Игнаций Сергеев
Ягодки
Он получил расчёт за несколько дней работы дворником и со своими грошами был готов к отправке. Благо, кормить обещали уже с первого дня.
Однако радость Иолы была недолгой. Лишь попав на судно, он понял, во что ввязался. Команда была до того разношёрстной, что Иола сильно удивлялся, какие бывают моряки. В первые же часы на борту почти вся команда напилась вдрызг. Капитан устроил выволочку, избил нескольких моряков, а одного списали на берег: до того напился.
Уже в море Иоле объяснили его задачу: он должен днями напролёт, по двенадцать-пятнадцать часов в сутки, чистить и солить выловленную рыбу. Первые пару дней ни улова, ни работы не было. Но от этого Иола не чувствовал себя счастливым. Всё из-за качки. Сильные ветра поздней осени и начала зимы безостановочно и монотонно качали судно. От этого не было спасения. Не редко в своих мыслях Иола вспоминал слово «ад», думая о вздымающихся за бортом волнах. Ел он маленькими кусочками, потому что всё время возникало ощущение, что пища вот-вот попросится обратно. Пару раз он сильно стукнулся головой о переборку, посадив на лоб синяк. Иола боялся признаться кому бы то ни было в том, что он впервые в море, полагая, что его высадят на берег при первом представившемся случае. Так что он старался больше лежать на своей койке в маленькой каюте.
Но шила в мешке не утаишь. Лишь траулер получил первый улов, и Иоле пришлось встать за длинный рыборазделочный стол, его неправда всплыла наружу. Во-первых, он еле-еле держался на ногах, а во-вторых, что ещё более существенно, не мог владеть ножом для разделки. Глянув на него, становилось понятно, что он впервые занимается процессом чистки рыбы. Прослышав про это, капитан немедленно вызвал Иолу на мостик.
И вот вчерашний деревенский мужик, а сегодня матрос, стоит перед капитаном, человеком невысокого роста, коренастым с выдававшимся животиком и узкими восточными глазами.
– Ты что!? – Завопил на Иолу капитан. – Впервые в море?!
– Да, – тут уж честно признался Иола.
– Знаешь, матрос, что тут командую я?! Знаешь, что у всех на борту заработок зависит от того, сколько рыбы наловим и засолим? Хочешь задаром кормиться?
Не успел Иола ответить, как капитан вплотную подошёл к нему и резко ударил кулаком в живот. От боли Иола согнулся, но тут же выпрямился и стал наступать на капитана, который был ниже ростом. Такого наступления капитан явно не ожидал и стал пятиться назад, нелепо лепеча: «Ты чего? Ты чего?» Подбежавшие матросы оттеснили Иолу, а капитан, придя в себя, закричал не своим голосом: «В трюм его!»
«Провинившегося» бросили в маленькую каморку. Он оказался в такой маленькой клети, что даже не мог там вытянуться. Отхожее место было тут же, под ногами.
Так и сидел морской арестант, не разбирая времени. Он то проваливался в сон, то просыпался и слушал доходившие до него звуки. Несколько раз ему приносили воду и кусок хлеба, всё это съедалось без остатка.
Находясь в заточении, Иола, как ни странно, не злился на капитана. Он рассуждал так: сам соврал – сам и наказание неси. Сготовил прогорклую уху – так вкушай, не воротись от неё. Что уж поделаешь: ведь он совсем не моряк. Погнался за счастьем, а оказалось, что это чужое счастье, не его, поэтому и приходится теперь хлебать. Умеет он, Иола, мастерски управляться с лопатой, мотыгой, топором, а вот с таким прибором, как нож для чистки рыбы – нет. Ну так, поделом! Будет уроком на всю жизнь. К своему удивлению, Иола стал затягивать унылые песни, они помогали ему в периоды бодрствования коротать время.
Его снова привели к капитану в рубку. Вид у Иолы был неважный: похудевший, бледный, щурящийся от дневного света человек со смирившимся взглядом.
Капитан сухо сказал:
– Значит так. У меня тут бесплатных пассажиров нет и не будет. За хлеб придётся тебе расплачиваться. Будешь ежедневно чистить гальюны, чтоб всё там сверкало, палубу драить с утра до вечера. За это тебя будут кормить. Денег не получишь.
Иола только промолчал. Он понимал, что возражать можно до тех пор, пока у него не отнимут хлеб и воду и не начнут сечь.
Дни потекли за днями, счёт им Иола потерял. Вокруг была бескрайняя ширь моря с барашками волн, неприветливое небо, всегда покрытое толпами серых туч, да неумолчный шум ветра в ушах. Из команды с ним почти никто не общался, многие презирали, часто в лицо отпускали скабрезные шутки, ставили подножки, толкали. Сопротивляться было бесполезно, потому что только глянь с негодованием на одного толкнувшего, так с ним сразу становятся двое его товарищей. Только боцман иногда говорил Иоле слово-два, да останавливал чрезмерно зарвавшихся матросов.
Ночами Иоле снился дом. Во сне на его огороде за лето вырастало по три-четыре урожая овощей. Мешало урожаю только какое-то растение, вылезавшее из угла огорода и пытавшееся захватить весь участок. Иногда ему снилась фабрика, но эти видения были неясными, размытыми.
В конце концов трюмы траулера заполнились бочками с засоленной рыбой, и судно вошло в свой порт. Завидев землю Иола понял, что уже конец зимы. Он высадился на берег со странным чувством. С одной стороны, кончились его морские мытарства, а с другой стороны – что же это, он опять вернулся туда, откуда бежал?
Иола пошёл прочь из порта. Он брёл, чтобы просто куда-то идти. Стал подниматься по узким мощёным улочкам портового городка. После одного перекрёстка за ним увязалась стая бродячих собак. Они шли, лениво переставляя лапы, облизываясь и широко разевая пасти. «Голодные, – решил Иола: чувствуют запах рыбы, которым я насквозь пропитался, и идут за мной. Эх, знали бы они, что я и сам голоден!» Он уже раздумывал, где бы найти еду, хоть бы снова доесть в какой-нибудь забегаловке, когда увидел впереди площадь. Решив, что на площади всегда должно быть много мест для перекуса, отправился туда.
Там он заметил в одном углу скопление людей, человек двадцать. Заинтересовавшись, Иола подошёл к ним. Оказалось, что там даёт своё маленькое представление бродячий фокусник. Это был седоватый мужчина лет шестидесяти, одетый в разноцветный балахон. Он то и дело что-то доставал из рукава или из своего чёрного ящика, или наоборот – прятал, а потом спрятанное удивительным образом исчезало.
Иола чувствовал усталость и решил посидеть и отдохнуть. Он уселся прямо на мостовую так, что фокусника было хорошо видно под углом.
Когда незатейливое представление кончилось, фокусник обошёл по кругу зрителей со шляпой в руке, собирая деньги. Зрители разошлись, остался сидеть один лишь Иола. Фокусник подошёл к нему, тряхнул шляпой, из которой послышался звон монет. Иола улыбнулся и сказал:
– Нету у меня денег, ни гроша.
– А по виду и по запаху – так моряк, – вступил в разговор фокусник.
– Да какой моряк? «Моряк с печки бряк» – вот кто я, – ответил Иола. – Так-то я деревенский.
В ответ фокусник протянул только: «А-а». Иола был обрадован, что впервые за долгое время спокойно разговаривает с человеком. Он решил продолжить разговор и в шутливом тоне сказал:
– Да я, дядя, видал, как вы фокусы устраиваете. Мне с этого места кой-какие секреты заметны были.
Фокусник печально посмотрел на «деревенского моряка» и ответил:
– Да, руки и глаза не те стали. Вот был у меня помощник, да недавно его не стало. – Фокусник перекрестился. – Теперь один работаю. А бывало, мы с помощником в три раза больше с такой публики собирали.
Пока фокусник говорил, Иола поднялся и шарил глазам по площади, выискивая место, где он может найти остатки еды. Услышав фокусника, он ответил:
– Сочувствую.
– Есть хочешь? – Неожиданно спросил фокусник, видимо, заметив голодный взгляд Иолы.
Лишь лёгким качанием головы да опущенным в землю взглядом ответил Иола.
На заработанные фокусником деньги они купили еды, пришли в квартирку фокусника и поели. За всем этим делом они разговорились. Оба, истосковавшиеся по простому человеческому обществу, долго не могли остановить свои разговоры. В таких случаях говорят: нашли друг друга. К утру они порешили, что фокусник научит Иолу ремеслу, и они вместе станут добывать хлеб насущный представлениями.
Работа их спорилась. Ежедневные многочасовые представления выматывали физически, но оба чувствовали себя довольными. Во время подготовки к выступлениям, а иногда и во время их, фокусник и его новый помощник напевали. Случалось, что это одна мелодия, а случалось и разные. Они много перемещались по другим городам. Деньги не валились с неба. Много дальних поездок пришлось совершить артистам за время совместной работы. Со слов фокусника, он знавал и лучшие дни, но теперь в хорошую погоду да ещё в выходной удавалось собрать с публики столько, что непогожий день можно было отдохнуть.
