Руслан Бортников
Ялмез. Начало долгого пути
Глава 10
На удивление самой Марялы, поначалу ей не нравилось то положение, которое они заняли. Однако, чем больше она находилась в объятиях своего жениха, тем больше она получала удовольствие и успокоение. Возможно, особую роль сыграла крыша, на которую они взобрались, когда Злоялисту показалось, что так будет лучше. Местная звезда уже начинала спускаться, а родители начинали предупреждать своих детей завершать гуляния. Птицы кружили над головами, периодически давая о себе знать при помощи пения. Злоялист не знал, но сейчас был период спаривания у птиц такого вида, а пение было всего лишь оружием для привлечения внимания самок. Чем красивее звучал самец, тем охотнее за ним следовали самки. Маряла все это знала, так как ее мама была одержима летающими созданиями любого вида, будь то местные животные или свирепый трехглавый дракон.
Мама однажды рассказала Маряле о том, как видела одного дракона. Безумно красивого, грациозного, огромного, с красной кожей, покрытой непробиваемой чешуей. Обладающего тремя головами. Одна изливала дым, вторая воду, а последняя огонь. А за ним бежало несколько богатырей, пытающихся спасти какую-то ялмазийку из его лап. В тот момент мать честно призналась, что хотела бы оказаться на месте той девицы, которую похитили.
Злоялисту не нравилось одно. Сам закат им бы не удалось наблюдать в полной мере, поскольку перед ними было еще одно четырехэтажное здание, которое перекрывало весь вид на будущий закат. Осознавая, что Маряла не могла ни разу полноценно полюбоваться заходом звезды, появилось дикое желание исправить ситуацию, но делать этого пока что не собирался. Момент был неподходящий.
Злоялист практически не произнес ни единого слова, как и сама Маряла. Лишь в тот момент, когда один предложил подняться еще выше, а вторая согласилась, была прервана тишина. Ялмазийка с горечью смотрела на происходящее на улице, будто ком в горле вставал, когда видела, как кто-то проходил мимо и громко смеялся. Она понимала, что сама, возможно, оказывалась в подобной ситуации, и поэтому никак и никого не винила в происходящем. Она все еще плакала, так как боялась потерять отца. В последнее время она осознала не только в глубине души, как потеряла ту связь с мамой, которая была у нее в детстве, ибо в последнее время, Маряла проводила больше времени с отцом по многим причинам. Это из-за того, что ей нужно было выйти замуж, а мама все время болела. Жутко понимала, что уже привыкла к тому, что мама в основном болеет и практически не выходит из комнаты.
– Какое блюдо ты приготовишь своему отцу, когда он поправится? – задал вопрос неожиданно даже для себя Злоялист.
Маряла все еще плакала, хотя и слез уже не было. Однако горевала не только из-за своего отца, но и потому, что Злоялист был первым, кто проявил настоящую заботу о ней за последние несколько лет, уж точно. Она снова почувствовала теплоту в сердце, и это ее испугало. Братья, которых она любила, тоже принесли ей немало мало боли и потому боялась снова этих чувств. Да, что-то в Злоялисте было такое, из-за чего ее тянуло к нему, но страх… только страх повторить прошлое заставлял ее оттолкнуться от него.
– Не знаю. Я не знаю, сможет ли он выжить… – Маряла снова заплакала.
– Маряла. Я скажу это еще раз. Ни твоя мама, ни твой папа не оставят тебя. Если нужно будет, найдем дракона, не пойми зачем. Нужно будет и с богатырями договоримся. – уверенно произнес Злоялист, глядя вдаль. Он сам не знал почему, но был уверен в сказанном. В это же время, ялмазийец попытался обнять ялмазийку, дабы закрыть от поднявшегося легкого, слегка прохладного ветра.
В таком положении пара просидела до тех пор, пока не стало темнеть. Злоялист уже хотел уходить, но Маряла изъявила желание посидеть еще немного. Тепло, исходящее от ялмазийца, грело не только ее тело, но и душу. К этому моменту ялмазийка перестала плакать. Лишь ее всхлипы могли сказать о том, что она недавно была опечалена. У Злоялиста начала покалывать рука, а затем отниматься. Крыша, на которой они сидели, давала понять, что за день она не успела накопить достаточно тепла, а потому, попы уединившихся уже начинали мерзнуть.
Прошло еще немного времени после того, как произнёс свои слова Злоялист. Он снова решил прервать тишину, поскольку ощущал, как тяжелые, уставшие вздохи Марялы выходили из ее носа с большой продолжительностью.
– О какой жизни ты всегда мечтала? – Злоялист хотел начать беседу с хорошей ноты, а эта тема показалась ему самой подходящей для его желаний.
– Мама в детстве читала сказку о том, как к одинокой ялмазийке, самой простой, каких много на Нибируе, пришел принц на белом коне. Он не хотел никого, кроме нее, и ради жизни с ней готов был отказаться от трона. Я всегда представляла себя на ее месте… – Маряла попыталась неуклюже посмотреть на Злоялиста, но, как заметил последний, она передумала быстро. – Когда я подросла, поняла, что оказаться на ее месте – это не просто прекрасно, но и очень печально.
– А продолжение есть у твоей сказки? – искренне поинтересовался Злоялист.
– Отец прекрасного принца этого не желал. Каждый раз приходилось возлюбленным испытывать на себе трудности, но они продолжали идти вместе, несмотря ни на что. От скольких злых мечей юному принцу пришлось защищать свою душу, сколько шрамов появилось не только на его теле, но и на сердце от предательств. Казалось, что у них все будет хорошо, но одному из злодеев удалось добиться своего. Простушка, как ее звали в сказке, была смертельно ранена. Принц не мог ее спасти. Ни один колдун не знал, как помочь. Ни один лекарь не мог предложить лекарство. Даже темные маги, обладавшие уважением, не могли повлиять на ее судьбу, и вскоре она умерла. Принц, не в силах вынести утрату, решил спрыгнуть с самого высокого здания в своем городе, на глазах собственного отца. Это привело к тому, что в королевстве не осталось наследников, и началась война, которая погубила королевство и самого короля. Сам принц, которому суждено было править долго, оказался перед богами Яви, надеясь на возможность быть рядом со своей возлюбленной. Он знал, что она была там, видел ее, но разгневанные Боги не желали его отпускать в тот мир. Ему предстояло сделать мир лучше, но он погубил не одну сотню жизней, и поэтому его отправили страдать в мир Няви.
– Как ты считаешь, правильно ли он поступил?
– Я бы хотела, чтобы он прожил свою жизнь, а явился бы к ней только тогда, когда придет его время. Не раньше. В тот момент он думал лишь о себе, когда на его плечах был весь мир. – любезно проговорила Маряла. Она посмотрела вниз, где уже не осталось детей, а изредка можно было увидеть подвыпивших ялмазийцев, шатающихся из стороны в сторону.
– Но он не выбирал такую жизнь и не хотел жить без нее – возмутился Злоляист. Однако он не занимал его сторону, ему просто было интересно, какие аргументы приведет Маряла.
– Да, но на него возложили свои надежды Боги не просто так. Когда дело касается столь могущественных существ, можно не думать о себе, поскольку твоя жизнь уже не принадлежит тебе, а он подвел их. Сколько жизней он погубил своим решением? – Маряла все же ударила своим взглядом собеседника, ей тоже было интересно поговорить на данную тему. Так она отвлеклась от реальности. Так она забыла, что происходило вокруг.
– А если бы… ему суждено было наоборот? Поднять восстание, и именно из-за него погибли бы не сотни или тысячи, а миллионы? – Злоялист прищурился. Не отводил своего взгляда от Марялы, желая хоть мельком рассмотреть, как движется полотно, дабы приблизительно понять, какие эмоции испытывает она.
– В любом случае, уходить из нашего мира по собственному желанию – это признак слабости. Ялмазийец или ялмазийка должны пытаться жить и не отдавать такую возможность.
Маряла искренне считала, что ее мысли являются не только ее мнением, но и истинной. Поэтому, она никогда даже не задумывалась о нечто подобном. Даже в те моменты, когда братья делали все для того, чтобы она жалела о том, где живет. Сама же, при этом, испытывала жалость за тех, кто в трудный момент решил не терпеть и покинуть мир живых, но больше всего жалела семью погибшего. Именно им приходилось жить с выбором своего родственника. Им приходилось горевать и выживать, поскольку считалось, что семья ушедшего по собственной воле являлась проклятой, и потому, если о ней знали, то никто не хотел не только брать на работу, но даже продавать продукты и разговаривать. Все боялись перенять на себя все несчастья.
Злоялист из ее слов понял, что она никогда не думала об этом, но не хотел заканчивать разговор.
– Когда принц получил наказание, Боги предоставили возможность им встретиться?
– Нет. Я бы тоже не позволила. Говорят, что в мире Яви время идет иначе. Там год, как для нас целый век. Поэтому те дни, которые прожил он без возлюбленной, для нее не оказались столь заметными. Он мог прожить свою жизнь, и в конце концов оказаться в ее объятиях на вечность.
Маряла искренне верила в существование богов. Верила в Явь, Навь, Правь. В это время на Ялмезе уже появилось немало групп ялмазийцев, которые подвергали сомнениям веру в богов. Одна из подобных групп, из таких, была неподалеку от ее дома, и один ее брат сам вступил в эту группу по собственной воле. Остальные родственники либо не высказывали свое мнение, либо тоже верили в богов, хотя в барах все больше и больше появлялось тех, кто рьяно пытался оспорить существование высших сил. При этом, сомнениям подвергали даже такие существа, как Змей-Горыныч и Баба-Яга. А Кощей бессмертный считался выдумкой. В таких барах всегда был тот, кто уверял, что все эти существа существуют. Начинался спор и заканчивался он дракой, порой даже смертью. Злоялист был точно такого же мнения, как его будущая жена. Он даже на мгновение позволял себе думать, что все это может быть выдумкой.
– Расскажи мне про себя. Про свою жизнь за пределами дома…– внезапно задала вопрос Маряла. Она не забыла, как пыталась начать этот разговор недавно, но тогда не получилось добиться ответа, и поэтому она выжидала подходящего момента. Злоялист уже не смог бы сменить тему, не смог бы уйти. Он был в ее власти.
Злоялист с печалью оглянулся по сторонам. Тяжело вздохнул, но все же решил рассказать небольшую часть про свою жизнь.
– Мой отец не знает, как и мама, чем я занимаюсь, когда их нет рядом, поэтому я хотел, чтобы все, что ты услышишь, осталось нашей тайной. – Злоялист посмотрел на Марялу ровно до того момента, пока она не согласилась. После ее жеста, ялмазийец тяжело вздохнул и выдохнул, а следом продолжил с сожалением – Моя жизнь за пределами дома, отличается от того, что ты видела. Я скорее похож на твоих братьев. Веду достаточно разгульный образ жизни, нападаю на тех, кто нагрубил, возвращаю долги тем, кому проиграл в игре… Богатые ялмазийцы не хотят, чтобы кто-то знал о том, что именно они причастны к убийству их противника. Поэтому своих солдат они послать не могут, а нанимать опытных убийц слишком дорого. Тут на помощь приходим мы. Нам за это хорошо платят, предоставляют возможность взять что-то бесплатно, а потом эти самые купцы исчезают, будто их никогда не было. – Это был единственный постоянный заработок для него, возможно поэтому Злоялист так цеплялся за эту возможность.
– Это стоит того? – поинтересовалась Маряла с небольшим страхом. Она никак не ожидала услышать нечто подобное.
– Стоило. Теперь я этим не занимаюсь. Все мои друзья погибли, и я единственный остался в живых. – Злоялист посмотрел на Марялу, у которой глаза были открыты от шока так сильно, что разрезы на полотне не могли показать всю их форму. – Показать, что я кого-то потерял – не мог. Тогда бы все остальные узнали бы о моей жизни. Рассказать тоже не мог. Тот купец нанял нас с одной лишь оговоркой… Мы не должны знать, кто является нашей целью. Как оказалось, купец, что нас нанял, был братом того, кого мы когда-то убили. Он хотел отомстить нам и потому устроил засаду ночью. Я выжил лишь по той причине, что смог увернуться от своей стрелы. Остальные… – Злоялист замолчал на некоторое мгновение. Ему было страшно рассказывать, поскольку Маряла была первой, кому он открывал добровольно свою вторую жизнь. С кем делился своими переживаниями и горем. Боялся, что она отвернется от него, когда он закончит свой рассказ. – Я видел, как из них утекала жизнь. Слышал, как они сделали последний выдох, после наступала полная тишина. Пустота на душе до сих пор сопровождает меня и, кажется, никогда не отступит. Это забыть нельзя. Я каждую ночь перед тем, как уснуть, вижу тот момент и будто переживаю его снова и снова. Знал бы я, как все закончится, стал бы уговаривать своих друзей от этого задания еще сильнее.
Злоялист попытался отступить от ялмазийки, так как почувствовал холод с ее стороны, и на это были причины.
Маряла, смотрела на своего будущего мужа со страхом. Она не могла представить, что услышит нечто подобное. В ее мыслях было что-то не страшнее того, как он общается с ее родственниками, но сейчас она смотрела на ситуацию со своими братьями совсем по-другому. Она стала переживать за выбранного отцом ялмазийца, так как теперь, казалось, это по его душе. Злоялист в этот момент был в смятении. Будто что-то пронзило его, перемешав все чувства, и теперь не в силах разобраться в себе. С другой стороны, его друзья никогда не были ему столь близки, чтобы оплакивать их сутками. А к незнакомым жителям Импелиции он испытывал особый холод. Это было одно из немногих, где Злоляист не стал мыслить, как его отец.
Маряла попыталась не проявлять свой страх столь явно и даже наоборот, поддержать Злоялиста, подсев к нему поближе.
– У всех есть прошлое, которого можно стыдиться. – неловко, с перерывами на мгновенья, подбирая слова промолвила Маряла.
– Да? И какое может быть у тебя? Чего ты не хочешь вспоминать? – с диким интересом задал вопрос Злоялист, обернувшись к Маряле.
– Я не всегда была честна с родителями. Иногда, в детстве, я могла сказать отцу или маме, что убиралась в доме, но на самом деле весь день провела с подружками. – Маряла виновато опустила глаза.
Неожиданно для нее раздался негромкий, но пронзительный искренний смех. Злоялист не смог сдержаться. Он ожидал услышать нечто большее, но не то, что удалось. Смех оказался более продолжительным, но ялмазийец будто не собирался останавливаться. На его глазах уже успели подступить слезы, а правой рукой он схватился за живот.
– Если это самое страшное, – еле успокаиваясь, с передышками сказал Злоялист. – Чего ты страшишься… то поверь мне, я постараюсь сделать все, чтобы ничто подобное не смогло повториться в твоей жизни. Это я не буду говорить о более страшном, поскольку не собираюсь видеть, как ты будешь страдать. – выплюнул из себя слова. Сам, при этом, размышляя над тем, правда ли это, то, что он услышал или нет. Однако, не было сомнений, что Маряла все так и осталась доброй, порой наивной, но с красивыми глазами и голосом ялмазийкой.
«Ради нее, можно и горы сдвинуть» – подумал Злоялист.
– Нет, это не все… – по глазам и тону Марялы, можно было понять, следующая новость, которую она нехотя начала рассказывать не вызовет столь радостных эмоций. Злоялист тут же успокоился, а после без капли лишних эмоций посмотрел на ялмазийку. – Обещай, что ничего делать не станешь и не расскажешь отцу… – Дождавшись неуверенного согласия, продолжила – В один раз, я смогла найти под кроватью моей мамы небольшую колбу с темно-зеленоватым оттенком. Жидкость была похожа на воду, только гуще. Я не знала, что это может быть. Поэтому пошла к лекарю. Не к тому, к кому ходила постоянно, а к другому. Он поведал мне о содержимом. Это оказался распространенный яд. Когда кто-то не хочет, чтобы выпивший умер, но нужно каким-то образом сымитировать ужасное состояние.
– То есть твоя мама не больна и не…
– Если ей не помогать, не давать отвары зелья, не следить за ее состоянием, то она отправится в… в мир Нави. Но я не могу позволить себе такое… – Маряла, хоть и никак не была виновата, но сама чувствовала вину, будто все это было из-за нее. А может, это была правда? Она снова опустила свои глаза и не намеревалась их поднимать, так как испытывала стыд за сказанное.
– Подожди. Твоя мама специально пила такое, чтобы ты никуда не уходила? – пытаясь разобраться в услышанном, задал вопрос Злоялист.
– Я не знаю. Мама давно говорила, что не хочет терять свою последнюю дочь в неизвестной для нее семье, но каким способом? Братья у меня не самые умные и добрые, но смогут ли они так поступить с тем, кто воспитал их? Несмотря на все пережитое мной, верю в – нет. – Злоялист не смотрел на Марялу в данный момент, но по ее голосу и тому, как она говорила, можно было заметить ее смятение. – Отец точно сделать этого не мог. Когда маме становилось плохо, то его либо не было рядом с ней, либо он уже как несколько дней работал, чтобы заработать монет на то время, когда его не будет.
– Но все же, кто-то отравлял твою маму – недовольно промолвил Злоялист направив свой взгляд вдаль.
Звезда уже почти зашла за горизонт, но ялмазийцам, наяву, этого заметить не удалось. На улице заметно потемнело, а крики пьяных все только набирали обороты. Над матерью Марялы, он размышлял не так долго. Его мысли заняли слова его будущей жены. Почему ничего не стоит делать или говорить? И когда он задал вопрос вслух, то не смог поначалу услышать достойный ответ.
– …Я бы сама хотела все рассказать, но для того, чтобы обвинить кого-то, нужно знать наверняка. Чтобы узнать, нужно искать, а это только привлечет внимание. Уже в третий раз пытаюсь поймать за горячую руку, но тот, кто это делает, ускользает. Даже в последний раз, перед тем как отправиться к тебе домой, я сторожила дверь, чтобы увидеть, кто может войти. Как оказалось потом, это было бесполезным времяпровождением. Если кто-то и был, то он вошел через окно в ее спальню и также вышел. Или она сама открыла его, но доказать никак не получится.
Маряла не заметила, как снова пододвинулся Злоялист. Внезапный момент, они начали соприкасаться телами и даже не обратили на это внимание, ибо были так сильно вовлечены в разговор.
Мимо их глаз прошла короткая драка, которая закончилась смертью победителя в бою и унижением проигравшего.
– Прошу прощения, но если не оправдываешь свою маму, как отца, то она уже делала нечто подобное? – вопрос Злоялист был разумен, как он считал, однако, боялся последующей реакции Марялы, так как не знал, как она сможет отреагировать.
Маряла в этот момент, замерла. Она не заметила, как поднялся легкий, но прохладный ветерок, от чего у Злоялиста даже пробежались мурашки по коже. Однако, ее одежда оказалась немного теплее, чем у ее собеседника, и потому ничто ее потревожить в такой погоде – не могло.
Злоялисту было любопытно посмотреть на то, как вели себя ее глаза в такой ситуации. Поэтому, встав со своего места, он был уверен, что остается незамеченным, а после слегка наклонился. Глаза Марялы не двигались, как все тело, однако в них можно было заметить то, как она размышляла. Если не обращать внимание на ее цвет глаз, которые прежде не мог рассмотреть, по непонятным причинам. Зрачки по контуру были черны, но ближе к центру приобретали особый окрас, прежде не встречавшийся нигде. То ли синий, то ли фиолетовый, иногда даже бордовый цвет был в ее глазах. Это показалось странным, ибо днем, уж точно, такое явление не уходило бы из его виду, особенно, учитывая тот факт, что только глаза, он мог наблюдать.
– Было несколько моментов, когда она говорила, что готова спрыгнуть с крыши дома, чтобы не отдавать последнюю дочь, то есть меня. Такая же история касалась и моих братьев. Она не хотела, чтобы кто-то из сыновей покидал ее дом. – Маряла посмотрела на Злоялиста и поняла, что нужно объяснить то, как одному из ее братьев все же удалось покинуть скромное гнездышко. – Все это произошло как раз после того, как он ушел в новую семью. Она заметила, как мама его невестки с ним обращается. Она почувствовала ревность. Говорила, что ее сын забудет свой дом.
– Как все сложно… – не сдержался Злоялист.
Своим комментарием он не хотел обидеть Марялу. Даже сам пребывал в состоянии шока, когда осознал сказанное. Однако и оправдываться за свои слова не считалось правильным, так как они казались искренними. Посмотрев вниз, Злоялист ожидал кого-то заметить, но, как ни странно, именно в тот момент никого там не было.
Свет в противоположных домах потихоньку начал затухать. Это говорило о том, что время уже позднее и разговаривающим тоже стоит завершать свой разговор. Но атмосфера усталости и честности не хотела их отпускать. Злоялист в мыслях допустил тот исход, когда они всю ночь проведут на крыше, разговаривая о их жизни, о прошлом и будущем. А когда закончат, их встретит рассвет с теплыми лучами звезды, и когда город начнет оживать, они со спокойной душой пойдут спать.
– Это моя семья… – неловко промолвила Маряла. Злоялист все же попытался понять, как ей удалось остаться такой нежной, когда вокруг нее происходили такие истории.
По виду интонации последних слов можно было с легкостью понять, как она не хотела продолжать разговаривать на подобную тему, и потому Злоялист решил задать еще один вопрос, который помог бы ему сменить тему разговора.
– Расскажи мне про свои глаза… – Маряла тут же посмотрела на Злоялиста с выпученными глазами, но продолжающими переливаться независимо от того, как падал свет от потухающих огней. – Если ты не хочешь об этом говорить…
– Ты первый, кто это заметил. – нежно ответила Маряла – Я много раз пыталась показать папе. Даже братьям и тем, за кого меня выдавали замуж, но все упорно говорили, что я придумываю себе то, чего нет.
По полотну, даже сквозь окутанную темноту, можно было заметить, как она улыбнулась. Ей было приятно узнать, что кто-то тоже заметил ее уникальность. Наконец-то, она может больше не убеждать себя в том, чего, по мнению окружающих – нет. Она радостно и облегченно выдохнула, а ее взгляд быстро устремился вдаль.
– Я не знаю, как это можно объяснить. Даже лекарь не способен был дать ответ. Правда, что-то в душе мне подсказывало, что он и не сильно этого хотел. – радость в голосе с каждым словом у нее потухала. – Но теперь это не важно. Я знаю – это не мерещится мне и все наяву!
Злоялист не стал как-либо комментировать ее слова. Ему было приятно слушать ее голос, он хотел просидеть так весь вечер. Однако оба ялмазийца принялись сидеть на крыше, молча наслаждаясь компанией друг друга.
Маряла больше и сама не произнесла слов, и когда Злоялист прервал свои мысли тем, что уже давно не слышал тянувший к себе голос, окинул взглядом собеседницу. Сначала было непонятно, в каком она находилась состоянии, но, как только удалось увидеть ее закрытые глаза, сразу стало ясным происходящее.
Маряла уже, спала глубоким сном. «Как ей удалось так быстро уснуть?» – задал сам себе вопрос Злоялист. Сам же, как только мог, аккуратно поднял будущую жену. Столкнулся с проблемой, что ее рука постоянно выпадала и не хотела лежать там, куда ее определили. Тогда ялмазийец взял небольшую веревку, не помня как она оказалась у него в кармане, а после привязал ее конец к телу.
Положив снова Маряду на свои руки, а после поднявшись, он не почувствовал какой-либо тяжести, даже напротив. В душе у него была легкость. Неизвестно, из-за того, что он провел весь вечер и непонятно, сколько времени от ночи с ней или после того, как поделился своими последними переживаниями. Злоялист теперь знал лишь то, как ему хорошо находиться рядом с ней. Казалось, что он начинал понемногу привлекать своим нутром. Конечно, полагаясь исключительно на рассказы своей семьи о том, как и когда они поняли, что не хотят жить без второй половинки. Пока ялмазийец нес спящую красивоглазую ялмазийку, почувствовал запах ее тела. Ни духи или другие примеси, которые используют дамы, чтобы пахнуть лучше, а самый настоящий запах ее тела. Порой, когда приходилось наклоняться к телу, чтобы преодолеть преграду, оно усиливалось и начинало сводить несущего с ума. Никогда прежде он не чувствовал нечто подобное. Сладкий, приятный на нюх аромат тела был уникальный. Теперь Злоялисту хотелось, чтобы следующий день наступил как можно раньше.
Осторожно шагая по крыше, Злоялист не хотел потревожить сон Марялы. Потому дорога обратно заняла в три раза больше времени, чем вперед. Тем не менее, в скором времени ялмазийка уже была в своей постели. Посмотрев в последний раз перед уходом, ялмазийец приятно улыбнулся, а после медленно, дабы не издать лишний звук, направился на выход.
Закрывая дверь, Злоялист почувствовал холод, пронизывающий его тело. Одиночество, которое мог испытывать, когда оставался один, а иногда и в кругу своих друзей, составляющих ему компанию, когда не хотелось быть одному. Но ее глаза и запах тела так и остались у него в памяти до самой его кровати. Когда же он улегся на кровать и укутался под одеяло поплотнее, дабы не замерзнуть ночью, а положение тела оказалось максимально комфортным, перед глазами представлял все те же моменты вечера, забыть которые очень не хотелось.
