Руслан Бортников
Ялмез. Начало долгого пути
Глава 22
ГЛАВА 22
Злоялист не надеялся, что сможет выжить после своего падения. Не надеялся, что сможет увидеть свою семью и ту, ради которой прыгнул с крыши. Он не хотел, чтобы она больше жила в страхе. Мучалась и молилась всем Богам, чтобы все наладилось. Для этого он и пожертвовал собой. Маряла была слишком хорошей, особенно после того, как с ней обращалась семья. В момент падения, Злоляист и понял, что был влюблен в нее с того момента, как только увидел в первый раз. Те первые чувства для него были не знакомы и потому он не мог их понять. Но сейчас… Осознал, что готов был прыгнуть в бездну еще раз, если от него потребует жизнь. За братьев в тот момент уже не переживал, так как знал, что они смогут выбраться из сложившейся ситуации. А отец оставался загадкой.
Открывая медленно глаза, Злоялист смог заметить перед собой сонное тело Марялы, сидящее на стуле напротив кровати. Она была заплаканная, опухшая, уставшая. Сколько времени прошло, пока он спал, было нереально даже предположить. Окна были завешаны и не пропускали света. На нем было два, нет, целых три одеяла и несколько подушек, расположившихся в районе лопаток и головы. Дверь была заперта, но при этом откуда-то дул легкий, прохладный ветерок, освежающий его тело. Быстро стало понятно, что сегодня была жара, по поту стекающему с его лба. Посмотрев налево, увидел несколько кувшинов. Предположительно, один был наполнен водой, другой отваром, а остальные так и оставались неизвестными.
Тело ныло, голова болела. Руки еле слушались своего хозяина, а ноги вообще протестовали. Медленными перемещениями пальцев удалось сместить кисть ближе к телу, к месту, где безумно чесалась нога. Тот факт, что ноги он чувствовал. Уже радовало его, как и то, что удалось очнуться в мире Яви, а не в каком-либо другом.
Посмотрев направо, где было окно, Злоялист заметил свои выстиранные вещи. Они были аккуратно сложены стопочкой на небольшом столе. Только кинжал был весь в крови и непонятной жидкости, которая давно испарилась, оставив за собой черную краску. Орудие было не тронуто, потому что только владелец мог его трогать и начищать так, как сам считал нужным. Рядом лежала другая стопка одежды, которую, по-видимому, должен был надеть, когда получится встать с постели.
Злоялист не хотел будить Марялу. Он понимал, что скоро все узнает, а вот жена не сможет снова уснуть из-за своих эмоций.
Пролежав в полной тишине некоторое время, Злоялист все размышлял. Его мысли были болезненными, мрачными, порой веселыми, но короткими. Однако все сводилось к тому, что он не знал, сколько прошло времени и какие вести произошли за то время, которое он отсутствовал.
– Как ты? – послышался ласковый голос Марялы. Злоялист так замечтался, что совсем не заметил, как очнулась его жена, при этом его пустой взгляд был устремлен как раз на нее.
Маряла сама, встала, не дожидаясь ответа. Подошла к своему мужу, осмотрела нежно его тело, а после ее взгляд встретился с его. Не в силах перестать смотреть и стоять одновременно, она присела на кровать, улыбнулась и снова задала свой вопрос.
– Лучше, чем могло быть. – рвано сказал Злоялист, решив подтянуться на кровати вверх. – Сколько времени прошло, пока я была в таком состоянии… – Маряла в миг опустила глаза. Злоялист увидел в ее движениях весьма печальную весть. Когда он поинтересовался этим, то в ответ услышал молчание. Маряла отвела голову в сторону, прерывисто вздыхая. – Что случилось?
– Ираяла тебе сама все расскажет…
Маряла в этот момент поднялась с кровати, последовала к двери. Когда ее открыла, замерла на несколько мгновений и вскоре исчезла. Оставалось Злоялисту гадать, что же такое могло произойти, что собственная жена не в силах была рассказать. Мысли были ужасные, но другие и не хотели посещать его голову. Чтобы не расстраивать себя, Злоялист пытался перевести все свое внимание на что-то, что находилось в комнате.
Вскоре в проходе появилась Ираяла. Она была опустошена. Лицо бледное, движения неуверенные, глаза хоть и смотрели в разные стороны, но она ничего не видела. Сестра села на стул, где сидела Маряла, но при этом не произнесла не одного слова.
– Сейчас подойдет твой старший брат. Он тебе и расскажет обо всем. – промолвила Ираяла, когда поняла, что даже не обрадовалась встрече со своим братом. Ее поведение еще сильнее натолкнуло Злоялиста на более печальные новости и потому, что-то хорошее, он уже не ждал.
Через несколько мгновений появился и старший брат. Он легонько улыбнулся, вошел в комнату, поинтересовался самочувствием лежачего и сам не стал присаживаться, выбрав свое место около стены. Маряла видя, что сейчас будут рассказывать новости, быстро присела на кровать рядом со своим супругом, взяла нежно его за руку и прижала к своим губам.
– С чего начать? – задал себе неловко вопрос старший брат, прикусив при этом свою губу.
– С самого начала, пожалуй – осторожно произнес Злоялист. Он знал, что вопрос не был задан ему, но все же решил помочь своему брату.
– Хорошо… Когда ты упал с крыши здания вместе с Шреялом, мы все замерли в мгновение. Никто не знал, выжили вы или нет, и потому все поспешили на помощь. Первым оказался Пираял. Как только он подошел к тебе, ему со спины вонзили прямо в сердце сталь. Шансов выжить у него не было. Он умер еще до того, как упал на землю. Из-за этого толпа и стражи порядка недовольно принялись освистывать их под шум и наполненный гневом. Я вспомнил, как это убивать. Отрубив одним движением голову своему врагу, я отправился к следующему. По совпадению, у них переставало действовать зелье, колдовство или что там им помогало. Из-за этого они стали медленнее и слабее. В общем, нам не составило огромного труда лишить жизни всех, даже тех, кто осознал плачевность ситуации, попытался скрыться в толпе, слившись с ней, к счастью, она его не приняла и вытолкнула обратно. Никто из них не выжил… А мы потеряли Пираяла.
У Злоялиста перевернулось все вверх ногами. Опустошение, слезы наворачивались на глазах. Понимание, что все произошло по его вине, делало боль еще сильнее. Слеза потекла вниз. Желание поговорить со своим братом было сильно, но, к сожалению… больше такой возможности ему не представится. Ираяла в этот момент стала рыдать и теперь было понятно, по какой причине, она была в таком состоянии.
– А их отец? – поинтересовался Злоялист, поднявшись по кровати еще выше, и теперь он уже не лежал, а сидел.
– Он не выдержал того, как у него на глазах убивали его детей. Он полез их защищать, но ему повезло… его лишили сознания одним точным ударом. А когда он оказался дома, узнал, что его возлюбленная уже все знала и покинула наш мир… он тоже не выдержал утраты… Твоя жена, Маряла, можно сказать осталась одна в этом мире.
– Нет. – тут же отрезал Злоялист, не желая слушать, как его возлюбленной будет одиноко и плохо. – Она не одна. У нее есть мы. У нее есть я. – Маряла в этот момент посмотрела на Злоялиста с влюбленным взглядом. Злоялист сам не понял, почему именно с таким, но чувствовал, что она именно так и хотела на него смотреть.
– Что касается насчет тебя… то ты приземлился удачно. Голова Шреяла спасла его тело, но не оставила шансов выжить. Правда теперь так много вопросов к тебе у остальных. Например, как так получилось, что ты смог чудом выжить, когда Шреялу, который упал с такой же высоты, как и ты, но в нем текло зелье разбил превратил свою голову в кашу.
– Не знаю… – Злоялист скосил свой взгляд в сторону, после чего посмотрел на свою сестру. Когда он уже надеялся на то, что все новости закончатся, он осознал, что было еще что-то. – Рассказывайте…
Старший брат помаялся. Он посмотрел на сестру, Марялу, потом одарил своим взглядом и Злоялиста, и только потом открыл рот, чтобы что-то сказать, но не смог. Его слова застряли в горле, не желая быть произнесенными.
– Когда все закончилось… – приглушенно начал вещать старший брат через недолгое молчание. – Мы вернулись домой. Убитый и без того горем отец увидел нас. Однако, нас было меньше. Он сразу начал задавать вопросы, и когда ему дали ответ, он встал со своего любимого стула… Упал на пол неожиданно. С тех пор он больше не вставал.
Слезы у Злоялиста потекли рекой. Он не знал, что следует сказать, да и не хотелось. Ираяла зарыдала еще сильнее, как и старший брат, которого было трудно заставить грустить. Даже Маряла начала плакать, поскольку успела привыкнуть к нему, даже пусть и прошло не так много времени с их первого знакомства. Злоялист невольно сжал свои ладони покрепче, из-за чего его жена тут же напомнила о себе, попросив отпустить свою руку. Злоялист послушался. Задрав голову, хотел остановить слезы или хотя бы сделать так, чтобы они возвращались назад, только они этого сделать уже не могли. Одеяло быстро стало мокрым, и никто не обратил на это внимание. А в голове у недавно очнувшегося ялмазийца промелькнули старые счастливые моменты с отцом. Дом в миг опустел, и в нем больше не будет такого тепла, как прежде.
Злоялисту вспомнилось, как они бегали по двору со всей семьей, играя в догонялки. Вспомнилось, как они совсем недавно, до его женитьбы, смеялись до отвала. Как дом был полон жизни и радости! Вспомнил, как по Ялмезу блуждал один старичок, к которому можно было обратиться за советом и зная, что тот никогда не откажет в помощи. Вспомнил последний их разговор. Вспомнил, как ему тогда хорошо и тепло на душе, и не от прекрасной погоды, которой тогда одарила их природа, а потому что тогда был отец рядом.
– Сегодня мы провожаем маму и отца в последний путь. – неловко сказал старший брат.
– А сколько… сколько я лежал в постели? – поинтересовался Злоялист, так как хотел выстроить картинку случившегося у себя в голове.
– Сегодня последний день нашей мамы, точнее ее тела в этом мире. Чтобы не сжигать тела наших родителей два раза. Они будут похоронены в один день… Сейчас утро, ты проснулся довольно рано, так что, если есть желание можешь зайти к ним в комнату. Вечером же все начнется и закончится.
– Но это не соответствует тра…
– Мы знаем. Но сестры не могут оплакивать смерть родителей так долго. Как говорил отец, у нас всех есть собственная жизнь. Да и ты сам прекрасно знаешь, как бы хотел наш отец. – Злоялисту возразить было нечего. Старший брат был прав, и его слова сквозь слезы звучали еще болезненнее, чем казалось изначально.
Если верить словам старшего брата, то Злоялист пролежал почти тридцать дней в постели. Месяц! Что еще произошло из важного, пока он спал? Посмотрев на Марялу, вопросов стало еще больше. Как она проводила своих родителей и братьев? Будет ли вообще это делать? Если да, то когда? Что она переживала в этот момент? Хотелось бы ей вернуться домой? Вопросы только и росли, как грибы, и ответа на них не было. Гадать желания не было, да и зачем, ведь можно их задать, когда в комнате никого не останется. А будет ли он задавать такие вопросы?
– Что еще произошло? – Злоляисту показалось, посмотрев снова на Ираялу, что произошло еще что-то ужасное.
– Нет. Это были последние новости… Да, и брата сегодня мы тоже провожаем. – старший брат потер щеку тыльной стороной кисти и после исчез из комнаты.
Ираяла слезно посмотрела на брата. По ее виду можно было сказать, что она тоже желает что-то сказать, но она лишь встала со стула и направилась прочь из комнаты.
– Она не винит тебя в случившемся… – сказала виновно Маряла, когда они остались наедине. – Многие считают меня виновницей. Винят за поступки моих братьев. Говорят, что мне нужно было их остановить, пока была возможность. Слышала даже, как некоторые, если бы знали, что будет. То никогда не позволили бы нам сойтись. Последние говорят, что я самая большая ошибка твоего отца.
Злоялист виновно посмотрел на свою жену. Она поникла и сама винила себя за то, что рассказала все своему мужу. Она посчитала, что выбрала не самый подходящий момент для того, чтобы рассказывать про свои несчастья. Однако слова были уже сказаны, и вернуть их не получилось бы ни при каких обстоятельствах.
– С этим мы тоже разберемся, не волнуйся. У нас все будет хорошо, и тебя никто больше не посмеет обидеть. – проговорил ласково Злоялист, пытаясь при этом наклониться к своей возлюбленной. Только сейчас он вспомнил о своих чувствах к ней, но произносить в слух их не собирался.
Рот Марялы скривился в улыбке. Она опустилась на кровать корпусом. Так, вместе они пролежали некоторое время. Но, к сожалению, такое продолжаться не могло вечно. В комнату вскоре вошли еще братья, дабы убедиться, что еще один родственник не отправился в другой мир, а после так же быстро вышел. Злоялист поинтересовался тем, что делает его семья, и услышал весьма предсказуемый ответ.
Сестры и братья, которые могли писать грамотно, хоть и был сегодня последний день, все равно продолжали записывать последние письма родственникам отца. В его родословной, много кто из родственников продолжал общаться друг с другом до самой смерти. Дети старались не уезжать в другие города, строить дома, как можно ближе, а это означало, что слух о гибели одного из своих пройдется волной и все прибудут как можно быстрее. Правда, отец Злоялиста был исключением. Несмотря на то, что он общался охотно со всеми при первой возможности, жил он в совершенно другом городе. Чтобы добраться к родственникам, нужно было пройти три портала подряд, а потом еще несколько улиц уже в их городе.
Остальные ближайшие родственники, Злоялиста, следили за порядком в доме. Злоялист не видел, но дом, как и двор, был буквально переполнен, поэтому его окна были завешаны, чтобы никто не возжелал подсматривать за происходящим. Женская часть, в основном, находилась на кухне, наполняя тарелку с перекусом, а две уже начинали варить вечерний ужин. Мужчины должны были ходить по дому и двору, следить за тем, чтобы никто не поссорился. Помочь тем, кто не способен был сам о себе позаботиться.
Маряла подняла голову неожиданно. Как оказалось, она уснула и не заметила, как Злоялист поднялся с кровати. Он разбудил ее, когда уже стоял позади в своей новой одежде.
Когда надевал на себя новую одежду Злоялист, то внимательно наблюдал за своим телом. Особенно его привлекали те места, про которые помнил Злоялист и там должны были остаться шрамы. Например, начиная от правой лопатки, ибо именно там он почувствовал что-то обжигающее при падении с крыши и заканчивая макушкой головы, до которой еще мог дотянуться собственный яд. Все были в микро шрамах в виде капель. Больше всего их было в районе правой стороны шеи, а в остальных местах они встречались реже.
Было пятно в виде капельки даже на икре правой ноги. Радовало лишь то, что яд по какой-либо причине не стал действовать на его коже. Потрогав колено той же ноги, я не заметил никакого шрама. Это говорило о том, что когда лекарь лечил его, то использовал самые сильные свои зелья. Однако, Злоялист все еще опасался полноценно на нее наступать, и потому прихрамывал, когда шагал. Однако, левый глаз был хорош как никогда прежде. Будто и не опухал до такого состояния, что увидеть ничего было нельзя.
– Ты чего? – возмутилась Маряла, подскочив со своего места.
Злояист чувствовал себя неуверенно на ногах. И когда пришлось отшагнуть назад, чтобы освободить пространство для жены, то чуть ли не упал, но удержаться смог.
– Нужно показаться всем… – произнес он. После этого встал в стойку, как солдат, и направился открывать дверь. Маряла смотрела внимательно за своим мужем. Наблюдала и делала выводы о его состоянии, по ее мнению, он превзошел все ожидания, которые возлагали на него. Когда же перед ним оказался чистый проход, Злоялист остановился и посмотрел на свою возлюбленную. – Жена, мне долго еще ждать вашего присутствия рядом со мной?
Маряла удивилась заявлению своего мужа и осторожно присоединилась к нему. Выходя, она видела снова одну лишь черноту. Все гости, а их было тут более чем достаточно, надели на себя что-то очень темное. Из-за этого могла мерещиться ночь, особенно когда утро только наступало, а все ялмазийцы, связанные по крови, стали приходить. Маряле пытались оказать поддержку родные братья и сестры, а также их вторые половинки, понимая, что она не была виновата в случившемся. И только это помогало ей находиться среди всех.
Глаза родственников отца Злоялиста впивались в нее гневно. Все будто представляли, как расправляются с ней, как бы мстя. Также можно было заметить очень много плачущих взглядов. Однако, если быть честным, то их взгляды на неё, были лишь отголосками того гнева, который получал Злоялист. Именно он был главным виновником происходящего, и родные братья отца неоднократно заявляли это, пока не было ни Марялы, ни Злоялиста. Дошло до того, что старший брат, тогда еще лежавшего во сне ялмазийца, вступился за него, заявив, что если есть вопросы у кого-то, то пусть не шепчется за спиной, а говорит все в лицо.
– Мне не нравится… – шепотом прокомментировала Маряла держа своего супруга за руку.
– Ничего страшного. Никто тебя не тронет. – уверенно, прихрамывая, сказал Злоялист.
Вскоре они вошли в покои родителей. Там лежала и мама, и папа Злоялиста, как сам брат, находившийся напротив. Увидев это, у Злоялиста не выдержали нервы и слезы потекли рекой. Безумно захотелось обнять их, поговорить о чем-то, или хотя бы посмотреть, как они громко смеются. Он в первый раз видел безэмоциональные лица своих предков – это было не привычно. Ноги не выдержали, и он рухнул.
Сколько оплакивал своих родителей Злоялист, не знал. Да и не обращал на это внимание, как и его жена, которая все это время находилась рядом с ним. Несмотря на то, что она не ела ничего с самого раннего утра и живот периодически напоминал о себе, она все равно продолжала сидеть рядом. Время от времени кто-то заходил, говорил несколько теплых слов и соболезновал утрате, а после также быстро испарялся.
Ближе к вечеру, братья подняли Злоялиста на ноги, попросили помощи, и он вскоре шел, прихрамывая, держа при этом телегу, как и остальные ближайшие родственники из мужчин. Сыновья покойного устроили огромный костер в чистом поле. Туда можно было попасть через портал, до которого нужно было идти несколько кварталов. Это то место, где недавно была вся семья после гибели матери.
Сыновья тащили на себе небольшую повозку, в которой был утрамбован стог сена, и на которой лежали ушедшие в другой мир. После должны были поднять деревянную телегу на подъем, состоявший из бревен, потом отойти на безопасное расстояние и зажечь огромный костер, провожая родителей в другой мир.
По дороге, пока здания проплывали по пути, сестры рыдали. Они уже приготовили прощальный ужин и главное блюдо в виде супа, состоявшего из картошки, мяса и главное – трав, которые добавлялись только в таком мероприятии в этом королевстве. Братья тоже не скупились на слезы, хотя и пытались сдерживаться, поскольку нужно было периодически протирать глаза от накопленной влаги, а это означало сбрасывать с себя свою часть работы.
– Не думал я, что этот день настанет так быстро… – сказал приглушенно один из самых младших братьев. Когда они оказались в нужном месте.
Перед ними открылось чистое поле. Недалеко стояли подготовленные бревна, вместе с уже лежавшим братом, который покинул их мир. У Умшияла пробежались мурашки по коже, ведь погибший был практически его ровесником.
– Не важно, когда этот день наступил бы, все равно никто из нас не был бы к нему готов. – ответил старший брат со сдержанной нервозностью. Его, как и Злоялиста, сильно раздражала толпа. Не любил в ней находиться и потому, всегда при первой возможности, пытался выйти из нее. Семейное времяпровождение под это правило не попадало.
Когда же удалось поднять телегу на подъем, старший брат взял лук и стрелу и после отправился вслед за своими уходящими братьями. Шаман, который должен был очистить души покойников, уже стоял на своем месте, подготавливая все нужные инструменты. Через некоторое время он начал проводить обряд, танцуя, обходя стороной родителей Злоялиста. Пел на непонятном, старом и забытом для ялмазийцев языке. Считалось, что этот язык ближе к богам и потому его слова будут услышаны быстрее и так, как и должны быть. Шаман периодически бросал порох на покинувших мир. Следом непонятные другие смеси мчались на бревна из его рук, и когда его мешки остались пустыми, тогда и можно было считать, что души очищены и обряд закончен. Оставалось лишь сжечь тела, чтобы злые духи не смогли их испортить.
Старший брат зажег стрелу, натянул тетиву и наклонился назад. Прицелившись, он выпустил стрелу из своих пальцев, и она попала прямо в цель. Тут же вспыхнуло оранжево-красное пламя. Первые языки пламени были настолько высоки, что могло показаться, что они дотянулись до богов, и те обернулись на них, так как поднялся небольшой ветер и взмахнул их головами.
– Прощай, отец. – сказал с опущенной головой старший сын.
Злоялист в этот момент посмотрел на своих поникших родственников, потом на разгорающийся костер. Рядом с ним стояла уже Маряла и держала за руку. Когда в голове мужа начинали приходить воспоминания, то его руки сжимались из-за эмоций, порой настолько сильно, что Маряле, казалось, она острой, будто кости сломались и впивались изнутри в кожу. Но она терпела ради своего возлюбленного.
Пока пламя обнимало уходящих в мир иной, родственники рыдали, особенно те, кто был ближе всего знаком с ними. Толпа была огромна. Родственники, с одной и с другой стороны, не перемешивались и находились строго среди своих. Слева те, кто знал маму, а справа те, кто отца.
Вскоре пламя стало огромным, оно забрало родителей или братьев с сестрой и больше не собиралось отдавать их обратно. Поднялся ветер еще сильнее и пепел, будто ранний снегопад осыпал всех присутствующих. В этот момент на душе у многих появилось чувство, помимо опустошения – облегчение. Все понимали, верили, что ушедшие отправились в мир Прави. Там не будет злых духов, плохих существ или тех, кто не ценил свою жизнь и нарушал покой других. А те, кто уже был в преклонном возрасте, а таких было не так много, надеялись, что в скором времени они встретятся со своими родственниками. Шаман в этот момент запел, но его песня была не такой, как прежде. Она не была прощальной или грустной. Напротив, в ней была жизнь, радость и веселье. Таким образом, он хотел сказать то, во что сам верил, но многие, особенно те, кто утратил веру в богов и здесь находился, так как это было положено традициям, возмутились.
– Не стоит – спокойным тоном ответил на критику и заявления о том, что он насмехается над шаманом. – Эта песня говорит о том, что они отправились в лучший мир и будут ждать нас. Теперь для них время не имеет никакого смысла. И пока мы доживаем последние мгновения на этой грешной планете, они готовят для нас место.
– Если это так, то по-моему ты сам не отправишься к своим праотцам? – возмутился один из родственников мамы. Злоялист посмотрел на него и заметил нестандартного размера ялмазийца. Он был выше и крупнее всех остальных. Его руки говорили, нет, кричали о том, что он мог сломать бревно пополам и при этом не вспотеть.
Шаман, увидев такое, потерял дар речи, однако, нашел вскоре слова.
– Моя миссия еще не закончена… – в этот момент шаман посмотрел на Злоялиста с таким взглядом, будто что-то знал, но не хотел об этом говорить. А после повернулся к собеседнику и уже продолжил с ним диалог. – А вы, я вижу, не сильно верите в богов.
В этот момент все рядом стоявшие одарили здорового ялмазийцца оскверняющими взглядами, а его престарелый отец, услыхав диалог, подошел, попросил прощение, а после увел своего сына в сторону.
Злоялист больше старался не замечать что-то постороннее. Он смотрел на костер и вспоминал теплые моменты прожитых дней. Глядя на огонь, он будто чувствовал, как облегчается его душа. Он окунулся в свои воспоминания так глубоко, что не заметил, как прошло полночи, некоторые из родственников не выдержали по разным причинам и ушли домой. И все это время Маряла стояла рядом молча, оказывая поддержку своему мужу. Горевшие бревна уже догорали, а тела уже давно лежали на земле в виде пепла.
Помимо детей, ушедший, до конца оставался и шаман, не по своей воле. Он не мог покинуть место, пока все не догорит. Он должен был защищать проход от злых духов, которые захотят проникнуть через открытый портал в виде огня. Чтобы этого не допустить, нужно было внимательно наблюдать за происходящим вокруг.
Так считалось, что если ветер резко осядет, значит, явились злые духи, и чтобы не пропустить их, нужно было начать говорить на древнем, забытом языке.
– Злоялист? – обратилась к своему брату Ираяла, когда костер догорел и даже шаман уже направился к себе домой. – Нам пора уходить…
Злоялист вышел из своих воспоминаний. Осмотрелся по сторонам. Ничего вдалеке заметить было нельзя из-за темноты, а после пошел за своей сестрой, угрюмой и слабой походкой. Он еще не особо хорошо чувствовал себя и до сих пор прихрамывал, но жаловаться, особенно в такой момент, было нельзя. Увидев свою жену, он слегка улыбнулся, так как увидел ее необычайную красоту. Увидел, как она влюбленно смотрела на него, и да, понял, что означал ее взгляд. Теперь он мог смотреть иначе и замечать то, чего не удавалось прежде. Подняв голову наверх, он почувствовал взгляд отца, добрый и родной, как, бывало, прежде и из-за этого улыбнулся еще сильнее.
