Сергей Семенович Монастырский
Жизнь после жизни
… После выписки из клиники, я попыталась оставить ее дома одну.
Куда было деться, ведь нужно было зарабатывать. Хорошо, что на работе меня понимали, и руководство закрывало глаза, что я по три раза в день бегала в больницу, ходила полоумная, ничего не соображала!
Но когда ее выписали, пришлось возвращаться к рабочему режиму. А это сделать трудно. Потому что час на дорогу, магазин и, наконец, я открываю дверь квартиры.
Боже, что там было! Все раскидано, еда, которая оставалась, размазана по стенам и постели! И это несмотря на то, что каждые два часа, старенькая соседка, добрый души человек, приходила смотреть, ничего ли с Любой не случилось!
Но и она сдалась!
– Знаешь, – сказала она дней через десять, – я заметила в обед, что газом просто воняет! Хорошо, что форточки были открыты!
Это Люба решила приготовить сама обед и включила конфорку! Зажечь огонь она не смогла, а газ включила.
– Ты что хочешь, чтобы весь дом на воздух взлетел? – сказала старушка.
И я поняла, что так мы не проживем.
Врач, который выводил нас из комы, дай бог ему здоровья, был очень опытным.
И вывод его на первый взгляд был очень страшным! Это был вывод на всю оставшуюся жизнь.
И так – дочь оставлять одну, было невозможным, нанять сиделку – нет денег. Сдать в детский дом, или в детский неврологический интернат – дурдом, проще говоря, где годами лежат Дауны и другие особенные дети – возраст не позволяет.
Просто в дур дом не возьмут, потому что там лечат, а лечения для моей дочки не существует!
Остается страшное – отделение психушек, куда переводят уже безнадежных, у которых нет родных, или родные отказались, но где лежат до конца жизни.
Их короче, безнадежных не лечат. Их там подлечивают, под надзором содержат!
– Не все так грустно, – уточнил доктор, – можно договориться, чтобы это было своеобразным стационаром. То есть, на выходные Любку забирать под свою ответственность. Это противоречит законодательству, но и случай такой особый.
… Психушка для пожизненных больных располагалась на окраине города, в заброшенном когда-то деревенском парке, от ближайшей автобусной остановки – километра два.
Глухой забор, проходная с охраной и два двухэтажных корпуса. Один корпус для пациентов буйных. Такие больные всегда находятся под видео наблюдением санитаров.
И для обычных Наполеонов, космонавтов, преследуемых врачами и тому подобных.
Все взрослые. А к концу жизни деменция.
И Люба вполне от них не чем не отличалась.
…– Вас, мамочка, сразу предупреждаем, – заявил после оформления главный врач, – придется вашей дочке для безопасности сделать небольшую операцию, на всякий случай, чтобы не забеременела!
– Да что у вас здесь происходит! – усомнилась я, это что публичный дом?!
– Пойдемте, – пригласил врач, – небольшая экскурсия!
И мы пошли.
– Вот здесь она будет лежать, – показал он две небольшие палаты, где стояли по двенадцать коек, на которых и лежали и сидели на вид нормальные тетки и девушки разных возрастов.
– А дальше, – повел меня под руку врач, – вот этот длинный коридор с туалетами, душем, который ведет в общую столовую. Вход в столовую – под закрытым замком.
А вот и столовая, – он повел в общий зал. – Она же комната отдыха с телевизором и небольшой сценой.
– Да, пояснил он, – устраиваем иногда концерты и другие мероприятия. Это общая зона. Когда она открыта, здесь находятся два человека из персонала – медсестра и нянечка. Извините, но на больший персонал денег нет!
А вон там, – он указал в окно на большой запушенный сад, – общий двор для различных занятий спортом. Для всего корпуса – мужчин и женщин.
Здесь находится вообще один охранник, да какой он, собственно, охранник?! Какой-нибудь старичок. Из вооружения – только резиновая палка. Все!
Он еще что-то долго говорил, объяснял, успокаивал, что, мол, это нечасто бывает…
Но я уже приняла решение!
– Нет, – ответила я, – я согласие не дам!
Ну, как же! Я в глубине души надеялась, что Люба выздоровеет, и у нее будут дети!
– Ну, что? – вздохнул врач, – пишите отказ и берите всю ответственность на себя!
Но я еще не знала нашей будущей жизни!
… Как-то недели через две ко мне зашел мой давний знакомый, почти друг, с которым до этого случая дружили семьями.
Жена его была в отъезде, был выходной, вот он и зашел меня проведать. Принес гостинцы.
Я воспользовалась случаем.
– Посидишь с Любой полдня? – спросила я, – нужно сходить в магазин, да и нам к чаю тортик куплю. Как же я тебя, родного, без чая отпущу!?
– Иди, конечно, – улыбнулся он, – куда мне спешить? Никого дома все равно нет!
Уже подходя к магазину, я спохватилась, что кошелек-то я в сумку забыла положить.
Побежала домой.
Открываю дверь и уже из коридора, вижу, дверь в спальню открыта, на постели задранные Любины ноги и из спущенных штанов голая задница моего друга!
