Сергей Тарасов
Фантастические мифы и сказки
Волшебная рубашка
Платяной шкаф, стоящий в комнате для гостей, достался мне от родителей. Как писали Ильф и Петров, секрет изготовления такой мебели уже утерян, и сейчас мебель делают из древесно-стружечных плит. Этот родительский шкаф для одежды и сейчас стоит в комнате, – довольно вместительный и лёгкий. В нем хранятся простыни, пододеяльники, куртки и рубашки. Когда недавно туда заглянул, чтобы повесить дубленку, мне на глаза попалось женское платье, которое я ни разу до этого момента не видел никогда. Я живу один, гости ко мне приходят очень редко, и никто из них не мог принести это платье. Оно печально висело на плечиках рядом с моими сорочками и скучало. В прошлом году я наводил в этом шкафу порядок, но его там не было, я в этом был уверен.
Я был очень удивлен незнакомой вещью и достал плечики с этим незнакомым женским платьем. Оно было сшито из клетчатой серо-синей хлопчатобумажной ткани и было очень длинным. Скорее всего, это был какой-то рабочий халат, подумал я, глядя на его черные пуговицы,– такие обычно пришивали к рабочей одежде. У меня были две любимые рубашки с похожим рисунком, но одну я уже доносил до дыр и выкинул, а вторую носил только летом – она была из натуральных волокон, в ней мне было комфортно и холодной зимой, и в жаркое лето. Мне сразу пришла мысль, что из этого платья могла получиться отличная домашняя рубашка: надо только ее немного переделать – укоротить и пришить карманы.
Отец подарил мне на свадьбу отличную швейную машину, на которой я постоянно что-то шил, – в прошлом году сшил целых пять летних рубашек, и очень довольный своей работой, проходил в них все лето. Сейчас у меня не было никакой швейной работы, – я пребывал в печали, так как любил что-нибудь сшить. Но то, что лежало на швейной машине с осени, я переделал за долгую зиму, а нового шитья у меня не было. Я, конечно, перештопал все шерстяные носки, и уже скучал без женской работы. И тут появилось это, появившееся ниоткуда, платье. Его было нетрудно перешить в рубашку, и я с увлечением взялся за дело.
Я смерил его со всех сторон, записал на листе бумаги все цифры, потом достал свою летнюю рубашку, тоже измерил, написал на этом же листе результаты. Потом вычислил, где были между платьем и рубашкой расхождения, и записал,– где надо было отрезать, а где, наоборот, пришить. Потом открыл тумбу, достал швейную машинку, и операция по переделке платья началась. Она продолжалась не очень долго – часа полтора. Львиную долю этого времени заняло изготовление карманов – как правило, чем меньше деталь, тем больше на нее уходит времени. Но машина шила хорошо, ниток самых разных у меня было много, а так как я в своей жизни занимался шитьем много раз, то считал, что могу сшить все, что мне было надо. Это было моим полезным хобби, – вернее, одним из многих домашних дел, которыми я занимался с удовольствием.
Скоро я с рубашкой закончил – осталось только пришить пуговицы. Пришивать их я не любил, и оставил это занятие на следующее утро. В квартире было душно, и я проснулся – в спальне было жарко, а когда я отворил балкон и уснул, через час стало холодно, и я проснулся. Пришлось закрывать балкон, чтобы в очередной раз проснуться, на этот раз от жары и от духоты. В шесть утра я встал и решил, что больше не смогу заснуть – впереди был целый день, и надо было переделать кучу домашней работы, а потом поехать за город, в свой загородный дом. Но сначала надо было пришить пуговицы. Я достал большую коробку и стал в ней искать подходящие пуговицы. Это было увлекательное дело – их было в этой коробке из-под обуви, наверное, целый миллион, и, когда закончил выбирать подходящие, порядочно устал.
Петли на этом платье уже были, и пуговицы я пришил быстро – сказался мой большой опыт. Теперь можно было померять обнову. Я надел рубашку, застегнул пуговицы, подошел к зеркалу, но в нем ничего не отражалось – только ковер на стене и прикроватная тумбочка. Меня там не было, и я очень удивился этому обстоятельству, подошел к зеркалу поближе, провел по нему пальцем и был озадачен тем, что зеркало было на месте, а меня в нем не было: вот такая нелепость, – чудеса, да и только. Я снял новую рубашку, надел теплую куртку и пошел на балкон покурить, привести свои чувства в порядок.
Что-то мне мешало спокойно подышать никотином, – какое-то подозрение у меня появилось в голове,– я сразу бросил недокуренную сигарету и отправился разбираться с зеркалом и рубашкой. В зеркало я сразу заглянул, даже не снимая куртку – я отражался в зеркале так, как и должно быть. Но когда снова одел недавно сшитую рубашку, то в зеркале меня не было. Снял рубашку, снова появился. Надел ее снова – пропал. В зеркале отражалась снятая рубашка и я рядом, но как только я ее одевал, то немедленно пропадал – зеркало отказывалось показывать меня в этой рубашке. Кроме этого зеркала в квартире было зеркало в прихожей и в ванной комнате, но когда я посмотрел в эти зеркала, меня в них не было. Оказалось, что я сшил волшебную рубашку, в которой меня никто не мог увидеть, даже я сам.
Надо было эту мою мысль проверить на практике: выйти в сшитой рубашке в магазин на первом этаже и купить продуктов для второго завтрака. Я одел кроссовки, новую, только сшитую рубашку, сунул в карман кошелек, сигареты с зажигалкой, отворил дверь и тихо вышел на лестничную площадку. Мой сосед стоял перед дверью своей квартиры, доставал из сумки ключи. Когда я решил закрыть свою дверь и уже засунул в замочную скважину ключи, он обернулся, – услышал, как мой ключ проворачивался в скважине. Но для него коридор был пуст, и он меня не увидел, хотя стоял в трех метрах от меня.
Спускаться на первый этаж на лифте я не рискнул, пошел через запасной выход – жильцы им практически не пользовались, ездили на лифте, и я в полном одиночестве дошел по лестнице до двери, нажал кнопку магнитного замка и вышел на улицу. По двору бегали дети – кто с автомобилем, кто с куклой, но меня они тоже не заметили. Было очень интересно быть невидимым, – но я был голоден, и решил поразмышлять на эту тему после обеда.
Магазин «Магнит» был на первом этаже нашего дома,– мне надо было выйти на улицу со двора, обогнуть дом, и оказаться перед входом. Я зашел в магазин, у входа в торговый зал, взял несколько пластиковых мешков и начал в них складывать свои покупки. Покупателей в магазине было мало, но несколько пожилых женщин с удивлением смотрели, как мимо них проплывают батон, пачка пельменей, несколько плиток шоколада и пачка халвы. После этого мне надо было благополучно покинуть с товарами торговый зал.
Я подошел к кассе, стараясь держать пакеты с продуктами пониже, у самого пола, чтобы кассир их не видел. Сигнализации на кассе не было, я благополучно миновал кассу и вышел к камерам хранения. Там стояла пластиковая корзинка, в которую положил свои покупки. Цены на них я знал хорошо, и когда в уме подсчитал стоимость продуктов, из кошелька достал двести рублей, подошел к кассе и засунул их в отделение для мелочи. Теперь моя совесть была спокойна – я не хотел стать магазинным вором, хотя мне это было нетрудно сделать.
Покупки я засунул под рубашку и спокойно пошел по улице к двери. Достал из кармана жетон, открыл дверь и пошел к лифту. Уже в гостиной, после плотного и сытного обеда, я стал думать, что можно сделать полезного в жизни, обладая такой волшебной рубашкой. Но додумать множество пришедших в мою голову мыслей я не успел – уснул на диване.
Волшебные прививки
Лет восемь назад я подумал, что яблоням, которые посадил отец, уже лет по пятьдесят, и надо сохранить эти сорта. Они мне нравились, – давали большой урожай, и яблоки с них были очень вкусными. У меня было два выхода – заняться прививками, или посеять семечки от этих яблок, и я решил, что займусь обоими методами одновременно.
Семечки я весной посеял, целый стакан у теплицы, и потом занялся прививками. Последняя моя жена была профессионалом, работала в опытном хозяйстве, выращивала всеми возможными способами яблони, и в том числе, занималась прививками. Но с ней я давно развелся, и привлекать ее для помощи не хотел. В своей библиотеке я нашел несколько книжек про садоводство, прочитал, как привить яблоню. Это оказалось простым делом, но на практике все оказалось сложнее, чем я думал.
В один весенний солнечный день я решил привить черенки этих старых яблонь на дикие яблоньки, которые я выкопал осенью в лесу как раз для этой цели. Одна из лесных яблонь была уже большая, я спилил ее у самого корня, чтобы оставшийся ствол расщепить топором и засунуть в этот расщеп несколько черенков от яблонь. Черенки я тут же нарезал с обеих яблонь, сделал на их концах ровный и гладкий надрез. Засунул их в расщеп, замазал пенек краской и стал ждать результата.
Через неделю под ярким теплым весенним солнцем почки стали набухать, и вскоре из них вылезли маленькие ярко-зелёные листики. Они радовались солнечному весеннему дню и быстро росли, потому что корневая система у спиленной яблони была хорошей, и даже сок проникал свозь не замазанные на корне щели. Я каждое утро приходил и любовался этими листочками. Через неделю они были уже большими, но почему-то стали сохнуть, и наконец, все засохли. Мне было жалко, но я ободрял себя, что следующей весной привью больше черенков, и тогда у меня будет целый яблоневый сад. Сходил в лес, выкопал с десяток метровых лесных яблонь, и посадил около уже больших лесных яблонь, которые посадил очень давно. Они были уже высокими, на них были каждый год мелкие яблочки, которые зимой любили поклевать снегири.
Прошла зима, я решил повторить свои опыты, – на лесные молодые яблони, которые пережили зиму, привил черенки и стал наблюдать, что из этого выйдет. Как обычно, все засохло, и мне стало казаться, что я что-то делаю не так. Потом походил вокруг груши и яблонь и заметил робкие побеги,– это взошли семечки от упавших прошлым летом яблок и груш, которые ждали, когда я их пересажу на солнечное место.
Между грушей и яблонями было метров десять, и каждой будущей груше или яблоне досталось солнечное место. Между этими молодыми побегами было метра полтора, но я и не рассчитывал, что все они выживут, а если вырастут все, то им придется бороться за место под солнцем, расти быстрей и выше. Когда эта работа закончилась, я стал наблюдать, что и как растет. Черенки, которые я привил, все засохли. Но я не унывал, и на следующую весну продолжил прививки, но уже по привычке.
Прошло несколько лет. Каждой весной я прививал по привычке, несколько черенков на высокие и взрослые лесные яблони, и смотрел, как они потом летом засыхали. В том году один черенок, к моему большому удивлению прижился и я понял, что все делал правильно.
На яблоневой аллее уже росло несколько груш и яблонь, которые еще не цвели. Одна яблоня выросла вместе с грушами и оказалась с двумя высокими, около двух метров стволами. Яблоня, у которой я спилил второй ствол, выросла, и теперь была высотой больше метра. Я надеюсь, что они в этом году зацветут, и я узнаю, что за сорт получился.
Два года назад я пересадил на грядку, на которой росли кабачки две саженца, – один, по-моему, должен стать потом грушей, а второй даже не знаю чем – он напоминал яблоню, но у меня были сомнения, что это на самом деле. Надо было подождать, когда появятся цветы, а лучше плоды, и тогда я узнаю, что это на самом деле выросло.
Весна была странной: то было жарко, как в Африке, то наступали холода, как в Антарктиде. К этому ни один уважающий себя садовод никак не мог привыкнуть. Наконец, наступило лето: начался июнь, на градуснике установилось летнее тепло – двадцать градусов выше ноля. Можно было без ватника выйти в огород и посмотреть, что в нем выросло, а что замерзло. Я сразу отправился к саженцам, поздороваться с ними и узнать, когда у них появятся цветы.
Цветы у обоих появились, но какие-то необычные: такие я видел только в Африке, – у одного саженца они были лиловые, а у другого оранжевые, и обоих они были огромные для яблони и груши. Кроме того, их было мало – на одном было всего два, а на другом три. Пахли они на всю округу: аромат был такой, что у меня кружилась голова и в голову лезли странные мысли, – о женщинах и космосе. Странное сочетание для мыслей. Я походил взад-вперед по садовой дорожке и решил закурить сигарету, чтобы привести свои мысли в порядок. Достал из пачки сигарету, но моя зажигалка никак не могла добыть для меня огонь. Я покрутил у ней колесико, но все было без толку. В конце концов, я плюнул на это занятие и пошел во двор, – за другой. А поглядеть на необычные цветы решил вечером, или завтра утром, когда они станут побольше.
Настало утро. Мне полночи снились девушки, и я, поэтому встал озабоченный и грустный. Но после умывания холодной водой и зарядки, а затем завтрака, я пришел в норму и пошел в огород посмотреть на необычные цветы. Они стали еще больше и раскрылись. Среди оранжевых лепестков были видны маленькие фигуры. Присмотревшись к одной, я понял, что у меня выросли две хорошеньких феи. Они смотрели на меня и улыбались. Но улететь они еще не могли, – у них крылышки были такие маленькие, что казалось, их нет совсем. Но я то знал, что у фей обязательно должны быть крылышки, просто у этих двух они еще не выросли.
На лиловых цветках, как я и ожидал, стояли три эльфа. Они были тоже симпатичные ребята и были вооружены луками и маленькими мечами. У них тоже были чересчур маленькие крылья, чтобы летать, но они на это не обращали внимания. А на фей они смотрели часто, и я понял, что скоро они будут дружить. Один из эльфов выглядел старше, чем двое и я понял, что это их начальник. Я перезнакомился со всеми феями и эльфами и оставил их, – мне надо было сделать кое-какую работу дома.
Вечером маленькие создания уже летали и осматривали свои владения. Предводитель маленькой колонии сказал мне, что они создадут у меня в огороде свое королевство и будут здесь жить, сделают себе маленькие дома и будут охранять мой огород и все, что здесь находиться – ягоды, яблони и кабачки с огурцами. Я был этому рад и сказал, что как только наступят холода, я им сделаю в доме маленькие домики и будем зимовать вместе. Только я их предупредил, что я только человек, и могу неожиданно умереть. Король сказал, чтобы я не волновался, – я буду жить вечно, а когда мне надоест, он превратит меня в эльфа и сделает из меня премьер-министра королевства.
Мы стали дружно вместе жить, феи скоро родили малышей, которые порхали по всему огороду и весело проводили время. Кошки и мыши забыли дорогу в огород, а воробьи скоро подружились с эльфами и феями. Когда настала осень, они переселились в дом, где я уже подготовил для них маленькие домики, которые установил на шкафу в комнате, где никто не жил. Одна из новорожденных фей росла быстрей остальных и скоро превратилась в молодую девушку, которая не входила в маленькие домики, и я сначала поселил ее на диван в гостиной, а когда она еще подросла, она переселилась в мою комнату.
В доме стало как-то веселей жить. Мы всем королевством смотрели телевизор, читали книги и готовили еду. Потом, когда они увидели на одном кресле мой баян, сразу его починили и иногда я играл им какую-то мелодию, а они кружились в воздухе, – танцевали. Я отдал им весь запас пряжи и научил вязать. Так, незаметно, прошла половина зимы и они стали готовиться к встрече весны. Жизнь продолжалась.
Гном
Тетрадь, в которую я записывал места, в которых можно было найти кристаллы горного хрусталя, яшму и просто красивые камни, уже не могла вместить новое перспективную точку – она была вся исписана, от корки до корки. Я вертел ее в руках и думал, куда бы мне съездить в предстоящие выходные, – развеяться, отдохнуть от домашней работы, пройтись по осе ему лесу и найти несколько красивых кристаллов.
В принципе, я и так знал, без этой тетради, куда поехать: в одном из геологических маршрутов я проходил мимо заброшенной старой выработки, на отвалах которой было много морионов и кристаллов полевого шпата. Это означало только одно – здесь, когда- то нашли занорыш с кристаллами, и мне там стоило покопаться, чтобы набрать морионов, а если повезет, то аметистов и топазов. А уж если мне повезет по-крупному, то найти еще занорыш, – рядом.
Вечером я засунул в рюкзак котелок, саперную лопату, геологический молоток и титановое зубило. Утром зашел в магазин, купил банку тушёнки, банку с кашей и пачку чая. Остальное – ложка, кружка, сахар и соль оставались в рюкзаке, после последней моей вылазки на природу. Тогда я ходил за рубинами, которые теперь кра- совались на моей книжной полке, радовали меня, когда подходил к ней за очередной книжкой, чтобы прочитать пару фантастических рассказов перед сном.
Старая заброшенная копь была рядом с остановкой электропоезда. Я прошел несколько сотен метров и оказался на месте. Все было на месте – глубокая, осыпавшая ямы и отвалы, где собирал морионы. Тогда в эту глубокую яму я не спускался – на мне был радиометр, и снимать мне его было лень. Теперь надо было посмотреть, что твориться на дне, а отвалы можно было перекопать потом. Стенки ямы были крутые, и кое-где была заметна уцелевшая крепь. Спуститься в нее было трудно – требовалась веревка, или лестница. У меня не было ни того, ни второго, но я просто прошел по лесу, отыскал ствол упавшей сосны с сучками и опустил его на дно. Теперь все было готово к спуску.
С молотком в кармане и саперной лопаткой я слез по стволу и встал на дно копи. В одной из стенок был наполовину засыпанный штрек с крепью. Крепь на вид была еще крепкая, и когда я засунул в штрек голову, то увидел, что он не очень длинный – всего несколько метров, и можно посмотреть его забой, осветив его зажигалкой, не поднимаясь на поверхность, где остался лежать мой рюкзак с фонариком.
Лопатой немного почистил вход и пролез в него. Стенки штрека были закрыты жердями, чтобы порода не осыпалась на дно, и я осторожно прошел к забою, около которого лежало маленькое кайло – наверное, кто-то забыл его, очень давно. Но оно было какой-то маленькое, и напоминало размерами мой молоток, который торчал из моего кармана. Это было странно, как будто оно было игрушечное. Использовать его мог только маленьких ребенок, карлик, или гном. Гномы, по моему мнению, существовали только в сказках, а ребенок просто бы сюда не полез, без взрослых. Карликов, любите- лей кристаллов, встретить в жизни было еще труднее, чем гномов.
Ну, ладно. Я взял в руку этот детский инструмент и положил его сзади, чтобы он мне не мешал, пока я буду смотреть, что копали в забое этого штрека. Молотком почистил то тут и там, обнаружил крутопадающую пегматитовую жилу. Ее надо было немного разо- брать молотком, чтобы узнать, что в ней находиться, и если она рас- ширяется, то покопать, в надежде найти кварцевое ядро, или по старому, занорыш с кристаллами.
Работа моя продолжалась недолго, потому что вдруг, из какой-то щели появилась сначала шляпа, а потом вылез настоящий гном. Я так и сел, потому что в существование гномов не верил, считал их персонажами старых сказок, в которых про них было написано, что они копают руду, а не драгоценные камни. Не веря своим глазам, я сидел на дне штрека, и моему удивлению не было конца и края.
Гном был ростом сантиметров тридцать, морщинистым и грязным. Визгливым своим голосом он спросил у меня, где его инструмент. Я пошарил рукой, нащупал маленькое кайло и протянул его владельцу, а потом стал извиняться, что залез в его заброшенный шурф. Он тоже сел, достал из кармана трубку и закурил. Я молчал от удивления, потом немного пришел в себя, тоже достал сигарету и закурил.
Мы сидели напротив друг друга – я, геолог, и сказочный персонаж, который тоже рыл горную породу и добывал руду. Я спросил, наконец, что он забыл в этом шурфе, так как всем было известно, что гномы копали руду, а не драгоценные камни. Оказалось, что помимо основной работы – копать руду, у него было хобби – поиск и добыча самоцветов и красивых кристаллов. Это был конкурент для меня, но я с этим был готов смириться – он начал работать здесь раньше меня, и мог запросто попросить меня удалиться. Но он не стал прогонять меня, а наоборот, принял меня как партнера и помощника.
И когда он стал махать после перекура своим маленьким кайлом, я стал ему помогать – откидывать породу, которая так и сыпалась под его ударами. Через несколько минут нашей совместной работы пегматитовая жила закончилась большим, в несколько метров длиной, занорышем. Гном залез в него, посветил откуда-то взятым фона- рем, и я увидел большие, до полуметра высотой кристаллы горного хрусталя, мориона, аметиста и зеленого цвета призмы – это были бериллы и изумруды. Кристаллы росли от стенок, дна этой маленькой пещеры – занорыша, и свисали с ее потолка.
Было очень красиво. Кристаллы сверкали под светом фонаря голубым, зеленым и оранжевым цветом. Мне казалось, что эта красота мне сниться, но это был не сон, а явь, потому что я стал щипать себя, и это оказалось очень больно.
Мне было трудно пролезть в этот занорыш, я мог только любоваться этими кристаллами издали. Но гном оказался очень трудолюбивым и практичным существом. Он быстро навел в этом хрустальном погребе порядок – под его ударами кристаллы падали, а он их подавал мне. Я их складывал на дно штрека, и когда понял, что их стало много, стал таскать на дно ямы, под ствол сосны, по которому я спустился. Куча разноцветных кристаллов росла на глазах, и когда гном закончил свою работу, он вылез, посмотрел на добытые им кристаллы и предложил мне их поделить пополам.
Свою долю он складывал около щели, через которую он вылез, а я около сосны. Вскоре образовалось две кучи, примерно одинаковые по высоте. В них было поровну изумрудов, аметистов, морионов и бериллов. Никому не было обидно, ни гному, ни мне – все было поделено гномом справедливо.
Я вытер пот со лба, сел, достал пачку сигарет и протянул ее гному. Он взял одну сигарету, спрятал ее в карман, затем достал трубку, кисет и трут с огнивом. Но ему не удалось добыть огонь таким старым проверенным способом – я крутанул колесико зажигалки и дал ему прикурить. Мы курили, молчали, и иногда смотрели на кучу добытых кристаллов – он на свою кучу, а я на свою.
Потом мы попрощались, пожали друг другу руки, и разошлись. Я поднялся по стволу сосны за рюкзаком, спустился на дно, и начал складывать кристаллы в рюкзак, перекладывая их газетами, которые всегда ношу с собой, – чтобы не поцарапать и не разбить хрупкие минералы. Мне пришлось раза три подняться с рюкзаком, полным кристаллами, на поверхность.
Как утащил свою кучу гном, я не знаю,– я не смотрел в штрек. Но свою кучу я кристаллов я поместил в рюкзак и большую сумку. С этим рюкзаком я всегда ходил в геологические маршруты, путешествовал и ходил за камнями. Его мне выдали на работе, когда я устроился в одну экспедицию геологом, Он был очень вместительным, туда могла поместиться маленькая ростом девушка. Но девушек я в нем не таскал – только камни и пробы. Сейчас он был набит драгоценными кристаллами под завязку, но я за него не боялся – он был очень крепким.
Когда я поднял рюкзак до пояса, понял, что смогу его взвалить на плечи, а это было самое главное. Чтобы мне хватило сил дотащить его до дома, я пообедал: съел банку тушенки, и запил ее сладким чаем. Сил у меня сразу прибавилось. Я взвалил драгоценную ношу на плечи, взял в руки сумку и пошел на станцию. Поездка за минералами удалась на славу, благодаря знакомству с гномом. Побольше бы таких знакомых, трудолюбивых и честных.
