Сергей Skolorussov
Метаморфоза мифа
Глава «Ъ»
«Ъ», попав в СИЗО, легко становится «мягким».
Время лечит – мгновение калечит. Лишь мгновение граничит на рубеже жизни и смерти. Александра не видела себя во времени. Она третий час сидела на кухне, уставившись в одну точку. На холодильнике висела фотография, где она и Сашка стояли на скале, на берегу Чёрного моря. Весёлые и беззаботные. Это было давно. Очень давно. В другой жизни. Сегодня она проснулась, как всегда рано, но на работу не пошла. Надо было решить, как жить дальше. В контору она не поехала бы даже под конвоем. Для этого были причины. Последние два дня вывернули её жизнь наизнанку. До этого времени она считала себя счастливой. Всё было замечательно. И детство, и учёба в университете. И знакомство с Шурой. Да, бывало, что они ругались. Некоторые вещи, к которым он относился крайне легкомысленно, вызывали в её душе полное отторжение и тоску. Но она старалась смотреть на эти противоречия философски: такова жизнь с её реалиями и закономерными недоразумениями, которые не имеют отношения к истинным чувствам. Но всё начало рушиться позавчера вечером. Шурка где-то пропадал, и его телефон был отключен. Поэтому девушка прислушивалась к каждому шороху. Время перевалило за одиннадцать, когда с площадки послышался грохот открываемых дверей лифта. Сашенька побежала встречать возлюбленного. Но вместо него на пороге стоял улыбающийся начальник. Он держал в руках цветы и шампанское.
– Пустишь незваного гостя?
– Нет. Не пущу! – сказано было тихо, но решительно.
– А чего так? Не рада?
– Я уже ложусь спать.
– Вместе ляжем, – попытался пошутить «незваный гость».
– У меня есть с кем делить ложе.
– Ты про Адливанкина? Так он сейчас греет другую постель.
Саша промолчала и не ответила на толстый и неприкрытый намёк.
– Давай тогда выпьем шампанского и поговорим о жизни. Уже сил никаких нет таскать его бесцельно.
– Мне нельзя. Я антибиотики пью.
– Да, господи! Всё у тебя не так. Я выпью, а ты посидишь рядом. Лады?
Разговор ещё долго крутился вокруг да около. В конце концов полковнику это надоело, и он стал напористо и нагло прорываться в квартиру. Девушка не могла с ним совладать. Силы были неравными. Спасло её только прибытие кабинки лифта на площадку этажа. Шурочка надеялась, что, наконец, к ней на помощь примчался благородный рыцарь в облике любимого ею человека. Но это был не он. Из кабинки вышли улыбающиеся родители.
– Сашка, да у тебя гости! – воскликнул отец, оценив диспозицию у дверей квартиры дочери. – Нам уходить, или ты и нас примешь?
Естественно, что она с радостью и облегчением запустила их в дом. Вошёл и полковник. Родители возвращались из театра и решили переночевать у дочки, чтобы не тащиться к себе в Лермонтов. Настроение у них было приподнятым, но оно не передалось Александре и её гостю. Бояринов выпил пару бокалов шампанского и вскоре откланялся.
– Извини, доча, не знали, что у тебя новый кавалер, – оправдывался отец.
– Это вовсе и не кавалер. Это мой начальник, полковник Бояринов.
– Зачем он заходил? – мать была заинтригована появлением нового воздыхателя дочери. – Не по работе же в такой поздний час приходят с букетом цветов.
– Нет. Случайно зашёл, – Сашеньке не хотелось вводить родителей в курс своих дел.
– Случайно? – мать понимающе улыбнулась. – Интересный мужчина. Статный, красивый, галантный. И, наверное, богатый. Не то, что твой Сашка. Смотри, какой великолепный букет из роз! И шампанское, ну, очень дорогое. Такое Адливанкину сроду не купить.
– Он женат.
– Кто?
– Полковник.
– Фи! Жену можно и подвинуть.
– Мама! Он не в моём вкусе.
– Что я тебе его есть предлагаю? Смотри сама. Ты у нас уже вон какая взрослая и прекрасная! Только ведь красота пройдёт быстро. И с кем ты останешься? Еще неизвестно, сделает ли тебе твой оболтус предложение. Живёте вместе и его это вполне устраивает.
– Мама!
– Ну что, мама? Мужиков нельзя впускать в дом, пока они не сделают то, что положено. Зачем ему жениться, если ты, как дура, и накормишь, и приберёшь, и постираешь, да ещё и в постели умаслишь. Не жизнь, а курорт «Сплошная малина».
Адливанкин так и не приехал. Они увиделись мельком в обед следующего дня. Поговорить не представилось возможности, но Сашка пообещал после работы отвезти возлюбленную домой на машине.
И вот, в шесть часов вечера девушка ждала его приезда у палисадника на выезде с территории, прилегающей к зданию отдела. Но сначала она увидела не своего жениха, а Бояринова. Он вышел на крыльцо и стал искать ключи от машины. Сашенька решила не попадаться ему на глаза и сделала шаг назад, спрятавшись в разросшихся кустах сирени. В этот же момент она увидела Санькину машину. Он не заметил её и проскочил мимо, въехав во двор. Шустро выскочив из машины, тёзка огляделся по сторонам. Шурочка достала телефон, но, увидев, что Адливанкина позвал полковник, не стала нажимать вызов. Бояринов, очевидно, хотел поговорить со старлеем тет-а-тет. Он положил ему руку на плечо и увлёк за собой как раз к тому месту, где пряталась девушка. Они разговаривали с другой стороны кустов сирени, но Сашенька их прекрасно слышала.
– Как тебе работается в новой должности?
– Спасибо, Сергей Леонидович. Всё отлично.
– Ну и хорошо, что отлично. Это только начало. Держись за меня, и ты далеко пойдёшь.
– Спасибо. Большое спасибо.
– Но надо стараться. И выполнять такие задания начальства, которые тебе могут показаться странными.
– Готов помогать во всём.
– Здесь одна проблемка нарисовалась. Хм-хм. Ты же дружишь со Шпилевой?
– Да.
– Пока не собираешься на ней жениться?
– Пока, нет.
– Кстати, тебе понравилось у меня на даче? Как вчера отдохнул?
– Обалдеть! Сауна, бассейн, бильярд. Полный релакс!
– А девки как? – полковник сально засмеялся. – Хорошо попарились?
Шура тоже издал смешок, соответствующий по содержанию смеху полковника:
– Было дело.
Девушке хотелось выскочить и надавать жениху по физиономии. Но она смогла себя сдержать и правильно сделала. Следующая часть разговора убила её наповал.
– Я к чему всё это говорю. Сможешь завтра часиков так в восемь привезти ко мне на дачу Шпилевую, а затем под благовидным предлогом уехать? Сможешь?
Шура молчал, затянув с ответом. Александра с напряжением ждала: вот сейчас раздастся звонкая пощёчина или удар кулака, и полковник с позором влетит в кусты прямо к её ногам. Но ни пощёчины, ни затрещины не последовало. Полковник остался на ногах, а Адливанкин с дрожью в голосе спросил:
– Зачем это надо?
– Оперативная необходимость, – заговорщицки тихо проговорил Бояринов. – Говорят, что твоя подруга является талантливым программистом и хакером. Мне надо, чтобы она втайне от всех вскрыла информацию с секретного устройства. Только ты заранее не говори, что везёшь её ко мне. Вообще не называй моё имя. Придумай какой-нибудь предлог, – он пару мгновений помолчал и предложил: – Например, что в этом месте вас ждёт сбежавший из СИЗО Князев.
– В каком?
– Блин, совсем что ли? На моей даче! Только не говори при ней, что она моя. Понял?
– Понял.
– Ну, всё, лады. Я на тебя надеюсь.
Они уже собирались расходиться в разные стороны, когда полковник вновь окликнул подчинённого:
– Да, Шура, ты сейчас чем занят?
– По работе?
– Да, нет, сейчас, лично ты.
– Ничем. Александру обещал домой отвезти.
– Ничего, сама дотопает, молодая. Я в спортивный зал собрался, хочешь составить компанию?
– Я Шурочке обещал…
– Что ты всё, как не мужик! Бабам только дай повод – всю жизнь затем из-под каблука не выберешься. И правильно расставляй приоритеты. На данном этапе для тебя главное карьера, а любовь никуда не денется. Тебе начальник предлагает вариант поближе познакомиться. Так пользуйся его добротой и расположением. Оценивай свои перспективы.
– Хорошо, Сергей Леонидович. Согласен.
– А потом прошвырнёмся по кабакам, подцепим кого-нибудь и закатимся на дачу. Лады?
– Лады.
– Поехали тогда на твоей машине.
– Хорошо, только сначала Шурочке позвоню.
Он отошёл в сторону и достал смартфон. Девушка стремительно отбежала за угол соседнего дома. Затренькала мелодия вызова. Александра трясущимися от волнения руками не с первого раза нажала на иконку ответа.
– Шура ты где?
Комок застрял у девушки в горле:
– Гм-гм! В магазин забежала.
– Тут такое дело. Меня шеф на работе оставил.
– На работе?
– Да, дело одно всплыло. Я сегодня не приеду домой. Завтра всё расскажу.
– Хорошо, работай, раз тебе надо.
– Не обижайся только….
Шура не стала его дослушивать и отключилась.
Были ещё причины, по которым она не поехала на работу. Она нашла в сети дело, заведённое на Князева, и поняла, что никто не собирается проводить нормальное расследование. Кроме протокола обысков и предсмертной записки Бадаева других документов в деле не было. А ведь прошло уже несколько дней. Процессуальные действия никто не отменял. И Шура поняла, что на капитане поставили жирный крест. Такой жирный крест ставят, когда понимают, что любая бумажная волокита в такой ситуации – это сизифов труд: бездарный и никому не нужный. Слова Бояринова о побеге Князева окончательно сложили пазлы мироустройства, суть которого девушка раньше не замечала или просто не хотела замечать. Её окружает мрачный мир карьеристов, ворюг, сальных скотов, циничных убийц, для которых жизнь другого человека – просто пустой звук. И самое поганое – это то, что среди этой мерзкой толпы негодяев оказался человек, которого она любит. Которому безгранично до этого момента доверяла и верила, как самой себе. Всё это гадко, омерзительно и отвратительно. После всего этого хотелось отмыться и умереть. Жить не хотелось. Зачем? Для чего? Ради чего и кого? Вчера вечером появилась ещё одна веская причина ненавидеть весь мир, о которой ей не хотелось даже вспоминать.
Александра целый час стояла под душем, яростно натирая кожу. Но она по-прежнему казалась ей липкой и вонючей. Затем девушка ещё минут десять сидела бездумно на кухне с мокрым полотенцем на голове, уставившись в крымскую фотографию. Переведя взгляд на часы микроволновки, Шура вздрогнула: уже начало первого, пора. Адливанкин приедет часов в шесть. Могу не успеть. Вздохнув, она сняла с магнитика фотографию и написала на обратной стороне: «Папа, мама, простите». В спальне Шурочка села на кровать и достала из тумбочки аптечку с лекарствами.
Глава «Ы»
Ынторсура-бузэулуй – уютный европейский городок в горах Трансильвании. Иногда хочется всё бросить и поехать посмотреть, как там живут простые ынторсура-бузэулуйцы. Но если туда ехать, то только на вылысыпыде. А если такое путешествие ещё и снять на видео, то тогда точно можно стать очень популярным во всемирной паутине. Герой современности не тот, кто совершил подвиг, а тот, кто попал в топ новостей. В этом старом, как мир, девизе Герострата Бояринову нравился только неприкрытый цинизм. Он не хотел становиться героем или попадать в новости. Его и без этого всё устраивало. «Только дефективный начальник не пользуется своим положением», – этот афоризм тестя был Сергею неимоверно понятней и ближе. Его он применял в своей жизни повсеместно.
С утра у полковника было непривычно мрачное настроение, но он надеялся, что планируемый вечер принесёт ему целый букет замечательных эмоций. Подумав, что и утром есть реальные шансы развеять тоску, Бояринов сделал звонок в СИЗО:
– И что там у вас?
– Ничего.
– Как, ничего? С одним человеком справиться не можете? Совсем охренели?
– Персонал отказывается такими делами заниматься, а «активисты» не смогли с ним справиться.
– Как не смогли?
– Так, сам удивляюсь. Вот сижу и думаю, что ещё можно предпринять. Вертлявенький, гад, попался. Где ты его отыскал?
– Ладно! Привези его ко мне на дачу.
– Человека пришлёшь?
– Нет, сам это дело завалил, сам и привезёшь. У меня здесь не на кого положиться.
– Здрасте, мы этим не занимаемся. Заказывай сопровождение.
– Ты идиот, что ли? Это должно быть негласно.
– А куда я его затем спишу?
– Разрулим. Всё будет чики-чики. Надо его привезти к шести часам. Раньше там никого не будет. Или на полчаса позже. Лады?
– Вот ты задачи ставишь! Подведёшь под монастырь.
– Работай, Глебушка, раз сам не смог это дело разрулить. Документы на то, что его повезли на следственный эксперимент, я передам на даче. Жду.
Перед обедом Бояринов вызвал в свой кабинет Адливанкина:
– Давай, Шура, сейчас покушай, а я пока приготовлю бумаги на задержание Анастасии Павловны Князевой.
– Это его жена?
– Да. Выявились новые обстоятельства дела. Организуем на моей даче в непринуждённой обстановке очную ставку этих голубчиков. А потом сгоняешь за Шпилевой. Как видишь, на даче будет много народу. Так что не переживай за свою девчонку. Давай, будь на связи.
Когда после обеда Адливанкин заглянул в кабинет начальника, тот немного изменил планы:
– Я с тобой поеду к Князевой. На даче нам ещё Герус поможет. Это же его дело. Он его ведёт. А то нам вдвоём с такой толпой фигурантов не справиться.
Он взял в руки телефон:
– Сейчас, кстати, позвоню ей. Узнаю, дома она или на даче. Алё, Настасья Павловна, здравствуйте, это вас.… Узнала? Ну, зачем столько эмоций? Поберегите свою нервную систему. У меня есть хорошие новости по вашему мужу. Какие? Необходима личная встреча. Нет. Нет, по телефону нельзя. Вы сейчас дома? Через час будете? Очень хорошо, я подскочу.
Он отключил телефон, но продолжал сидеть в напряжении.
– Что-то не так, Сергей Леонидович?
– Какой-то фон странный. Сейчас, – пробормотал он и нажал кнопку вызова на телефоне: – Привет, это Бояринов. Нужна срочная помощь. Пробей, где сейчас находится этот абонент. Скидываю номер.
Через пару минут ему перезвонили. Полковник вскочил с кресла:
– По коням! Она решила улететь. Вот тварь!
На служебной машине они рванули в аэропорт.
– Шура, посмотри в расписании ближайшие рейсы. Новосибирск есть?
– Есть. Полвторого вылетает.
– Сейчас уже без пятнадцати два. Вот стерва! Она уже из самолёта отвечала.
– Сергей Леонидович, рейс задержан до двух сорока пяти, – шустрый Адливанкин быстро водил пальцем по экрану своего смартфона.
– Хорошая новость! Володя поднажми! – обратился полковник к водителю.
Взяв в руки телефон, он сделал звонок:
– Следственное управление, полковник Бояринов. Можете подсказать: на рейс в Новосибирск зарегистрировалась некая Князева? Нет? Интересно. А на рейсы, вылетающие в ближайшие два часа. Я подожду. Есть? В Париж в пятнадцать пятьдесят пять. Хорошо. А как её имя? Валентина Викторовна? Нет, не она. А на другие рейсы точно нет? Посмотрите ещё на час вперёд. Если будет пассажирка Князева Анастасия Павловна, перезвоните мне, пожалуйста.
Полковник постоянно связывался с разными службами, выясняя место нахождения Князевой. Доехав до аэропорта, они долго бегали по этажам вокзала, пока Бояринову не доложили, что «объект» движется по шоссе в направлении города. Взяли Анастасию Павловну уже перед парадной её дома. Надев на неё наручники и усадив в машину, Бояринов спросил:
– Ты зачем ездила в аэропорт?
– Не твоё дело, – хмуро и безразлично ответила Настя.
– Теперь вся твоя жизнь и дальнейшая судьба – это моё дело.
На дачу на Белое озеро они доехали уже в шестом часу.
– Володя, довези Шуру до его машины и на сегодня ты мне больше не понадобишься. Завтра утром приедешь за мной сюда. А ты Шура срочно езжай за Шпилевой. Уже выбились из графика из-за этого аэропорта.
– Сергей Леонидович, я ей сегодня весь день звоню, она не отвечает.
– Её разве не было на работе?
– Нет.
– Зря ты молчишь о важном. Ладно, выяснять сам будешь. Сразу звони, если что-то не так.
Адливанкин уехал, а полковник повёл Настю в пристройку к дому, где был бассейн.
– Что, Настенька, здесь всё, как и прежде. Ностальгия не мучает? Нет? Врешь. Помнишь, как мы тут плавали вдвоём? И никого больше. Только я, ты и шампанское с фруктами. Да, удивительные были времена. Но ведь ничего не изменилось? Мы по-прежнему молоды. И снова вдвоём, здесь, одни. Смотри-ка и фрукты с шампанским стоят на том же месте, – указал он на двухуровневый сервировочный столик на колёсиках. – Может, искупаемся? У нас ещё есть полчаса, пока доставят сюда Князя. Впрочем, какой он Князь? Так, лакей, какой-то, плебей, челядь, холоп. Как ни назови – всё ему под стать.
– А ты тогда кто? – наконец промолвила Настя.
– Я? Я ваш судья, вершитель судеб, победитель плебса, властитель душ, громовержец Зевс, Перун или Тор. Мне всё подходит.
– Да. Вот только у громовержца искромётный орган слегка обмяк и иногда подводит, – намекнула Настя на недавние события у себя на даче.
– О! Напомнила! Где моя перчатка? Хотя нет, сначала усажу тебя на трон.
Он провёл Анастасию на другой конец наполненного до краёв бассейна и усадил в большое кресло. Приковав её руки к подлокотникам, полковник продолжил презентацию:
– Как тебе сидится в этом кресле? Это партер, даже царская ложа в моём театре. Ах, что за представление ждёт нас сегодня здесь, в этом прекрасном зале! Тебе предстоит увидеть драму! – он встал сзади и пригнул свою голову к её уху: – Видишь, с той стороны труба проходит сверху вниз вдоль стены? Скоро сюда доставят нашего Олежку. Мы его прикуём к трубе, и я буду резать его по кусочкам, пока он не захнычет и не позовёт свою мамочку.
Его руки соскользнули с её плеч на грудь.
– Но это его не спасёт. Он должен умереть, ибо это я так решил. Раб согрешил с женой цезаря – раб должен умереть! Драма! Какой там Шекспир с его Отелло или Гамлетом! Школьный театр. Сельская самодеятельность! Здесь всё по-настоящему. Это спектакль жизни и смерти. И кровь прольётся не бутафорская, а самая, что ни на есть живая! Реки крови! Они окрасят бассейн в алый цвет! И ты там будешь плавать совсем нагая в этом кровавом озере любви и ненависти. Ты будешь в безутешном ужасе рыдать, а я тебя любить. Естественно, в плотском смысле. И тогда посмотрим, на что способен мой…, как ты сказала? Искромётный орган? Вот и посмотрим, – он сдавил её грудь руками. – Знаешь, а он уже сейчас на полном взводе. Ты меня сегодня возбуждаешь! Или на меня так действует мой театр реальной драмы?
Настя завертелась всем телом, пытаясь избавить свою грудь от его липких рук.
– Зря стараешься! Рабочие крепко прикрутили кресло к полу, – Сергей снял руки с её тела. – Нет, оставим сладкое на десерт. Сначала всё остальное.
Полковник сходил к столу, стоящему рядом с трубой, на которую он указал пленнице. На нём лежали ножи, клещи, аккумуляторный шуруповёрт и чёрные кожаные перчатки. Надев на правую руку одну из них, он вернулся к Анастасии. Рука в перчатке держала её стилет.
– Помнишь эту прелестную итальянскую вещицу, с помощью которой ты пыталась отправить меня на тот свет?
– Ты хотел сказать: в ад? Жаль, не смогла.
– Не так просто решиться умертвить живого человека. Но сегодня я преподнесу тебе наглядный урок, как это делается.
– Скотина. Просто, урод! Как можно быть такой слепой?
– И дурой. Хотя, по утверждению некоторых, сущность «дурак» не имеет временных склонений. Но отбросим сентенции, сегодня не я буду «скотиной» и «уродом». Сегодня ты, дорогая, своей собственной рукой убьёшь человека. Нет, не мужа. Девушку. Такую прелестную молодую особу, у которой тоже есть чудное личико, прекрасный запах волос и великолепная грудь, примерно твоего размера. Как это будет? Очень просто. Она умрёт от этого стилета. Но на его рукоятке найдут только твои пальчики. И тебя обнаружат рядом с ней. Живую, но всю в её крови. Не находишь – это интересно.
– Ты просто чудовище. Даже не знаю, как тебя назвать. Исчадие ада!
– Но это будет уже третья часть Марлезонского балета. Во второй, как ты помнишь, мы с тобой поплаваем немного. И я докажу, что мой «искромётный орган» ещё готов на подвиги. Он, как и прежде, заставит тебя стонать.
Полковник вновь встал сзади пленницы, нагнулся, поцеловал шею, затем щёку, лизнул мочку уха и вдохнул запах её волос.
– Божественно. Я жду с нетерпением начала представления.
В это время в помещение вошёл Герус.
– О! Виталий Генрихович явился – не запылился. Мы здесь!
Майор приблизился и ехидно подковырнул:
– Ты уже вовсю забавляешься?
– Скучно. Так, от нечего делать. Хочешь поучаствовать?
– В чём?
– В разврате, Виталя, в разврате!
– Всегда готов. С этой?
– Но-но! Это моя любовь до гроба. Тебе достанется другая, но тоже высший класс!
– Вас по-о-о-нял! – засмеялся Герус. – Подождём. Есть, что накатить?
– Там виски и закуска на сервировочном столике. Мне тоже плесни. А то от предвкушений в горле пересохло. Что-то я сбился сегодня на стихоплётный лад и патетику, присущую всем драмам. Не находишь? Я в ударе! Звезда балета!
В кармане брюк Бояринова зазвучала мелодия из «Призрака оперы». Полковник ответил на звонок:
– Привет! Есть новости? – он замолчал, слушая то, что говорит собеседник. В конце разговора переспросил: – Это точно, что она его сумела разблокировать? Точно установлено, что скачана вся информация? Вся? Нигде пока не всплыла? Слава богу. Может, успеем. Как раз этим самым вопросом занимаюсь в поте лица.
