Сборник
Тайная история отечественной внешней разведки
Документ подписанный А. Х. Артузовым, который обнаружил в фонде Дзержинского в бывшем Центральном партийном архиве современник и участник операции «Трест» Борис Игнатьевич Гудзь, свидетельствует: «КРО удалось поставить работу так, что в настоящее время главные штабы иногосударств снабжаются на 95 процентов материалами, которые разрабатываются контрразведкой, совместно с военным ведомством и Народным комиссариатом иностранных дел. Таким образом, иноштабы имеют о Красной Армии и ее дислокации те сведения, которые желательны нам. Это утверждение основано на доверительных данных. Кроме того, ряд иноразведок, как польская, эстонская, отчасти финская, находятся целиком в наших руках и действуют по нашим указаниям. За период с 1923–1924 год удалось разгромить эстонский шпионаж в Ленинграде, в значительной мере подорвать шпионскую деятельность польского штаба в Белоруссии, сосредоточить в своих руках японскую и финляндскую разведку. Нам удалось получить ряд шифров и кодов, на основании которых большинство телеграфных сношений иногосударств нам известны. И, наконец, пресечь в корне и сосредоточить в своих руках сношения ряда монархических организаций, осуществляющих через некоторые иномиссии технические связи. Техническому отделению удалось ряд миссий оборудовать специальными приспособлениями. КРО перлюстрирует периодически ряд дипломатических почт и также всю контрреволюцию отдельных государств, которые работают через иностранные миссии. Кроме того, производится специальная работа в заграничных представительствах…».
По этому же поводу Опперпут показал, что «в дезинформации достигнуты возможные кульминационные пункты. Если исходить из сведений оглашенных начальником КРО Артуром Христиановичем Артузовым на состоявшемся 3 недели тому назад съезде ответственных работников КРО, то уже в течение года из всех материалов, добытых иностранными штабами 80 % являются материалами изготовленными дезинформационным бюро при Разведупре. Только по германскому штабу количество дезинформационных материалов понижается до 70–75 %, что начальник КРО считает также весьма видным успехом, поскольку германская разведка находится в особо благоприятных перед другими условиях [имеется ввиду секретное советско-германское сотрудничество, начавшееся в 1923 году и продолжавшееся 10 лет. – В. К.]. Но понижение дезинформации по отношению к германскому штабу вполне компенсируется повышением количества дезинформации по отношению к наиболее активно настроенным странам: Польше, Эстонии и Румынии. В этих штабах количество дезинформационных материалов не опускалось ниже 85 %, а порой достигало 95 %».
Дезинформационное бюро при Разведупре было создано решением Политбюро от 11 января 1923 года. Кроме изготовления и передачи на Запад, теми или иными способами, дезинформации, бюро занималось, как писал в 1925 году начальник военной разведки Я. К. Берзин, «учетом и изучением данных об осведомленности наших возможных противников о Красной Армии (разведсводки Штабов иностранных государств)». С самого начала и в течение ряда лет ДБ возглавлял опытный военный разведчик Оскар Ансович Стигга, впоследствии нелегальный резидент в Германии. Помощником и заместителем его в бюро был Евгений Иванович Рея, многолетний работник 3‑го (информационно-статистического) отдела Разведупра Штаба РККА. Работала в отделении «Д» Разведупра и Надежда Ивановна Успенская, хорошо владевшая французским языком, она в 1923 году вернулась в Москву из Турции. По мере необходимости к работе привлекалось также руководство Штаба РККА и начальники различных подразделений Штаба.
Относительно работы ОГПУ по иностранным посольствам и миссиям Опперпут-Упелниц сообщал, что «значительные услуги ГПУ оказал также и Аавик, заведующий канцелярией эстонского посольства, который фактически выдал архивы эстонской миссии для фотографирования КРО ОГПУ. Неоднократно им передавалась для вскрытия и диппочта».
Отметил он заслуги В. С. Кияковского, который «составил себе исключительную репутацию действительно блестящей организацией Центральной Разработки. В этом деле им было высказано столько размаха, смелости, оригинальности и ловкости, что он всегда ставился, как и его разработки, в пример всем», потом он «получает командировку в Ригу в полпредство. Здесь он снова показывает себя с лучшей стороны и скоро переводится в Финляндию секретарем полпредства, с передачей ему руководства всей резидентурой ГПУ на Прибалтийские страны и Скандинавию. По возвращении в Россию (из Финляндии его убрали, потому что ему грозил провал) он становится во главе отделения КРО работающего против Англо-Саксонских стран (Англия и С.А.С.Ш.). Хотя во время работы в НКИД он несколько утерял смелость своих приемов и самостоятельность, но размах у него остался тот же. Английскую разведку ему удается разбить в 2 счета, а так как работа последней считается лучшей из европейских стран, то Кияковский выдвигается на исключительную высоту. Официально состоя в должности завед. отделением он фактически начинает руководить всей работой КРО. Его прямые начальники целиком попадают под его влияние и к настоящему времени он является фактическим руководителем КРО. К настоящему моменту Кияковский безусловно самый грозный противник всех штабов… Если после предстоящего разгрома КРО вообще сумеет сколько-нибудь оправиться от понесенного поражения, то это сумеет сделать только Кияковский. К его дискредитированию надо будет принять в ближайшем будущем самые серьезные шаги…».
Рассказывая о начальнике отделения КРО «одном из наиболее даровитых работников» Карле Францевиче Роллере, Опперпут отметил его «быстрые успехи в разработке итальянской миссии, повлекшие за собой завербование нескольких сотрудников итальянского посольства и потрясающий результат разработки французской миссии», которые «выдвинули Роллера в ряды первых работников КРО», «в лице его штабы Прибалтийских государств, – предупреждал перебежчик, – будут иметь весьма серьезного противника».
О «Денисове» он показал следующее: «Во главе Военного отдела Главлита (Начальник Военной Цензуры) был назначен заведующий до этого времени одним из отделов Разведупра (секретный сотрудник КРО ОГПУ по Центральной Разработке) Александр Алексеевич Ланговой… Как веселый курьез сообщаю, что Ланговой в прошлом году получил именные часы от эстонского штаба и почетное оружие (браунинг с золотой монограммой в золотой филигранной насечке) от польского штаба. От Р.В.С.Р. имеет орден Красного Знамени».
Вместе с тем Артура Христиановича Артузова, руководившего всей операцией «Трест», Опперпут явно недооценивал, сообщая, что он «хороший комбинатор и следователь, но никуда не годен как руководитель агентуры». Далее он отмечал: «Работает с начала основания ВЧК. Выдвигать его стал [М. С.] Кедров. Поимка начальника польской разведки бывшего ППСовца [члена Польской социалистической партии] – боевика Домбжинского [И. И. Добржинского] и произведенный при помощи последнего разгром польской разведки выдвинули Артузова на первое место в ВЧК. А потом и в ГПУ. За разгром польской разведки получил Орден Красного Знамени… Серьезным противником его считать нельзя».
Чтобы смягчить последствия провала КРО и ИНО по своим каналам дали знать эмиграции, что перебежчик провокатор. А. А. Якушев, в частности, передал через польского военного атташе в Москве (14.04.1927 г.): «Просим уведомить Бородина: Касаткин оказался агентом латышом по имени Опперпут-Упелниц, провокатором в деле Савинкова и Таганцева и вся линия левой группы Треста видимо работала по указаниям ГПУ в целях уничтожения монархистов. Расконспирированный нами и подвергнутый допросу Касаткин бежал в Финляндию. Здесь начались аресты, переходим на нелегальное положение. Управление треста постановило убрать К. Просим задержать выезд марсельцев. Шульц выехала с ним, находясь вероятно в неведении и под сильным его влиянием. Срочно сообщите обо всем Липскому». От себя военный атташе добавил: «Так как вся телеграфная корреспонденция поступала на имя Касаткина, возможно, наши шифры раскрыты».
Принимал участие в этой работе и Р. Г. Бирк. 7 мая 1927 года он прибыл из Таллина в Берлин для встречи с представителями русских монархических организаций. С той же целью он намеревался посетить и Париж.
Нужно отметить, что последние усилия «Треста» не пропали даром – в зарубежной русскоязычной прессе появились статьи с разоблачениями бывшего сотрудника ОГПУ. И мнения по поводу этой истории в белой эмиграции разделились.
Безусловно верила Опперпуту М. В. Захарченко. Из Хельсинки она писала в Варшаву Ю. А. Артамонову (8.05.1927 г.): «…Надеюсь, что когда вам будет ясно, что даже по приказанию А. П. [Кутепова. – В. К.] вам и придется ещё некоторое время поддерживать с Трестом связь, то верить им и исполняя их приказы, преследовать людей, вырвавшихся из их рук, честному русскому офицеру совсем ни к лицу. Не могу ещё ясно отдать себе отчета, какую роль играете вы в задержании наших людей. Не хочу допустить мысли, что зная все, вы бы продолжали творить их волю, но не нахожу объяснения вашего и Гоги [Радкевича. – В. К.] молчания. Неужели вы не могли дать ему возможности мне написать, если бы этого хотели. Все же думаю, что убедившись в их подлости, вы будете также как и мы стремиться к уничтожению этой заразы… Я считаю, что главным козырем в наших руках является сейчас Ринг, знающий всю технику их работы. Разбить их мы можем лишь с его помощью, без него мы будем опять лишь ветряными мельницами – это мое глубокое убеждение. Только сознание, что это мой долг, заставило меня пережить весь этот позор и выйти оттуда вместе с ним, я знаю, что я хочу и твердо верю, что мы сумеем этого добиться».
После разоблачений Э. Опперпута, который назвал Р. Бирка одним из секретных сотрудников ГПУ (№ 11 в его списке), Роман Густавович выехал в 1927 году в Вену. Учился в Консульской академии, был соучредителем и руководителем Американо-Европейского информационного агентства. Эстонским судом обвинения с него были сняты, однако и эстонская и польская разведки старались не выпускать его из поля зрения. Но, тем не менее, даже спустя несколько лет 2-й (разведывательный) отдел польского Главного штаба аттестовал его лишь как человека «известного по монархической афере».
С марта 1930‑го он находился в Германии, служил корреспондентом берлинского филиала американского агентства Херста. Его вновь привлекли к разведывательной деятельности, на этот раз по линии ИНО ОГПУ. Среди его источников были сотрудники германской разведки и аппарата нацистской партии. Из-за прихода гитлеровцев к власти, Бирк вынужден был покинуть Германию в 1934 году, и переехал в другую страну, по-видимому, в Чехословакию, где продолжал свою разведывательную деятельность ещё три года. С Генштабом ЧСР у него были давние связи. В 1937-м его отозвали в Москву и 23 июля арестовали. Роман Бирк был приговорен в особом порядке к расстрелу по обвинению в шпионаже и 22 апреля 1938 приговор был приведен в исполнение. Решением Военного трибунала Московского военного округа он реабилитирован 11 марта 1963 года.
Такая же судьба постигла А. Х. Артузова (начальника КРО, затем ИНО, заместителя начальника Разведупра РККА), В. А. Стырне (ответственного работника контрразведки и особых отделов ОГПУ, начальника УНКВД по Ивановской области), Р. А. Пилляра (полпреда ОГПУ по Западному краю, Северо-Кавказскому краю, Средней Азии, начальника УНКВД по Саратовской области), К. Ф. Роллера (ответственного сотрудника контрразведки и особых отделов ОГПУ-НКВД, начальника отдела мест заключения УНКВД Курской области), А. А. Якушева, который по-прежнему служил в Наркомате путей сообщения, О. А. Стиггу (нелегального резидента в Германии, начальника 3 отдела Разведупра РККА), Е. И. Рея (сотрудника Разведупра РККА, начальника особого отделения, заместителя начальника 8 отдела).
В. С. Кияковский погиб в 1932 году в Монголии, где был главным инструктором по линии ОГПУ.
А. А. Ланговой (начальник военно-экономического отдела Главлита, военный атташе в Персии, для особых поручений при Наркоме обороны) находился в заключении 15 лет (1940–1955 гг.), был реабилитирован, жил в Москве, умер в 1964 году.
Н. М. Потапов находился на военной службе до 1938 г., когда был отправлен в отставку по болезни, умер в 1946 году.
М. Захарченко и Э. Опперпут в конце мая 1927 года проникли на территорию СССР для совершения террористических актов и, согласно официальной версии, были убиты.
В. В. Шульгин перебрался на жительство в Югославию и в 1937-м отошел от политической деятельности. Арестован СМЕРШем в 1944 г. и отправлен в Москву. Отбывал заключение во Владимирской тюрьме (1945–1956 гг.). Освобожден в 1956-м и жил во Владимире, где и умер спустя 20 лет.
И, наконец, Ю. А. Артамонов, с которого, можно сказать, и началась вся эта история. С 1923‑го он жил в Варшаве. После провала «Треста» продолжал активное участие в деятельности монархических эмигрантских организаций. Одно время (после провала «Треста») он был на подозрении у польских спецслужб, которые вели за ним плотную слежку. Впоследствии перебрался в Бразилию, где и умер в 1971 году.
В заключение следует сказать, что операция «Трест» послужила образцом для многих других подобных разработок, осуществлявшихся на протяжении многих лет, от операций «Мечтатели» и «Маки-мираж» (1930-е годы) до совместной советско-польской разработки «Бумеранг» (1960-е – 1980-е годы).
Кто такой Андрия Пиклович? Малоизвестный персонаж весьма громкого дела 1930-х годов
Кочик В. Я.,
историк отечественных спецслужб
Кое-что удалось узнать о Бикловиче (так на самом деле пишется его фамилия) из его личного дела, находящегося в Архиве Коминтерна в Российском государственном архиве социально-политической истории и других документов того же архива, иных источников.
Это случилось в Вене, в районе Герстхоф 27 июля 1931 года. Неизвестный вошел в одну из квартир дома № 28, где проживал некий Георг Земмельман. После короткого разговора неизвестный, достав из карманов два пистолета, убил хозяина. Крики молодой жены погибшего привлекли внимание полицейского патруля, который и задержал стрелявшего.
В дальнейшем было установлено, что родившийся 12.01.1899 года аферист и мошенник Георг Земмельман из Мюнхена придерживался крайне правых взглядов, но его взгляды и репутация не помешали ему стать в 1923 г. агентом ИНО ОГПУ, а потом и сотрудничать с Компартией Германии в совершенно секретной области партийной деятельности.
Он был принят на работу в партийную Nachrichtendienst – разведывательную службу КПГ, которая включала в себя собственно разведку, контрразведку, охранную службу, и к тому же она вела антивоенную деятельность. Возможностями этого «военно-политического специального аппарата», который возглавлял много лет Ганс Киппенбергер, активно пользовались советские организации: ИНО ОГПУ («Грета»), Разведупр Штаба РККА («Клара»), Коминтерн («земляки»). Таким образом Земмельман («Блондин») стал еще и агентом КПГ. По этой своей деятельности он также подвергался аресту. Следствие по делу о пропаже в августе 1926 г. из Бюро немецкого офицерского союза в Баварии атласа рейхсвера и карты военных округов вышло на Земмельмана и 14.10.1926 г. он был арестован по обвинению в государственной измене. Но прошло всего около двух лет и его выпустили по амнистии.
Ему удалось много чего сделать для партии и разведки, не только в Германии, но и в Румынии, и в конце концов, он стал еще и сотрудником гамбургского филиала торгпредства СССР, где трудилось немало немцев. Помимо всего прочего торгпредство в то время призвано было «а) постоянно и планомерно вести изучение как текущего состояния рынка, так и общего экономического положения страны, с точки зрения выполнения данных заказов и мобилизационных предположений; б) собирать, проверять, систематизировать и изучать все материалы о новых научно-технических усовершенствованиях и достижениях, как применяемых, так и могущих быть примененными для военных целей и обороны страны» (1928 г.).
Все шло хорошо для Земмельмана пока не было принято решение об увольнении его со службы из-за неконспиративного поведения.
Разгневанный бывший агент обратился в одну из венских газет с предложением выложить все, что он знает (а знал он немало) о советской разведке и разведслужбе КПГ. Затем и последовал убийственный визит незнакомца, назвавшего себя в полиции Андрией Пикловичем. Возможно он умышленно изменил первую букву своей фамилии, а может быть ее неправильно записали в полиции, такое тоже случалось. В следующем году на судебном процессе он признал себя виновным в убийстве, но заявил, что тем самым он предотвратил предательство и гибель многих пролетарских борцов. Извне Пикловича всеми доступными им средствами поддержали коммунисты и суд присяжных постановил: по делу «об убийстве предателя – провокатора» обвиняемый приговаривался к 1 месяцу ареста «за нелегальное ношение оружия и фальшивую прописку» и тут же был освобожден. Об этом деле писали и тогда, и позднее, и много позднее. Но главным персонажем публикаций оставался всегда Земмельман, поскольку сведений о его жизни выявлено было довольно много, при этом Андрия Пиклович оставался в тени.
Настало время рассказать о нем больше. Андрия Биклович (в СССР Андрей Рудольфович) родился 20 сентября 1903 г. в Сербии в г. Пожаревац в семье преподавателя, профессора гимназии. По национальности он был сербом.
Жил на иждивении семьи (1922–1929 гг.), работал 8 месяцев продавцом в кооперативном магазине (1929–1930 гг.), затем «на материальном обеспечении партийной организации».
Будучи участником революционного движения, Биклович одновременно окончил гимназию в родном городе (1922), учился на медицинском факультете Венского университета (1922–1926). В Вене вступил в заграничную ячейку Компартии Югославии (1924 г.), позднее она реорганизована в «техническую помощную [так в тексте] группу КПЮ». Насколько известно подобные группы создавались в коммунистических партиях на случай войны против СССР. В той же Австрии возникали, например, «партийные группы содействия» Болгарской компартии. Состояли такие группы в основном из студентов, которые прибыли учиться в Альпийскую республику. И было их немало. Ожидая своего часа, они не теряли времени даром, помогая советской разведке. В 1925 г. все члены вышеупомянутой югославской ТПГ вошли в состав Компартии Австрии.
Занимался Андрия в Австрии редакторской, типографской, курьерской и др. работой. Среди его сослуживцев назван был и Мустафа Голубич, уже имевший связи с советской разведкой. В своей партийной работе тогда и в дальнейшем Биклович выступал как Эрнст Иванович Марулич.
Высланный из Австрии за коммунистическую деятельность, он перебрался в Париж (1926–1930 гг.), экстерном изучал там политэкономию, печатался в левых и коммунистических изданиях, вел партийную и профсоюзную работу среди югославских эмигрантов и др. Член Компартии Франции (1926–1930 гг.), главный редактор югославской партийно-профсоюзной газеты в Париже, секретарь югославской партийной секции Компартии Франции (1927–1929). Но и это еще не все.
Сотрудник ИККИ Кербер докладывал (15.05.1932 г.): «В январе 1930 г. бывший член партии Шумановац был убит в Париже двумя нашими людьми (Бикловичем и Антоновым – КУНМЗ). Шумановац (по его же собственным словам) поступил на службу в жандармерию или полицию в 1929 или 30 г. [в Загребе]… По этому делу могут дать справку следующие товарищи: Бошкович, Биклович, Антонов [Иван Сребреняк] (КУНМЗ), М. Голубич и Горкич». Среди организаторов этого убийства назван и Павле Бастаич.
Андрия арестован в марте 1930 г. немецкой пограничной полицией за нелегальный переход германо-французской границы, за что получил 14 дней ареста и высылку из Баварии. Март – июль того же года провел в Германии (Манхейм, Берлин, Гамбург), чем он там занимался не сказано, лишь отмечено, что он «политэмигрант с обеспечением от немецкой секции МОПР». Из Германии выслан властями в Австрию.
«На работе в К.П.Ю. и К.П. Франции тов. МАРУЛИЧ проявился как хороший и преданный коммунист. В Париже был руководителем работы в так называемой парижской группе, которая была распущена, и участники были направлены в эмиграцию в СССР». Какой работой Андрия занимался, помимо всего прочего, поясняет замечание сделанное в другом документе – «с 1930 г. по настоящее время находился на специальной работе» (11.02.1933 г.). К тому же, как сообщал в Отдел кадров Коминтерна член ИККИ З. И. Ангаретис (20.01.1936 г.) «Марулича знает бывший работник ОГПУ тов. Артузов».
В начале июля 1931 г. он вернулся в Вену с паспортом на имя Отто Шпильмана, «купца из Цюриха», Швейцария. Объяснение произошедшего затем дала его сестра (орфография оригинала сохранена): он «ликвидировал агента – предателя Земельмана (Semmelmann). Последний был платный курир [по-сербски – курьер] Румынской Компартии, одерживал связь между Веной и Бухарестом. Из-за некоторых причин он был уволен с курирской работы. Он тогда пошел в Румынское Посольство в Вене и предложил им продать секретные данные Румынской Компартии за большие деньги. Чтобы помешать передаче этих секретов мой брат Андрей ликвидировал его. Но при этом он был пойман и арестован. После следствия, которое длилось восемь с половиной месяцев, 4 марта 1932 г. его судили. На суде он вел себя хорошо, принял вину на себя. Суд присяжных заседателей освободил его. Через восемь дней он покинул Вену…». С мая 1932‑го сестра не имела о нем известий.
Андрия прибыл в СССР в июле 1932‑го как политэмигрант «через организацию Красной помощи Франции», хотя в целом ряде документов сообщается о приезде его в страну в июле 1930 г. Членом ВКП(б) Андрей Рудольфович Биклович числился с 1931 г. Сестра Бикловича писала, что «некоторые тов. видели его в Москве в 1933 и 1936 г.г. По слухам, потом он был послан на Дальний Восток». Действительно в 1932 – 1933-м он находился в столице, а затем командирован в Западную Сибирь, работал в г. Сталинске (Новокузнецке) в заводоуправлении, потом – чернорабочим на доломитном карьере рудника в г. Темир-Тау (февраль 1933 – март 1938).
Органами НКВД арестован 31.03 – 01.04.1938 г. и приговорен к ВМН 04.10.1938‑го.
Приговор приведен в исполнение. Постановление о смертной казни отменено 14.02.1958 г. и дело прекращено «за отсутствием состава преступления», признано, что «дело на него сфальсифицировано».