Сергей Дорошенко
Эффект Домино
Эффект Домино 4. Коричневая пуговка
Отец Диминой мамы, Николай Семенович, был кадровым офицером. Он утонул, будучи еще не старым, в шестьдесят два, во время рыбалки с внуком на Дону. В семье старались об этом не вспоминать. В хорошем настроении дед часто напевал:
«Коричневая пуговка лежала на дороге,
Никто не замечал ее в коричневой пыли,
Но мимо по дороге прошли босые ноги,
Босые загорелые протопали, прошли…»
Это были слова из песни о бдительных пионерах его далекого детства. Ребята нашли пуговицу с буквами, написанными «не по-русски». Сразу дали знать на ближайшую заставу. Отправившись по следу, наши пограничники вмиг разыскали подозрительного незнакомца. Все сошлось! Вражеский диверсант оказался без пуговицы на штанах. Зато с патронами от нагана и картой укреплений в кармане заграничных брюк.
Димка пацаном часто представлял себя героем той истории, но не босоногим Алешкой, а строгим капитаном пограничником. В фуражке с лакированным козырьком. В красивом кителе с золотыми погонами. В блестящих сапогах. С кобурой на поясе и автоматом на груди.
Несмотря на свои неполных двадцать два, он успел сменить несколько мест работы. Но лев в Димкином гороскопе никогда не дремал. Азарт погони – вот что будоражило душу охотника и упрямо вело по жизни.
В две тысячи одиннадцатом парень закончил школу милиции. Однако, по прихоти руководства страны, тут же превратился в полицейского. Люди сразу подхватили шутку Задорнова про милицию – «милые лица». А вот полицай для русского уха звучит, как клеймо.
Чуть больше полугода походил участковым, опыта набирался, а сейчас служил в ГИБДД. Деньги кое-какие появились, не без того. Но все было не так, драйва мало. А вот бумажки достали по самое нехочу. Рапорты, протоколы, докладные, отчеты. Как же он ненавидел эту рутину. Хотелось перемен и, желательно, к лучшему.
И такой случай представился в марте две тысячи тринадцатого. Димку догнала костяшка из боковой цепочки счастливых случайностей. Тюкнула молодого гаишника жестким ребром в спину и… понеслось.
А было дело так. В подъезд, где находилась мамина квартира, переехала некая Антонина Сергеевна. Новая соседка в свои явно преклонные годы оказалась, на удивление, очень подвижной особой, к тому же весьма ухоженной. Старушенция была явно не простой. Жильцы дома часто ловили на себе проницательный взгляд ее карих глаз из-за приспущенных на нос очков.
Как-то поднимаясь по лестнице, Дима столкнулся с бабулей лицом к лицу. Жили они на одном этаже, в престижной «сталинке» еще довоенной постройки.
После трагической смерти деда Коли, его жена, бабушка Лена, наотрез отказалась оставаться в этой квартире. Поэтому переехала в однушку на Западном, которую буквально перед путчем девяносто первого Николай Семенович «выбил» для любимой дочери. Все ждал, когда Марина одумается и вернется в родной город из шахтерского захолустья.
Соседка громко возилась с ключами, подслеповато промахиваясь мимо личинки замка.
– Вам помочь? – вежливо спросил Дима.
– А вы кто? – соседка даже не обернулась, но явно напряглась, перестав звякать металлом. Диме даже почудилось, что она незаметно перенесла вес на одну ногу, словно готовясь к удару.
– Да сосед я, Дима. Из семнадцатой квартиры, вот напротив, через одну от вас.
– А-а-а, – старушка чуть расслабилась и сварливо спросила, – Чего поздно так шляешься, голубчик? Полночь уже.
– С дежурства иду, – чуть обиделся Дима и сам подумал: «А тебя чего по темноте носит, бабуся?»
– Так ты мент, что ли? – оживилась соседка, справившись, наконец, с замком. Скрипнули несмазанные петли.
Только теперь она повернулась и посмотрела ему в глаза:
– А я все приглядываюсь. Такой бугай двухметровый, на вид громила, а лицо приятное. Думала: точно бандит, – и быстро шмыгнула в квартиру, резко захлопнув дверь.
Так состоялось их знакомство. Дима, по привычке, тут же дал бабуле псевдоним – «Шапокляк». Соседка, как выяснилось позже, выходила ночью в круглосуточную аптеку. Прихватило сердце, таблетки кончились, а жила Антонина Сергеевна совсем одна.
Надо сказать, что Марина Николаевна очень переживала за сына. Такой способный, умный, к нему люди тянутся ведь не зря? И работа вроде есть. Но не для него. Дима, с его амбициями и простым гаишником на улице? Весь день на ногах, в снег, дождь, словом, кошмар. Просто обидно за мальчика.
Особенно огорчало, что она не имела надежной мужской опоры и поднимать Димочку приходилось самой.
Первый муж, Леонид, давно жил с другой семьей и в судьбе сына особого участия не принимал. После развода Марина с девятилетним Димой вернулась в отчий дом. Только вот из двух родителей осталось только половина – минуло два года, как папа утонул. Мама Марины, Елена Сергеевна, работала в поликлинике обычным терапевтом. Поэтому в качестве поддержки могла предложить лишь житейский совет.
Со вторым мужем, Костей, Марина познакомилась в санатории. Расписались они, когда Димке было уже тринадцать. Основной вклад, который Константин внес в судьбу ее любимого мальчика, оказалась секция греко-римской борьбы. Спортом Дима занимался охотно и достиг неплохих результатов. Но в целом, отношения отчима со строптивым пацаном особо не складывались. А потом и с Мариной не заладилось… Одним словом, очередной, две тысячи десятый год, Дима и мама вновь встречали вдвоем.
Конечно, она знала Димину мечту. Школа милиции – это так, разминка для начала. Поступить бы в какой-либо престижный вуз. Для силовиков. Может быть, даже стать военным, как любимый дед Коля.
Мама помнила, как Димка, еще совсем маленьким, любил забираться в кладовку в родительской квартире. Это происходило каждый раз, когда они приезжали погостить из шахтерского городка. Папа переделал просторный чулан в домашнюю фотолабораторию, освещаемую красным светом. Митеньке же это место представлялось настоящей пещерой, полной тайн и сокровищ.
Мальчик забирался на табурет, доставал с верхней полки заветный сверток. Развернув ящичек, обернутый в бархатную ткань, бережно вынимал самый драгоценный предмет. Офицерский кортик. Николай Семенович получил его при выпуске из военного училища. Это была реликвия, почитаемая как семейный талисман.
Димка долго и завороженно вертел в руках плоский стальной клинок с палевой рукояткой «под кость». Потом защелкивал в деревянные, обтянутые кожей ножны с латунным наконечником и бережно клал обратно.
Мама не боялась, что сыночек порежется. Лезвия ромбовидного клинка не затачивались. А дед только довольно хмыкал, когда внук, выходя из кладовки, смотрел на него, как на бога.
В девяносто шестом такие офицерские кортики по указу Ельцина попали под определение холодного оружия. Отцу Марины несколько раз даже приходили уведомления из милиции с требованием оформить разрешение на хранение клинка. Бабушка Лена, энергичная моложавая женщина, умоляла мужа не связываться с властями:
– Коленька, да сходи ты в ОВД, не отстанут же. Оформи, как положено и пусть лежит. Тебе оно нужно, под статьей ходить из-за ерунды?
– Не милиция мне его вручала в пятьдесят седьмом, чтобы я просил у них разрешения. И не ерунда это, а символ офицерской чести, – упорствовал тот, считая все решения новых властей России предательскими или, как минимум, дебильными.
В конце концов Николай Семенович все уладил. Помогли пара телефонных звонков и бутылка хорошего виски.
Кортик теперь был в земле. Реликвию, под троекратный залп холостыми зарядами и государственный гимн, положили в пустой гроб. Тело отца тогда так и не выловили из реки. Сгинул в омуте навсегда.
Вот и сейчас Марина Николаевна тяжело вздохнула: «Был бы папа жив, точно бы помог. А я что могу одна сделать? Без денег, связей. Димка сам себя изводит, все ему не так на работе. Еще пить начнет, не приведи господь…»
Мама ошибалась, что помочь им некому. Роль заботливого отца семейства неожиданно взяла на себя их новая соседка, Антонина Сергеевна.
Эффект Домино 5. Тень отца Гамлета
Димка вылетел из института пограничников с треском. Суровый Кенигсберг ответил чужаку взаимностью. Древняя тевтонская земля, пропитанная дисциплиной и порядком, отвергала смутьянов и бунтарей.
Не довелось бывшему курсанту Корбашову кинуть монетку на память после окончания выпускного торжественного марша. А еще – глотнуть по давней традиции шампанского из каски. На дне которой, покрытые пузырьками, сверкали две заветные лейтенантские звездочки.
Дело, возможно бы, замяли. Кому нужны лишние скандалы? Но вмешалась рука судьбы. Хотя, пожалуй, рук оказалось, как и положено – две.
Драка с Олегом, вернее чистый нокаут, произошла средь бела дня, на плацу. Как назло, в тот самый момент начальник института стоял у окна кабинета и задумчиво пил душистый чай.
Левая рука начальника твердо держала массивный подстаканник с ажурным вензелем «ФСБ». Янтарный напиток маслянисто плескался в тонком стекле. Мысли Анатолия Валентиновича были заняты приятными деталями подготовки к очередному отпуску.
А тут, прямо на его глазах, случился публичный мордобой среди курсантов. Полковник, в полном изумлении от увиденного, перегнулся через подоконник и нечаянно накренил стакан. Кипяток, пролившийся прямо на китель, привел его в дополнительную ярость.
Поостыв, начальник решил все же избежать громкого скандала. Он хорошо помнил о звонке Петра Григорьевича трехлетней давности, касающегося очередного протеже, некоего Дмитрия Корбашова. Но вынести сор из избы, да еще похерить обязательства перед старшим товарищем, его заставила куда более серьезная причина. Она-то в итоге и перевесила досаду о пятне, оставленном Димой. На полковничьем и институтском мундирах.
Правая рука судьбы оказалась куда более суровой и безжалостной. А также в крайней степени – «волосатой». Солидной такой, мужской, с рыжеватой порослью на крепких пальцах. Да еще привыкшей ставить подписи на обвинительных заключениях.
Димкин друг, при всей своей общительности, никогда не рассказывал о папе с мамой. Конечно, те присутствовали в жизни Олега, но незримо, как боги на Олимпе, недоступные взору смертных. И только лицо любимого сына с заживающей ссадиной на скуле, заставило загадочных родителей материализоваться.
Мама, симпатичная шатенка средних лет, потомственная домохозяйка, лично приехала в институт, чтобы отчитать подполковника Мартынова, заместителя начальника по воспитательной части. С тем и уехала, заниматься далее бровями и маникюром.
Выход на сцену разгневанного папы Олега, жаждущего праведной мести, вызвал еще более серьезные последствия. Не менее драматичные, чем появление призрака отца принца датского. Тоже, кстати, уроженца Прибалтики, только западной части.
Родитель Олега занимал должность не менее важную, чем папа Гамлета. А в части властных полномочий, возможно, и покруче. Он был заместителем прокурора области. Замы почти всегда в тени, особенно первые. Делают всю работу за начальство, незаменимы и… незаметны. Однако если их разозлить хорошенько, могут оказаться ужасными в проявлении своих возможностей.
Дима потом еще долго помнил, какие части тела ему грозили открутить и оторвать напрочь. А еще, убедительно описали, как сломают последующую жизнь и трудовую биографию. И за что? За несколько романтических встреч с Катей? Да откуда он мог знать, что эта девчонка, такая милая и застенчивая, была одной из многочисленных подружек Олега?
И черт же его дернул подсесть к ней тогда в летний день…
Симпатичная блондинка с русой косой в ярком платье сидела на лавочке неподалеку от «Королевских ворот» и совсем по-детски ела сахарную вату. Димка тоже любил сладкое. Во всех видах и проявлениях. Присел рядом. Чуть нагнувшись, ладонью отряхнул форменные брюки, на которых даже намека не было на пыль или грязь и снизу внимательно осмотрел незнакомку:
…М-м-м… Тонкие лодыжки. Такие он особенно ценил. Не оставил без внимания грудь, обтянутую оранжевым сатином. И тут же поймал веселый взгляд зеленых глаз, смотревших в упор. Насмешливо и по-женски понимающе. На его просьбу оставить кусочек девушка лишь мило улыбнулась и протянула пушистый кокон на палочке.
Так они познакомились с Катей. Просто и непринужденно. Как обычно получалось у Димы все, что нравилось ему делать.
Эффект Домино 6. Спиноза и «Казус Кочубея»
В состав гуманитарных программ обучения будущих офицеров-пограничников входила философия. Дима никогда этой наукой особо не интересовался. Даже больше. Откровенно скучал от заумных фраз и абстрактных построений.
Лишь однажды он заинтересованно встрепенулся. Речь на очередной лекции зашла о Барухе Спинозе, его воззрениях на права и свободу человека, а также на государство, как способ их обуздать.
Каждый человек – эгоист, стремящийся к выживанию. И природный эгоизм индивидов заставляет их стремиться к личному благосостоянию и могуществу. И это совершенно естественно, утверждал великий шлифовщик оптических стекол.
Олег и Дима дружно закивали головами, услышав эти слова. Хотя, признаться, давно почившему Спинозе их согласие нисколько не требовалось.
Для большей наглядности, далее философ сравнивал права человека с поведением других живых существ. Он утверждал, что рыбы, к примеру, по своей природе предназначены к плаванию. А более крупные из них – к поеданию более мелких. Это их естественное право – плавать и питаться всякой мелюзгой.
Так и люди вынуждены существовать в постоянном страхе и вражде. И чтобы выжить, просто обречены создавать государство, пока их не «сожрали» соплеменники.
Столь суровая картина мироздания очень походила на реальность, которую Дима постоянно видел вокруг себя. Особенно – работая в полиции. Но обдумывая сей печальный факт, курсант пропустил главную истину. Ту, которую Спиноза прекрасно знал, а Димка, к сожалению, пока не усвоил.
Согласно воззрениям мудреца, в этом мире абсолютно ничего не происходит по воле случая. Беспричинность в человеческой жизни – лишь видимость, иллюзия воображения. Потому, что все события наступают необратимо. Их роковая предопределенность вытекает из самой природы Владыки6 Вселенной. Ведь все, происходящее с людьми, уже ранее произошло в Творце. А простые смертные лишь включены в неизбежную цепь событий, оставляющих картину их земного существования.
Диму, однако, в тот момент куда больше занимало доказательство схожести законов жизни у зверей и людей. Для него лично это давно не было секретом. Но, оказывается, великие люди думали так же…
В общем, курсант Корбашов, найдя лестное сходство себя со Спинозой, упустил куда более важную вещь. Которая легко объясняла тайну загадочного феномена, произошедшего несколько лет тому назад. Дима про себя назвал его «Казусом Кочубея».
…В две тысячи одиннадцатом, еще работая участковым, парень был в близких отношениях с девушкой. Звали подругу Ксенией. Совсем ребенком Ксюша переехала с мамой из Ставрополья в Южную столицу. А по прежнему месту жительства остались отец и родной брат. Больше они ни разу не виделись, развод был тяжелым.
Дима с Ксюшей были очень близки. Даже, по глупой молодости, подумывали о женитьбе. Однажды молодого участкового откомандировали с коллегой на неделю в Невинномыск, или Невинку, как ласково именовали свой город жители. Но место в служебном общежитии МВД оказалось лишь одно.
Диме, как кадру, более благонадежному по части выпивки, начальство дало добро выбрать жилье на свое усмотрение. Парень загодя пробил варианты по интернету и, совершенно не зная города, выбрал адрес наугад. Улица Кочубея, дом сто семьдесят семь, квартира четырнадцать.
По приезде в Невинномысск поселился в снятой однушке относительно нового многоэтажного дома. Квартирка была так себе, но на неделю сгодится. Раскидав по углам шмотки, понял, что проголодался с дороги. Заварил кипятком «Анаком» в качестве гарнира к любимым сосискам и набрал Ксению:
– Привет, Ксюш, я уже на месте, обживаюсь потихоньку.
– Ой, Димуль, привет! Как доехал? Поселился уже?
– Да, но уже поздно, все дела отложил на завтра. А сейчас перекушу и двину погулять. Тут у них рядом пруд какой-то есть, местные сказали. Смешное такое название, «Бублик». А ты чем занята, Ксюш?
В телефоне наступило молчание. Димка подумал, что связь оборвалась и для порядка трижды переспросил:
– Ксюша? Ксюша? Ты где?
После затянувшейся паузы Ксения ответила. Только голос был странный:
– Как ты назвал пруд? «Бублик»?
– Ну да, а что ты притихла?
– А улица какая?
– Кочубея, дом сто семьдесят семь. Квартира четырнадцать, если что…
Оказалось, это не «если что», а просто пипец… Ксения до развода родителей жила в этом самом доме. Где теперь поселился Димка. И в том же подъезде. Только в квартире этажом выше.
Тогда они с Ксюшей просто обалдели от такого совпадения. А ведь правда, какой был шанс у Димкиного «пальца в небо» попасть на этот адрес? В городе, где под триста улиц с переулками и тысячи домов? Один из миллиона, из ста миллионов или еще меньше?
Или это не шанс, а единственно возможный вариант?
…Окончание лекции прервало Димкины размышления. Так и не удалось ему вовремя сделать правильный вывод из мудрых логических построений. А зря. Последствия вскоре пришлось испытать на своей шкуре. Отцы-командиры, оказывается, были правы, напутствуя «зеленых» курсантов армейской мудростью: «Не доходит через голову – дойдет через ноги».
Выходит, что в летний день знакомства с Катей, Дима никак не мог пойти по другой улице Кенигсберга, кроме как по тенистой Минской. И просто обязан был оказаться возле «Королевских ворот». В этот день и в этот час. Катя оказалась для парня очередным знаком судьбы.
Дима не просто уселся на лавочку с незнакомкой. Он сделал очередной ход, двинув новый «камень». Тот завалил еще несколько. Последний, чуть поколебавшись, сбил с ног Олега.
Посреди бела дня, на глазах высшего руководства института. Уронил на асфальт сына самого заместителя областного прокурора!
Эффект Домино 7. Ангел-хранитель
Марина Николаевна потом долго переживала. Она поверить не могла, что в одночасье мечты ее будут безжалостно разбиты.
«Как же так? Мой Димочка не мог начать драку, его оболгали, все перевернули навыворот. Нашли тоже мне драчуна. Это же не про него. Да, работал раньше в полиции. Разве там не люди? Ну, даже если подрался разок, что, сразу отчислять? Их же там в институте специально этому учили… Что же теперь с нами будет?»
Чувство, что все семейные надежды рухнули, не оставляло женщину ни на миг. Печаль мрачной аурой висела в ее уютной квартире. Даже мамина любимая чешская люстра светила тускло, будто заросла паутиной. Дорогой ламинат пошел щелями. Правда, тут уже мистики не было, просто с началом отопительного сезона потекли недавно замененные батареи.
Димка, когда ночевал у мамы, старался не выходить из своей комнаты. Изредка включал телек, только чтобы под него заснуть. Молча ел и рано ложился спать. Мама старалась расспросить, узнать, как все было на самом деле:
– Дим, мальчик мой, ну не молчи. Ты ведь знаешь, мне можно рассказать все. Из-за чего ты уехал? Тебя правда за драку выгнали? Я ведь, когда прилетала на присягу, слышала, как тебя хвалили. Командиры, друзья твои. Особенно, этот, Олег, кажется… Вы с ним совсем как братья…Ты ему почти всех чебаков тогда отдал, что я через полстраны везла, – вспомнила вдруг с обидой. Оказалось, совсем некстати.
Димка только зыркнул исподлобья, помешивая ложкой горячий наваристый борщ:
– Мам, ну не трогай меня. Ладно?
За Олега он сильно переживал. Вот же дебил. И чего завелся сходу тогда? Крышу прям сорвало из-за его слов про Катю. Вспомнил, как самому стало херово, когда про Свету узнал…Так что теперь с этой Катей делать? Звякнуть ей надо. Вот, маму теперь обидел. Сидит, крошки по скатерти катает. А потом пойдет к себе и будет в подушку плакать. Вздохнул, поиграв желваками, сказал помягче:
– Я тебе все расскажу, только позже, мамуль. Вот работу найду, восстановлюсь на юридический, помогать тебе буду, как раньше, – отставив ложку, положил ладонь на ее правую руку. Слегка погладил тонкую кисть с колечками на всех пальцах. Кроме безымянного, где обручальное кольцо то появлялось, то исчезало. Мама улыбнулась, встала со стула, подошла к плите:
– Димочка, пока у тебя время есть давай сбегаем на Северное, к Антонине Сергеевне. Она ж тебя так и не дождалась, – и отвернулась на миг, смахнула слезу украдкой.
А сама подумала: «Может так и лучше. Как тогда бы мы в глаза ей смотрели? Ужас. Димка же ей как внук стал…»
– Обещаю, мам. Съездим как-нибудь.
Иногда Дима уходил на всю ночь, не предупредив, куда, к кому. Марина даже вопросов не задавала, есть ли у него девушка после Светы. Чтобы не нарваться на резкость, при всей сыновьей любви…
Тем более она побоялась сообщить сейчас сыну, что у него вновь может появиться отчим. Мужчина, разведенный, с которым Марина Николаевна познакомилась на курорте этим летом, уже готов был переехать к ней. Но и эти планы нарушило неожиданное возвращение сына из Калининграда. Мужики оба характерные, а вдруг не поладят? «Господи, да за что же мне все эти проблемы?»
А ведь как все складывалось удачно. Вспомнилось, как тогда, три года назад, Антонина Сергеевна неожиданно им помогла с поступлением в Калининград.
«Царствие ей небесное», – Марина перекрестилась.
***
Этот случай казался фантастическим. Казалось бы, невозможным в реальной жизни. Но так думают только те, кто сам лично не встречался с необъяснимыми совпадениями. На грани чуда. Ломавшими напрочь законы статистики, физики и логики…
Дело было так. Через пару недель после ночного знакомства с соседкой, Дима оказался в квартире «Шапокляк».
Днем он, как обычно, после хлопотной ночной смены валялся на диване. Дежурный пост располагался сразу за главным мостом, что вел из города на юг. Левый берег, с пятницы на субботу, это что-то…. Мама была на работе, сегодня в ее ЗАГСе было аж десять регистраций.
Сон никак не шел. Прислушался. В какой-то из квартир, совсем рядом, раздавались странные звуки: тихий скрежет и скрипы. Вдруг что-то тяжело грохнулось. Да еще со звуком бьющегося стекла. Шумели, очень похоже, в жилище таинственной бабули.
Димка инстинктивно вскочил, натянул майку и спортивные штаны и через несколько секунд оказался на лестничной площадке. Требовательно постучал в соседскую дверь костяшками кисти:
– Откройте, полиция!
В квартире все стихло, а потом прошелестели легкие шаги. Кто-то стоял у самой двери.
– Откройте немедленно, полиция, – повторил Дима на полтона ниже, вспомнив, что стоит в трениках и тапках.
– Я полицию не вызывала, – услышал в ответ из-за двери. Сказано было старческим, чуть дребезжащим голосом. Но с нотками металла.
– Это сосед ваш, Дима. Тот, который мент, а не бандит, – с усмешкой добавил, вспоминая первую встречу.
– А-а-а, – протянула «Шапокляк». – Что надо?
– У вас шум был, я подумал, что-то случилось. Может, помощь нужна? – Дима уже пожалел, что ввязался.
Соседка замолчала. Наверно, хотела послать подальше, но вежливо. Искала, видимо, слова. Однако через несколько секунд, скрипнув, дверь слегка распахнулась. В открывшемся проеме с высоты своего роста Дима увидел сначала голову в пестрой косынке, завязанной пиратской банданой. Из-под красных маков торчали взъерошенные волосы, обычно аккуратно уложенные. А чуть ниже седых прядей, поверх очков, висевших на самом кончике носа, на него усмотрели пытливые глаза.
– Да, помощь мне нужна, – оценивающе обвела соседка взглядом мощные плечи парня и ухмыльнулась. – Заходи, коль не страшно.
Дима вошел и, странное дело, ощутил холодок между лопатками. Не от опасности, которую профессионально почувствовал бы сразу. А скорее от легкого налета нереальности. Может виноват был полумрак, царивший в прихожей? Или зловещий хохоток странной бабули? Хотя, скорее всего, проявился хронический недосып.
Соседка стояла перед ним. Во фланелевой ковбойке и трикотажных трико. Перепачканные чем-то руки были скрещены на груди.
Диме вдруг стало смешно. Да какая это пещера Минотавра7? Это скорее сюжет про визит пионера к Бабе-Яге из мультика, который он смотрел еще пацаном. Как же того звали? Ваня, Петя? А-а, Ивашка! «Ивашка из дворца пионеров». Точно.
Незадачливый Ивашка должен был оказаться угощением для гостей. Закуской на день рождения коварной сказочной злодейки. А что приготовила ему эта милая старушка?
В комнате за спиной у «Шапокляк» царил разгром. Возле древнего шкафа на полу валялись какие-то ящики, бумаги, книги, сломанная швабра. В луже блестели осколки вазы.
– Как к вам можно обращаться? – поинтересовался вежливо.
– Зови Антониной Сергеевной, – прозвучало в ответ вполне миролюбиво.
Выяснилось, что соседка, наконец, решила разобрать вещи после переезда. Собралась сама передвинуть шкаф, уложив под ножки шкурки от сала и сырую картошку. Попыталась орудовать шваброй как домкратом. Сверху упала ваза, ящики с документами. Тут и Дима подоспел.
Он помог передвинуть шкаф. Устроили поудобнее в углу диван. Тот был старинный, с круглыми, обтянутыми черной кожей валиками по краям. И еще с маленьким зеркалом и шишечками на спинке.
Когда возились с мебелью, незапертая дверца шкафа на секунду отворилась. Стоявшая рядом соседка мигом ее захлопнула. Но Димка успел заметить какой-то парадный китель. С золотыми погонами полковника.
Китель был с кантом характерного василькового цвета.
Теперь все встало на свои места. Командный голос, острый взгляд, нога, готовая к удару. «Шапокляк» однозначно была из органов. Чекистка…