Саммер Холланд
Парни из Манчестера. Все под контролем
Глава 11
Принцесса
Первый день в новой должности не особенно отличается от остальных, проведенных в предыдущей. Главная разница пока состоит в том, что за этот Зои заплатили почти в три раза больше: Арчер не поскупился, перебивая предложение Гамильтона. Есть сомнения, что в изначальной вакансии зарплата была такой же огромной.
К тому же ей полагаются целых пятнадцать дней оплачиваемого отпуска, новое парковочное место и потрясающая страховка – это что еще за щедрость? Жизнь стремительно начинает налаживаться.
Дома ее надменным взглядом встречает Булка, забравшаяся на книжный стеллаж.
– Если ты что-то свалишь, я тебя этим ударю, – предупреждает Зои.
Словно понимая ее, кошка тут же заводит лапу за рамку с единственным артом к книге, который Зои не покупала.
– Тебе бы передумать, – советует она. – Это я не прощу.
Ее книга не стала успешной. Более того, она в свое время еле дотянула до середнячка продаж. Зои что только не делала для ее продвижения: постила в «Инстаграм» [3], пресмыкалась перед рецензентами, заказывала художникам арты и даже забрасывала собой «Тумблр», но ничего не сработало. Саммер говорит, это нормально для дебютного романа: стоило просто продолжать, и масса текста однажды победила бы сложности индустрии.
Проблема в том, что для этого нужно протянуть четыре-пять голодных лет, а у Зои их в запасе не было. К тому же успех в литературе не гарантирован никому: как бы ты ни писал, как бы усердно ни работал, элемент случайности все равно преобладает. Уж насколько «Пятьдесят оттенков серого» – полуграмотная дрянь, и тем не менее серия взлетела. А многие истории, изначально сделанные лучше – как минимум в них чувствуется школа, – не получили и половины этого успеха. Такое не объяснишь родителям, которые ждут от дочери достижений.
Зои ненавидит лотереи, так что оставила эту затею. Да, у «Сигмы-Дзеты», ее книги, появились свои фанаты. Вряд ли они вспомнят о ней еще через год, но это было приятно. Единственный арт, который сделан не за деньги, а от чистого сердца, Зои распечатала и поставила дома в рамку. Это сентиментально до скрежета зубов, конечно, но все равно греет душу. Однажды ей удалось вдохновить кого-то на творчество.
– Я вижу, ты не голодна, – угрожающе смотрит на Булку Зои. – Ладно, без ужина так без ужина.
Та, больше не задерживаясь ни на секунду, пикирует на спинку дивана, смешно стукаясь о нее мордой. Значит, нужно кормить, чтобы сохранить в квартире хоть что-то еще дорогое Зои. А потом садиться за свою новую вторую работу: она никак не может докопаться до синдиката, членом которого является Арчер. Сам он пока не торопится рассказывать.
Наверное, на ближайшей встрече «один на один» ей следует поднять эту тему под соусом Оаху. Однако не стоит полагаться только на его слова: Дэвид Арчер умеет врать так филигранно, что не отличишь правду от вымысла.
Зои открывает бутылку пива, плотно задергивает шторы и достает ноутбук. Чтобы искать информацию, она использует соседский вайфай: парень из квартиры сверху настолько жалок, что выдал ей пароль просто за улыбку.
Зои не слишком любит заходить в даркнет, разве что при необходимости. Почему-то от этого становится страшно, хотя, если посудить, не должно. Она не делает ничего сверхъестественного: не покупает и не продает, не общается. Просто читает. Лучше лишний раз не отсвечивать.
Что уже удалось узнать: синдикат, к которому принадлежит Дэвид Арчер, действительно уходит корнями куда-то в Лондон. Связать его с Гамильтоном пока не получается, да и не очень-то нужно. В конце концов, Зои сделала свой выбор и теперь должна только выяснить, на чем может прогореть Арчер.
Самое сложное – понять, является ли настоящим официальный бизнес, компания «Арчер», производящая мелкую бытовую технику и так активно заходящая в бьюти-сферу. Потому что если огромный офис, разговоры о прибыли и система КПИ – чистая фикция, это окажется нереально затратным прикрытием. Хотя, может, оно было таким изначально, а потом развилось в нечто настоящее…
Роль Арчера в синдикате продолжает уплывать из рук. Зои уже не знает, куда посмотреть. Даже штудирует обычные треды, где в комментариях иногда попадаются ключевые слова.
«Это не тачка бро а прямо детка. Такая лучше ссаной филипинской жены – мало того что послушнее. Бири больше одна на мир».
С тех пор как обычные уличные бандиты научились ставить себе VPN, даркнет начал стремительно тупеть.
«Помолись парням из Манчестера», – скользит она взглядом по тексту, но вдруг что-то щелкает.
Манчестер… Она не в первый раз видит выражение «парни из Манчестера» в таком контексте.
«Если бы они не отошли от дел, родной, у каждого из нас был бы шанс прикупить нормальную тачилу по отличным деньгам».
«Скучяю по этим уебкам».
Зои пытается вспомнить, почему в ее памяти крутится что-то о Манчестере, но в треде вдруг всплывает новое сообщение.
«Уже не вернутся. Тыковка умер, народ. Вы знали?»
Том «Тыковка» Гибсон. Вот откуда Зои помнит про Манчестер!
Проблемы Дэвида Арчера идут к черту. Сегодня она нашла тему поинтереснее.
Получается, что те самые четверо друзей из Манчестера – просто угонщики? На этом можно заработать стартовый капитал для переезда в Нью-Йорк?
«Ебали меня семеро. Тыковка Гибсон был единственным нормальным».
«Пусть сдохнут все четвяро. Уебаны конченые».
Зои с интересом ждет обновлений в треде. Кажется, эти парни и правда вызывают у многих сильные эмоции… Причем совершенно разной окраски.
«Завари будку. Они на Северо-Западе были одни, к кому можно было приехать и взять запчасть по нормальной цене без наеба. Если твою телку выебал Факбой, не ной, нужно было лучше следить».
«Па-любому ему в это время бил ебалник Зверюга».
Тред окончательно превращается в передачу «Радио восьмидесятых»: полуграмотные англичане, судя по их сленгу и ошибкам, делятся своими воспоминаниями в честь Тыковки Гибсона. Это лучше любого сериала: истории из провинциальной Англии кажутся какой-то нездоровой дичью, но завораживают.
Меньше всего информации, правда, удается выяснить о самом Леоне Гамильтоне. Его имя упоминается вскользь и даже с долей уважения. Получается, он еще со времен угона машин был лидером этой странной банды.
Схема кажется очевидной: угонщик – Джек Эдвардс, механик – Гэри Барнс. Роль Тыковки Гибсона ей не до конца понятна, но, судя по ностальгическим сообщениям, он был большим фанатом индустрии и кем-то вроде идейного вдохновителя. Зои помнит эти имена, потому что готовилась к собеседованию.
Значит, они угоняли машины, разбирали и продавали по запчастям. Если верить хотя бы каждому второму сообщению треда, сложно найти в Англии бандита, которому Гэри Барнс не поставил бы в машину какую-нибудь краденую деталь. Или как минимум не продал бы.
Телефон пищит уведомлением, заставляя Зои подскочить на месте и вернуться в свою нью-йоркскую реальность. Взъерошенная Булка, явно разбуженная резким рывком, неловко скатывается со спинки дивана и злобно мяукает.
– Да, и я здесь живу, – напоминает ей Зои и достает телефон из-под себя.
«К сожалению», – одним только выражением морды отвечает ей Булка, гордо исчезая на кухне.
Это сообщение из чата с подругами. Руби зовет всех на видеосозвон что-то обсудить, но Зои даже не открывает все сообщения, чтобы не отмечались прочитанными. У нее тут достаточно интересных историй, от которых не хотелось бы отрываться. К тому же стоит вернуться и к вопросу Арчера: в конце концов, Зои отказалась от работы в «Феллоу Хэнд».
Когда она уже собирается убирать телефон, наверху всплывает уведомление из «БДСМ-лайф». О господи, она что, не удалила его?! Давно пора. Не видела там никого нормального за пару месяцев скроллинга.
«Добрый вечер, принцесса».
Это что-то новенькое: просто вежливое обращение? Еще и с адекватным приветствием? Зои откладывает ноутбук и открывает диалог.
Мужчина под ником Колчестер, двадцать восемь лет. На маленькой версии аватарки ничего не видно… Скорее всего, на большой тоже.
«И вам доброго вечера, мистер», – набирает ответ Зои.
Открыв полный профиль, она быстро пробегается глазами по тегам. Бондаж, контроль, грязные словечки, укротитель строптивых… Неплохой набор.
На фотографии и правда ничего не видно: контровое освещение и коренастый мужчина в темной одежде; различимы только полоска мощной шеи, прямой профиль и прямоугольная дужка очков. Скорее всего, он женат и в поисках чего-то кратковременного и тематического. Подходит. По крайней мере, в профиле и описании красных флагов нет, а в этом приложении такое уже очень, очень хороший знак.
«Не смог пройти мимо вашего инопланетного взгляда. У меня к вам один простой вопрос: собираетесь в клуб на этих выходных?»
Глава 12
Леон
Зои Харпер наотрез отказалась идти к ним работать. Джанин говорит, предложенные ей условия серьезно выше рынка. Придется брать пиарщика из тех, что там остались: лучшего Дейви Арчер решил не отпускать.
Кажется, у него есть какой-то пунктик насчет Леона, о котором последний до этого дня не догадывался. А стоило бы, еще после ситуации с Сэм. Два года назад Дейви узнал, с кем она спит, и сделал все, чтобы оборвать их связь. Было интересно, но немного жаль: Сэм – прекрасная нижняя. Строптивость и покорность смешивались в ней причудливым миксом, добавляя в жизнь огня. Таких девушек мало.
Сейчас не время для ностальгии: Леон возвращается к работе. Серьезные дела он не доверяет компьютеру, так что широкий резной стол в кабинете усеян бумагами и стикерами. Пазл складывается с трудом: нужно найти способ убить Бакстона со всеми дополнительными условиями.
Во-первых, Леону нельзя за это сесть. «Феллоу Хэнд» не переживет его пребывания в тюрьме: все разбегутся в течение первого года. Особенно сейчас, когда Тыковки не стало.
Во-вторых, нельзя, чтобы Бакстон догадался о его планах. Тогда Леона уберут сразу и пункт первый снова становится валиден.
В-третьих и последних, нужно вместе с этим выйти из синдиката. От неоплатного долга, которым его шпыняют уже семь лет, начинает подташнивать: словно гасишь проценты, так и не добираясь до тела кредита. Отвратительное чувство.
У барона Бакстона есть сын, мерзкий, торчащий на всем, что можно снюхать, уродец, Хаттон Бакстон. Маленький баронет совершенно точно в курсе, в чем конкретно состоит долг Леона. Он не упустит ебучий джекпот – единственного человека в Америке, у которого нет выбора, участвовать в синдикате или отказаться.
Что будет, если просто убрать барона? Хаттон сначала приберет все к рукам, используя отцовские документы: у того дела ведутся очень здраво, и компромат на каждого ключевого участника синдиката скрупулезно собран и рассортирован по папкам. Леон сам положил первые листы в папки американцев.
Без барона синдикат протянет пару лет? Нет, точно дольше: Хаттон обладает интеллектом трески, но своего не отдаст. Да и договориться с ним так же невозможно, как убедить клопа не сосать из тебя кровь.
Убрать сразу обоих? Для этого придется надолго засесть в Лондоне и сначала выяснить, где хранится компромат, чтобы вовремя его уничтожить. Если копы доберутся до папок… спокойной жизни в Америке конец, и «Феллоу Хэнд» тоже.
Их равновесие танцует на острие иглы, держась на единственном факторе: Хью Бакстон – не просто босс преступного синдиката. Это щепетильный аристократ с хорошим английским образованием, его честь и гордость в любой сложной ситуации неизбежно перевешивают жажду наживы. Именно поэтому им уже пятнадцать лет удается договориться: они понимают друг друга.
Хаттон Бакстон далек от них обоих: сразу чувствуется, что это ублюдок, которого произвела на свет венгерская шлюха. Как бы барон ни пытался легализовать его, дать единственному преемнику класс и образование, не в коня корм. Хаттон может сколько угодно лепить к своему имени титул, однако именно с подобных ему начинается смерть британской аристократии. А потом они удивляются, почему Виндзор взял в жены кого попало.
Нет, им не договориться. Нужно выйти из синдиката до момента, когда умрет Бакстон. Леон видит только один способ добиться желаемого: оказать ему услугу такого масштаба, что другого пути отблагодарить будет не найти.
Ладно, уже проще: начинает вырисовываться хоть какая-то картина. Что это может быть? Вариантов очень много, глаза разбегаются. Леон снимает очки и опускается в широкое кресло, чтобы сосредоточиться.
Чья-нибудь гостайна? Бред. Партия оружия из закромов Британской армии? Десяток «Джавелинов» были бы чудесным и очень сентиментальным подарком, учитывая боевой «Глок», который сам Бакстон однажды отдал Леону, но маловато. Партия чистого кокаина из Перу? Чушь, он же не Хаттона собрался задабривать.
Его жизнь. Леон даже улыбается этой мысли: найти того, кто желает убрать Бакстона не меньше, чем он сам, уговорить все организовать, пообещав помочь с уничтожением компромата. Сдать этого человека Бакстону, получить свободу и после убить обоих.
План звучит до одури хорошо. Леон тут же принимается перебирать в голове общих знакомых, пока не доходит до того, о котором слишком часто думает на этой неделе.
Дейви Арчер, он точно мечтает прикончить барона – не может быть иначе. Правда, они с Леоном не ладят… Но это поправимо. Просто нужно найти подход.
В голове всплывает Сэм. Паршивая идея. Два года не встречались, его появление станет нездорово подозрительным. К тому же, если Леон правильно понял, они с Дейви все еще спят. Вытащить девушку из-под хорошего садиста невозможно: если она уже полюбила свою боль, значит, привязалась к ней крепче наркотика.
Зато есть та, кого Дейви еще не трахал. Зои Харпер. Он для чего-то держит ее рядом с собой: значит, она знает больше, чем сказала. Если заставить ее говорить… Леон умеет это делать. Да, тут можно попробовать. Все лучше, чем день за днем гнить от беспомощности и вины.
Беда в том, что Зои вряд ли девушка его формата. Впрочем, она ему и не для совместного будущего. И ради такой цели Леон готов на многое. Даже на ванильную девчонку, которой нужны стандартные отношения. Все равно это ненадолго.
Идеально. Зои Харпер откроет ему путь к мыслям Дейви Арчера, а остальное Леон сделает сам. На сегодня достаточно: веки начинают опускаться под тяжестью усталости, и он наконец может нормально уснуть. Хорошая работа.
Быстрый душ, вечерние ритуалы, добраться до кровати. Девять часов: наверное, впервые со дня смерти Тыковки он ложится так рано. Истощенный организм требует компенсировать накопленный недосып. Единственное, чего не хватает, – десять минут того, что мозг считает персональным временем.
Иногда это бесит. Порой Леон не может заснуть после длинного рабочего дня: что-то внутри требует хотя бы немного позаниматься чем-нибудь незначительным. Судя по всему, его вконец одуревший мозг считает ничегонеделание своеобразной формой отдыха. И в такие моменты проще выполнить это странное требование, чем ворочаться в постели без возможности уснуть.
Сегодня на книги и новости нет сил. Леон вспоминает о самом тупом развлечении, что у него есть, и открывает приложение «БДСМ-лайф». Вряд ли он найдет там подходящего партнера в обозримой перспективе: сайты, да и вообще онлайн-знакомства, пока больше похожи на фрик-шоу, чем на что-то серьезное. Но, скорее всего, за ними будущее, а Леон привык быть на шаг впереди настоящего.
Анкеты и правда часто похожи на пародию: внешняя атрибутика или и вовсе ее отсутствие, многие девушки вываливают грудь, словно вымя, – это единственное, что есть в их жизни; некоторые предпочитают показывать задницу. А макияж… Иногда кажется, будто в нем девушки ориентируются на работы модернистов.
Леону больше нравится, когда макияж оставляет на лице само лицо. Можно и совсем без него: настоящий румянец не нарисуешь. К тому же нет ничего страшного в следах, которые оставляет возраст, да и в других тоже. Когда случилась повальная мода на то, чтобы стереть свои черты и нарисовать поверх любую из сестричек Кардашьян, пришлось выискивать девушек, которые ее не переняли. Было сложно.
Очередной скролл – и взгляд цепляется за совершенно особенное лицо. Вернее, там и лица-то не видно: незнакомка под ником Гарпия спрятала улыбку за томиком «Алой буквы» [4], но не скрыла ее в своих глазах. Какой изящный посыл…
Эти глаза невозможно не узнать, да и ник выбран не просто так: Зои Харпер словно и не пытается скрываться. Что Леон думал пятнадцать минут назад? Ванильная девчонка? Теряет хватку. Не узнал свою.
Анкета у нее сухая, но вполне информативная: нижняя, предпочитает веревки и питает слабость к секс-игрушкам, готова отдавать контроль и открыта к экспериментам. В описании – игривое «Эксперт по непослушанию, мастерская степень в грязных словечках». Хороша: у нее ведь и правда степень по творческому письму?
Удача сама идет Леону в руки. Значит, все будет проще. Зои не нужно объяснять правила игры и уговаривать им следовать, и, что еще приятнее, они могут совпасть по многим другим вопросам. То есть достижение самой желанной цели в жизни можно совместить с получением удовольствия? Где здесь кнопка «Купить»?
Не задумываясь, он открывает диалог и печатает самое простое приветствие. Через секунду, не успев отправить, добавляет определение.
«Добрый вечер, принцесса».
Сообщение горит прочитанным почти моментально. Странно, неужели ей пишет настолько мало парней? Там же глаза, которые вызывают тебя на бой, – какой дурак откажется?
«И вам доброго вечера, мистер».
Задержка в ответе небольшая, но, скорее всего, она тоже просмотрела его профиль. Заинтересовал, это хорошо.
«Не смог пройти мимо вашего инопланетного взгляда», – быстро набирает Леон и даже не врет.
Стоит ли устраивать вежливый танец вокруг разговоров о погоде? После беглого просмотра воспоминаний об их собеседовании становится понятно: нет. Зои Харпер любит прямоту и откровенность.
Завтра среда, они с Кэтрин вылетают в Корею. Обратно возвращаются… Леон быстро переключается на календарь. В субботу утром. Вероятно, придется поспать: редко получается подремать в самолете, даже в ночных перелетах. К вечеру он будет готов ко всему.
«У меня к вам один простой вопрос: собираетесь в клуб на этих выходных?»
Так она поймет, что он зашел не потрепаться. В онлайне легко перепутать теплое с мягким, заменив личные встречи на бессмысленную болтовню. А ведь секстинг – это не сессия. Нет запаха. Нет текстуры. Нет широко распахнутых глаз, в глубине которых бьется, требует воли оргазм.
«Не исключено».
Играет… Ладно.
«Я хотел бы увидеться с вами в эту субботу. Приходите».
Оборвать все возможные рассуждения и излишний флирт. Леону и правда пора спать.
«Вы даже не назовете клуб?»
Попалась.
«В Нью-Йорке есть лишь один тематический клуб, который можно считать достойным принцессы. Я буду в восемь».
Такие, как Зои, не ходят по дешевым заведениям с дурной репутацией, каких в городе большинство. Леон убирает телефон и с невероятным спокойствием и чувством глубокого удовлетворения устраивается под одеялом.
В субботу Зои будет в «Пристанище». Как минимум любопытство приведет ее туда. А сейчас можно впервые за долгое время просто закрыть глаза и не думать о том, что его ошибки свели Тома в могилу.
Он искупит их хоть немного, когда отомстит.
Глава 13
Леон
Кэтрин странная. Она почти не говорит со встречи в аэропорту, а как только самолет взлетает, тут же сбрасывает обувь, поджимает под себя ноги и достает книгу на корейском с картинками, даже не глядя на него.
Леон понимает, что Тыковка в ней нашел. Тонкая, хрупкая, со своеобразным флером женственности… и да, объективно красивая. Как и многие кореянки: белая кожа, длинные гладкие волосы, легкая горбинка на носу. Правда, сложно представить себе их пару: Тыковка всегда был переполнен жизнью, она била из него фонтаном, расплескивая брызги на несколько футов вокруг. Кэтрин больше похожа на камень: за две недели, проведенные в соседних кабинетах, за время подготовки к поездке и даже на паре сложных встреч не показала ни одной эмоции.
К шестому часу перелета она наконец заканчивает с книгой и устраивается поудобнее, закрывая глаза и заворачиваясь в плед. Оставшиеся девять часов в воздухе Кэтрин спит: все-таки она очень странная. Ведет себя словно они случайные попутчики, а могла бы постараться хоть немного, чтобы найти общий язык. Тыковка в прощальном письме предлагал им подружиться, но для этого нужны взаимные шаги, а не только намерения Леона.
Мысли сами собой уносятся к Зои: в ответ на его последнее сообщение она прислала смеющийся смайл. Если в субботу не придет, насколько идиотом он будет выглядеть посреди «Пристанища»? Чушь, она не может не прийти. Ей любопытно, это ведь так просто и очевидно: хочешь заинтриговать принцессу – не атакуй ее и не будь навязчивым.
Скорее всего, она пришла в тему ради сабспейса. Был кто-то, научивший ее избавляться от стресса простым и даже приятным способом, не скатываясь в алкоголизм и не принимая прозак. Если бы это доставляло удовольствие, Леон и сам сейчас пошел бы к хорошей доминатрикс, чтобы на несколько минут избавиться от всего, что вертится в голове на повторе. Но, к сожалению, не его тема: он пробовал. Передача контроля другому человеку через десять минут привела к панической атаке, первой и единственной в жизни.
Когда самолет начинает снижаться – Леон едва не смеется от облегчения, ненавидит такие длинные перелеты, – он легко касается локтя Кэтрин, чтобы разбудить. Она мгновенно открывает глаза, скашивает их на его пальцы и аккуратно, но явно брезгливо убирает руку.
Охереть. Он делает столько шагов для примирения, и как она ему отвечает? Нашлась корейская королева, морда кирпичом.
– Мы снижаемся, – недовольно произносит Леон. – Необходимо поднять спинку сиденья и пристегнуть ремень.
– Виконт раньше работал бортпроводником? – с иронией в голосе интересуется Кэтрин.
– Прекратите использовать в речи мой титул.
– Разве вы его лишены?
– Нет. Но вы треплете его почем зря, не понимая значения, и это неуместно.
– Извините, мистер Гамильтон, – искривляет губы она, – больше вы не будете для меня виконтом.
Только Тыковка его так называл, причем с детства: маленький виконт. Даже когда отец был жив и Леон еще не носил этот титул. Тогда получалось так же иронично, но беззлобно и с какой-то долей уважения. Будто Тыковка тоже удивлялся тому, что аристократ оказался в государственной школе в Манчестере.
Кэтрин не сможет заменить ему брата, и пусть даже не начинает пытаться. Девушкам вроде нее не понять, через что они прошли, и никогда не достичь той же связи, какая была у них. Тыковка единственный, от кого можно было ничего не скрывать.
Впрочем, Леон собственноручно разрушил их связь. Вот что с ним на самом деле происходит: он впервые за пятнадцать лет остался совсем один. Человек, которого он считал младшим братом, хоть тот и был на три года старше, умер, вырвав из груди кусок души. Теперь на том месте дыра и она зудит, болит и требует отмщения.
И Леон даст ей это.
– Сейчас мы заселимся в отель, мне нужно три часа сна, – сухо сообщает он Кэтрин. – Прибытие в пять вечера, в Сеуле уже четверг. Встреча назначена на пятницу, на десять. Скорее всего, вас ожидает джетлаг, так что постарайтесь не проспать.
– Сегодня мы свободны? – хмурится Кэтрин.
– Да. Вы можете встретиться с членами семьи, если необходимо, или прогуляться по городу.
– Я не хочу.
Она почему-то накрывает ладонью предплечье, и этот жест кажется странным. В любой другой момент Леон зацепился бы за него, попробовал вытащить из Кэтрин хоть какую-то эмоцию, но сейчас он слишком устал. Веки тяжелеют, ему бы добраться до отеля…
– Как скажете. Лично я не упущу возможности посмотреть на старый город. Кстати, в пятницу после встречи вы тоже свободны.
– И у нас самолет в субботу, верно?
– Да.
– Зачем так долго? – угрюмо смотрит на него Кэтрин. – Мы могли бы вернуться в пятницу.
– Между длинными перелетами организму нужно восстановление. Так быстро возвращаться будет вредно. Вы, как врач, должны понимать.
Она отворачивается. Подружиться с ней? Невозможно. Тыковка, ну ты бы хоть инструкцию к своей жене оставил, что ли.
Это будет сложная поездка.
* * *
Три часа сна лучше, чем его отсутствие, но Леон все равно просыпается разбитым. Приходится даже принять ледяной душ: в Нью-Йорке сейчас… восемь утра. Если не встать, мозг поднимет его посреди ночи и к рассвету он снова потеряет продуктивность. Перелеты и джетлаг раздражают: за два дня организм не успеет адаптироваться, так что все время, проведенное в Сеуле, обещает быть адом.
Особенно с учетом Кэтрин Гибсон, которая всем своим видом показывает, как он ей неинтересен. Только она получила свой ключ от номера, не дожидаясь Леона, развернулась на каблуках и скрылась в лифте. Лишь бы не проспала: завтра им обоим нужно быть на высоте.
Взять с собой в важную поездку девушку, которая первый день в их бизнесе, на самом деле не самая умная идея, но это корейцы, и каждый раз, когда Леон с ними общается, он чувствует себя даже белее. чем в Америке, как будто слово «англичанин» выжжено у него на лбу клеймом. Единственный шанс добиться расположения этих националистов – привезти с собой еще одного корейца. Ну или кореянку.
В этом плане должность, которую он придумал для Кэтрин, звучит великолепно. Директор по развитию Кэтрин Гибсон… Как бы еще уговорить ее использовать в Корее девичью фамилию? Или хотя бы двойную.
Освежившись, Леон одевается и спускается в лобби: нужно поесть. Хорошо бы пройтись по окрестностям на ночь, нагулять здоровый сон. Да и в Сеуле он не был года два, даже немного скучал. Правда, с едой экспериментировать не хочется, поэтому он заходит в ресторан при отеле, надеясь, что сетевое заведение окажется хотя бы похожим на те, к которым он привык.
Пока миловидная хостес ведет его к свободному столику, Леон замечает в углу Кэтрин со стаканом сока перед ней. Будет невежливо сделать вид, что он ее не увидел, или она именно это и предпочла бы? На самом деле хочется побыть одному, но необходимо убедить ее хотя бы начать разговаривать: им еще работать вместе.
Замявшись, Леон останавливается, и в этот момент их с Кэтрин взгляды встречаются. Все, теперь точно будет невежливо.
– Минуту, – задерживает он хостес, – кажется, я вижу знакомую.
Лицо Кэтрин не меняет своего выражения, даже когда становится очевидно, что Леон собирается сделать.
– Не помешаю? – кивает на соседний стул он.
– Чувствуйте себя как дома, – пожимает плечами Кэтрин.
Тыковка сказал с ней подружиться. Подружиться. Не хамить. Лучше бы его последней волей было, чтобы Леон принял участие в экспедиции на Плутон.
– Вы успели погулять по окрестностям?
Кэтрин поднимает глаза от своего стакана и сдвигает брови.
– Нет. Как говорила раньше, мне не хочется.
Леон не удерживается от вздоха, на что получает удивленный взгляд. Она играет в собственную игру, довольно некрасивую, на его вкус. Поездка должна была вывести их из стрессовой ситуации и позволить пообщаться, но госпожа Гибсон предпочитает делать вид, что это просто неприятность, которую нужно пережить.
В конце концов, это путешествие к ней на родину. Можно буквально секунду благодарности?
– Кэтрин, тебе обязательно быть такой сложной? – задает он прямой вопрос.
На мгновение с ее лица слетает маска, и на нем появляется искреннее недоумение вперемешку со… злостью? Наконец-то одна настоящая эмоция!
– В письме, которое мне оставил Том, он попросил меня с тобой подружиться, – продолжает Леон. – И несмотря на то, насколько подозрительным выглядит ваш… брак, я искренне пытаюсь наладить наши отношения.
– Не нужно, – сухо отвечает Кэтрин, отводя взгляд.
– Я исполняю последнюю волю брата.
– Это необязательно.
– Для меня – обязательно. Именно поэтому я стараюсь, сижу тут перед тобой, едва ли не вытанцовывая, как клоун, а не таскаю тебя по судам, чтобы признать этот брак и все его завещание недействительным. Вот только знаешь, очень трудно дружить с кем-то односторонне. Так что не могла бы ты, пожалуйста, на час прекратить вести себя словно я вторгаюсь в твое личное пространство?
Кэтрин поеживается и морщится: манипуляция работает. Значит, с ней нужно грубо, напрямую. Господи, если бы Том познакомил их до своей смерти, обоим сейчас было бы легче.
– Я не хочу дружить, у меня и без тебя достаточно друзей, – наконец отвечает она. – Вообще не хочу, чтобы кто-то общался со мной из-за Тома. Не знаю, с чего ты взял, будто стараешься, пока ты только и делал, что оскорблял меня.
– Я пытаюсь нормально…
– Если это нормально, то у меня для тебя плохие новости, – жестко обрывает его Кэтрин. – У нас впереди семь, уже даже шесть с половиной месяцев, после которых я уйду из компании, и тебе не нужно будет вспоминать обо мне.
Леон не даст ей сбежать от работы, но пока миссис Гибсон не стоит об этом знать.
– И эти месяцы нам бы провести в здоровой коммуникации, – напоминает он.
– Тогда тебе стоило начать ее нормально. А ты обозвал меня голддигершей, помнишь? И до сих пор смотришь на меня как на помеху.
– Это не так. Просто ты появилась не в лучший период…
– Черта с два это не так. – Кэтрин окончательно теряет самообладание: она хватает стакан и залпом осушает его. – Ты оскорбляешь меня, угрожаешь судами, переживая исключительно о деньгах, которые я якобы получила незаслуженно. Том был прав насчет тебя: ты умеешь думать только о компании, а не о людях.
Она зря это сказала: Леон и сам за секунду переполняется яростью.
– И кто из нас голддигер, Леон? – выплевывает она. – Это не я пытаюсь отнять у тебя «Феллоу Хэнд», а ты делаешь все, чтобы «здоровая коммуникация», как ты говоришь, была невозможна. Будто только ты потерял Тома!
– Сомневаюсь в твоей способности понять меня, – наклоняется он, переставая соображать, что говорит, – ты вряд ли испытывала хоть каплю эмоций по отношению к нему.
– Заткнись.
– За все это время ты не пролила ни слезинки.
– Ты не будешь указывать мне, как скорбеть по умершему мужу! – кричит Кэтрин. – Иди на хуй, Леон Гамильтон.
Она настолько резко поднимается, что за ее спиной падает стул, и моментально вылетает из ресторана. Леон знает, он натворил дел, но сам парализован гневом. Боль разрывает его на части, особенно от ее злых слов «Том был прав насчет тебя».
Он что, действительно ей так говорил? Именно поэтому брат умолчал о своем раке и предпочел сказать Кэтрин и Гэри, а не Леону? Потому что считал, Леону это неинтересно? Тогда все намного хуже, чем можно было предположить.
– Виски. Чистый, двойной. И… – Леон пробегается глазами по меню на английском, – телятину.
Официант, едва успевший открыть рот, кивает и удаляется.
Если послушать Кэтрин, получается, что главный мудак во всей сложившейся ситуации – Леон. В попытках спасти компанию он упускает людей в ней. И в первую очередь упустил Тыковку.
