Сергей Блейк
Томиэ
На следующий день она мне позвонила. Объяснила, что из-за конфликта кое с кем сорвалась и разбила телефон, а мой номер не запомнила, поэтому не могла выйти на связь. По этой же причине потеряла все фотографии. На вопрос о произошедшем днём ранее на колесе обозрения разволновалась и поспешила меня успокоить: мол, она была со своим дядей, и вовсе не целовались они, а «секретничали», по привычке сблизившись лицами.
Я ей поверил. Просто не мог не поверить. Закравшееся зерно сомнения было мигом растоптано, перемолото страстным желанием увидеть Томиэ, порождённым ставшей патологической эмоциональной привязанностью к ней.
И вот мы снова вместе.
Я предложил ей совместный поход в театр, или кино, или какую-нибудь выставку, или любое шумное массовое мероприятие – куда только она пожелает. Но Томиэ ответила, что хотела бы провести время в уютной домашней обстановке, за просмотром хорошего фильма и неторопливым распитием красного вина.
Я дал ей свой адрес.
Вечером вторника она приехала. Звонок в дверь – и Томиэ стоит передо мной в красном платье. Я смотрю в её очаровательные глаза примерно вечность, и, наконец очнувшись, прошу зайти внутрь. Шлейф сладко-дурманящего аромата опьяняет меня не хуже слабоалкогольного напитка.
Столик перед диваном в гостиной заблаговременно украшен нарезками фруктов, коробкой шоколадных конфет, бутылкой полусладкого Dezzani и двумя фужерами. Включен телевизор со смарт-приставкой, на паузе стоит «Пылающий» Ли Чхан-дона. Томиэ ненадолго отходит в ванную, после чего мы удобно располагаемся перед 43-дюймовым экраном.
Думаю, мы оба знали, что всё идёт к этому. Фильм ещё не закончился – а мы уже предаемся страсти прямо на диване. В тусклом бледном освещении мой взгляд пожирал фарфоровые груди, ключицы, хрупкую шею, неземной красоты лицо, а руки путешествовали по всем изгибам её тела.
После окончания титров прошло, должно быть, не меньше часа, когда мы, часто дыша, укрылись лёгким пледом и в обнимку погрузились в мир сновидений.
Проснувшись ранним утром, я увидел Томиэ стоящей обнажённой на балконе. Стараясь не выдать себя, взял в руки смартфон, по-быстрому сфотографировал её со спины и вернул гаджет на место. А немногим позднее, когда она уехала, открыл снимок. И обомлел.
Уж не знаю, что это за чертовщина – скорее всего, некое оптическое искажение, – но мне стало жутко: из затылка Томиэ словно бы выросла вторая голова. Вернее, даже не голова, а второе лицо. И лицо это было омерзительным: какие-то искажённые черты, глаза без радужных оболочек, губы искривлены в злобной усмешке, кожа в области соединения с черепом – в рубцах и вся перекручена, будто обожжена. А ещё… волосы. Десятки волосков тянулись в разные стороны прямо из щёк, лба, подбородка.
Я удалил фото и постарался позабыть увиденное.
Через день, возвращаясь домой из продуктового магазина, я случайно встретил Томиэ. И хотя видел её со спины в добрых метрах пятидесяти от себя, я точно знал: это она. Только не одна, а в сопровождении какого-то мужчины – кажется, того самого, что был с ней в парке. Её дядя? Тогда почему они держатся за руки?!
Я решил проследить за ними.
Не расцепляя рук, они оживлённо о чём-то болтали. Видимо, он рассказал какую-то остроумную шутку, потому что моих ушей коснулся звонкий смех – её смех. Вот он обнял её за плечи, придвинул к себе поближе. Вот они свернули за угол многоэтажки. Ускорив шаг, я свернул за ними. И там…
Стоя вблизи от меня, они, обнявшись, целовались. Снова.
Значит, тогда, в парке, мне не привиделось.
Что-то во мне закипело. Бросив пакет с продуктами, я, сжав кулаки, быстрым шагом двинулся к целующимся.
– Эй, мразь! – выкрикнул я в адрес мужчины и, толкнув его, с размаху дал в лицо.
С выпученными глазами попятившись назад, руками хватая воздух, он едва устоял на ногах. Из разбитой щеки текла струйка крови. Нахмурившись, он хотел было что-то сказать, но я не позволил открыть ему рта и следующим ударом в челюсть свалил наземь. Успел врезать ещё пару раз, после чего от сильнейшего удара током повалился рядом – ублюдок, кажется, вынул из кармана электрошокер. Затем он, перевернувшись на живот, поднявшись на колени, принялся уже меня колошматить по лицу.
– А ну, прекратите! – слышал я голос Томиэ. Подскочив к нам, она старалась оттащить от меня мужчину. – Хватит! Ведёте себя как два кретина!
– Это что за урод?! – пробасил тот, встав на ноги, тяжело дыша.
– Пойдём, потом объясню. Пойдём, пойдём! Не надо на меня так смотреть. Пойдём уже.
И, препираясь на повышенных тонах, они ушли.
Мимо проходили люди, и всем было плевать.
Приподнявшись на руке, я смотрел на проезжающие впереди машины.
– Потаскуха, – только и сказал я.
А из субботнего репортажа новостей узнал, что Томиэ (хотя имени её не озвучили – мне достаточно было увидеть запечатлённые репортёрами красное платье и сумочку, с которой она, по всей видимости, при жизни не расставалась) нашли расчленённой в ванной квартиры предполагаемого убийцы, повесившемся в спальне сразу же после расправы.
Убийцей оказался тот, кому вчера я начистил рожу.
