Сергей Туманов
Пыль под солнцем. Умирать не комильфо
– Кто‑то уже до нас сделал нашу работу, – произнесла Екатерина. – Причём исполнил её со зверским прилежанием. Нужно поискать свидетелей, может, кто что видел.
Люди разбрелись в поисках уцелевших. Антон направился к дому, подожжённому утром. Огонь уже погас, лишь дымились головешки от провалившейся крыши. Тучи в небе рассеялись, жарко палило солнце. Вокруг трупов роились жирные мухи, воздух пах смертью. Антона подташнивало, он старался не смотреть на изуродованные тела. За развалинами дома, в густом кустарнике он увидел, что кто‑то прячется. Скинув с плеча автомат, Антон передёрнул затвор и направил на притаившегося в кустах.
– Не стреляйте! – закричал человек, вылезая из кустов. Был он, не смотря на жару, бледен и дрожал. – Не стреляйте, не стреляйте! – лихорадочно повторял он, – я никого не убивал, я без оружия.
– Видел, что тут произошло?
– Да! Это было ужасно!
– Пошли, расскажешь.
Антон подвёл его к Екатерине, сидящей в кабриолете. Вокруг собралась толпа. Человек был шофёром того самого грузовика, в который загружали трупы. Участвовал он не по своей воле, пригрозили в случае отказа уничтожить его и его семью. Когда всё произошло, шофёр сидел в кабине. Впереди машины стояло несколько человек, курили и о чём‑то переговаривались. Услышал дикие вопли, выстрелы. Крики и то, что происходило, было настолько ужасно, что рассказчик, по его словам, обсосался. ОНО возникало перед людьми, из неоткуда. ОНО не имело чёткой формы, тёмная, клубящаяся масса вмиг охватывала жертве шею, чёрное вертящееся щупальце, словно сверло, впивалось в затылок, два отростка разрывали грудную клетку. И два огненно – кровавых огромных глаза, немигающе глядящее в лицо жертве. Мгновение и ОНО, уже безжалостно набрасывалось на следующего человека. Люди в ужасе пытались убежать, стреляли, но всё было тщетно. Через пару минут вокруг валялись одни трупы. Шофёра словно парализовало, он не мог пошевелиться, когда нечто заглянуло к нему в кабину. Секунду оно всматривалось в его лицо своим огнедышащими глазами, потом исчезло. Следующее что запомнил рассказчик, как он, поскуливая, прячется в кустах. Екатерина молча, не перебивая выслушала рассказ. В конце лишь один раз спросила:
– Ты точно никого не убивал?
– Нет, я бы в жизнь не смог.
– Хорошо, отпустите его. – Катерина оглядела присутствующих. – Дорогие мои граждане, все кто поддерживает меня. Я не знаю, что это. Опасаюсь, доберётся и до нас. Поэтому, все кто может, уезжайте из города, пока не разберёмся, что это за чудовище. Уезжайте и предупредите других. Добра вам!
На следующий день стали поступать сообщения, что в городе в разных местах находят развороченные трупы людей с вырванным сердцем и с дырой в черепе. Мозг в черепной коробке отсутствовал напрочь. В основном это были сторонники Екатерины, люди, активно участвовавшие в революции. Впрочем, революцией это было назвать трудно, так как народ в массе своей безучастно наблюдал со стороны. Он, конечно, поддержал и бесплатное образование, и бесплатное жильё, и национализацию предприятий. Поначалу даже походил на митинги в поддержку… Но, увидев, как, расправившись с богачами, революционеры принялись друг за друга, а потом появилось ОНО, энтузиазм у народа как‑то быстро рассосался. К тому же людей стала поражать странная болезнь. К примеру, идёт гражданин и вдруг замер, не шевелится. Подойдёшь к нему, глаза открыты, а сам спит стоя. Окликнешь, вздрогнет, очухается, а сам не помнит ничего. Учёные назвали этот феномен как усталость нации. Люди стали боятся выходить на улицу. Через неделю, незаметно, в городском совете, погибших людей, заменили какие‑то тёмные личности. Виселицу с площади убрали, новые постановления потихоньку начали менять на старые, во всех бедах обвиняли тех, кто свергал старые устои. Вокруг Екатерины сгущались тучи, тем более сторонники её или погибли, или по её совету покинули город.
Глава 9
– Факир был пьян, и фокус не удался. Сколько народу положили, всё впустую. Почему? – грустно произнесла Катерина. В последнее время она всё чаще впадала в уныние. Даже теперь, лёжа на кровати, после секса с Антоном, она не могла полностью отвлечься от тяжёлых дум.
– Народ вас не поддержал, не смогли достучаться до него, я так думаю – ответил ей Антон. Он лежал рядом, держа ладошку Катерины в своей.
– Народ? – презрительно фыркнула Екатерина – стадо баранов, которому нужен хороший пастух. Слышал про эффект Даннинга‑Крюгера?
– Это когда долбоёб не может понять, что он долбоёб, оттого что он долбоёб?
– Умница! Долбоёб – это состояние души.
– Зря ты так, каждый человек это вселенная – подзадорил её Антон.
– Вселенная!? – Екатерина повернулась на бок, подставив ладошку согнутой в локте руки под голову. – Какая на хер вселенная? Жрёт, срёт, водку херачит, да баб трахает, – вот твоя вселенная!
– Так зачем же всё затевать, жизнь гробить, если народ так плох? Ты же знаешь, толпа, если что, с радостью потащит тебя на виселицу и вздёрнут, ликуя, как борца за народное счастье.
– Знаю, – задумчиво проговорила Екатерина, – хочется, чтобы… Что это, почему так холодно?
Антон тоже вдруг почувствовал пронизывающий насквозь холод. Всё тело его оцепенело, он не в силах был пошевелиться. Воздух в комнате задрожал, из неоткуда возникло чёрное облако. Извиваясь, оно обволокло обездвиженное тело Екатерины и подняло её в воздух под самый потолок. Облако разделилось на щупальца, они струились по голому телу Екатерины, казалось, лаская его. Один из отростков оформился в нечто напоминающее голову, и там вспыхнули два огромных огненных глаза. Они в упор смотрели на лицо Екатерины. Нечто покачивало и слегка разворачивало бездвижно лежащую на щупальцах Катерину. Антон увидел Катино лицо, глаза её были полузакрыты, а на чуть приоткрытых губах играла улыбка блаженства. Это продолжалось ещё какое‑то время, затем нечто бережно уложило Екатерину на кровать и исчезло. В комнате стало опять тепло и Антон почувствовал, что может двигаться. Он осторожно потрогал руку Екатерины, по‑прежнему неподвижно лежащую с улыбкой блаженства на лице. Рука была тёплой.
– Ты ведьма? – тихо спросил Антон.
Екатерина открыла глаза, повернула голову к Антону. – Нет, я не ведьма, я – революционЭрка. – Она сладко потянулась и бодро добавила: – Антоша, тебе пора линять отсюда с Димкой. Место подсказали. Тут для вас время вышло. Здесь рано или поздно руки в крови испачкаете. И тогда оно придёт за вами.
– Отчего же тебя не трогает?
– А ты не понял?
– Догадываюсь. А как же ты? А мы? Или всё, аллес?
– Я чуть попозже к вам присоединюсь. А насчёт нас, не надейся, котёнок, я тебя не брошу. Ты мой.
На новое место уходить нужно было через канализацию. Только там обнаруживалась граница перехода. Ранним утром они втроём стояли возле люка канализации, поёживаясь от утреннего тумана.
– Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал. – Дмитрий наклонился над люком. – Да, говнецом попахивает знатно. Ладно, Екатерина, с тобой не прощаюсь, надеюсь увидеться. Я полез, Антон, догоняй!
Антон крепко обнял Екатерину: " Я буду скучать! – шепнул он ей на ухо. – Я, то же. Жди!" – Катерина поцеловала Антона и оттолкнула от себя. – Да слазь ты уже, господи!
Они медленно брели по туннелю, освещая себе путь фонариками. Под ногами журчала сточная вода, тошнотворно пахло фекалиями. На сухих островках сидели крысы, они приподнимались в свете фонарей на задние лапки и принюхивались, шевеля усами. Кирпичные стены и потолок были покрыты зеленоватой слизью, с потолка капало.
– Как хорошо, что мы надели резиновые сапоги, – рассуждал впереди идущий Дмитрий. – Фонарики то же в тему. А то бы тыкались как крысы в стены. А ещё скажу тебе друг ты мой Антоха, что выпал тебе джокер. Катерина такая женщина, прямо слов нет! И почему ты, почему не я? Чем я хуже? Не успела тебя увидеть, так сразу к себе… Разве поймёшь баб этих?
Антон молча брёл сзади, на душе после расставания с Екатериной было муторно. Она подобно урагану ворвалась в его жизнь, привязала к себе, и без неё сделалось пусто и тоскливо. "Ведьма, точно ведьма" – раздумывал он, вспоминая, как бережно обращалось с нею тёмное чудовище. Другим же оно грудь разламывало, и сердце выдирало вживую. А ведь она то же убивала.
Впереди забрезжил свет. Чем ближе они подходили, тем ярче он становился.
– Кажется, пришли. – Дмитрий поправил рюкзак, закинул за спину автомат. – Ну, Антоха, рванём, где наша не пропадала! Твоя Катька говорила, что здесь клёво. Встретимся! – Дмитрий шагнул за светящую полосу и исчез. Вздохнув Антон шагнул вслед, его несильно ударило током. Сделав ещё шаг, он оглянулся, стена из света исчезла, пропал и сам тоннель сзади. Рюкзак и автомат были на месте, фонарик всё так же светил. Антон осмотрелся. Пятно света от фонаря высветило слева от него вмонтированную в стену железную лестницу, которая уходила вверх к закрытому крышкой люку. То, что надо, блуждание по канализации и вонь от фекалий, порядком поднадоели. Крышка люка была тяжёлой, Антон с трудом отодвинул её, по грудь вылез наружу и остановился передыхая. Когда глаза привыкли после темноты к дневному свету, Антон увидел перед своим лицом острую мордочку ёжика.
– Я дико извиняюсь – сказал ёжик, шевеля своим носиком, – вы случаем лошадку не видели? В пальтишке таком, сереньком?
– Ты что ёжик, какая лошадь? Не видишь, что ли, что я только из говна выбирался? – возмутился Антон. – Какие в канализации к чёрту лошади?
– Да, да, извините – тихо произнёс ёжик и проворно засеменил прочь.
– "Шмыгают тут всякие, потеряшки, отвлекают" – недовольно подумал Антон.
Глава 10
Он вылез из люка канализации, огляделся. Вокруг росли поросшие жухлой травой тополя, невдалеке полуразрушенная беседка, далее заржавевшая карусель, с облезшими лошадками. Очевидно, он попал в заброшенный парк. Людей нигде не наблюдалось, было тепло и тихо. Антон отряхнулся, поправил на голове шляпу и неторопливо направился к беседке. Нужно было припрятать автомат с рюкзаком. Низ беседки был обит деревянными рейками, окрашенными в голубой цвет. Краска местами покорёжилась, осыпалась, края досок подгнили, и Антону не стоило труда отодрать пару из них. В образовавшуюся дыру он запихал автомат. Резиновые сапоги пошли следом. Вместо них он надел вытащенные из рюкзака туфли. Засунув в дыру рюкзак, он приладил доски на место. Всё, можно идти в разведку. На улице сделалось совсем жарко, Антон засунул пистолет в карман кожаного плаща, сам плащ повесил себе на согнутую в локте руку, поправил на голове шляпу, зачем‑то оттянул и хлопнул резинкой подтяжки себя по животу. "Нормальный чел" – подумал он про себя, – "А главное вроде как живой". Возле беседки пролегала дорожка, выложенная брусчаткой, она заросла травой и еле проглядывалась. Антон решил пойти по ней, авось куда‑нибудь да выведет. Брусчатка привела его к большим ржавым воротам, закрытыми на амбарный замок. Сбоку ворот калитка, когда Антон толкнул её, она со скрипом отворилась. Антон очутился на улице. Вдоль булыжной мостовой укрывались за липами, старинные двухэтажные купеческие дома, окрашенные жёлтым цветом. Улица была безлюдна и уходила в гору, и Антон, подумав, решил идти туда, полагая, что на горе, всегда находится какая ни то площадь. Он перешёл улицу, чтобы прятаться в тени старых лип и зашагал, разглядывая окружающую территорию. Улица была по‑прежнему пустынна, парк, куда он попал, на другой стороне сменился такими же двухэтажными домами. Наверху, как он и предполагал, находилась площадь, заставленная по периметру столиками под зонтиками от солнца. Кое- где за столиками расположились люди. За одним из столов, он увидел Дмитрия. Тот сидел, развалившись, и потягивал из банки пиво. Он то же заметил Антона и помахал ему рукой.
– Присаживайся – подталкивая ногой, пластмассовый стул Антону, – предложил он. – Пива хочешь? Как добрался?
– Да нормально, – Антон присел, взял протянутую ему банку пива, отхлебнул. – Холодное, самое то, – одобрил он. – Давно тут? Как обстановка?
– С утра тебя поджидаю. Обстановка охеренная. Всё бесплатно, всё на халяву, даже не верится. Документы не спрашивают. Заселится в гостинице без проблем! Единственное условие, нужно сдать кровь на анализы, да ещё сфотографироваться. Жратва бесплатно, выпивка то же. Ещё одно – мерку с тебя снимают.
– Чтобы гроб по размеру заказать?
– Нет, чудила, – засмеялся Дмитрий. Каждому прибывшему выдают комплект костюмов для вечерних карнавалов, каждые два дня новые. Это тоже один из обязательных пунктов.
– Про бесплатный сыр в мышеловке Димон, слышал?
– В курсе. Катерина проявится, она разберётся. Расслабься покуда. Сиди, я ещё за пивом сгоняю.
Антон снял шляпу, окинул взглядом площадь. В центре площади возвышался памятник. Мужчина в треуголке, в парике с косичкой, в ботфортах, одной рукой опирался на шпагу, другая рука приложена ладонью, козырьком, ко лбу, взгляд устремлён куда‑то вдаль. По всей площади на столбах были протянуты разноцветные гирлянды, цветные флажки, волшебные фонари. Ласковый ветерок шевелил свешивающиеся повсюду цветастые змейки серпантина.
Вернулся Дмитрий с двумя банками пива.
– Пей пиво и пошли тебя оформлять в гостиницу. Нужно поспеть, покуда фиеста.
Оформление и вправду прошло на удивление легко. Лаборатория для сдачи крови находилась на первом этаже гостиницы, там же и моментальная фотография. В другой комнате сняли мерки и обещали доставить костюмы в номер. Номера находились на втором этаже. Прежде чем выдать ключ, спросили, понадобится ли двуспальная кровать? Антон кивнул утвердительно, сказав, что ожидает прибытия спутницы жизни. Консьержка, миловидная девушка, вручила ключи, проводила до двери. Дмитрий, провожая её взглядом, обмолвился:
– Ну, ты обустраивайся, а я пойду, попробую поближе с этой красавицей познакомиться. Если что, моя дверь, напротив.
Обстановка в номере состояла из двуспальной кровати, тумбочек по обе стороны с настольными лампами, в углу столик, пара стульев, шкаф с зеркалом, небольшой холодильник. Окно выходило на площадь. Отдельно находился санузел и душ. Телевизор на стене. Пойдёт. В дверь постучали. Прислуга внесла костюм на сегодняшний вечер и буклет расписания карнавалов на неделю. Сегодня по расписанию 20 – 30 годы прошлого столетия, то есть строгий серый костюм в полосочку, белая сорочка и шляпа. А ещё бабочка. Всё поглажено в идеальном состоянии. Чаевые взяли. Перед уходом Катерина снабдила обеих внушительной суммой денег. Как она, всё ли с ней в порядке? Обнаружив в шкафу белые халаты, полотенца, Антон принял душ. Всяческие гели, шампуни, одноразовые бритвы, лосьоны, – всё присутствовало, сказка, да и только. В чём же фишка? С этим предстояло разобраться и поскорее. В халяву Антон не верил. Он прилёг на кровать, пощёлкал пультом. По телевизору везде показывали или рекламу, либо какие‑то мыльные оперы. Хрень.
– Антоха, отворяй! Жрать несу! – раздался за дверью голос Дмитрия.
Он принёс два стандартных обеда в ластиковых упаковках и несколько банок пива.
– Это перекус, – заявил он, – Пировать вечером будем.
– Ну как, познакомился?
– Да, но вот беда, смысла говорит, не вижу, потому что через неделю приезжие куда‑то исчезают. Толи работу за городом находят, толи ещё что, но в городе их больше никто не видит. Причём это и мужчин, и женщин касается.
– Значит у нас на всё про всё неделя максимум?
– Выходит так. Что Катерина, когда здесь появится? Не боишься за неё?
– Она под защитой. – Антон вкратце рассказал их встречу с чудовищем.
– Вот не хера себе! Слушай Антоха, пожалуй, и слава тебе господи, что она тебя, а не меня выбрала!
– Ты Димон не вздумай ей сболтнуть, что я тебе поведал!
– Не, я что дурак, что ли! Ну, Катерина! Не зря её, побаиваюсь…
– Что это за лабуда с карнавалами? Вечный праздник? Кто всё это спонсирует?
– Не знаю, Антон. Говорят, какая‑то корпорация, да всем по хер! Есть халява, и хорошо! Пойду к себе в номер, поваляюсь до вечера.
Глава 11
Не успел уйти Дмитрий, как в комнату ворвалась Катерина. Прямо с порога взвизгнув, повисла на шее Антона.
– Я соскучилась, а ты? – заглядывая в глаза Антону, между поцелуями, спросила она. Уловив взгляд Антона, удовлетворённо вздохнула, на секунду крепко прижалась, потом опустилась на пол.
– В душ, бегом в душ, – на ходу сбрасывая с себя одежду – скомандовала она себе. – Надеюсь, горячая вода есть?
Пока она плескалась, ей принесли карнавальную одежду. Антон выглянул в окно. На площади потихоньку собирался народ. Подкатила машина с импровизированной площадкой на колёсах. Отцепив её в центре площади, машина уехала. Солнце неторопливо клонилось к закату.
– Ты давно здесь? – спросила Катерина. Накинув халатик, она вытирала волосы полотенцем.
– Да нет, где‑то с полдня.
– Странно. У нас там уже пять дней миновало, как вы ушли.
– Ну и как там дела?
– Полная жопа. Народ спит на ходу, все ключевые посты в городском собрании заняли мрази, законы откатили назад. Моих людей там практически не осталось. Самой пришлось уходить с подругой, огородами.
– А чудовище?
– Затихло. Хватит об этом. Отдыхаем по полной. Хотя бы несколько дней, а дальше посмотрим. – Тут она увидела разложенные на кровати, принесённые ей вещи. – Это мне? Ажурненько! Примерим! Дмитрий себе ещё подругу не завёл? Ничего! Я ему притаранила, надеюсь понравиться, Юлей звать. Позови‑ка его.
Дмитрий был рад появлению Катерины. Ещё больше его обрадовало, что здесь Юля. Оказывается, он знал её, даже хотел подкатить к ней, но не успел.
– Мальчики, быстро одевайтесь, занимайте столик, заказывайте всё самое дорогое, и ожидайте нас. Да, бесплатную жрачку не берите, есть сведения, туда что‑то подмешивают.
Костюмы пришлись впору обоим, серая в полоску тройка, дополняла шляпа в тон костюму, на Антоне, чёрный строгий костюм на Дмитрии.
– Комильфо – заценила Катерина.
Они заняли столик недалеко от сцены, доплатив за это. Заказали какого‑то дорогого вина. Возле площадки расположились музыканты из местного джаз‑бэнда. Понастроив свой инструмент, заиграли лёгкую джазовую музыку. Столики вокруг постепенно заполнялись людьми. Мужчины разного возраста, все в костюмах и в шляпах. Женщины, одетые в стиле 20 годов, с повязками и обручами на волосах, со вставлены в них перьями, дымили сигаретами на длинных мундштуках, Дмитрий заметил:
– Собрание команчей, сейчас бабы томагавки достанут.
– Не достанут, видишь, они трубки мира курят – возразил Антон. Что мне нравится, особенно, это мужики все в шляпах. Давно ждал, когда же эта мода вернётся.
– Кто бы против… Кажется индейцы из нашего племени, на подходе, или индейки? Как правильно?
– Скво, кажется, пошли, встретим, костюм обязывает.
Девушки были отпад. Юля, одинакового роста с Екатериной, такая же стройная, но блондинка, одетая в короткое блестящее платье, с бахромой внизу, на тоненьких бретельках вверху. Блестящая повязка с белым пером украшала светлые коротко постриженные волосы, в стиле Гэтсби. Так же была одета и Катерина с той лишь разницей, что во всё чёрное. Стройные ноги обоих в чёрных ажурных чулках.
– Гангстерский стиль? – поинтересовался Антон, усаживая Катерину
– Типа того. Всё ты знаешь. Откуда?
– Чёрт его знает, всплывает в мозгах.
Через четверть часа, опорожнив одну бутылку и принявшись за вторую, компания уже вела непринуждённую беседу. Юля оказалась девушкой общительной, весёлой, ухаживания Дмитрия приняла благосклонно. Стемнело. В небо выползла луна. Зажглись гирлянды на столбах. В громкоговоритель объявили конкурс на исполнение танцев. Катерина с Юлей переглянулись.
– Пошли?
– Пошли! Болейте за нас!
Они легко вспорхнули на сцену, заиграла музыка и под одобрительный рёв, исполнили чарльстон. Оттанцевали классно, движения были настолько синхронны и слажены, что публика не раз одобрительно аплодировала.
– Гляди Антоха, наши то, что вытворяют! – восторженно прокричал Дмитрий, вскочив с места и хлопая в ладоши – Ай, молодцы!
В итоге заняли первое место – огромную бутылку марочного вина.
– Как хорошо, не убийств, ни крови – тихо проговорила Катерина, когда они с Антоном танцевали медленный танец.
– Хорошо, – согласился Антон, – вот только через неделю приезжие куда‑ то исчезают.
В чёрном ночном небе вспыхнули разноцветные огни фейерверка. Все направились к набережной, к реке. Фейерверк запускали с баржи, стоящей посередине реки, было очень красиво. Потом направились в парк, в тот самый, где Антон вылез из канализации. Там к ним прицепились несколько гопников с ножами и битами требуя денег. Так как у всех были пистолеты, гопников перестреляли, сбросив трупы в канализацию. После хотели потрахаться на природе, но все уединённые места были заняты другими парами. Гуляли и веселились до рассвета на площади. Весь следующий день валялись на кровати, занимались любовью, да смотрели по телику фильмы. Вечером карнавал продолжился. После фейерверка все направились к набережной, к реке. Фейерверк запускали с баржи, стоящей посередине реки, было очень красиво. Потом направились в парк, в тот самый, где Антон вылез из канализации. Там к ним опять прицепились несколько гопников, с ножами и битами, требуя денег. Так как у всех были пистолеты, гопников перестреляли, сбросив трупы в канализацию. Антона посетило ощущение дежавю, остальных тоже. Гуляли и веселились до рассвета. На третий день уже ничего не хотелось. Решили просто побродить по городу, заодно разузнать, как живут аборигены, и куда же деваются приезжие. Катерина с Антоном захотели посетить дом знаний, как им посоветовал один из местных жителей. Дмитрий с Юлией пошли покататься на речном трамвайчике. Дом знаний произвёл на Антона сильное впечатление. На фоне старых двухэтажных купеческих домов 7 этажная махина из стекла и бетона, построенная в форме паруса, выглядела потрясающе. Вход был совершенно бесплатный. Современный дизайн внутри здания, приветливый персонал, кругом мониторы, кондиционеры, стеклянные кабины лифтов, эскалаторы, всюду зелень. Огромная библиотека вместе с читальными залами занимала третий и четвёртый этажи. Наряду с бумажными изданиями имелся громадный выбор электронных книг. Верхние этажи занимали самые различные кружки и клубы по интересам, картинные галереи. Короче было всё, чтобы утолить жажду познания, всё для личного самосовершенствования. Но не было людей, вернее были, но очень мало. Спросили у пожилой библиотекарши, много ли за день бывает посещений? Поначалу, когда открылись, народ валил толпами, но спустя некоторое, время, поток иссяк, остались единицы.
– Ты кажется, к этому стремилась? – покинув дом, спросил Антон. – Заботиться об хлебе насущном не надо, накормят, жильё дадут. Живи, развивайся, созидай! А что в итоге? Дом знаний пустует, зато на карнавалах народу полно. Пьют, веселятся, как могут, да трахаются под каждым кустом. Засада. Пошли, нажрёмся. Пока возвращались, заметили небольшую толпу перед колокольней.
Оказалось, очередной самоубивец – решил свести счёты с жизнью. Колокольня, как самое высокое здание, оказывается, была любимым местом для самоубийц. В толпе заключали пари, прыгнет, – не прыгнет? Мужик, лет сорока, наверное, пьяный, оступился на карнизе и полетел вниз. Шмяк! Лужа крови на асфальте, не красиво и не интересно. Толпа разочарованно разбрелась кто куда. Вечером нажрались. Утром четвёртого дня Антон проснулся с неясным чувством тревоги и с ощущением, что за ним наблюдают, и этот кто‑то совсем недобрый. Он открыл глаза, пытаясь уяснить, что же вызвало это чувство. Рядом безмятежно посапывала Катерина, солнечный свет просачивался через неплотно закрытые занавески, в его лучах плавали мельчайшие пылинки. Размеренно тикали большие круглые часы на стене, показывая четверть десятого. После вчерашних возлияний хотелось пить. Всё мирно и спокойно, вероятно ночью приснился кошмар, который не запомнился, но ощущение от него осталось. Антон решил встать и прогуляться в одиночку. Стараясь не разбудить Катерину, он тихонько поднялся, сходил в туалет, умылся, оделся. Уже выходя, он увидел, как Катерина подняла голову:
– Ты куда?
– Пойду, проветрюсь.
– Вкусненького чего‑ нибудь, купи, и попить…– Катерина опять уронила голову на подушку.
Сегодня по программе карнавала был день Гекаты, царицы мёртвых. Поэтому на улице продавались различные маски смерти, саваны, костюмы скелетов, наряды ведьм, черепа и прочую ерунду. За столиками кое- где сидели любители бесплатного пива, которое подавалось в кружках в виде черепов. Заказав себе такую кружку, Антон подошёл к бородатому мужику лет сорока, который, откинувшись назад на спинку стула, перемежал глоток пива, затяжкой толстой сигары. Лицо его прикрывала надвинутая на лоб широкополая шляпа.
– Можно присесть?
– Валяй, – последовал ответ из‑под шляпы.
– Я приезжий, давно у вас карнавал длится?
Мужик сел прямо, внимательно посмотрел на Антона.
– Давно у нас?
– Третий день.
– Тогда у тебя ещё пару дней. Я бы на твоём месте убирался отсюда.
– Почему?
– Все, пришлые через несколько дней куда‑то исчезают, и больше не появляются. Ты хочешь исчезнуть неизвестно куда?
– Нет.
– Тогда подумай. А праздник, уже почти месяц длится, надоел уже всем, говорят, на этой неделе закончится.
– Кто его устроил, и за чей счёт?
– Никто толком не знает. Но кто‑то безумно богатый. Местные то же участвуют в мероприятии, как же. На халяву и уксус сладкий. Вот только, если приезжие испаряются, то местные становятся другими.
– Как другими?
– Не знаю, но другими, изнутри, что ли меняются, кто как. Кто вдруг читать начинает, хотя раньше букварь только на закрутку табака использовал. Которые в религию ударяются, ну а кто и жизнь самоубийством кончает. В крайности бросаются, вот что.
– Все, или кто живёт на халяву?
– Халявщики.
Послышалась барабанная дробь, звуки флейты. Из боковой улицы на площадь медленно вкатился чёрный катафалк с гробом. Его сопровождала группа барабанщиков и флейтисты, играющие британский марш гренадеров. В гробу сидел напудренный господин в военной форме и дирижировал музыкантам. Когда процессия поравнялась с памятником, человек в гробу зычно рявкнул по‑английски. Процессия остановилась, сидящий в гробу повернул голову к памятнику и отдал честь. После опять пролаял команду, и процессия под грохот барабанов и звук флейты тронулась дальше.
– Что это было? – поинтересовался Антон.
– Не обращай внимания – засмеявшись, ответил собеседник. – Это местный долбоящер. Который год себя хоронит, грозится застрелиться, но всё никак. Как дойдут до кладбища, глянет на свою вырытую могилу, так на попятную. Вредный мужичонка, англичанин, такой же пакостливый, как его страна.
– Кладбище далеко отсюда? Хочу вслед сходить.
–Близко, прямо за поворотом. Старое, там уже не хоронят, просто этот хрыч давно себе место выкупил. Удачи, хоть может в этом году разродится, и пулю в лобэшник пустит.
Кладбище и впрямь находилось недалеко, почти сразу за площадью. Огороженное железной оградой, с разросшимися вековыми деревьями, оно больше походило на парк. Антон зашёл через ворота и неторопливо зашагал по вымощенной дорожке, петляющей среди надгробий и склепов по направлению к тому месту, откуда раздавалась барабанная дробь. Возле одной могилы Антон остановился, пытаясь прочитать надпись на могильной плите. Его заинтересовала скульптура, возвышающаяся на постаменте. Это была мраморная девушка, её прекрасное лицо изображало усталость и печаль. Мраморная голова опущена вниз, руки прижаты к груди, а крылья на спине безвольно свисали вниз. Сзади послышался шорох, Антон оглянулся.
