Игнаций Сергеев
Ягодки
Часть первая
Это были ещё цветочки
Во всей деревне его называли не иначе как Иолка. Только представить: мужику тридцать пять, а все от мала до велика зовут его не полным именем – Иола, – а панибратски кличут Иолкой. Завидев его, говорили: вот Иолка в огороде копается, вот Иолка по просёлку идёт. Сам он нисколько не обижался. Такой уж, видно, у этого человека мягкий характер. Сам он человек высокий, статный, хоть, говорят, лицом не шибко хорош, но зато глаза добрые, характер весёлый. Иолина соседка на женском дворовом совете не единожды шутила: Иолка только и делает, что поёт: огород ли копает, на скамейке ли сидит, а всё что-нибудь да под нос себе мурлычет.
Лет десять назад Иолка женился. Познакомился с девушкой из соседней деревни, слово за слово, уже и свадьба. После свадьбы год прошёл, второй, а там и ещё пять лет проплыли, а детей у Иолки с женой не появилось. Поначалу супруги меж собой ладили, по деревне иной раз пройдутся, в гости сходят да песен попоют. Со временем их отношения стали охладевать, и дальше пары-тройки фраз Иола и его жена за день, случалось, друг другу и не скажут. Так что со временем они стали разговаривать исключительно по хозяйственным делам.
Достался Иоле дом да огромный огород. Дел хватало. И хотя хозяйство было просторно, да жизнь хозяина богатством не могла похвастать. Ну, вырастит он к осени овощей, да всё равно только-только концы с концами сводит. Часть его участка вовсе не обрабатывалась, времени и рук не хватало. Поэтому, как только наступала зима, Иола брал руки в ноги и отправлялся в город, на заработки. В городе мыкался по комнаткам, за роскошь платить нечем было. Работал там, куда звали и где требовались его руки: то на заводе ремонтником был, то на железной дороге вагоны разгружал. Уставал сильно, конечно, только деваться некуда, со временем привык. Жизнь шла таким вот своим обычным чередом. К тому же, стал Иолка замечать, что в городе лучше себя чувствует, чем в деревенском доме с женой.
Три-четыре года назад решил Иола свиней завести. А что? – подумал он: места в огороде много, овощей для прокорма предостаточно, а лишний доход, как говорится, в жизни лишним не будет. Сказано – сделано: завёл свиней, стал за ними ухаживать. Вырастил за лето тройку свиней, пришло время забивать, а Иола руку на них поднять не может. Они ему как будто заместо детей стали.
Говорят Иолке, мол, пригласи какого человека, так он и забьёт. А Иола отвечает:
– Нет, и так не могу, руками потом мясо взять не смогу, да и в рот оно не полезет.
– А как же ты чужое-то мясо ешь? – У него спрашивают.
– Вот, – отвечает Иолка, – того мяса я с крутящимся хвостиком не видал. Своих свиней не могу, и всё тут.
– Ну же и мнительный ты тип, Иолка. – Только-то и скажут ему.
Думал да гадал он и продал свиней в живом виде. Рассчитывал, что в тот год не поедет в город работать, выручки от свиней и так хватит зиму скоротать. И только объявил об этом решении своей жене, как та возмутилась, что не желает, мол, впроголодь сидеть и заставила-таки она Иолку собираться на заработки, мешки на железной дороге грузить. Он согласился и приехал в город. Вот только в тот год работы, считай, не было, а желающих – наоборот: пруд пруди. Покрутился-покрутился Иолка в городе несколько дней и порешил двинуться куда подальше от родных мест: авось, повезёт и деньгу хорошую сможет заколотить в другом местечке.
Поехал по разным городам и весям, благо, что часть выручки от продажи свиней с собой взял, так что средств на проезд хватало. И вот что его сильно изумляло в местах, где раньше никогда не бывал: люди, вроде, все одинаковые, а вроде и отличаются. Где город покрупнее, там и жители богаче выглядят, одежда у них приличная, заметно, что многие и вовсе труда не знают. «Да чем же они тогда живут-то?» – нередко спрашивал сам себя Иолка, а ответа не находил.
И вот в одном большом городе он пришёл устраиваться на фабрику. Фабрика была с виду чудна: маленькая какая-то, не понятно, что тут и производится. Стал с ним директор фабрики беседовать. Смотрит на него Иолка своим открытым взглядом да удивляется: молодой парень, а уж директор! Говорит директор быстро, чётко, по два раза не повторяется. Сам не поняв почему, Иолка директору понравился, и тот взял деревенского мужика на простую работу, грузчиком.
Тут Иола опять удивился: вроде грузчиком стал, а ничего тяжёлого не носит: только, пожалуй, картонные коробки, да и те на вес лёгкие, будто пухом набитые. Стал Иола присматриваться. Идёт по фабрике, неизменно что-нибудь под нос напевает да во все глаза глядит. Работники в белых халатиках, всё чистенько, самого его чистоту заставляют поддерживать, обувь чтоб без уличной грязи была, в некоторые комнаты так и вовсе заставляли тапочки надевать и белую накидку набрасывать. Одно слово – чуднó! Это было совсем не похоже на всё, что он видел раньше: ни на копку своего огорода, ни на склады железной дороги, где неизменно в воздухе висела пыль от мешков, ни на работу дворника.
По вечерам, лёжа в нанятой комнатушке в ожидании сна, Иола мечтал: как хорошо было бы иметь такую фабрику, где всё складно да ладно, чисто и аккуратно, маленькие почти игрушечные комнатки, где работают молодые женщины в халатах. И под шелест своих мечтаний Иола быстро засыпал.
Однажды в конце рабочей недели директор фабрики пригласил Иолу к себе в кабинет. Он усадил грузчика на стул, а сам уселся в кресло напротив и внимательно смотрел в глаза Иолы.
– Иола, – обратился директор к грузчику, он и понятия не имел, что от неожиданно услышанного своего полного имени Иолка вдруг внутренне напрягся, – говорят, ты много ходишь по фабрике, пытаешься всё везде подсмотреть да разузнать. Почему, хочется мне понять? Уж не надоумил ли кто тебя на это, а?
– Да вот, – отвечал Иола, – никто меня не надоумливал и не наставлял на это, а мне самому интересно. Очень уж распрекрасно тут всё устроено, вот что я вам скажу. Поэтому я хожу и интересуюсь всем, чем можно. Вот, думаю, и здорово же такую фабрику иметь, и работать на такой фабрике – тоже здорово.
Он смотрел на директора своими чистыми глазами. Наверно, этот взгляд проник прямо в сердце требовательного руководителя, и он, откинувшись на спинку своего кресла, сказал Иоле:
– Хорошо, пусть так. Я поверю тебе. А то, знаешь… у нас тут полно завистников, которые только и мечтают, чтобы наши секреты выведать.
– Да какие секреты! – Улыбаясь произнёс Иола. – Я даже не совсем понимаю, что вы тут делаете. Куда мне! Я же простой человек из деревни, вот только на зимнее время должен где-то подрабатывать, а дома сейчас нечем заняться.
– Мы производим разные медикаменты, – сказал директор, тронутый словами Иолы. – Работа точная, грязи не терпит. Поэтому у нас всё везде должно быть чисто и аккуратно.
До середины весны проработал Иола на фабрике, мог бы и дальше работать, но солнце ежедневно всё настойчивее напоминало о том, что пора возвращаться к своему огороду.
Вернувшись в деревню, Иола принялся за обыкновенную свою деятельность: вскопал землю, принялся сажать овощи. Через несколько дней он купил аж пять поросят.
Раз шёл он по деревенскому проулку и услышал, как его подзывает к себе старый приятель.
– Как живёшь, Иолка? Где зиму зимовал? – Спросил старый дружок.
– Живу себе, спасибо! Бывает хорошо, а бывает и не очень. Зимой опять по свету путешествовал, смотрел, работал, зря время не терял, – улыбаясь отвечал Иола.
– Балда ты, Иолка! – вдруг резко произнёс приятель. – Пока ты зря время не терял, жёнка твоя тоже тут не скучала. Народ видал, как мужичонка с её родной деревни в твоё отсутствие досуг ей устраивал. Так что, смотри!
С этими словами приятель ушёл, оставив недоумевавшего Иолу одного.
Что в таких случаях в семьях бывает – того в семье Иолы не случилось. Но в нём произошла серьёзная внутренняя перемена. Стал он как-то постоянно отстранённо улыбаться и всё больше молчать. Его часто можно было заметить сидящим на скамье возле своего дома всё с той же не сходящей улыбкой. Он мечтал. Днём ли, ночью ли грезились Иоле виды фабрики, где всё чисто и аккуратно.
С женой он почти прекратил общение, ограничиваясь коротким списком слов «да», «нет», «здесь», «там» и тому подобными. Казалось, и она не возражала против такого урезания разговоров.
Работа в огороде шла ни шатко, ни валко. Свиньи росли плохо, будто им чего-то не хватало. То лето выдалось крайне жарким. Почва не могла дождаться капель дождя неделями. Как следствие, урожай овощей оказался мизерным. Оттого и питания людям и свиньям недоставало. После сбора урожая Иола понял, что собранного явно не хватит на год. Он опять продал живых свиней и часть урожая, оставив жене на питания, а сам решил отправляться в город.
