Руслан Бортников
Ялмез. Начало долгого пути
Глава 9
Прошло несколько дней, а отец так и не уделил должного внимания семье. Он все время, как казалось поначалу Маряле, придумывал оправдания, чтобы не проводить время с кем-то из своих детей. Однако прошло всего несколько дней, как единственная оставшаяся в доме дочка заметила, что его состояние заметно ухудшилось. Например, до своего отъезда, он спокойно мог мастерить что-то по дому хоть целый день, а после приезда, ему нужно было останавливаться, дабы передохнуть немного. И пока Маряла испытывала сильный страх, наблюдая за своим отцом, в ожидании следующих признаков болезни, Злоялист постоянно докучал ее братьев.
Самый старший брат, носящий имя Шреял, на удивление всего семейства, починил те два сломанных стула. При этом он заверял всех, что не обладает нужными знаниями для исправления поломки. Как только ему понадобилось лекарство, он тут же научился всему необходимому. Остальные братья пытать удачу не стали. Каждый пытался выполнить свою часть задания сразу, поскольку не хотел быть униженным новым властителем.
– Мы закончили – сказал один из подошедших средних братьев. Злоялист посмотрел на него и даже сам удивился, как тот расцвел за последние несколько дней.
Теперь никто из братьев не мог позволить себе выпить. Все они видели тот случай, когда отец вернулся, и казалось, что Злоялист уже не будет докучать всех, и один из младших решил немного выпить. Жених Марялы об этом узнал. Мдваоял, так звали несчастного выпившего, пришлось бегать вокруг бара несколько кругов, а следом, под покровом ночи и тусклого освещения звезд, пришлось ремонтировать скамейку. Никто даже не помнил, как ее удалось повредить, но все надолго запомнят, что не следует теперь баловаться радостями их жизни.
– Ты уверен? – Злоялист грозно посмотрел на подошедшего ялмазийца. Заглянул прямо в душу, через глаза и увидел, как средний брат Марялы переживает за свои слова. Он размышлял над своим ответом. С одной стороны, нельзя было говорить обратное заявленному, так как это означало бы неуверенность, а за это тоже было небольшое наказание. Если объявить о завершении дела, то последует проверка, которая, в свою очередь, завершится на том моменте, когда Злоялист найдет ошибку.
– Д-да… – Злоялист смог уловить заметную дрожь в голосе своего собеседника.
– В таком случае, ты можешь пойти отдыхать. – чуть скривив улыбку, ответил Злоялист.
Растерянный взгляд среднего брата в один момент напугал Злоялиста. Но этот мимолетный страх улетучился так же быстро, как если бы его не было вовсе.
Задачей среднего брата и других было подготовить идеальные бревна для дома. Злоялист еще не знал, какое задание следует дать. Полностью переделывать существующее здание или строить новое. И все же, больше склонялся к тому, чтобы возвести новое сооружение для тех, кто будет аккуратно относиться к вещам, а остальные так и продолжат жить в развалинах. При этом никто не имел денег на покупку чистых обработанных брусков дерева, а отнимать силой было строжайше запрещено, всем братьям пришлось идти в лес. Там рубить и доставлять обратно. Пришлось знатно попотеть, так как некоторые экземпляры не очень понравились Злоялисту и потому можно было услышать отказ. Из-за этого пришлось искать новые деревья и снова проводить процедуру.
Злоялист дождался, когда отчитавшийся ялмазийец отойдет на небольшое расстояние, а сам направился для проверки выполненного задания.
Оказавшись в нужном месте, Злоялист осмотрел огромную аккуратно сложенную пирамиду. Сейчас же уже не было тех бревен, из-за которых можно было дать отказ или заставить переделывать, и потому ялмазийец решил обойти по кругу, дабы удостовериться в своем решении. После проверки, Злоялист направился в дом, где находилась его будущая жена.
В этот момент она готовила обед для всей семьи. Она уже не испытывала на себе нападок. Почти перестала бояться, когда рядом находились братья. Конечно, они все так же продолжали ненавидеть свою сестру и даже сильнее, но не могли позволить даже косого взгляда в ее сторону, так как опасались действий со стороны ее будущего мужа.
– Ну что? – спросил Злоялист, входя в кухню. Он незаметно миновал входную дверь, да так успешно, что не издал ни одного звука. Этим, собственно, и испугал Марялу, так как последняя все же боялась. – Кушать уже готово?
– Нет, не готово. – сердито ответила Маряла.
– Твои братья неплохо постарались сегодня. Быть может, позволить им немного отдохнуть? – задал вопрос Злоялист. Ему было интересно узнать мнение его невестки.
Маряла в этот момент, замерла на некоторое время. Злоялист не мог наблюдать за тем, как она думает, и не только потому, что она стояла к нему спиной, а все так же на ней была простыня, закрывающая лицо.
– Мои братья вели себя порой даже хуже, чем ужасно, но мне не нравится это. Я боюсь, что тебе это понравится и ты больше не сможешь отпустить их сам. – неожиданно Маряла накинулась на Злоялиста. Ее слова прозвучали намного больнее, чем если бы его попытался оскорбить кто-то из ее братьев. – Что будет, когда они найдут кого-то другого, кто сможет давать им лекарство. И ты мне до сих пор не объяснил свой план… и почему ты мне не рассказал его прежде, чем начать воплощать в реальность?
– А я не хотел, чтобы они мне прислуживали всю жизнь. Цель была в другом. Почувствовать другую жизнь. Без пьянок, случайных связей или прочего. Показать, что можно жить совсем иначе, и тогда жизнь будет складываться совсем по-другому. Если ты могла бы заметить, то двое из твоих братьев уже начали знакомиться с весьма хорошими ялмазийками. Быть может, ты это заметила и потому, как они на тебя стали смотреть?
Маряла вспомнила, что она в этот момент готовила. Чтобы еда получилось, пришлось прервать диалог на некоторое время. Это немного сбило с мысли Злоялиста, но он был готов дождаться невестку и продолжить разговор. Однако, дочь отца не хотела разговаривать насчет братьев, когда ее волнение было больше в сторону отца.
– Папа. Ему с каждым днем становится только хуже. Мне кажется, он сильно заболел. – Маряла посмотрела на понимающие глаза своего избранника, после чего попыталась объяснить свою позицию.
Только после полного объяснения, Злоялист понял, что дела обстояли намного хуже, чем казалось раньше. В таком случае, он решил, ее братьям еще рано отдыхать.
Отцу становилось все хуже и хуже с каждым днем. Порой могло показаться, что его состояние было крайне серьезным и подходило к смертельному. На несколько мгновений отказали ноги и не смог дышать, но все прошло и подобные недуги больше не возвращались.
Нужно было привести лекаря, который и должен был помочь разобраться в ситуации. При этом, нужно было достать монеты на оплату предоставленных услуг. Прекрасно понимая, что ни у одного из братьев нет достаточного количества драгоценностей, чтобы можно было и оплатить, и при этом не отказывать себе в еде, решил продать некоторые свои вещи, которые могли цениться на местном рынке. Злоялист не хотел доставать что-то из мешка драгоценностей, который так и не удалось отдать, как велел отец.
Учесть идти на рынок выпала Мдваоялу. Ему этого хотелось меньше всего. Даже попытался отговорить Злоялиста от решения, но все было тщетно. Однако, было дано добро взять с собой одного из членов семьи. Тогда самый младший брат взял к себе в помощники следующего по старшинству, с которым у него были лучше отношения, нежели с другими братьями. Остальные же должны были привести лекаря и выполнять все его желания. Взамен Злоляист пообещал, что даст вне очереди по одному лекарству, чем обрадовал остальных, кроме самого старшего.
Когда все разошлись, Маряла подошла к Злоялисту со спины и нежно, благодарно обняла его. Ей хотелось сжать свои руки, как только позволяли силы, но сделать этого она не могла, как и снять свое полотно, чтобы будущий муж увидел ее лицо. В это время ее отец, по необычной привычке спал, это было очередным признаком того, что с ним что-то происходит.
Злоялист решил никуда не уходить, а остаться со своей будущей женой, так сказать, задать несколько вопросов, которые помогут ему лучше ее понять.
– Я ни разу не мог услышать, что тебе нравится. Может исправим это? – загадочно, будто Злоялист уже знал ответы, задал вопрос.
Марялу столь резкий, неожиданный вопрос застал врасплох. Прежде интересовались ей так давно, что она уже и позабыла настоящий ответ. Снова остановившись на месте, Маряла задумалась над вопросом. Она действительно не могла дать четкий ответ на него и потому решила придумать. Даже открыла рот, чтобы произнести слова, но тут же остановилась. Не хотелось лгать.
Постояв с открытым ртом совсем недолго, Маряла вспомнила, какой цвет ей был больше всего любим.
– Синий, только светлее. – нежно ответила Маряла, таким образом описывая голубой цвет. Она знала, что у ее цвета есть название, но, к сожалению, не помнила его по нескольким причинам. Во-первых, как говорилось ранее, ей не задавали такой вопрос, а самой думать о себе не было времени, потому и забылось. А вторая причина заключалась в том, что такой цвет входил в состав тех окрасов, которые считались для богатых.
Богатые цвета создавались очень просто. На Нибире было два белых цвета. Один из них использовался в тех случаях, когда нужно было что-то покрасить именно в такой цвет. Он не был так интересен, как свой брат, поскольку он попросту не смешивался с другими оттенками цветов. Если же кто-то все же пытался это сделать, то получал этот белый цвет и второй, но уже грязный, накопленный тем, что ранее находилось на столе, до смешивания, а также приобретал темные оттенки по непонятным причинам.
Второй белый цвет ценился намного сильнее, так как только при помощи него можно было сделать из синего голубой, а из красного розовый.
Конечно, в природе были и цветы, из которых добывали краску и голубого, и розового цветов, да и росли они во многих местах. Только проблема была в обработке, из-за которой можно было получить ожоги. Поэтому немногие хотели зарабатывать таким способом. Приходилось не только выжимать из них всю краску строгим способом, отдаленно напоминающим выжимание вежей вперемешку с колдовством.
– Голубой что ли? – удивленный тем, что собеседница забыла цвет, задал вопрос Злоялист. Однако быстро пришло на ум то, как с ней обходились, и потому смекнул, что в этом не было ничего удивительного.
– Да, он – даже немного виновато согласилась Маряла.
– Если тебе интересно, то я ушел не совсем далеко. Мне очень нравится синий цвет. Прям такой… – Злоялист взглядом попытался найти более-менее подходящий цвет в комнате, но после неудавшейся попытки осознал, придется объяснять все словами, при этом напрягая пальцы в надежде, что собеседница все поймет. – Прям такой… синий. Чтобы был только он и никакого другого цвета. Не темно-синий, не голубой, а синий.
Из-за объяснений, которые получилось услышать Маряле, удалось даже незаметно улыбнуться. Злоялист бы и не понял этого, если бы она в привычной для себя форме не попыталась бы и так невидимую улыбку скрыть рукой. Это действие навело на дальнейшие, весьма нехорошие мысли.
– Вижу, что тебя пытались принизить и за улыбку. Что они тебе говорили? – Злоялист почувствовал себя неловко из-за вопроса, но тем не менее, было жгуче интересно узнать больше о прошлом его избранницы.
– Я не хочу об это говорить – сказала, как отрезала Маряла.
Ее интонация в голосе, внезапные строгие движения четко дали понять Злоялисту, что не следует продолжать диалог в этом плане. Они оба понимали, этот разговор снова настанет, а пока ялмазийец решил придерживаться более приятных разговоров. Однако Злоялист не успел открыть рот, как услышал вопрос, который поразил его.
– Ты бросишь меня? – виновно задала вопрос Маряла, а после попыталась оправдаться, попутно не переставая перебирать деревянную посуду, которая могла ей пригодиться для готовки. – Просто мои братья…
– Твой отец привел меня не для них, а для тебя – Злоялист не мог в точности описать свои мысли и чувства, поскольку и сам не мог в них окончательно разобраться.
С одной стороны, что-то неведомое тянуло его к ней. Ровно с тех пор, как удалось увидеть ее прекрасные глаза. Как удалось услышать ее голос, хоть и не предназначался ему. Теперь, чем больше он находился рядом с ней, тем больше хотел с ней быть. Было желание сбросить с нее всю маску, чтобы рассмотреть ее лицо в мельчайших подробностях. Хотелось прикоснуться к ее телу, дабы узнать, какое оно на ощупь. Хотелось забраться туда, где никто их не потревожит, и наслаждаться компанией друг друга. Но все это было лишь желанием, и в действительности быть и не могло, либо нужно было время, чтобы все смогло осуществиться.
– Не-ет. Ты даже не думай об этом! – слегка строго дополнил Злоялист, так как не хотел, чтобы она могла позволить опускать такие мысли.
Маряла в этот момент замерла на несколько мгновений, а после облегченно выдохнула. Она хорошо смогла уловить то чувство, когда огромный булыжник упал с плеч. Она почувствовала искренность в словах своего собеседника и потому не стала задавать аналогичные вопросы, дабы не докучать ялмазийцу.
Воодушевленная, Маряла принялась снова готовить, и на сей раз, несмотря на покрывало, которое мешало Злоялисту любоваться видом невестки, можно было с уверенностью сказать, как она хотела услышать эти слова. Поэтому некоторое время будущая семья провела в молчании, однако, Маряла не смогла сдержаться, дабы не задать вопрос.
– Точно?
– Маряла, давай договоримся так, если ты еще раз задашь мне такой вопрос или подобный ему, то я соглашусь. – грубо ответил Злоялист и строго посмотрел на Марялу, которая не могла ожидать подобной реакции. По какой-то причине ялмазийец почувствовал себя виноватым и потому решил извиниться. – Прости, ты не заслужила того, чтобы я так с тобой разговаривал. Но и ты должна знать… быть уверенной, я так с тобой не буду поступать.
Злоялист не знал, что чувствовала Маряла, и мог только надеяться на взаимные чувства. При этом не брал во внимание тот период, когда она ухаживала за ним, так как казалось движимым чувством был не только страх, но и вина за произошедшее.
До сих пор, будущие муж и жена не спали даже на одном этаже, как того требовали традиции. Как и то, что нельзя было видеть невесту, чтобы жених мог полюбить ее не за внешнюю красоту, а за внутреннюю. Невесте также запрещалось одну неделю выполнять все просьбы своего будущего мужа, а следующую делать все наоборот. На третью, нужно было делать ровно половину от того, что хотели, а на последнюю, нужно было выполнять все, чего хотела вторая половинка. При этом нельзя было подавать знак на ссору или недопонимание, так как считалось, что если в первый месяц начать ругаться, то вся дальнейшая жизнь будет намного хуже и такой брак не мог состояться.
В медовый месяц были свои правила, которые нужно было выполнять, но сейчас было еще слишком рано об этом говорить. Однако, у Злоялиста было еще чувство, будто отец невестки подготовил задание, которое выполнить он не сможет. Тесть должен был придумать задание, дабы проверить своего нового родственника.
Задание могло касаться чего угодно. Физических усилий или душевных – это было не так важно. Главное, нужно было выполнить. Такие же дела обстояли и со стороны родителей мужа, но, как правило, отец Злоялиста давал крайне легкие задания, так как знал, что выбранные невестки прекрасно подходят под его детей. Некоторые из них могли нагрубить, другие подтолкнуть, третьи меняли образ жизни в противоположную сторону, а последние смягчали порывы бунтующего характера. Поэтому, Злоялист был крайне спокоен за своего отца.
– Расскажи мне, пожалуйста, про свою жизнь. Но только не той, когда ты находишься около семьи или своего отца, а о той, когда ты от них отдаляешься. – просьба Марялы повергла Злоялиста в небольшой шок, и потому даже не знал, что говорить. Маряла в этот момент, пыталась рассмотреть эмоции на лице ялмазийца.
– Даже не знаю… Что ты бы хотела услышать? – ответил вопросом на предложение Злоялист не просто так. Он не хотел рассказать чего-то лишнего и отводить от темы, которую не хотел затрагивать.
– Я хотела бы знать все. Как ты живешь? С кем общаешься? Как зарабатываешь? Кто твои друзья? Как мечтаешь прожить свою жизнь? Что… – Маряле не удалось договорить свое последнее предложение.
Злоялист перебил ее, ибо боялся, что вопросы так и будут течь целой рекой и концов нельзя будет найти.
– Что ж… Давай так, ты задаешь мне один вопрос, потом я тебе отвечу. Хорошо?
Маряла охотно согласилась. Но, тем не менее, больше поговорить они не смогли. На кухню вошли братья. Их вид был уставшим, будто им пришлось переносить все вещи, которые имели у лекаря, и, как оказалось, так оно и было.
Лекарю понадобилось принести крайне много разных колб с различными жидкостями и травами, чтобы попросту понять, какая болезнь атаковала отца Марялы. При этом, этого оказалось недостаточно, и тогда одному из братьев пришлось идти до колдуна.
Пока один из братьев ходил за колдуном, остальные пообедали, при этом оставив две порции супа для него. Не забыли угостить и лекаря. Как только ему удалось попробовать бульон, тут же попросил отварить еще и для их отца, так как он был наваристым, а значит весьма питательным. Колдун вскоре прибыл в дом. В здание он заходил с презрительным взглядом, так как знал, кто тут обитает, но отказать не смог лекарю.
Только в таком случае удалось приблизиться к пониманию лихорадки на Ховаялаве. Для большего понимания, нужно было задать несколько вопросов обессиленному ялмазийцу, дабы знать, где он мог подцепить заразу. Только после заданных вопросов и еле услышанных ответов, лекарь и колдун поняли, что полученные знания им никак не помогли. Все дело было в том, что Ховаялав был в огромном количестве различных мест. Пришлось пройти много мувесов, несколько рынков, ни один десяток различных улиц и не сосчитать зданий.
За столь короткий промежуток времени Ховаялаву нужно было проверить все стройки, которые проводились от имени короля и других богатых ялмазийцев.
Ховаялав не рассказывал своей семье, но он был проверяющим. Не рассказывал, потому что знал, как его сыновья не умели держать язык за зубами, а в его профессии врагов было много, и потому не особо хотелось, чтобы беда пришла к ним домой от обиженных прорабов. Лекарь и колдун не исключали варианта, касающегося отравы, хоть и признаков, указывающих на это, было крайне мало.
– Сказать честно – неохотно начал говорить лекарь Маряле, так как считал ее более ответственной, нежели ее братья. – Мы даже не знаем, чем болеет твой отец. Тошнота, боль в костях, иногда видит кого-то – это не признак простой болезни…
– Как и отравления… – закончил фразу колдун по имени Дыако. – При этом раньше мы с подобным не сталкивались. У него кожа приобретает синий оттенок, но это не отек.
– Мы сделали несколько надрезов, чтобы проверить его кровь – у Злоялиста сложилось впечатление, будто лекарь и колдун были давними друзьями, так как договаривали фразы друг за другом – но и кровь была обычной. Ничем не отличается от нашей с вами. Я даже подумал, что это синевуха…
Синевуха – очень опасная болезнь. Только один из тысячи мог выжить, но только при некоторых условиях. Например, если лечение начиналось сразу же, как только удалось заразиться. При этом каждый день нужно было пить не менее сотни разных отваров, и это еще не гарантировало исцеление. Нужно было иметь в придачу сильный организм, способный бороться с болезнью сам. А признаки болезни были такими: кожа пятнами начинала менять цвет на синий. Если это запустить и позволить пятнам соприкоснуться, то смело можно было проводить незамедлительную операцию по удалению участков кожи. Если же этого не сделать, то можно было лишиться не только кожи, но и того, что под кожей на этом участке находилось. Передавалась она через открытую рану, где когда-то побывал зараженный.
Главный признак того, что Ховаялав не болел синевухой, так как чувствовал другие симптомы и боль. В ее случае, все проходило незаметно, а порой приятные чувства удовлетворения, когда болеющий почесывал место поражения. А кровь при этом тоже не оставалась прежней. В ззависимости от стадии заражения, можно было наблюдать за синим оттенком жидкости в венах ялмазийца, да и не только. Ведь такой болезнью могли болеть абсолютно все существа на Ялмезе.
– Но это не та болезнь. Можно предположить, это нечто новое, так как у него присутствуют разные симптомы, которые встречаются у разных болезней. – говорил утешительно лекарь. Ему действительно было жаль Марялу, так как не хотел, чтобы она потеряла своего отца.
– Но мы попытаемся сделать все, что только есть в наших силах… – прокомментировал колдун.
Маряла не выдержала. В слезах побежала наверх, проталкивая своих братьев. Злоялист будто увидел ее слезы сквозь полотно и тут же поспешил за ней. Что-то подсказывало ему сделать это. Что-то говорило, так нужно сделать, потому что так правильно.
Миновав всех родственников своей будущей жены, Злоялист следом поднялся за ялмазийкой. И пока братья размышляли над тем, стоит ли им пытаться успокоить сестру, последняя уже пыталась закрыть дверь на ключ. Дверной замок успели починить, и потому причина была в ней самой. Руки тряслись, а из-за влаги на глазах, нельзя было что-то четко разглядеть.
– Маряла, постой! – прокричал Злоялист, переступая через последнюю скрипучую ступень. Но он не успел, Маряла закрыла дверь. – Дай мне войти.
Маряла молчала.
– Маряла, я не хочу, чтобы ты переживала одна.
Она молчала.
– Дай мне помочь тебе… – без надежды проговорил Злоялист, но на сей раз его слова не остались без внимания. Тогда ялмазийец решил продолжать разговаривать в том же направлении, при этом пытаясь говорить в более дружественном отношении. – Маряла, послушай. Ты все это время горевала одна. Даже когда я уже был у тебя дома, ты плакала одна. Ты знаешь, что будешь говорить когда тебя будут выдавать замуж? И в радости, и в горе… Все время была одна, но теперь есть я. Мы должны быть вместе.
Злоялист хотел побыть в эту трудную минуту для Марялы вместе с ней. Хотел пройти такой этап жизни, когда один боится будущего, поскольку считал, что в такие моменты ялмазийец раскрывается по-другому. Начинает говорить о своих мечтах, о сожалениях, о лжи, которой пришлось служить. Когда у нее закончатся слезы, устанет, а в такие моменты, ялмазийки уже не следят за своим языком, и их душа решает говорить только уставшую правду.
– Я могу только представить, каково тебе в такие моменты. Ты жила с теми, кто тебя презирал, ненавидел, но ты не должна больше быть одна, особенно в такие моменты…
Маряла медленно открыла дверь. Полотно прилипло к ее лицу и теперь можно было рассмотреть форму ее лица. Злоялисту, они сразу же показались привлекательными, чем-то даже завораживающими, и у него появилось дикое желание сорвать с нее его. Только традиции не позволяли это сделать.
Как только Злоялист вошел в комнату, Маряла тут же заперла дверь. Она вообще, при любой возможности теперь запирала дверь на ключ, дабы никто не смог войти.
Маряла бросилась в кровать, будто рядом не было Злоялиста. Он не знал, как ему стоит реагировать, не знал, какие нужны ей слова, но понимал, прикосновения имеют больший эффект. Так делал отец, когда его мама была чем-то расстроена. Всегда подходил сбоку, тихо присаживался рядом, практически в плотную, а потом постепенно по крупице передвигался к своей жене. Когда их тела соприкасались, отец поднимал все так же медленно руку, обвивал тело ялмазийки и прижимал к себе. В таком положении они могли просидеть долгое время, порой даже не произнеся ни слова, что казалось абсолютно удивительным.
Вспоминая поведение отца, Злоялист решил поступить точно так же. Он медленно, практически бесшумно подошел к Маряле, присел почти так же и примерно на таком же расстоянии, как из отрывка прошлого. Медленно пододвигался, но не так быстро, как отец. При этом все внутри него бурлило. Будто страх овладел его телом. Но чего бояться? Отказа? Это не будет удивительно, но тогда почему он так сильно переживает?
– Твой отец обязательно поправится… – броско и нежно сказал Злоялист, решив, что ему не стоит соблюдать тишину. – Он сильный ялмазийец. К тому же, не может он оставить тебя, не побывав на твоей свадьбе.
– Ты слышал, как говорил лекарь? Почти не верил в свои слова, а колдун? Он точно уже похоронил моего папу. – сквозь рыдание промолвила Маряла. Она сидела скрюченная, с опущенной головой на коленки.
– Главное, чтобы ты не похоронила его раньше времени. Сейчас не стоит отчаиваться. Твоей маме стало уже лучше, и она скоро придет в себя, сможет снова говорить с тобой, как мама с дочкой. Отец поправится, и все снова заживут семейной жизнью, а ты… Твоя дорога жизни связана отныне со мной. – Злоялист не знал, говорил ли он правильные слова или нет, но все его слова звучали искренне, так как исходили из души.
Маряла на мгновенье, перестала плакать. Подняла голову, дабы рассмотреть лицо своего будущего мужа, а после, с новыми силами, начала снова плакать. Она сама не знала, что заставило ее рыдать, да и это не так важно было. Ялмазийец не знал, как поступить, что и как говорить, а потому решил сделать все, как его отец. Злоляист присел поудобнее, пододвинулся вплотную к ялмазийке, обвил своей рукой ее тело и в таком положении готов был просидеть хоть до начала следующего дня.
Лекарь в этот момент остался с братьями. Он небрежно окинул их взглядом и сожалел. У него была возможность помочь Маряле неоднократно. Но по какой-то неведомой для него причине, бездействовал. Размышляя над этим, не мог придумать себе оправдания, однако, этого уже не требовалось. Когда ушел Злоляист, он и колдун почувствовали, как моментально спало напряжение. Все братья будто боялись его, и это было похвально. Был бы сейчас подходящий момент, Леял с удовольствием поинтересовался тем, как жениху Марялы удалось провернуть нечто подобное, но нужно было думать о другом.
Переглянувшись с Дыако, Леял будто мысленно с ним переговорил, а после отправился в покои Ховаялава.
