Сергей Блейк
Томиэ
– Ты не права, – сказал я. И только сейчас заметил, что до боли в пальцах сжимаю кулаки. Разжав их, расстегнул ветровку, по запястье погрузил руку во внутренний карман. – Не сестра представляет для тебя опасность.
Мгновения спустя она, развернувшись, выронив зонт, рванула прочь от меня. Однако я настиг её в два прыжка, и двенадцатисантиметровое лезвие ножа почти по самую рукоять вошло ей в спину. Потом ещё раз. И ещё.
Томиэ падает наземь, инстинктивно ползёт вперёд, о шершавый бетон ломая ногти, раздирая в кровь подушечки пальцев. Её крики боли, паники и ужаса тонут в белом шуме разбивающихся о поверхность реки капель дождя и гуле проносящихся по мосту автомобилей.
Упав на колени, я хватаю её за волосы и рывком тяну на себя. Она переворачивается на спину и, вытянув перед собой руки, старается защитить грудь и лицо от града ударов. Не знающая пощады сталь насквозь пробивает кисти, застревает в костях предплечий, рассекает кожу, перерезает кровеносные сосуды.
Она пытается оттолкнуть меня, выбить из моих рук орудие, вцепиться в лицо, выцарапать глаза, укусить, заехать коленом в живот. Однако всё тщетно.
Не останавливаясь ни на секунду, я седлаю её, пресекая дальнейшие попытки брыкаться и лягаться, и ударяю в шею – раз, другой, третий. Томиэ больше не вопит, а едва слышно хрипит, выпучив глаза, ощупывая и зажимая глубокие раны.
За насмешки надо мной я наношу удар ей в щеку – лезвие с лёгким скрежетом разрушает зубы – и взрезаю её, разделяя надвое где-то в уголке рта. За надменные взгляды лишаю одного глаза, густое содержимое которого сочится по виску и скуле. За бессердечие – бью в грудь, держа рукоять обеими руками, целясь в сердце.
Останавливаюсь только тогда, когда Томиэ перестала подавать признаки жизни. Судорожно дыша, закрываю глаза и вспоминаю сон, в котором она медленно, увлеченно расчленяла меня. Вспоминаю и репортаж о жестокой расправе над якобы её сестрой.
Значит, такова судьба Томиэ.
* * *
Четыре утра – а я так и не уснул.
Лёжа в постели, в сотый раз прокручивал в голове произошедшее минувшим днём.
«Томиэ… На сколько частей я разделил твоё тело под тем мостом? Действительно ли выбросил нож в реку или оставил его рядом с тобой? Обратил ли кто-нибудь внимание на кровь, которой я был измазан с головы до ног? А на зонт, внутри которого я нёс частичку тебя? Тебя найдут – и что тогда? Дьявол подери, миллион вопросов…»
Пить. Ужасно хочется пить. Неохотно поднимаясь с кровати, волоку ноги на кухню. Включив там свет и поравнявшись с холодильником, вижу алые разводы на дверце морозильной камеры. Да, именно там, за ней, лежит часть её. Какой-то внутренний орган – почка, наверное, не знаю наверняка. Знаю одно: я так и не смог расстаться с ней окончательно. Не смог, не захотел…
Но почему я не могу отделаться от чувства, что и она не хочет этого, не может меня отпустить? Отчего мне кажется, будто она всё еще насмехается надо мной?
Нет, больше Томиэ не властна надо мной.
И чтобы окончательно убедить себя в этом, распахиваю нижнюю дверцу холодильника. Холод окутал мои ноги ниже колен, я шумно сглотнул. Влажными от пота пальцами ухватился за край верхнего ящика, потянул на себя. Вгляделся в содержимое.
То, во что превратился внутренний орган Томиэ, не поддаётся разумному объяснению. Этот изначально маленький кусок плоти разросся до размеров примерно трети моего торса, вдобавок из него во все стороны торчали волоски, зубы, какие-то сосуды и ещё невесть что. Мне тут же вспомнилась ужасная фотография.
Пару минут спустя, распахнув окно, я уже стоял на подоконнике. Похоже, есть только один верный способ окончательно выбросить эту девушку из головы.
Томиэ… Мне кажется, на самом деле я возненавидел это чудовище с первого взгляда.
