Сандра Бушар
Порочное влечение
Глава 2
Роберт. Три года назад…
– Роберт, – холодно ответил я на телефонный звонок, включив громкую связь на мобильном, моментально оглушая салон Jaguar F-Pace криком моего вечно всем недовольного отца. – Какого хрена ты снова орешь?
Моя серебристая тачка гнала по ночному городу, распугивая всех пешеходов с обочины. Налетая на очередной каменистый выступ, Жанна, делавшая мне минет с самого отъезда из клуба, тихо визжала, сжимая горло еще сильнее, заставляя меня усилием воли сдерживать гортанные стоны. Ее белые, как мел, наращенные волосы разлетались по всей машине, часто закрывая мне обзор дороги. А набухший ее стараниями член входил в маленький со стороны ротик полностью, и я едва сдерживался от желаемой разрядки. Не хватало еще, чтобы отец услышал, как я кончаю.
– Сука, я тебе нахуй все кредитки в жопу засуну и десять раз прокручу! – продолжал свою излюбленную тему он, а я мысленно отметил, что до стадии "приезжай, поговорим" осталась стадия "ты наверняка, пидор, не мой сын". – Твоя мать была шлюхой, видимо, это как-то отразилось и на тебе.
– И как же, интересно, связана шлюха-мать и дебош в "Кашемире"? – сквозь зубы прошипел я. Тема матери была единственной, в которой я не мог себя контролировать, всегда выдавая свои истинные чувства с потрохами.
– “ZoMalia Industries” нуждается в тебе, моем наследнике, а ты трахаешь всяких шлюх, бухаешь, как лошадь, и ничего не делаешь целыми днями! – впервые обычная пластинка отца сменилась, что заставило меня заинтересоваться, пытаясь оттянуть конец для Жанны. Да, именно для нее, потому что как только я кончу ей в рот, а она сглотнет мою сперму, уныло стирая ее с лица, то тут же перестанет быть мне интересна и я вышвырну ее вон из машины. – Пойми наконец, совет директоров никогда не допустит к управлению такого сосунка, как ты. Хорошо, я твой отец, владелец “ZoMalia Industries”, и могу поставить тебя во главе компании, но авторитет намного важнее денег, уж поверь! Люди не должны тебя любить, они должны бояться. Один твой взгляд должен убеждать их сделать так, как захотел ты, а твои знания должны только подтверждать это! Именно для этого ты должен все-таки окончить Вашингтонский университет и попробовать для начала руководить нашим филиалом в Америке.
Тут Жанна применила какой-то особый прием, заглотив член вместе с яйцами и параллельно проведя язычком по чувственной венке, и, даже скрючившись в три погибели, я не смог сдержать себя, громко выдохнув, все же залил ее лицо спермой.
– Ты что там, трахаешься?! – догадался проницательный отец, и я буквально видел, как он схватился за сердце и потянулся за своими красно-белыми таблетками в прозрачной банке. – А знаешь что? Пошел ты на хуй! Бабла больше от меня не получишь! Крутись как можешь, сосунок.
Едва он положил трубку, я остановил машину на аллее у набережной, спугнув бомжа, врезавшись в край лавки. Перевел взгляд на Жанну, которая начала медленно опускать руку со своей груди к промежности, а затем откровенно мастурбировать, дразня клитор, призывая присоединиться к ней. Это зрелище было… забавным, не более, поэтому я сдержанно сказал:
– Минет был охуенный. Ты опытная сосалка.
– Естественно… Это особая техника минета портовых шлюх, – томно простонала девушка, сексуально, по ее мнению, прикусив нижнюю губку. – А теперь моя очередь… – ее рука потянулась к молнии на моих джинсах, но, прежде чем Жанна успела что-либо сделать, я кнопкой у руля открыл двери машины, впуская прохладный вечерний воздух в разгоряченный салон, а затем ответил на ее непонимающий взгляд:
– Вали на хуй отсюда… Или мне нужно заплатить за твой портовый минет наличкой, чтобы ты ушла?
Жанна плотно сжала губы, не понимая, как ей поступить, а затем прикрыла свое хозяйство длинным черным облегающим платьем и все же вышла из машины.
Самое время было найти отца и по наметанной схеме вымолить у того прощение и мои карточки обратно. Только вот в тот вечер все пошло не по плану… Буквально все.
Полина. Наши дни…
Я сидела у окна своей скромной квартирки на окраине города, которую мы начали снимать у Тани еще в вузе вместе с сокурсницами – Вероникой и Фаиной. В нашем убежище было три комнаты: в одной спали мы с Таней, а в другой – Фаина с Вероникой. На самом деле Таня была довольно обеспеченной молодой девушкой, но тяга к голливудским стандартам подстегнула ее устроить из новомодной квартирки целый цыганский табор.
Все девочки уехали к родителям домой праздновать окончание учебы, и осталась одна я, так как планировала приступить к работе в ближайшее время. Стипендию больше не платили, а рассчитываться за квартиру было нужно.
Но сейчас мои планы резко изменились… Точнее уже во второй раз. Первый был, когда Валерий Николаевич огорошил меня внезапным назначением, а второй – когда Роберт отказался принимать меня на работу. Огорчил ли меня его отказ? Определенно нет. Когда я узнала его, то сразу поняла, что пора бежать не только из его кабинета, а из города. Возможно, даже из страны.
Но мужчина обыграл меня и тут… Увидев мое растерянное выражения лица, он добродушно улыбнулся, видимо, первый и последний раз в своей жизни, и спокойно сказал:
– Несмотря на то, какую услугу ты мне когда-то оказала, я не могу принять тебя на эту должность, – теперь он считал себя вправе называть меня на "ты", и этот переход мне совершенно не нравился. – Пойми, ты не подходишь для этой должности. Нам нужны люди, для которых юриспруденция – это смысл жизни, призвание. А даже название твоей кафедры звучит так, словно ты сама не знаешь, чем хочешь заниматься и тебе важно только окончить именитый университет, я прав? Если честно, до этого я даже не знал, что в Бауманке есть подобная специальность. Совершенно не профильная, согласись?
Естественно, он был не прав, и его слова заставили меня гневно сжать подол платья. Но я тут же вспомнила, кто сидит передо мной и скромно кивнула в знак того, что согласна – эта работа не моя. Даже если бы он просил меня работать на него, я бы все равно отказала… Слишком уж пугающими были воспоминания нашей последней встречи…
– Что же, не смею тебя больше задерживать, – сложив руки на груди, постановил он и встал со стула, намекая, что пора бы мне уйти. – Рад был увидеть свою спасительницу через столько лет. Думаю, с твоей характеристикой тебя возьмут на престижную работу, но только не в нашу корпорацию.
Не говоря больше ни слова, я выскочила из кабинета и на ватных ногах побежала в сторону метро. Что-то мне очень не понравилось во всей этой истории, но пока я не могла понять что. Вроде все логично: пришла на собеседование, провалила его и ушла с Богом…
– Как-то все просто… – сказала я своему отражению в окне и тут же перевела взгляд вниз. Проживая на двадцатом этаже новостройки, я навсегда избавилась от страха высоты, но сейчас живот скрутило по непонятной причине. Видимо, виной был черный джип, припаркованный около моего подъезда, который за два года проживания в доме я ни разу не видела тут. – Все слишком легко получилось…
В памяти снова всплыла картина, как Шаворский встает со своего места и начинает стягивать с себя рубашку, обнажая передо мной свое идеальное тело. Его мышцы играли от каждого движения, отдавая приятным импульсом между ног… Черт, этот мужчина был ходячим сексом!
– Вот! – наконец до меня дошло, что так сильно насторожило меня в поведении Роберта, и, вскочив с подоконника, как ошпаренная, я закричала Таниной белой собачке породы маламут по кличке Фиона прямо в морду: – Какого хрена он раздевался передо мной, показывал шрам и все такое… Если потом собирался выгнать? В чем логика, Фиона?
Вместе с облегчением, что я все же разгадала ребус, мучивший меня уже третий час, пришел и приступ паники. Если это тот Роберт, которого я помню, избалованный папенькин сынок, а теперь еще и глава корпорации, он просто так меня не отпустит. Он придет и выполнит свое ужасное обещание, которое дал три года назад…
Если детский дом и научил меня чему-то, так это не плыть по течению и пробивать себе дорогу к светлому будущему самой. И сейчас, понимая, что от этого решения зависит мое будущее, кинулась в комнату собирать вещи.
До прихода в вуз Валерия Николаевича у меня были четкие планы на жизнь. Она была буквально распланирована по минутам после окончания Бауманки. И вот сейчас я бросала вещи в свой единственный старый чемоданчик синего цвета, проливая слезы по разрушенным мечтам. Ведь если все так, как я думаю, то Роберт будет меня искать, а это значит, что приличную работу с официальным трудоустройством я найти не смогу. Придется выбрать что-то из разряда дворник, уборщица, няня, посудомойка…
И вот сумка была уже собрана, а я наконец стянула слишком узкое платье, из-за которого грудь болезненно ныла, и переоделась в лосины и белую майку. Еще между балетками и потрепанными белыми кедами я выбрала вторые. Ведь еще неизвестно, куда меня занесет…
– Если я ошиблась, то просто вернусь домой. И все, – приободрила я свое отражение в зеркале. В нашем длинном и полупустом коридоре одиноко стоял и пылился ветхий старый шкаф времен СССР, но зато там было единственное в нашей квартире зеркало в полный рост. Сейчас я бросила на себя беглый взгляд, словно прощаясь не только с квартирой, но и с собой. Мои глаза остановились на трясущихся руках и на крупных мурашках, размером с горошину каждая, плотной дорожкой пролегавших по моему телу от шеи и до пят. – Как же я хочу ошибаться…
В голове снова всплыла сцена того рокового дня, когда я впервые увидела Роберта… Странно, это было так давно, но помню все как сегодня…
Отбросив эти тревожные воспоминания, я натянула на себя ободряющую улыбку, словно могла обмануть себя же с помощь зеркала, а затем выдохнула и, наконец, открыла дверь, чтобы уйти из квартиры, но не тут-то было. Роберт уже стоял с поднятой рукой и почти нажал на звонок, когда я буквально вывалилась на него, а три вышибалы, словно тени, ограждали его от подъезда и всех возможных прохожих.
– Молодец, – воспользовавшись ситуацией, он заключил меня в свои стальные объятия так крепко, что отстраниться было физически невозможно. Единственное, мне удалось поднять на него беспомощный взгляд, но Роберт только улыбнулся хищной и в тоже время холодной, как лед, улыбкой, коротко констатировав: – Ты собрала вещи, и это упрощает задачу моим людям, – после этого он повернулся к близстоящему амбалу и просто кивнул на сумку. Он тут же, не раздумывая ни секунды, подхватил ее и направился с ней в сторону лифта. Двое оставшихся стояли неподвижно, окружив своего хозяина и будучи готовыми в любой момент закрыть его от пули. – Твоих соседок нет дома, так что ты можешь пригласить меня к себе. Нам нужно поговорить.
С этими словами, не спрашивая моего разрешения и не дожидаясь хотя бы какой-то реакции, Роберт втолкнул меня обратно в квартиру и, пока я испуганно прижималась спиной к стеклянной двери шкафа, закрыл входную дверь на ключ, который ранее я же вставила в замочную скважину.
– Ох, как долго я этого ждал, мышка… – бросив на меня полный похоти взгляд, он улыбнулся дикой улыбкой, словно обдавая меня холодным ветром, от которого по телу вновь пошли мурашки, – Где здесь твоя спальня? – жестко, словно это не вопрос, а приказ отвести его туда, осведомился он. Но, не услышав моего ответа, он сделал шаг вперед и аккуратно сбросил пиджак на пол, – Хорошо, тогда я трахну тебя здесь.
Глава 3
Полина. Три года назад…
День первокурсника, на котором я танцевала в ансамбле "Родина", подошел к концу намного позже, чем я могла бы подумать. А ведь завтра утром мне нужно было уже сдать практику!
– У тебя ведь уже все готово, – устало закатила глаза моя подруга Таня и, откинув назад длинные черные волосы, сверкнула на меня своими большими карими глазами. – Весь курс сейчас едет в "Барнсли" отмечать начало учебного года. Между прочим, не только тебе завтра практику сдавать, а у многих она даже не дописана…
– Нужно еще раз все проверить. Я хотела переписать теоретическую часть, там во втором абзаце… – начала было объяснять ей я, но тут же себя прервала, понимая, что она все равно не поймет. – Забей, я не иду, и точка.
Так получилось, что с первого дня я сдружилась с девочкой, которая постоянно подбивала меня на прогулы, но, отдаю себе должное, страх потерять бюджет не позволял мне это делать. Позже к нам в группу перевелась Фаина, такая же бюджетница, как я, трясущаяся из-за каждой галочки и отметки. Как бы ни было это странно, но сблизило нас именно ревностное отношение к учебе. Девушка была довольно полная, но, так как прибыла с востока, очень красивая, с чарующими чертами лица. Ее черные глаза с медными волосами украшали многие студенческие баннеры и вывески, зазывая студентов на мероприятия, дискотеки и даже конференции.
– Красивый студент – умный студент!– пояснял нам тайно влюбленный в подругу глава профкома.
Вероника же больше тянулась к Тане, так как обе девочки были из обеспеченных семей и могли позволить себе прогулку по бутикам, пока мы с Фаиной корпели над учебниками. Кстати, среди всех нас у Вероники были самые длинные, каштановые с рыжим оттенком, достающие до самой попы волосы и самая тонкая талия. Даже не спрашивайте, откуда я это знаю…
– Нет, Танюша… Мы с Фаиной пойдем домой, – снова повторила я ей и в этот момент развернулась вправо, где всего минуту назад стояла Фаина, но ее уже и след простыл.
– Видимо, Фаина тоже едет с нами, – Таня заговорщицки подмигнула и, не стесняясь, указала пальцем на девушку, которая вовсю флиртовала с Костей из профкома. – Вероника пошла за нашей одеждой, так что ты тоже едешь с нами. И не спорь!
Я бросила презрительный взгляд на короткие красные платья с аккуратной золотистой вышивкой по подолу, в которых нас заставили танцевать, и на белые сапоги, достающие до колена, обутые поверх колготок в крупную сетку. Последнее уже было идеей Тани, которую все поддержали, и мне ничего не оставалось, как тоже вырядиться дешевой шлюхой.
– "Барнсли" ждет нас, – хитро улыбнулась мне Вероника, вернувшись из раздевалки без вещей. – Твои шмотки у меня в машине, и если ты не хочешь ночью разгуливать в таком виде по улицам, то все же поедешь с нами.
Не знаю, чего она хотела этим добиться, но звучало это как вызов, поэтому, криво ей улыбнувшись и развернувшись на небольших белых каблучках, я гордо пошагала к выходу.
– У тебя нет ключей! – крикнула мне вслед Вероника.
– Зато я знаю, где лежат запасные! – сделала я ее.
– Ты не можешь ходить в таком виде по улице! Это… вульгарно! – не сдавалась она. Я же только усмехнулась, услышав из уст девушки, ходившей летом в шортах, прикрывавших едва ли ползадницы и надевавшей под одежду соски на присосках, чтобы привлечь побольше парней, слово "вульгарно". – У тебя нет телефона и денег!
В этот момент я просунула руку под платье в лиф, достав оттуда телефон и все деньги из кошелька. Урок из детского дома номер два – никогда не оставляйте ценные вещи без присмотра.
Услышав, как девушка громко выругалась, я победно улыбнулась, поняв, что победила.
– Береги обувь! – вставила свои пять копеек Таня. – Мне нужно ее завтра обратно к маме в бутик сдать.
Радостная, я выбежала из основного холла на улицу и буквально замерла на пороге. Мало того, что уже стемнело, так еще и здорово похолодало! Но назад пути не было – девичья гордость не давала признать себя неправой и тем более поддаться чьему-то дурному влиянию. Так что шаг за шагом я дотряслась до остановки автобуса. Просидев около часа впустую, решила пройтись до следующей остановки пешком, но стоило мне очутиться на приличном расстоянии, как нужный автобус приехал, набился до отвала и не стал реагировать на мои отчаянные попытки его остановить.
– Черт… Неужели 145-й уже уехал?! – простонала задыхающаяся девушка прямо мне в лицо, видимо, так же, как и я, не успела вовремя добежать. – Эти частники появляются тут раз в час!
Решив не ждать у моря погоды, пошла пешком, так как на автобусе мне было ехать тридцать пять минут, за полтора часа я бы прекрасно доковыляла своим ходом, еще и деньги сэкономила. По пути я ловила на себе изучающие взгляды, которые больше пугали, чем нравились. Только услышав громкую и нецензурную ругань на одной из улиц, я замедлила шаг потому, что хотела измерить масштабы катастрофы, и если там летят перья, то просто обойду через другую улицу.
– Блядь… Ну я же извинился! – худой рослый парень ударил каменную стену кулаком и заматерился с новой силой. Я выглянула из проулка и заметила для себя, что место, где ругались пожилой мужчина и парень, является черным выходом из самого крутого и пафосного клуба города, «Кашемира». Мне было не видно лица парня, но пожилого мужчину я могла разглядеть хорошо: полный, в черном костюме, который наверняка стоил целое состояние, его русые волосы были настолько короткими, что небольшая лысина на темечке почти не бросалась в глаза, а вот большие складки на шее – пожалуйста. – Какого хуя ты от меня хочешь? Думаешь, я тут на колени перед тобой встану?
Освещение в проулке дало мне возможность увидеть, как пожилой мужчина довольно усмехнулся, оценивающе осматривая парня, словно перед ним товар, мебель, стена, но никак не человек. Его лицо было мертвым, холодным, пугающим… Потому что не может живой человек иметь такое каменное, ничего не выражающее лицо. Даже улыбка показалась мне какой-то искусственной.
– Надо будет – встанешь на колени! – так же беэмоционально заметил он. В его голосе было столько стали и власти, что я сама уже была готова стать перед ним на колени и сделать все, что он скажет, лишь бы тот не обращал свой гнев на меня… Тогда я еще подумала, что быть врагом такого человека не только плохо и неприятно, но еще и опасно! – А пока поживи своим умом и пойми, что деньги не растут на дереве, а папа не вечно будет твоей кормушкой.
– Батя, ну ты че… Мы же все уже порешали… – пытался перевести все в шутку парень и, засунув руки в карманы джинсов, неловко пожал худощавыми плечами. Видно было, что этот сын не испытывает никаких угрызений совести, и это сразу вызвало у меня к нему лютую неприязнь. – Я обещаю тебе вернуться в Вашингтонский университет…
– Нет! – жестко прервал мужчина и сделал выпад в его сторону, гневно вытянув палец вперед. – Мне надоело быть спонсором твоего универа! Ты обещаешь мне снова и снова, а потом я трачу кучу бабла, чтобы вытянуть тебя из этого говна. Я устал. Мне надоело. Я не буду больше уважать тебя только за то, что ты мой сын. Докажи мне, что ты достоин этого. Перестань быть ничтожным существом!
– Батя, я обещаю тебе исправиться! – сказал парень, и, видимо, не только мне эти слова показались лживыми до мозга костей. Кажется, он принимал своего папу за круглого идиота.
"Никогда не верь парням с длинными волосами!" – как мантру повторяла мне Таня, но я только посмеивалась, даже не представляя, как сильно она права… Волосы парня были настолько длинными, что легко собирались в косу.
Сперва пожилой мужчина обессилено опустил руку, словно понимая, что тут дело пустое, а затем резко ее поднял и вмазал сыну по лицу с такой силой, что парень отлетел и, ударившись о бетонную стену, повалился на землю.
Мужчина снова вытянул руку вперед, но, не успев ничего сделать и сказать, потянулся к телефону, который зазвонил в самый "подходящий" момент:
– Шаворский! – холодно и по-деловому уведомил он собеседника, а затем кивнул каким-то своим мыслям и быстро засеменил к двери, видимо, ведущей в клуб. – Скажи "Privat", чтобы не смели начинать совещание без меня. Пока у меня полный пакет акций, пусть засунут свой договор себе…
Дальше я не услышала, так как дверь с грохотом захлопнулась, а парень, все еще сидевший на земле, громко застонал то ли от душевной, то ли от физической боли. Внутри началась борьба: подойти и помочь или бежать, пока меня никто не увидел. Эти сумбурные мысли так сильно захлестнули сознание, что я буквально пропустила, как дверь «Кашемира» открылась, выпустив на свет миловидную блондиночку с хищным взглядом. Она прекрасно знала, что парень сидит тут, более того, я видела, как она обрадовалась его немощному состоянию.
– Роберт! Зайка, что с тобой? – вмиг сменив улыбку на обеспокоенность, она обратила внимание парня на себя.
– Жанна, что ты тут делаешь? – понуро спросил он и повернулся так, что мне стало видно его лицо, оно не было хищным и отталкивающим, как у отца, а скорее слишком красивым и ухоженным для мужчины. Еще мне показалось, что его брови слишком черные, а контур густой бороды слишком четкий – он наверняка в салоны ходит чаще, чем Таня с Вероникой на дискотеки. – Проваливай. Я тебе все сказал еще в машине.
Мне было не видно лица девушки, но, судя по тому, как она передернулась, эти слова ее задели. Тем не менее она помогла ему встать, а потом так резко, что ни я, ни Роберт не успели среагировать, прижала его к стене и что-то тихо прошептала на ухо.
Роберт сначала презрительно закатил глаза, но, когда рука Жанны медленно поползла вниз по его рубашке и крепко схватила бугорок в джинсах, он, сдаваясь, простонал и кивнул ей. Оглянувшись по сторонам и не увидев ничего и никого (так как я пригнулась, спрятавшись за мусорным баком), девушка тут же встала на колени. Мне было не видно, что она делает, но то, как Роберт вцепился в ее волосы и принялся насаживать ее голову на себя, давало четко понять. Его глаза были закрыты, казалось, что сейчас он уязвимее всего. И самое ужасное, что я для себя отметила – между этими людьми не было никакой химии.
Не зная, что хуже, препирательства с отцом или минеты на улице, я гордо развернулась, повторив свой выход из актового зала в Бауманке, решив уже идти домой и не мешать людям развлекаться. Практику еще никто не отменял…
Стоило мне отойти на десять или пятнадцать шагов, как Роберт громко закричал. Сперва я усмехнулась, мол, слишком быстро он кончил. Но, услышав, как женские каблуки быстро застучали, а потом дверь в клуб закрылась, я заподозрила неладное… Задумавшись на секунду, услышала тихое и протяжное:
– Помогите… Кто-нибудь…
Моя совесть окончательно сдалась, и я сделала то, за что буду потом расплачиваться всю оставшуюся жизнь – пошла его спасать.
