ступай больше не шагу!
Стелла вновь обернулась и на этот раз прочла на лице Самсона яркое предостережение.
Потом они все трое услышали внезапный душераздирающий крик. Это завопил их отбившийся от группы товарищ. Его громкие слова твердили об опасности.
– Бегите! Убегайте прочь! – кричал Гарри изо всех сил. – Волки, они… – Потом его голос резко оборвался.
Впереди, где только что неподвижно стояла тень их товарища, теперь прорисовалась страшная картина, состоявшая словно бы из подвижных теней. Целая гроздь оголодавших волков набросилась на Гарри и стала рвать его на куски, словно какую-то тряпку.
Глаза Стеллы округлились и стали размером с пятирублевую монету.
– Бежим! – воскликнул Самсон и рванул со всех ног, но уже через несколько метров провалился одной ногой в снежную ловушку. – Помогите мне, черт бы вас побрал! – с такой просьбой обратился он к соратникам, которые почти сразу же обогнали его.
Резко остановившись, Натан и Стелла изначально метнули лучи фонарей в горизонт. К счастью Самсона, волки еще были заняты делом. Потом соратники быстро подбежали к товарищу и поспешно помогли ему вытянуть ногу из-под снега, который, словно негодяй, удерживал его, желая ему смерти.
Как тебя угораздило?.. Именно в такой момент… – ругалась Стелла на кряхтящего Самсона.
Высвободившись, Самсон сразу же обернулся и посмотрел в ту сторону, где только что пировала голодная волчья стая. Как ни странно, но теперь во мраке никого видно не было. Сердце Самсона учащенно забилось, предчувствуя новую беду.
– А теперь бежим, – прошептал он. – И поаккуратнее, – словно бы сказал он сам себе.
Ты и сам не забывай смотреть себе под ноги! – проронил Натан.
Самсон, в свою очередь, кивнул, встретившись с ним взглядом.
Словно призывающий к обеденному столу, волчий вой здорово подстегнул их. Все трое ломанулись бежать как ошпаренные. Во время изнурительного бега на длинную дистанцию дыхание то и дело сбивалось, заставляя человеческие сердца страдать от тяжкой аритмии.
Они и сами не заметили, как покинули пределы города. Сейчас они бежали по нехоженому снегу в пустынной местности. Снег здесь был обветренным и хрустящим, словно вафли. Редкие деревца, встречающиеся на их пути, все без исключения были изуродованы парализующим холодом и стояли оледенелыми, скрючившись в причудливой форме, покрытые шапками снега.
В очередной раз оглянувшись, Самсон не увидел четырехлапых преследователей, зато, когда вновь посмотрел перед собой, внезапно почувствовал, как земля резко ушла из-под ног. Центробежная сила, а также сила притяжения сыграли свою роль в последовавшем развороте событий.
Сердце Самсона екнуло, когда он пластом полетел в темноту. Однако фонарик все равно продолжал оставаться в его крепкой ладони, в том числе и тогда, когда он, выставив перед собой руки, словно кошка лапы, наконец приземлился на снег, который оказался достаточно твердым в этом месте, чтобы из груди Самсона выдавилось глухое «О-ох». Приземлившись, дальнейший спуск он продолжил в меру болезненно, скатившись с крутой горки кубарем.
Соратники, которые бежали по обе руки от своего товарища, тоже не успели вовремя заметить обрыв, столь внезапно возникший из темноты. Они, как и Самсон, кувырком, вдоволь наевшись снега, спустились на горизонтальную заснеженную плоскость.
Когда все трое пришли в себя и отплевались от снега, соратники завороженными взглядами уставились перед собой. Буквально в нескольких метрах от них высилось необыкновенное здание, одновременно похожее на бункер, ангар и церковный храм (последний им довелось видеть на страницах самого популярного исторического журнала).
– Невероятно! – восхищенно произнес Натан. – Здесь есть электричество.
Диодные лампы, висевшие под карнизом здания, предательски подмигивали пожаловавшей троице, намекая на то, что электроэнергии на самом деле осталось уже не так уж и много.
– Это же обсерватория, – пробубнила Стелла. – Весьма удивительно, что ее не замело снегом. Она ведь стоит, по сути, в поле – на открытом пространстве, а тут в январе-феврале были та-а-кие бураны!
– Должно быть, внутри нее было достаточно энергии, чтобы обеспечивать все здание не только светом, но и теплом. – Сказал Самсон. – Но, судя по всему, – мужчина подозрительно посмотрел на мигающие лампы, – энергия, дающая жизнь этому сооружению, скоро закончится.
Самсон хотел сказать что-то еще, но слава застряли у него в глотке, как только он услышал подозрительный хруст где-то за спиной. Он резко обернулся с фонариком наперевес и увидел перед собой… лишь снежную горку, с которой еще не так давно кубарем катился. По ее шершавой поверхности – там, где верхний слой снега не был поврежден, сверху вниз скатывался маленький снежный комочек.
Скатившись вниз, снежный камешек остановился перед ногами Самсона. А сам мужчина продолжал пристально таращиться на него, целясь тускловатым светом своего фонарика.
– В чем дело?! – взволнованно спросила Стелла.
С секунду поглядев на профиль Самсона, она тоже опустила глаза.
Самсон промолчал и лишь пожал плечами. Ответ крутился у него на языке, однако мужчина не осмелился его озвучить.
За него это собирался сделать Натан.
Пока товарищи пялились куда-то вниз, он посмотрел вверх и увидел… О ужас, что он там увидел: на вершине – на том месте, откуда они все свалились, стоял лохматый скалящийся охотник. Тускловатый свет, исходивший от фонарика Натана, светил волку прямо на его кровожадную морду, исходящую пеной, которая, кроме того, была еще и вся в человеческой крови. «О, бедный Гарри!»
Только Натан собирался было шепнуть соратникам о нависшей над ними неприятности, как вдруг волк задрал свою морду и сам сделал это. Громогласный вой, заставляющий стынуть кровь в жилах, прозвучал над головой так близко.
По крайней мере, Самсону и Стелле так показалось.
Они синхронно запрокинули головы и уставились изумленными взглядами вверх. Можно так сказать, прямо над ними возвышалось животное, демонстрирующее всеми возможными способами свой неистовый голод и агрессию. Сперва они подумали, что это был волк-одиночка, отбившийся от стаи – той, которая их недавно преследовала, но, как оказалось, скоропалительные выводы соратников не имели ничего общего с истиной.
– А начиналось все не так уж и плохо, – сквозь зубы процедил Натан, бросив мимолетный взгляд на уставившихся вверх единомышленников.
Казалось, их, еще мгновение назад изумленные лица, теперь ярко демонстрировали весь страх, который они испытывали в данный момент, глядя на то, как из темноты – из-за спины «волка-одиночки», вровень вышагивают его скалящиеся и тоже исходящие пеной сородичи. Как и у их собрата, у этих представителей одного вида также морды были вымазаны кровью, которая уже начинала постепенно оледеневать на их шерсти.
Если бы тройка сотоварищей еще хоть секунду задержалась на том месте, где только что все они были (благо, Самсон не стал дожидаться приглашения на волчий пир и скомандовал «бежать!»), то никому из них не удалось бы выжить.
Лохматые собратья всего лишь в один прыжок достигли своей цели, к счастью, Самсона, Стеллы и Натана там уже и в помине не было. Соратники со всех ног рванулись к мерцающему свету, который окружал здание обсерватории, словно энергетический барьер, в неравной схватке борющийся с всепоглощающей темнотой.
Бросив назад мимолетный взгляд, Самсон, несмотря на сбившееся дыхание, нашел в себе силы, чтобы завопить как резаный:
– Бегите быстрее, они уже близко!
Однако Стелла и Натан и так выкладывались на полную катушку, и бежать еще быстрее они просто не могли, это было невозможно физически. Впрочем, сам Самсон, после своих слов, тоже скорости не прибавил.
Словно во сне, Самсон увидел страшную картину, как голодные волки настигают их и начинают сначала рвать на них одежду, (крики соратников заглушают его собственный душераздирающий предсмертный вопль), а затем, расправившись с тряпками, начинают рвать их плоть, буквально разрывают им грудь и живот, после чего поглощают все внутренности.
– Какой… ужас! – задыхаясь от одышки, вслух произнес Самсон.
Внезапно он почувствовал, как силы начали покидать его. Мужчина запаниковал, но потом, посмотрев в сторону величественной обсерватории, которая сейчас, по сути, была их единственным шансом на спасение, Самсон увидел ту самую спасительную дверь. Ее металлическая поверхность, частично скованная льдом, поблескивала под светом диодных прожекторов, словно маяк.
Теперь самое главное – нужно было только добежать до этой самой двери и громко-громко постучаться, с надеждой на то, что им кто-нибудь все-таки откроет.
Изначально товарищам показалось, что здание находится совсем недалеко от них, однако теперь, преследуемые голодными волками, они думали иначе. Это, на первый взгляд, короткое расстояние, оказалось непреодолимой дистанцией, которую им волей-неволей все-таки придется преодолеть, если, конечно, они хотят пережить этот очередной беспросветный день.
Натан сделал последний большой рывок и сразу же оказался впереди своих соратников. Он первым добежал до стальной, наглухо закупоренной двери и с силой стукнулся об нее всем телом, словно и впрямь намеревался ее высадить. Сделать ему этого не удалось, разумеется, зато травмы заработать с успехом получилось. При столкновении мужчина ушиб колено и рассек бровь. Потом Натан, как будто не ощущая никакой боли, принялся бешено стучать и биться в дверь, громко крича, чтобы его впустили.
Оказавшись возле своего товарища, Самсон и Стелла тоже разделили вульгарные манеры Натана. Все трое они так неистово ломились, стремясь как можно скорее попасть внутрь, что если бы дверь была не железной, а деревянной, то обезумевшие от страха люди точно выломали бы ее вместе со всей дверной коробкой.
– Откройте… откройте! – кричали они изо все сил, даже на секунду не сомневаясь в том, что в обсерватории еще есть кто-то живой.
Как раз в тот момент, когда их надежда начала ослабевать, а волчья стая находилась от них на безобразно короткой дистанции, механизм двери загудел, потом щелкнул. Наконец железная преграда отварилась, и все трое ввалились внутрь.
Трофим испытал сильный шок, увидев быстро приближающихся животных, чьи морды были измазаны кровью, а скалящиеся пасти исходили пеной. Он попытался запереть дверь, но ничего не получилось: распластавшаяся на полу троица создавала для двери большую помеху.
– Вставайте, живо поднимайтесь на ноги, надо скорее закрыть чертову дверь! – завопил Трофим.
Самсон оглянулся назад. Волки были уже совсем близко. Еще мгновение и голодные животные разорвут их в клочья.
– Подъем! – заорал он соратникам, резво вскочив на ноги и отпрыгнув к противоположной стене.
Натан и Стелла сделали то же самое.
Один из волков, оказавшись на трех метровой дистанции от Трофима, оттолкнувшись на бегу всеми лапами, взлетел в воздух. Животное сощурило глаза и широко раскрыло пасть, рассчитывая в следующую секунду вонзиться зубами в мягкую человеческую шею.
Когда дверь внезапно закрылась перед мордой волка, послышался глухой металлический стук, звук треснувшей кости, а затем за дверью кто-то громко и вместе с тем жалостливо заскулил.
– Ишь ты, чего захотела, тварь! – Сплюнул Трофим и повернулся к новоприбывшим. – Откуда вы взялись?
Соратники стояли молча, вжавшись в стену. Их грудные клетки вздымались от пережитого страха и сильной одышки. Они недоуменно переглянулись.
– Свалились тут на нашу голову, понимаешь ли! – выдал Трофим. – Ладно, – потом более смягчившимся голосом сказал он. – Не выгонять же вас теперь обратно. Пойдемте, представлю вас остальным. – Он сделал несколько шагов вперед, а затем добавил: – Только не думаю, что остальные будут рады вас видеть… У нас исчерпаны практически все запасы воды и еды, – в конце выдохнул он.
Далее Трофим повел незваных гостей по каким-то длинным, обшитым белым пластиком, мрачным коридорам, которые были очень высокими, но необычно узкими. На протяжении всего пути по потолку тянулся воздухопровод, а кое-где, прямо под трубами, мерцали диодные лампы, истощая последние запасы электроэнергии.
***
Не прошло и пятнадцати минут как волк, стукнувшийся об железную дверь на высокой скорости, уже окончательно пришел в себя. В глазах наконец перестало двоиться, и прекратили сверкать звездочки. Кровотечение из пасти животного, из того места, где раньше был клык, а теперь пустое пространство, тоже постепенно начало заканчиваться.
