Игнаций Сергеев
Ягодки
Так продолжалось несколько недель, пока тёплый ветер не стал приносить откуда-то издалека весенние запахи. Нет-нет, да Иола остановится посреди улицы и посмотрит куда-то, где, как он полагал, находится его родная сторона, родная деревня. Однажды он заметил, что местные крестьяне начали заниматься землёй. Как ни хорошо ему было в компании друга-фокусника, а зов дома с каждым днём всё сильнее и сильнее звучал в его сердце. И тогда он решился возвращаться.
Подкоплены были деньги на дорогу, на некоторое время жизни в деревне и на закуп поросят для выращивания. По-дружески простившись, артисты расстались. По пути домой настроение Иолы становилось всё мрачнее и мрачнее.
И вот он уже видит дом. Иола остановился, сел на поваленное дерево и стал смотреть на него. Что его ждёт теперь? Он так стремился сюда, а что впереди? Опять беспросветные будни? Снова молчание жены? Неужели ему придётся по новой выслушивать истории о том, как она «ждала» его? Да, видимо, всё это и есть его горемычная жизнь, не спрыгнуть с неё, захватила такая судьба его, как собаку ошейник. Долго сидел Иола, всё не решаясь идти к дому, всё думал. Вечерело. Не ночевать же, в самом деле, под открытым небом – подумал он, – и вот уже переступил.
Часть вторая
Потом начались ягодки
Жены дома не оказалось. Более того, судя по всему, она уже давно покинула жильё: повсюду лежала серая пыль, в доме ощущался холод. Иола сел за стол и поел и лёг спать. Утром он кое-как прибрался и пошёл справиться у соседей про жену. Его соседка, жившая с дочерью, шестью годами младше Иолы, была дома одна. Дочка работала в городе и хотела приехать к началу лета.
«Ах, Иолка! Вернулся-таки», – приветствовала его соседка. На вопрос о жене она махнула рукой и коротко сказала: «С зимы её не видала. Думаю, бесполезно тебе её ждать». Эта новость почему-то не вызвала особенной реакции Иолы, он воспринял известие как само собой разумеющееся, будто ему сообщили, что «зимой было холодно».
Пришлось всё начинаться самого начала, всю жизнь с чистого листа.
Прежде всего Иола навёл порядок в доме, обошёл весь огород. Погода стояла тёплая, и земля просила, чтобы хозяин уже начал-таки её обрабатывать. Почти ничего особенного на своём участке Иола не заметил. Немного потревожило его лишь то, что в одном дальнем углу, который располагается ближе к лесу, активно стало расти непонятное растение: невысокий куст. Такое непрошенное растение, по мнению Иолы, угрожало захватить часть территории участка и мешать его овощным культурам. Поэтому он объявил этому кусту войну. Однако соперничество человека и растения оказалось, к удивлению Иолы, весьма непростым. Корни куста уходили в глубину и в ширину. Под землёй они расползались словно паутина. Сколько позволяли силы и время, Иола порубил корневую систему. Только после этого он спокойно принялся за свою обычную огородную деятельность.
В ту весну Иоле удалось купить аж пятерых поросят. Он рассчитывал, что выручка от их продажи по осени может вполне покрыть его предстоящие расходы на будущий сезон.
И так в рабочей суете дни перетекали за днями. Иола позволял себе отдых по вечерам. В этом время он бродил по деревне, общался с односельчанами. Они встречали его приветливо, чему сам Иола был неслыханно рад, памятуя об ужасных днях, проведённых в море. Часто спрашивали о том, как он, Иолка, провёл долгие месяцы вдали от деревни. Он рассказывал про фокусника и про плавание, правда, опуская некоторые стыдные для себя детали. Односельчане дивились, мотая головами. Почти никто из них никогда море не видел да и про большие города только слыхивал. Словом, в начале того лета стал Иолка деревенской легендой.
Не знал он, что за его спиной шли пересуды. Они касались, конечно же, Иолкиной жены. Кто-то осуждал его, что, мол, жёнку в доме удержать не мог, а стало быть, мужик плохой, слабый. Другие наоборот: защищали Иолу, хуля его жену, бросившую хозяйственного мужика.
Иолу и самого тяготило его состояние мужа сбежавшей жены. Он не поднимал об этом разговора с людьми – не приятно ему было, – но в душе переживал. Порой хочется с кем поговорить дома – а тут тишина. Да и в хозяйстве приходилось за двоих управляться. Для себя он решил так: время ему поможет, оно само разрешит проблемы, и само избавит от душевных ран. А пока, решил Иола, нужно заниматься делом, чтобы не пускать хандру в душу. И он занялся, часто затягивая себе под нос мелодию.
А тут, как специально по его заказу, дел в хозяйстве прибавилось. Потекла крыша. Иоле пришлось долго заниматься ремонтом, исправлять деревянные стропила под кровлей. На помощь был приглашён знакомый односельчанин. Тот рассказал, что его жену совсем недавно видели в соседнем селе. Это известие покоробило Иолу, но вида не подал.
Закончив ремонт крыши, Иола обнаружил, что куст, против которого он активно сражался, не только что не собирается сдаваться, а наоборот – расползается по огороду, отцвёл и проявил некое подобие ягод. Полночи Иола думал, как ему совладать с зелёным соперником. В это время огород и поросята требовали ежедневного ухода, и отвлекаться сейчас на куст у Иолы не было ни сил, ни времени, ни желания. Тогда он подошёл к кусту и, глядя на него, произнёс вслух: «Ладно. Объявляю тебе перемирие. Вот сейчас окопаю тебя так, чтобы ты дальше пока не полз, а по осени решу, как тебя извести».
Окопать-то он окопал, да вот следующие дни серьёзно изменили его грозные планы.
Наступила вторая половина лета. Виды на урожай были отменные, ничто не предвещало проблем. Но через несколько дней беда пришла откуда не ждали. Неожиданно в соседней деревне начался падёж свиней: то тут, то там. Люди заговорили о странной напасти в виде страшной свиной болезни. Свиньи зарывались в землю, хвосты у них распрямлялись, они еле-еле передвигались, да и то волоча задние ноги, а через три-пять дней и вовсе гибли.
Из города срочно прибыл ветеринар. Выяснив ситуацию, ветеринар вынес своей вердикт: всё поголовье свиней в деревне должно быть забито, а трупы животных сожжены. Деревенское население находилось в шоке. Для многих свинья – это и корм, и доход. Вот так запросто лишиться и того, и другого – настоящая катастрофа для отдельной деревенской семьи. Однако деваться было некуда: люди воочию наблюдали, что происходило. Ветеринар обошёл все дворы, в каждом подробно объясняя необходимость столь жёстких мер.
Дошло дело и до Иолы. С тем же предписанием ветеринар стоял в его дворе. Однако высокий сельчанин наотрез отказывался от принудительного забоя.
– Да не умею я, не могу свиней забивать, – объяснял Иола городскому ветеринару. – Раньше-то их живьём продавал. Как же я их эдак-то? Нет, не могу.
– Ну, хорошо, Иолка, пусть, – видимо ветеринар прознал «деревенское» имя Иолы. – Пригласи тогда соседа, пусть забьёт.
– Нет, не стану, – упорствовал Иола. – Эти поросята для меня всё. Я их сберегу, ничего с ними не случится. А коли случится, на мою беду, так сам и похороню, вон там, в лесочке.
– Да что ты?! Нельзя их хоронить! Только жечь. Зараза должна быть истреблена, – не унимался ветеринар.
– Никакой заразы у меня нет. Да вот даже и я сам ни с кем не стану общаться, чтобы не занести, никуда ходить не буду, а поросят сберегу. Если их сгубить, то как же я жить-то стану? Ты же мне денег на житьё не дашь. Вот посмотри, какие они славные. – Сказал Иола, показывая на своих хрюшек.
К тому дню поросята здорово подросли. Кормил их Иола лучше, чем сам питался. Выпускал их из загона прямо в огород, и свиньи стали там настоящими хозяевами. Они бегали повсюду, рыли ямы, лежали в земле. Не разрешалось им бегать только там, где росли овощи: Иола загородил самые важные места. Интересно, что любимым местом свиней в огороде был тот самый куст, с которым Иола так тщетно сражался. Иолин противник к тем дням уже обзавёлся зрелыми ягодами, и свиньи с каким-то человеческим наслаждением срывали ягоды прямо с куста и лакомились ими, тихо похрюкивая.
Разговаривая с ветеринаром, Иола выпустил свиней, и они запрыгали прямёхонько к любимому лакомству: ягодам на кусте. Однако ветеринару этого оказалось мало. Он хотел непременно добиться своего, будучи совершенно уверенным в правоте. Но, как только ветеринар открыл рот, чтобы выдать новое наставление несговорчивому Иолке, тот опередил его, сказав:
– Давай так договоримся: приходи ко мне через день, если свиньи здоровы, то и отстань. На другое я не согласен, всё.
Чувствуя, что переломить упорство не удастся, ветеринар согласился:
