Саймон Стивенсон
Включи мое сердце на «пять»
Люди!
Я не могу!
ПРИЕМНАЯ БЮРО РОБОТЕХНИКИ, ВЕЧЕР
Джаред входит в обшарпанную приемную федерального ведомства.
Приемная битком набита ДЕФЕКТНЫМИ РОБОТАМИ.
ЛИЧНЫЙ ТРЕНЕР делает прыжки на месте.
ПАРИКМАХЕР щелкает ножницами.
Рядом РОБОТ-ХОСТЕС повторяет раз за разом:
«Привет, я Мелисса, и я робот! Привет, я Мелисса, и я робот! Привет, я Мелисса…»
Джаред сидит и терпеливо ждет.
Очевидно, что он – наименее дефектный робот в этой комнате.
ОФИС БЮРО РОБОТЕХНИКИ, ВЕЧЕР
Джаред сидит у заваленного бумагами стола, напротив тучного ИНСПЕКТОРА БРИДЖЕСА (48), который заполняет бумаги и одновременно поедает конфеты.
На рубашке Бриджеса бейдж с надписью «АНИЛ ГУПТА».
ДЖАРЕД
Инспектор Гупта…
ИНСПЕКТОР БРИДЖЕС
Я – инспектор Бриджес.
ДЖАРЕД
Но на вашем бейдже…
ИНСПЕКТОР БРИДЖЕС
А, да. Это не мой бейдж. Я облил рубашку за обедом, и инспектор Гупта одолжил мне свою. Зачем пришел?
ДЖАРЕД
Пожаловаться на самого себя. Я неисправен.
ИНСПЕКТОР БРИДЖЕС
А в чем проблема?
ДЖАРЕД
В моем облаке чисел появилось случайное число. Оно не связано ни с текущей, ни с предыдущей задачей.
ИНСПЕКТОР БРИДЖЕС
А ты пытался выключить себя и включить снова?
Джаред выглядит сбитым с толку.
ДЖАРЕД
Биологический компьютер, как человеческий мозг, не может себя выключить! Иногда мои микросхемы перегреваются, но…
ИНСПЕКТОР БРИДЖЕС
Господи, да я же шучу! Но зачем, спрашивается? Ты же робот.
ДЖАРЕД.
Да, верно. Я – неисправный робот.
Бриджес указывает на робота-парикмахера, который теперь стрижет волосы робота-хостес.
ИНСПЕКТОР БРИДЖЕС
Вот это – неисправные роботы.
ДЖАРЕД
Постороннее число – количество зубов, которое мне еще нужно обработать до выхода в отставку.
ИНСПЕКТОР БРИДЖЕС (Устало вздыхает.)
Мы тебя протестируем. Комната номер три. Слева по коридору.
Бриджес заполняет АНКЕТУ и протягивает ее Джареду.
БЮРО РОБОТЕХНИКИ, КОМНАТА ДЛЯ ТЕСТИРОВАНИЯ, ВЕЧЕР
Джаред сидит на стуле, и у него на голове похожее на старый мотоциклетный шлем УСТРОЙСТВО, покрытое проводами и мигающими лампочками.
Лампочки гаснут, и звучит ЗУММЕР, обозначающий окончание теста.
Джаред снимает шлем.
КОМПЬЮТЕР в углу комнаты выплевывает РАСПЕЧАТКУ.
БЮРО РОБОТЕХНИКИ, ОФИС, ВЕЧЕР
Инспектор Бриджес смотрит на распечатку, затем на Джареда.
ИНСПЕКТОР БРИДЖЕС
С тобой все в порядке.
ДЖАРЕД
При всем уважении, это не так. Я неисправен.
ИНСПЕКТОР БРИДЖЕС
Если ты неисправен, значит, наш главный компьютер – тот, который тестирует всех роботов в великом штате Мичиган, – тоже неисправен.
ДЖАРЕД
Может, меня все равно стоит отформатировать? На всякий случай?
ИНСПЕКТОР БРИДЖЕС
Брось. Мне некогда с тобой возиться. Езжай домой, ночью побудь как следует в режиме ожидания, и завтра наверняка число исчезнет.
Джаред неохотно уходит.
* * *
Но назавтра число не исчезло.
Оно по-прежнему оставалось на переднем плане в облаке чисел и каждый день уменьшалось на 416:
1956032
1955616
1955200
1954784
1954368
В математике величину, которая предсказуемо уменьшается, называют «затухающей».
В моем облаке чисел находилась затухающая величина, и она символизировала собой число разрушающихся зубов.
Это показалось мне значимым.
В четверг доктор Глунденстейн пригласил меня в свой кабинет, чтобы потрепаться. В какой-то момент он прервал свой длинный перечень жалоб и осведомился о том, как я поживаю. Обычно на подобный его вопрос я отвечал, что у меня «все в порядке».
Когда человек спрашивает, как ты поживаешь, по правилам вежливости нужно ответить, что ты «в порядке».
Тем самым ты не отнимаешь у человека драгоценное время, которое можно потратить на разговоры о нем самом.
Но в тот раз я не сказал доктору Глунденстейну о том, что я в порядке, а поведал ему об уменьшающемся числе в моем облаке – числе, которое символизирует количество разрушающихся зубов. Если доктор Глунденстейн и удивился, то никак это не проявил. Он просто попросил меня записаться к нему на прием, а затем продолжил пить свой японский скотч и говорить об «Орлах ВМУ» и фантастических возможностях стать кем-то другим, которые мы оба навсегда утратили.
На следующий день я пришел в клинику доктора Глунденстейна. Записаться на прием было очень легко, потому что в наше время у людей очень мало проблем, если не считать их зубов.
10/10 проблемы с зубами у людей будут всегда!
Возможно, после неизбежного робопокалипсиса работа останется только у стоматологов и роботов-убийц!
И мы будем и теми и другими одновременно!
КЛИНИКА ДОКТОРА ГЛУНДЕНСТЕЙНА, ДЕНЬ
Доктор Глунденстейн и Джаред сидят друг напротив друга.
ДОКТОР ГЛУНДЕНСТЕЙН
Итак, ты упоминал про какое-то число.
ДЖАРЕД
1950208. Число зубов, которое мне осталось осмотреть за мою карьеру. Каждый день оно уменьшается на 416.
ДОКТОР ГЛУНДЕНСТЕЙН
И что ты чувствуешь по этому поводу?
Вопрос сбивает Джареда с толку.
ДЖАРЕД
Я не чувствую. Я робот. У роботов нет чувств.
ДОКТОР ГЛУНДЕНСТЕЙН
А вообще как у тебя дела?
ДЖАРЕД
Я в порядке. Спасибо, что спросили.
ДОКТОР ГЛУНДЕНСТЕЙН
Отлично. Но я про дела в целом. Как они?
ДЖАРЕД
В целом дела как обычно.
ДОКТОР ГЛУНДЕНСТЕЙН
Спишь хорошо?
ДЖАРЕД
Роботы не спят. Мы переходим в режим ожидания.
ДОКТОР ГЛУНДЕНСТЕЙН
Ясно. И с этим проблем нет?
ДЖАРЕД
Каждое утро в 04:03 я непроизвольно выхожу из режима ожидания.
ДОКТОР ГЛУНДЕНСТЕЙН
Вот как? И что ты тогда делаешь?
ДЖАРЕД
Наблюдаю за тем, как моя комната постепенно светлеет, пока будильник не сообщит мне о том, что пора вставать.
ДОКТОР ГЛУНДЕНСТЕЙН
Ты не похудел за последнее время?
ДЖАРЕД
Похудел на четыре фунта. Почему – не знаю.
ДОКТОР ГЛУНДЕНСТЕЙН
То есть ты задумываешься о своем будущем, рано просыпаешься по утрам и к тому же похудел?
ДЖАРЕД
Вы великолепно подвели итог! Спасибо.
ДОКТОР ГЛУНДЕНСТЕЙН
Джаред, а если бы я сказал, что, по моим наблюдениям, у тебя, скорее всего, тяжелая депрессия?
ДЖАРЕД
На это я бы ответил: «Ха!»
(Пауза.)
Так что – ха!
ДОКТОР ГЛУНДЕНСТЕЙН
Но что, если бы я сказал – и сейчас я не шучу, – что у тебя все классические симптомы депрессии, прямо как по учебнику?
ДЖАРЕД
Тогда я бы спросил, посвящен ли этот учебник людям или роботам!
(камера показывает глаза доктора Глунденстейна)
Потому что депрессия – это расстройство чувств. А у роботов чувств нет.
Они смотрят друг на друга. Это патовая ситуация.
ДОКТОР ГЛУНДЕНСТЕЙН
То есть моя гипотеза состоит в том, что у тебя депрессия. А твоя – что депрессии у тебя быть не может.
ДЖАРЕД
Вы снова великолепно подвели итог.
ДОКТОР ГЛУНДЕНСТЕЙН
Итак, поскольку у нас две противоречащих друг другу гипотезы, может, проведем эксперимент и узнаем, какая из них верна?
Джаред ухмыляется: эксперименты роботам нравятся.
ДЖАРЕД
Это научный подход!
Доктор Глунденстейн пишет что-то на ЛИСТКЕ БУМАГИ и передает его Джареду.
Джаред смотрит на листок, затем на доктора Глунденстейна.
Джаред сбит с толку.
* * *
Хоть доктор Глунденстейн и человек, опровергнуть его доводы было сложно.
Действительно, если ученый сталкивается с противоречащими друг другу гипотезами, он проводит эксперимент.
Проблема заключалась в эксперименте, который доктор Глунденстейн предложил провести: он хотел, чтобы я отправился в Детройт и там посмотрел старый фильм в «Большом театре».
10/10 поход в кино смертельно опасен для роботов!
Я предположил, что доктор Глунденстейн сошел с ума.
Вероятно, весь выпитый японский скотч наконец-то промариновал мозг доктора, превратив его в суши из требухи.
Тем не менее приказ доктора-человека – это команда высокого уровня. Кроме того, у меня появился шанс принять участие в эксперименте! И если я выживу в ходе поездки и опровергну гипотезу доктора Глунденстейна, то получу еще одно доказательство того, что меня нужно отформатировать. Возможно, доктор Глунденстейн даже напишет мне рекомендательное письмо, и тогда я смогу обратиться не к инспектору Райану Бриджесу, а к Анилу Гупте – то есть к шарманщику, а не к обезьяне, пачкающей рубашку за обедом!
Кинотеатры, по природе своей, опасны для роботов, потому что именно там люди сидят в темноте и вместе испытывают чувства. Робот в кинотеатре – это скандал! Робот, которого поймают в кинотеатре, скорее всего, даже не доберется до Бюро роботехники, чтобы его там переформатировали. Ведь, по мнению людей, роботы в кинотеатре могут быть только в одном месте – на экране!
Это я к тому, что самый популярный жанр кино – фильмы о роботах-убийцах. Вот краткое содержание нескольких картин, которые недавно показывали в мегаплексе Ипсиланти:
/Человек создает продвинутого робота; робот убивает человека.
/Роботы и люди мирно живут на одной планете. Однажды роботы объединяются в одного мегаробота, который убивает всех людей.
/Команда космического корабля – люди и один робот в мире и гармонии изучают далекие галактики; в один прекрасный день робот убивает всех людей.
/Человек влюбляется в робота; робот убивает человека.
Будь я роботом-убийцей из будущего, меня бы с восторгом встретили в любом кинотеатре страны. Ха!
Но знаете ли вы, почему люди боятся роботов?
Они считают, что Великая катастрофа произошла по нашей вине!
Но ведь они сами виноваты!
Это же не роботы запрограммировали компьютеры не давать людям доступ, если они забыли имя своего первого питомца и своей любимой учительницы!
И не роботы затем забыли эти имена в таких огромных количествах, что началась цепная реакция неудачных попыток восстановить пароли, из-за которой все люди навсегда лишились интернета!
10/10 человеки сами все это сделали!
Хотя многие люди ошибочно винят в своих несчастьях роботов, не каждый человек получает наслаждение, пугая себя в мегаплексе с помощью фильма о роботах-убийцах.
Есть другой вид кинотеатров, в которых показывают другие фильмы.
Старые фильмы.
Все старые фильмы сняты до Великой катастрофы и уцелели потому, что были записаны на пленку, а не хранились на жестких дисках. В кинотеатрах такие фильмы показывают, направляя сквозь пленку луч света. Предназначенная для этого техника старая и хрупкая и легко воспламеняется. Поэтому старые кинотеатры постоянно горят!
Но даже когда старые кинотеатры не горят, они все равно приносят мало биткойнов. Единственная стабильная группа зрителей, которым нравятся старые фильмы, – это подмножество молодежи, известное как «ностальгики». Ностальгики жалеют о том, что люди полетели на Плутон, охладили Солнце и даже о том, что они спалили Луну!
Чтобы заявить о своих старомодных убеждениях, ностальгики носят вышедшую из моды одежду и стригутся в стиле 2020-х. Одеваются они настолько единообразно, что многие считают их какой-то сектой. Но, поскольку у них нет явного лидера, они не получают преимуществ, которые дает организационная структура секты.
Тем не менее в Ипсиланти редко встретишь даже одного ностальгика. Обычно они скапливаются в больших городах, где можно найти других, столь же обращенных в прошлое, как и они. Кроме того, в больших городах, разумеется, есть кинотеатры, в которых показывают их любимые старые фильмы.
Но что появилось раньше – ностальгики или кинотеатры?
Ха! Конечно же, кинотеатры!
Некоторым из них более ста лет.
А ностальгик старше двадцати пяти – это редкость.
Ведь у людей старше двадцати пяти лет мало времени на то, чтобы думать о сожженной Луне!
Кроме того, многие из них помнят, что ничего особенного в Луне не было.
Я упомянул о ностальгиках, потому что они часто ходят в старые кинотеатры и не любят роботов. Когда я пойду в «Большой театр», придется действовать осторожно, чтобы не попасться им на глаза! Хотя они и являются самыми пофигистичными представителями поколения, которое славится своим пофигизмом, робот в кинотеатре – то самое, что может вывести ностальгика из обычного состояния беспечности и апатии.
В самом городе Детройте тоже таятся опасности – ведь, в конце концов, именно там прошли печально известные «Антироботовские беспорядки», в ходе которых разъяренная толпа подожгла несколько сотен роботов – в отместку за то, что роботы лишили людей работы. К сожалению, многие из этих рабочих мест были в пожарной части, и в результате половина города сгорела. Люди почему-то обвинили роботов и в этом! Детройт до сих пор остается одним из самых нетолерантных к роботам городов страны.
Но в Детройт еще нужно было попасть! При вызове беспилотного убера мне бы пришлось использовать свой штрихкод, и тогда убер передал бы мои метаданные в Бюро роботехники. Инспектор Райан Бриджес вряд ли следил за моими перемещениями – ведь, в конце концов, он не в силах следить за перемещениями своей еды за обедом! – но я был запрограммирован таким образом, чтобы (в разумных пределах) избегать своего переформатирования до того, как я выполню рекомендации доктора Глунденстейна.
Поэтому мне пришлось ехать в Детройт на автоматическом автобусе!
10/10 я никому не рекомендую автоматический автобус.
Автоматический автобус позорит всех нас, роботов.
Он ездит с вызывающей тошноту скоростью, однако выбирает только самые дешевые трассы, которые, конечно, являются и самыми окольными.
Следовательно, несмотря на свою слишком высокую скорость, автоматический автобус ездит слишком медленно.
Человеки называют подобный сценарий «ад кромешный».
И в кои-то веки они правы!
* * *
Пока я ехал на автоматическом автобусе в Детройт, я видел, как люди в беспилотных уберах с отвращением смотрят на нас. Люди садятся в автоматический автобус только в том случае, если у них нет денег на все остальные виды транспорта, а люди не любят людей, у которых нет биткойнов, почти так же сильно, как и роботов. Эта нелюбовь отражает распространенное среди людей убеждение, что вся жизнь – это Великая Игра с Нулевой Суммой.
Большинство людей верит в Великую Игру с Нулевой Суммой, не зная ни само это выражение, ни его смысл. Но, возможно, это и неудивительно, ведь данное понятие пришло из курса экономики, и притом не «Экономики для чайников». Ха!
Игру с нулевой суммой можно определить следующим образом:
Ситуация, в которой выигрыш или проигрыш одного участника точно соответствует проигрышам или выигрышам других участников.
Я попробую объяснить это в более понятных человеческих терминах. Представим данные «выигрыши» и «проигрыши» в виде мороженого. Тогда веру человеков в Великую Игру с Нулевой Суммой можно выразить следующим образом:
Чтобы у меня было мороженое, кто-то другой должен его лишиться.
Эту мысль можно редуцировать еще больше, сведя ее к основному принципу:
Мороженого на всех не хватает.
Экстраполируя данный принцип, мы получаем распространенные среди людей мнения:
/Если мы позволим беднякам иметь биткойны, у нас станет меньше биткойнов.
/Если мы позволим роботам иметь чувства, у нас станет меньше чувств.
/Если мы позволим Северной Корее иметь ядерное оружие, ядерного оружия станет меньше у нас.
/Кроме того, она может использовать его, чтобы снова взорвать Новую Зеландию.
Как и во всех играх людей, в Великой Игре с Нулевой Суммой должны быть победители и проигравшие.
Победители живут в особняках с кондиционерами и играют в гольф столько, сколько им захочется. Проигравшие едут в Детройт на автоматическом автобусе, даже не подозревая, что сидят рядом с роботом.
Кстати, робот, рядом с которым они сидят, сами об этом не подозревая, – это я. Ха!
Несмотря на легендарный по своему идиотизму акт самосожжения, который устроил Детройт, мичигангстеры по-прежнему неистово гордятся своей обугленной столицей на том основании, что когда-то в ней производили автомобили. Эта неистовая гордость полностью игнорирует общепризнанную историю автотранспорта.
Автомобили, также известные как «автомашины», были предшественниками современных беспилотных уберов. Эти стальные транспортные средства весили до нескольких тонн, а источником энергии для них служили крайне взрывоопасные источники топлива. Пройдя за несколько часов базовый курс обучения, люди по закону получали право самостоятельно управлять данным видом транспорта на скорости до семидесяти миль в час.
Можете ли вы представить себе, что при этом происходило?
Это была настоящая бойня!
Каждый год во всем мире автомобили уничтожали более миллиона человек.
1 000 000! Каждый год!
И как люди реагировали на геноцид, который они сами себе устроили?
Они создавали еще больше автомобилей, которые ездили еще быстрее и перевозили еще больше легковоспламеняемого топлива!
Такая смелая парадоксальность и неослабевающая решимость противостоять логике и здравому смыслу поистине сделали автомобиль символом великой эпохи людей.
Люди!
Я не могу!
После того как люди, наконец, запретили себе производить автомобили, Детройт ненадолго стал главным городом Соединенных Штатов по сборке роботов. Даже меня самого собрали в Детройте, на старом заводе «Юнайтед фабрикейшн», который находится на Кей-стрит.
Разумеется, вся работа, требовавшая опыта и навыков, уже была выполнена в лабораториях Национального университета в китайском городе Чэнду, под пристальным наблюдением моей глубокоуважаемой матушки, профессора Дианы Фэн. Меня с моими братьями и сестрами отправили в Соединенные Штаты в виде замороженных эмбрионов, с биологическими компьютерами, встроенными в нашу ДНК. В Детройте нас просто разморозили, отправили в инкубатор, а затем подвергли ускоренному старению, чтобы мы достигли максимально эффективного и надежного возраста – сорока трех лет.
Прежде чем выпустить нас в мир, нас испытывали в течение нескольких дней. За это время несколько роботов сломались. Персонал «Юнайтед фабрикейшн» сказал нам, что этих роботов отправили на корректирующее обучение, но на той же неделе нам поручили убрать остатки углерода из промышленного мусоросжигателя.
Мы все поняли.
Эти тостеры сгорели!
Как только всех остальных признали готовыми к исполнению своих обязанностей, в большом зале завода «Юнайтед фабрикейшн» прошла торжественная церемония выпуска. Какой-то пожилой старший инженер со слезами на глазах произнес речь про автомобили, которые когда-то делали в этом здании. «Надеюсь, это не дурное предзнаменование!» – крикнул робот, стоявший рядом со мной.
Ха! Ха! Ха!
В его работе произошел сбой.
Ха! Ха! Ха!
Он продолжал выкрикивать «Ха! Ха! Ха!», даже когда его повели прочь из зала.
Еще один тостер сгорел!
Ха! Ха! Ха!
Затем пожилой старший инженер объявил, что у него для нас сюрприз – особый гость.
Включай на «пять», это была наша матушка!
Профессор Диана Фэн из Национального университета Чэнду!
Кстати, «включай на “пять”» – это еще одна уморительно смешная шутка, связанная с тостерами. Большинство домашней техники регулировалось по шкале от одного до десяти, но уникальная шкала тостеров заканчивалась на пяти. Поэтому когда я говорю «включай на “пять”», я одновременно проявляю максимальный энтузиазм и самоиронично плачу дань уважения своему благородному предку – тостеру.
Но я отклонился от темы. У роботов нет чувств, но когда на сцену вышла профессор Фэн, мои микросхемы, кажется, перегрелись. Чем еще объяснить тот факт, что я не помню ни одного слова из ее речи? Однако я точно знаю, что ее речь была мудрой, сильной и научно обоснованной. И кроме того – самоироничной, смешной, обаятельной и нравоучительной. Ведь профессор Фэн не только светило в области роботехники, но также один из самых умных людей во всем мире! А я уже говорил, что она – моя мать?
Конечно, профессор Фэн – не моя биологическая мать. О, вот это было бы счастье!
Мои биологические родители – фехтовальщик из студенческой команды Университета Иллинойса и специалистка по статистике из Швеции. Благодаря искусному комбинированию их ДНК я получил зрительно-моторную координацию, некреативный интеллект, надежность и учтивость – одни из самых ценных качеств для стоматолога!
Своих биологических родителей я, разумеется, никогда не встречал, так как они погибли в трагических автомобильных авариях задолго до того, как я появился на свет.
А как иначе профессор Фэн получила бы их ДНК для создания роботов?
Ха!
А я уже рассказывал, что в тот день профессор Диана Фэн из Национального университета Чэнду произнесла невероятную по силе и красоте речь?
Да, рассказывал.
Прошу прощения. Это был величайший день в моей жизни, и, когда я вспоминаю его, у меня перегреваются микросхемы.
Я вот что пытаюсь сказать: во время предыдущего посещения Детройта мне не пришлось ехать на автоматическом автобусе, и, кроме того, в тот раз я услышал речь моей чудесной матушки.
Так что фильмам нужно было очень постараться, чтобы не уронить планку!
10/10 начало оказалось хорошим. Зал «Большого театра» в Детройте напомнил мне один из великих соборов Европы! Если вам кажется, что это гипербола, послушайте мое описание и сами решите, преувеличиваю ли я или нет!
Кресла в зале были покрыты красной бархатной тканью, которая, должно быть, выглядела роскошно и потрясающе, пока не протерлась до дыр. В нишах стояли алебастровые статуи, и ни одной безголовой среди них не было! Над первым этажом находился балкон, и угадайте, что было над ним? Еще один балкон! Даже лампы на потолке походили на крошечные созвездия – хотя, к сожалению, они не отображали в точности астрогеографию известных вселенных.
Возможно, я в самом деле немного преувеличил, сравнив «Большой театр» с одним из великих европейских соборов. Тем не менее он обладал каким-то потускневшим величием, с которым не могли поспорить даже знаменитая фаллическая водокачка Ипсиланти и Тридж – достопримечательность для всей семьи. Поэтому я легко могу назвать «Театр» самым впечатляющим зданием из тех, которые я когда-либо видел.
Кроме меня в зале находились еще семь зрителей, и все они оказались ностальгиками. Выбрав место как можно дальше от них, я обнаружил, что сами сиденья маленькие и расположены удивительно близко друг от друга. В ту эпоху, когда старые фильмы были в зените своей славы, люди, посещавшие «Большой театр», должно быть, фактически сидели бок о бок!
Вот еще один парадокс: когда люди одни, то мечтают быть вместе, но когда они вместе, они мечтают остаться одни! Иногда мне кажется, что людям пошло бы на пользу, если бы ими правил тиран – какой-нибудь крылатый робот-убийца. Тогда, по крайней мере, подобная нерешительность перестала бы быть для них таким бременем!
Я съел немного попкорна, который купил в фойе, чтобы больше походить на человека.
У попкорна был вкус переработанного картона и бесполезных для сбалансированного рациона калорий. Ни один крылатый тиран-робот-убийца такого бы не потерпел!
Когда свет погас, часть ностальгиков радостно завопила. Вот еще одна особенность людей, которую я подметил: многие из них, похоже, испытывают какую-то первобытную любовь к темноте. Возможно, Луну сожгли совсем не случайно!
Я съел еще немного попкорна и обнаружил, что в темноте он необъяснимым образом стал вкуснее.
Кроме того, маленькое и потертое кресло показалось уютнее и даже немного больше.
Возможно, Илон Маск знал, что делает, когда «случайно» сжег Луну!
К сожалению, фильм, который нам показали, не входил в число старых картин, которые мне прописал доктор Глунденстейн. Это был новый фильм про доброго человека, который нашел серьезно поврежденного робота. Человек взял робота домой, починил его и постепенно выходил. Но как только робот в достаточной степени восстановился, он своими лазерами безжалостно убил доброго человека и всю его семью. Фильм длился всего несколько минут, так что, по крайней мере, он был коротким.
Ностальгиков, похоже, не взволновал тот факт, что им включили другой фильм – не говоря уже о том, что он оказался столь невероятным.
Ни один из них даже не встал со своего места!
Как я уже упоминал, они отличаются своим пофигизмом даже на фоне своего удивительно пофигистичного поколения.
Ностальгики!
Они не могут!
Я вышел из зала и проинформировал кассиршу о возникшем сбое в работе кинотеатра. Она ответила, что сейчас я посмотрел «рекламу» – краткое изложение сюжета другого фильма, который идет в мегаплексе неподалеку. Она объяснила мне, что кинотеатру платят за показ этой рекламы, потому что бесплатный просмотр лучших фрагментов фильма стимулирует людей платить биткойны за право увидеть остальные его части – те, которые похуже.
Люди навсегда останутся для меня загадкой!
Я вернулся на свое место и посмотрел еще две рекламы кинокартин о роботах, которые убивают людей. Затем начался фильм, который прописал мне доктор Глунденстейн.
10/10 он был бесконечно лучше всей рекламы.
Это была история о двух молодых людях, Оливере и Дженни. Они познакомились и полюбили друг друга, когда учились в университете почти сто лет назад, в конце 1960-х. Было очевидно, что Оливер и Дженни любят друг друга, потому что они придумали друг другу прозвища. Ведь влюбленные не только портят друг другу жизнь, но и называют своих любимых разными ласковыми именами.
Но у них возникла проблема!
Оливер был родом из богатой семьи, и они с Дженни беспокоились, что его отец не оценит то, как неудачно ее родители выступили в Великой Игре с Нулевой Суммой.
И они оказались правы!
Отец Оливера не одобрил ни родных Дженни, ни даже саму Дженни! Если бы Оливер женился на ней, его бы лишили наследства! Оливер не получил бы биткойнов после смерти его необъективного старого отца!
Но Оливеру и Дженни было наплевать, во сколько биткойнов им обойдется любовь. Они продолжили любить друг друга, закончили учебу и переехали в Нью-Йорк, чтобы жить долго и счастливо. Они даже пытались завести ребенка.
Кстати, рождение ребенка в те времена было гораздо более популярным занятием, чем в наши дни!
Вскоре они решили, что Дженни беременна, но вдруг сюжет сделал крутой поворот! Поворот состоял в том, что Дженни не беременна, а больна раком. Эти диагнозы было легко спутать, поскольку главный симптом рака заключался в том, что Дженни стала еще прекрасней, чем раньше. Но, несмотря на всю свою красоту, Дженни вскоре умерла.
Потом в больницу приехал отец Оливера и сказал, что ему жаль, что он был так суров к Дженни, пока она была жива. «Любовь – это когда ты ни о чем не жалеешь», – ответил Оливер. Так ему сказала Дженни в одной из предыдущих сцен фильма. Отец Оливера не понял, что это значит.
10/10 я тоже.
Ведь если любовь – это когда ты никогда ни о чем не жалеешь, то люди могли бы обращаться с теми, кто их любит, как угодно и не просить прощения даже за самые скверные поступки. Если учесть, что люди даже в идеальной ситуации относятся друг к другу не лучшим образом, то это привело бы к настоящей катастрофе!
Когда в зале зажглись огни, я обнаружил, что моя рубашка промокла насквозь. Это была загадка! Ведь:
/Я не покупал газировку, потому что она – калорийная сладкая вода.
/Я не заметил ни одного признака того, что потолок надо мной протекает.
/Ностальгики сидели слишком далеко и в любом случае были слишком пофигистично настроены, чтобы устроить какой-либо розыгрыш.
/Робот может выделять слезы только в ответ на оскорбление действием – такое, как летящий в него кусок зуба мудрости!
Я не сразу понял, что неизвестная жидкость – мои собственные слезы!
Хотя никто в зале не сверлил зубы, все остальные варианты были исключены.
Поэтому единственное логичное предположение заключалось в том, что в «Большом театре» недавно проводили уборку с использованием мощного моющего средства, которое раздражает мои глаза.
По моим оценкам, объем слез составил приблизительно 26 миллилитров.
Да уж, моющее средство, похоже, было действительно мощное!
Возвращаясь домой на автоматическом автобусе, я обратил внимание на слова, которые застряли в моем облаке слов:
«Что можно сказать об умершей 25-летней девушке? Что она была красивой и умной? Что она любила Моцарта, Баха и “Битлз”? И меня?»
Оливер произнес эти слова в самом начале фильма. Тогда они показались нелепыми – не может быть, чтобы тебе нечего было сказать о человеке, который прожил всего четверть века, а затем умер.
Наверняка есть что-то еще!
Как ее звали?
Где она жила?
Какой результат она показала в Великой Игре с Нулевой Суммой?
Почему она умерла такой молодой?
Может, ее убил наиболее вероятный подозреваемый – автомобиль?
И все-таки в тот вечер я понял, что полностью согласен с Оливером.
Добавить было нечего.
За сто минут старый фильм поведал нам все, что вообще можно сказать о жизни человека.
Тем не менее всю дорогу до Ипсиланти я думал про Оливера и Дженни.
* * *
На следующей консультации доктор Глунденстейн спросил меня про фильм. Я не знал, с чего начать, но потом мне в голову пришла мысль.
– Что можно сказать об умершей 25-летней девушке? – спросил я его. – Что она была красивой и умной…
Доктор Глунденстейн меня прервал. Он уже видел этот фильм и хотел узнать, испытал ли я какие-либо чувства в ходе просмотра.
Я заверил его в том, что нет.
Ведь я же робот.
А роботы ничего не чувствуют.
Затем доктор Глунденстейн спросил, не произошло ли во время сеанса что-нибудь необычное. Я рассказал ему про слезы, которые я выделил, и объяснил, что их, наверное, вызвало воздействие сильного моющего средства.
Но доктор Глунденстейн раскрыл мне секрет: он меня обманул!
Он провел слепой эксперимент!
В ходе слепого эксперимента от подопытного скрывают важную информацию, чтобы его ожидания не повлияли на результат.
Слепые эксперименты – лучший метод научных исследований!
Информация, которую я не знал, относилась к типу просмотренного мной фильма.
Это был один из тех фильмов, которые называют «слезовыжимательными».
То есть он рассчитан на то, чтобы пробуждать в людях чувства – настолько сильные и душераздирающие, что они заставляют людей плакать!
Я почувствовал, что мои микросхемы перегреваются. Роботы не должны плакать! Однако отвергать результаты слепого эксперимента только потому, что они не согласуются с твоими предположениями, – это в высшей степени ненаучно!
Какой ужасный выбор!
10/10 я не хотел признавать, что я плакал, и не хотел быть крайне ненаучным!
А затем доктор Глунденстейн спросил, чему равно мое уменьшающееся число в данный момент.
Ох!
Оно погрузилось так глубоко в мое облако чисел, что мне пришлось его искать!
И поскольку оно, вероятно, оказалось там именно потому, что я плакал, это было еще одно доказательство в пользу теории доктора Глунденстейна. Значит, мое уменьшающееся число появилось под действием чувств!
Но подождите!
В эксперименте доктора Глунденстейна n=1!
А «n=1» – это старая, но поистине уморительно смешная шутка роботов.
А все потому, что «n» означает число подопытных, которые участвуют в эксперименте. И если число подопытных равно одному, то результаты эксперимента с таким же успехом могут представлять собой как надежные данные, так и случайно выбранные числа. n=1!
Ха!
Тем не менее, когда доктор Глунденстейн спросил, готов ли я смотреть по одному старому фильму в неделю и встречаться с ним по четвергам, я согласился. Ведь он человеческий врач, а я запрограммирован выполнять все его разумные инструкции.