Сергей Николаевич Борисенко
Покров
Проходя мимо пожилых теток, не взирая на погоду одетых в фуфайки, валенки с галошами и укутанные в толстые платки, до моего слуха доносятся слова:
– Вот ведь что понаделали с природой! Своими самолетами да ракетами продырявили всё небо, с погодой невесть что происходит… Сегодня «Покрова Господне», а снега нет!
Немного отойдя от кучки беседующих, я говорю:
– Слышали, парни? Сегодня Покров.
– А что это такое?
– Вообще это какой – то праздник церковный, я не знаю точно, но в этот день, по идее, земля покрывается снегом.
– Да ну! Какой тут снег! Еще утро, а уже градусов пятнадцать тепла.
За такими разговорами, которые свелись к тому, что «попы всё врут и природой они командовать не могут» мы пришли на занятия.
Первая пара – лекция.
Начало лекции – солнце. Невозможно смотреть на учебную доску. Солнце заливало все окна, и аудитория утопала в его лучах. Доска у преподавателя сияла всеми цветами радуги, не давая сверить свои записи с записями на ней.
В короткий перерыв мы выскочили на улицу, покурили и бегом на вторую половину пары.
Второй час лекции начался сразу с изменений в погоде. Откуда – то
моментально взявшиеся тучи закрыли полностью все небо и к окончанию лекции задул сильный ветер.
Всю вторую пару на улице лил сумасшедший дождь, можно даже сказать ливень.
Начался он с грозы. Громыхающий гром заглушал речь преподавателя, а вода лилась сплошным потоком, усиленная неутихающим ветром. В перерыве мы на улицу курить не пошли, спрятались в курилке, а кто выскакивал на улицу возвращались с плохой вестью: на улице холодно!
В самом начале третьей пары дождь прекратился, но ветер не успокоился, а нес уже срывающиеся с неба снежинки. Еще стекающая по стеклам вода моментально намерзала на подоконниках огромными сосульками. В перерыве между часами лекции мы с тоской смотрели в окно, где еще утром чистые от снега сухие тропинки заметало снегом «нового урожая».
С занятий пришлось возвращаться зимой! Снег не просто лег. Его было столько, что наши осенние туфли тонули в наметенных сугробиках. Легкие брюки, пиджаки и курточки продувались насквозь. В непокрытых головах набивался снег, таял и холодными струйками сбегал по спине и груди. От этого промокли рубашки и даже брюки. Руки замерзли до того, что нести портфели было невыносимо холодно.
Схватив в охапку портфели, прикрываясь ими, как только возможно от встречного ветра и снега, по той же самой «дороге знаний» мы уже без всякого утреннего вальяжа бежали в обратном направлении как можно скорее, чтобы укрыться в родном общежитии.
Назавтра на улице легла зима, а вместе с нею слегла в постели и добрая половина студентов, простывших днем ранее.
Часть третья. Резюме.
Веришь ты в народные приметы или не веришь, но, когда на улице бушует гроза, на всякий случай, осени свой лоб крестным знамением.
06.02. 2020
Дядя Саша
Он проработал на одном и том же заводе всю жизнь, да что там на заводе, в одном и том же цехе. Менялись начальники цеха, номера цеха, люди, а Александр Михайлович Папин все время был на своем производственном посту. Со своего подросткового возраста дожил до пенсионного и только тогда сменил работу станочника на выполнение другой, не менее важной. Он стал слесарем – инструментальщиком в том же самом, родном ему цехе.
Отличался Александр Михайлович постоянством во всем, не только в работе.
Не смотря на многолетнее заслуженное уважение, настоящий друг у него был всего один, тоже Александр, но Федорович. Одно у него было и увлечение, правда это увлечение они с другом делили на двоих. Оба очень любили лес, любили просто гулять по лесу, но это бестолковое времяпрепровождение было не в их натуре. В лес они ездили «по грибы».
Причем исключительно по грибы. А вот сбор, скажем, лесной ягоды оба считали «бабским занятием».
Сбор грибов для двоих дедов был и предметом дружбы, и предметом непрекращающихся шуток, которые на радость всему цеху они отпускали в адрес друг друга.
– Слушай, Федорович! Как же так, столько лет ездим с тобой в лес, в одно и тоже место, а ты леса – то не знаешь?
– Это кто это не знает?
– Ну ты же и не знаешь! Смотрю это я, пора бы уже домой ехать, а Федоровича всё нет. Поехал его искать, а он, оказывается, дорогу с просекой спутал и тыкается носом в сосны вдоль просеки, мотоцикл свой ищет, а его – то и нет! Мы их оставили по другую сторону гривы, откуда выезд на дорогу.
– Конечно! Нашел заблудившегося! Это ты сам всё спутал.
– Я уже возвращался к месту стоянки, но грибов набрал мало, вот и заглядывал под кусты вдоль просеки и тут слышу знакомый «голос» мотоцикла. Я за кусты присел, а Сашка мимо меня едет и эдак недоуменно смотрит: «Куда это, мол, я попал. Дороги – то не узнаю». Так бы и уехал в Новосибирскую область, если бы я его не окликнул. Потом ещё вдвоем еле – еле его мотоцикл умудрились развернуть. Просека – то давно не чистилась, поросла вся, тесно! Они всегда ездили по грибы только вдвоем, никогда
