Сергей Владимирович Еримия
Мы, кто катит этот мир
Часть вторая. Лето
Глава 1
Пользуясь тем, что окно открыто настежь и убрана москитная сетка, мешающая свободно смешиваться двум совершенно разным атмосферам, той, что внутри помещения с той, что снаружи него, в душную комнату лениво вливался утренний, свежий, но уже буквально пышущий жаром воздух. Заполнял он ограниченное стенами пространство, несмело покачивал тюлевые занавески, создавал некое подобие движения, некую иллюзию жизни.
Лето. Пыль. Духота. Никуда от этого не деться.
Раскаленным летним утром он лежал на диване и мрачно смотрел на белоснежный поблескивающий новеньким пластиком стильный с эффектными обводами кондиционер. Внимательно смотрел, представлял, как открываются маленькие жалюзи, как охлажденный воздух мощным потоком выплывает из корпуса столь полезного в зной устройства, как комната наполняется удивительно приятной свежестью. «Хорошая все-таки вещь, фантазия, здорово помогает в жизни. Стоит лишь немного постараться, пофантазировать, так сразу вползающий в окно горячий воздух перестает казаться таковым. Надо же, даже отвратительный привкус пыли и тот потерялся в воображаемом уюте!» – мрачно подумал он и громко, от всей души чихнул.
Да, полезная вещь кондиционер, незаменим он в разгар лета. Спасет от жары, убережет от удушья. Включи его и позабудешь обо всех проблемах, что дарит время отпусков. Вот и в тот раз, казалось, все просто, сделай над собой усилие, привстань, протяни руку, нащупай пульт и вот оно счастье! Дышать станет легче, жара отступит, помещение наполнит блаженная прохлада. И еще, окно не забудь закрыть! Закрыл? Включил? Вот она, идиллия, правда…
– И когда уже этот мастер придет? Что за сервис такой, что за обслуживание? Когда кондиционер отремонтируют?! Сразу после того, как снег выпадет? Ближе к Новому году? – мрачно пробормотал он и еще раз громко чихнул. – Уверен, так оно и будет. Нет, это просто ужас! От жары не то, что фантазировать, шевелиться и то не получается…
Несколько минут шла напряженная борьба. Он боролся. Боролся с самим собой, со своей ленью.
Победа давалась с трудом. Вот первое ее проявление – удалось заставить себя свесить ноги, сесть. Еще небольшое усилие. Осторожно, будто боялся сломаться, он оперся о спинку дивана и принялся глубоко дышать. «Отвратительное ощущение, кажется, сидишь в парилке, жарко до невозможности, а банщик еще и парку поддал, – проползла ленивая мысль. – Сердце стучит, вот-вот выскочит, в глазах туман расплывается. В такой ситуации было бы неплохо…»
– Нырнуть бы в прорубь, окунуться с головой! Один раз, другой – сразу придешь в себя, – разумная мысль вылилась в сказанную вслух фразу. Он потянулся, улыбнулся, искренне так, но чуточку лениво. – А ведь это идея! Пусть замерзшего озера у меня нет, бассейна, кажется, тоже, но ведь душ имеется! Холодную воду даже летом не отключают. Вперед!
Принять решение гораздо проще, чем воплотить его в жизнь. Так было всегда и всегда так будет. Подумать только до чего же сложно заставить себя слезть с дивана! Нет, это не лень, это все жара, раскаленный воздух. Давит он сверху. Вставать пытаешься, а организм протестует…
С трудом, но ему удалось приподняться, получилось даже стать на ноги. Для большей устойчивости он уперся обеими руками в стену. Несколько раз энергично мотнул головой, глубоко вдохнул. Стараясь действовать синхронно, работая по схеме «ладонь-ступня», направился прямиком в коридор, далее вторая дверь налево – ванная комната.
Шел, с удивлением осознавая, что обычная утренняя меланхолия постепенно уступает место чему-то, что отдаленно напоминает здоровый энтузиазм. Пожалуй, это неплохо!
– Странное явление это мое настроение. То плещет оно через край, то бурлит, то коркой льда покрывается…
Вот и цель неожиданно занимательного путешествия по квартире. Комната, где есть вода, а с ней прохлада. Осталось только переступить через порог, добраться до душевой кабинки, открыть дверку, повернуть кран и все случится.
Исключительно для того, чтобы еще улучшить и без того приличное настроение он стал на четвереньки. Издал звук, что должен был вызывать ассоциации с хохотом довольной собой лошади, икнул, засмеялся смехом счастливого человека. Заспешил к спасительной прохладе освежающих струй.
Обрушившийся на разогретую макушку по-настоящему холодный водопад на мгновение ошарашил его. Довольно-таки натурально изображая рыбу, которую вынули из родной стихии, он открыл рот и принялся жадно хватать раскаленный воздух, не чувствуя его температуры. Несколько раз порывался повернуть горячий кран, сделать себе поблажку, но сдержался, все-таки не для этого он проделал столь нелегкий путь.
Получилось. Организм смирился. Вода уже не обжигала ледяным холодом, она радовала каждую клеточку измученного зноем тела. Баловала, нежила, успокаивала. Нахлынуло состояние настоящего блаженства. Стало так легко и приятно, что петь захотелось, к тому же в плеске воды, в шуме капель послышалось некое подобие музыки. Заполнила небольшую ванную комнату удивительная мелодия, переплетение звона колокольчиков с шелестом листвы, шумом ветра и пеньем райских птиц…
– А ведь это и не музыка вовсе. Это кто-то в дверь звонит. Кто? Она, наверняка она! Сдалась?! Сразу нет, не в ее правилах капитулировать. Тогда в чем причина? Передумала? Да, просто передумала! Решила, так сказать, передать бразды правления. Возможно, очень даже возможно. Женское настроение оно переменчивое… – он закрутил кран, пулей выскочил из кабинки, перепрыгнул порог ванной комнаты. Поскользнулся на гладких половицах, проехал без малого метр. С трудом устоял. Ринулся в прихожую. Остановился, посмотрел на себя в зеркало. Мокрый, голый, улыбающийся – в таком виде только двери и открывать…
– Вижу, вы от жары в душе прятались, – старушка, соседка с нижнего этажа внимательно рассматривала каждый сантиметр его тела, каждую капельку влаги, которая не успела высохнуть. Он на мгновение почувствовал себя снова голым. В принципе, это недалеко от истины, ведь на нем из одежды было только полотенце.
– Жарко сами понимаете, – он дотянулся до вешалки, снял халат. Накинул на плечи, завернулся в него.
– Ничего-ничего, вы не беспокойтесь, обнаженные мужчины меня никогда не смущали. Раньше не смущали, да и теперь тоже… – она подмигнула и отвратительным, как минимум в ее исполнении, жестом облизала старушечьи губы. – Вот узнать хотела, как ваши дела, не извела ли вас погодка?
– Нет, но спасибо вам за заботу…
– Понятно, а ваша очаровательная подруга?
– У нее тоже все отлично и опять-таки спасибо что спросили…
– Знаете, я в последнее время ее совсем не вижу, вот хотелось… – будучи невысокого роста, старушка выгибалась и так и этак, изо всех сил стараясь если не просочиться, то хоть заглянуть в квартиру, с чего бы это? – узнать хотелось…
– Все у нас хорошо, если больше ничего от меня не нужно…
Старушка скривилась, из-за чего превратилась в живое воплощение отрицательного персонажа детской сказки, ей бы ступу с метлой и в кино сниматься, даже грим не понадобится. Поняла она, что в квартиру ее не позовут, а пробраться самой не удастся, смирилась, тяжело вздохнула. Немного потопталась на месте, беззвучно шевеля губами. Попятилась к лестнице, повернулась, ступила на первую ступеньку и вдруг вздрогнула. Обернулась. Скрипуче засмеялась.
– Что же это я совсем растерялась! Давненько ко мне мужчины не захаживали в одних полотенцах! Я ведь не на вас полюбоваться заходила, я исключительно по делу. Вот! – только теперь она вспомнила о свернутой в трубочку газете, которую держала в руках. – Я почту забирала, свою, смотрю, ваш ящик открыт, а в нем не пусто. Думаю, дай, отнесу соседу, мало ли что, ребятня стащит, порвет, останетесь без… свежей периодики. Держите!
Она отдала газету и снова отвратительно ухмыльнулась. Сунула руку в карман халата, извлекла из его недр небольшой картонный прямоугольник размерами чуть больше стандартной визитки.
– Это также в вашем ящике было…
Он машинально взял кусок картона, взглянул. На лицевой стороне совершенно черной карточки контрастная на темном фоне изображена белая с золотыми линиями маска. Перевернул. На обороте несколько слов. Пожал плечами, прочел:
– Приглашаем на карнавал…
– Да, вы наверняка уже слышали, что наш городок теперь не хуже Рио-де-Жанейро! У нас также свой карнавал будет. Ежегодный! Самбы, думаю, не предвидится, свое что-то выдумают, но ведь дело вовсе не в танцах. Тут главное атмосфера, особая, праздничная. Романтика, любовь, все такое… – старушка неожиданно распрямилась как пружина, гордо подняла голову, повернулась вполоборота, выставила вперед руку, вывернула запястье, просто-таки модель почтенного возраста. Улыбнулась отвратительной улыбкой. – Вы уже решили с кем пойдете? Если что, так я свободна!
Противно хохоча и вульгарно виляя бедрами, она направилась к ступеням. На полпути остановилась, обернулась, выставила руки вперед, склонила голову и, изображая заправскую танцовщицу, закружила на лестничной площадке. Он не стал ждать, когда старушка растянется на кафельном полу, тихо пробормотал:
– Спасибо вам огромное! – и с силой захлопнул дверь.
На площадке действительно загрохотало. Разбираться, упала соседка или кто-то что-то уронил, став невольным свидетелем танца «белого лебедя не первой свежести», он не стал. Лишь тихо хихикнул, переборол разрастающееся желание подглядеть в глазок, заспешил в комнату.
Его настроение стремительно улучшалось.
– Вот тебе и старушка! Наверняка еще царя живьем видела, а туда же, пригласите меня на… карнавал! – пробормотал он и искренне рассмеялся. – Даже страшно представить, что та в молодости вытворяла, хотя…
Прямоугольная картонка заброшена на стол. Да, он сразу понял, что это не просто какое-то приглашение на какое-то там мероприятие, это пропуск в самое настоящее приключение! Открытка из нового мира, мира романтики. «Надо будет внимательнее рассмотреть карточку, подумать, что из всего этого может выйти, но позже, когда я мысленно смирюсь со всем происходящим. В противном случае кто знает, что получится. Пока же можно предаться другим развлечениям…»
Он удобно устроился, собираясь заняться тем, чем не занимался уже несколько лет – полежать на диване, листая свежую прессу. «Вообще, если по совести, надо было сразу сознаться, что газета не моя. Я в жизни ни одной не выписывал, кроме «Пионерской правды» в детстве, но старуха сама виновата. Сбила меня с мысли, заболтала, закружила».
Блеклый отблеск внезапно пробудившейся совести вспыхнул и быстро померк. Все готово для приятного безделья. Подушка под голову, газета в руках. Первая страница, чуть ниже названия дата. Занимательные циферки! Он медленно покачал головой и тут-таки немного расстроился. Еще бы ведь там витиеватым шрифтом было написано – 3 апреля. Хорошо хоть этого года…
– Вот и узнал новости! Трехмесячной давности, – он собрался было выбросить ненужную макулатуру, но раздумал. – Ладно, неважно, все равно заняться больше нечем.
Бегло просмотрел передовицу. Внимательно вгляделся в черно-белое фото чуть не в пол разворота, серьезно задумался о том, зачем вообще в газетах печатают фотографии? Они ведь зернистые, размытые, ничего не разберешь.
Перевернул страницу и сам того не замечая погрузился в чтение. Вот кто бы мог подумать, что шуршать газетными листами нескучное дело, пусть даже материал не первой свежести! Есть в этом занятии что-то, ощущение какое-то, особое, невнятное, но достаточно приятное.
Большую часть того о чем писалось мелким шрифтом на тонкой бумаге он прекрасно помнил. Был субботник – добровольно-принудительный сбор жильцов окрестных домов. Его самого чуть было не подписали на это мероприятие, благо, удалось увильнуть. Вот еще событие, на этот раз общегородского масштаба – торжественное открытие светофора (дожили, новый светофор это повод чуть не для всенародного праздника).
Последняя страница. Объявления. Пропала собака породы «наглый мастифф», ищу счастье (можно б/у), продам авто после авиакатастрофы…
– А вот это действительно интересно! – он вдруг оживился, настолько, что даже повернулся на бок, чтоб удобнее было читать, расправил газету, повернул ее на свет.
«Сегодня вечером в результате грамотно проведенной спецоперации был арестован генеральный директор завода «Фарм-Элита». Природоохранная прокуратура давно имеет к нему массу вопросов связанных с загрязнением окружающей среды. Предприятие многократно проверялось, работу временно приостанавливали, были судебные разбирательства, но каждый раз руководству удавалось выйти сухим из воды и начать все сначала. Жители города, которые долгое время были вынуждены дышать вредными испарениями и токсичными веществами, теперь смогут вдохнуть полной грудью. Как сообщают наши источники, предприятие уже вряд ли продолжит свою работу, а если и продолжит, то только после того как будет полностью обновлена система очистки…»
Он довольно улыбнулся. Вот это новость, пусть и давно устаревшая! Настолько хорошее известие, что даже жара отошла на задний план, все затмили воспоминания тех давних дней, а здорово все-таки было…
– Но и это не все, вот еще одна интересная статейка! – его внимание привлек заголовок другой заметки, он быстро прочел несколько абзацев, закрыл глаза, позволяя выбраться наружу картинкам, что предусмотрительно сохранила память, загадочно улыбнулся.
«Свершилось! «Паркового ужаса» больше нет! Как сообщили наши источники в правоохранительных органах, маньяк, долгое время терроризировавший восточную окраину нашего города задержан. Информацией о личности подозреваемого мы пока не располагаем, наш источник ссылается на тайну следствия, но можем с уверенностью заявить – ошибка полностью исключена. Так что дорогие горожане с сегодняшнего дня можно смело гулять в лесопарковой зоне и ничего не бояться. Более детальную информацию мы рассчитываем получить в самое ближайшее время, следите за выпусками…»
– А ведь здорово же у нас получилось, одним ударом, так сказать! – он громко рассмеялся. – Да и намечается что-то очень даже занимательное. Значит, что я обо всем этом думаю? Думаю, газета – ее рук дело. Так сказать, мне на разогрев! Вот люблю я умных женщин, непредсказуемые они. До чего же интересно, что будет в этот раз! Что она задумала и что смогу сделать я…
Пусть он изо всех сил старался не думать о карточке с лаконичным приглашением и о том, предвестником чего та выступает, у него не получалось. Минута другая и он уже не мог спокойно лежать. Его буквально распирало от обилия разнообразных мыслей и идей!
Несколько минут деланного спокойствия и терпение лопнуло. Он вскочил, прошелся по комнате. Быстрым шагом приблизился к окну, выглянул, свесившись вниз, конечно же, ничего интересного там не увидел, восьмой этаж, как-никак. Вернулся обратно. Остановился под люстрой. Глубоко вдохнул, снова подбежал к единственному источнику относительно свежего воздуха. Он чувствовал – продолжение последует именно оттуда, не обязательно из окна, но…
От мыслей лишенных какой-либо логики его оторвала мелодия дверного звонка. Кто-то методично вдавливал кнопку. Неужели опять старушка?
– Распишитесь… – медленно, тщательно выговаривая каждую букву, произнес субъект, стоявший с другой стороны двери. – Вот здесь, в графе «получил». Придумают же такое, вот нечем мне больше заняться, только посылки разносить. Нашли почтальона…
Отталкивающее зрелище. Лицо курьера казалось знакомым, но так это или нет, мешали понять синюшные круги под глазами. Дыхание мужчины, сдобренное непередаваемым букетом, который может дать только суррогатный алкоголь в комплекте с жевательной резинкой отбивало всяческое желание думать, не говоря уже о том, чтобы соображать.
– Забирайте, это ваше, – с силой выдохнул курьер, передавая пухлый конверт. Синяя, как и лицо, рука дрожала от напряжения, будто держала что-то непосильно тяжелое. Странная реакция, вес свертка навскидку не превышал пары сотен грамм. – Счастливо оставаться! Хожу, хожу, время теряю, а уже давно пора бар открывать. С вашими посылками последних клиентов растеряю…
Продолжая бормотать себе под нос, курьер подошел к лестнице, схватился за перила и, лениво переваливаясь с ноги на ногу, начал спускаться.
Он же растерянно пожал плечами, втянул носом непередаваемую смесь ароматов, убийственный шлейф отвратительных запахов, тянувшийся за нежданным гостем, покачал головой и поморщился.
– Жуть! Да даже нюхать эту гадость противно, не говоря уже о том, чтобы пить, – он запер дверь и вернулся в комнату. – А вообще интересно все получается, увлекательно, сегодня просто какой-то день сюрпризов и подарков. Пойду, взгляну что там. Не иначе как реквизит подвезли.
Глава 2
Раскаленное солнце неудержимо клонилось к закату. Завершало оно свои солнечные дела, уходило на покой, ненадолго, всего лишь до следующего утра. Ничего не поделать, это ежедневный ритуал, не изменить его, как не повернуть время вспять.
Трудно сказать, что происходило там, за городом, но здесь, в районе плотной высотной застройки был самый настоящий вечер. Плутали редкие лучики в хитросплетенье улиц, не могли пробраться они в самое сердце бетонных джунглей. Подкрадывалась легкая полутьма, сглаживала яркие цвета. Чуточку мрачновато, конечно, но были в этом и свои преимущества. Существенные преимущества, ведь жара наконец-то отступила! Низко висящее над горизонтом светило уже не так пекло, как в разгар дня, скрывали раскаленный диск многоэтажные строения.
Именно так, обычный день сменялся не менее обычным вечером. Ничто не указывало на то, что это был особенный час, особенное мгновение, одно из тех, которые случаются крайне редко. Нет, с виду все было как обычно, как и должно было быть, и вряд ли хоть кто-нибудь мог предположить, что в обычной типовой квартире, расположенной на предпоследнем восьмом этаже обычного типового дома обычной безликой типовой архитектуры начиналась история. Совершенно новая история, ни на что не похожая и чуточку даже уникальная. А начиналась она просто и обыденно, как и все, что окружает человека на протяжении его такой короткой жизни…
Он стоял перед зеркалом и изучал свое в нем отражение. Вот уже несколько минут смотрел, притом практически не мигая. Он сам толком не понимал что тому причина, но тот, кто поглядывал на него, да тот, слегка искаженный толщей стекла, ему не нравился. Вернее не так, в общем и целом вид вполне себе нормальный, но чего-то недоставало. Не было какой-то изюминки, какой-то мелочи, которая бы дополнила и завершила образ.
– Словом, причиной неприятия себя является исключительно внутреннее несогласие с собственным внешним обликом, – пробормотал он. – Немного замысловато, но это правда.
Чтобы хоть попытаться разбавить мрачность мысли и направить ее поток в правильное русло, он отступил на два шага назад. Снова осмотрел себя с ног до головы. Медленно пожал плечами. Нет, правда, придраться не к чему. Вполне себе симпатичный вид. Шитый на заказ костюм кремового цвета. Классический, если не сказать древний, покрой. Было в нем что-то мелодраматичное, а то и вовсе сериальное. Что-то от чего веяло кадрами старого слезливого кино с плантациями, рабами и их хозяевами. Нет, это сугубо субъективное мнение! В общем же и целом, как ни смотри, очень даже стильный костюм. И рубашка под ним соответствующая, старомодная, зато отлично вписывающаяся в общий ансамбль.
– Да, все правильно, все симпатично, но по-прежнему чего-то не достает, – он рассеянно огляделся.
Взгляд задержался на ярком лоскуте ткани, проглядывающем в щель между дверцами массивного гардероба. Галстук. Памятная вещица! Она подарила давно когда-то. Воображение быстренько набросало новый образ, прикинуло так и этак. Не дожидаясь его решения, рука сама потянулась к приоткрытому шкафу. Пальцы схватили цветастую полоску ткани, приложили к рубашке. Совсем другое дело! Да, это именно то, что нужно. Все просто, оказывается, надо было всего лишь разбавить монотонно-светлый наряд, добавить яркую нотку и все. Как иначе, ведь он же собирался на по-настоящему праздничное мероприятие!
Завершающий штрих, то, без чего карнавала нет и быть не может – белая с золотым орнаментом маска. Именно эту вещь принес мрачный субъект, извергающий удушливый перегар не хуже сказочного змея. Красивая маска, старинная, если верить пространному сопроводительному письму, написанному витиеватым, красивым, но неразборчивым почерком, ее возраст насчитывал не менее четырех сотен лет. Подумать только, еще несколько столетий назад под ней прятали лица кавалеры, их же в свою очередь пытались угадать дамы!
Действительно оригинальная вещица. Настоящий эксклюзив. Большей частью покрытая белой эмалью, она отлично дополняла легкий летний костюм. Золоченый декор растительного орнамента добавлял значимости тому, кто ее надевал, тонкие линии приковывали взоры.
Примерил, чувствуя, как возвращается настроение, даже улыбнуться захотелось. Это все маска, вот кто бы мог подумать! Простая с виду, строгая и стильная – к ней не требовалось каких-либо украшений, более того, все они меркли на ее фоне! Тускнел перстень, бриллиантовая заколка для галстука выглядела дешевой бижутерией.
Пришлось внести коррективы в достаточно цельный не столько созданный, сколько вымученный свой образ. Драгоценности вернулись в шкатулку. Некоторое время он еще сомневался, думал, что делать с цепочкой – ее ведь не видно. Снял и забросил туда же.
– Вот и ладно, так сказать, сэкономлю на аксессуарах.
При всей видимой простоте маска поражала лаконичной оригинальностью. Она закрывала половину лица, но не верхнюю, как можно было того ожидать, а левую. Казалось, имея такую форму, она не должна выполнять свою основную функцию – делать человека, который ее надел неузнаваемым, но нет же! Из зеркала на него смотрел совершенно другой человек, незнакомец, ничем не напоминающим его самого. Другие черты, форма лица, даже цвет глаз и тот поменялся. Поразительно! Нет, все понятно, это всего лишь видимость, иллюзия. Блестящая эмаль, подчеркнутая золотом орнамента не меняла облик человека, она притягивала взор к себе, рассеивала внимание, не давала сосредоточиться.
Почти все готово. Осталось совсем немного. Он еще на шаг отошел от зеркала, поднял руку с маской, повернул ее на себя. Проделанная чьей-то умелой рукой прорезь для глаза чуточку сузилась, уголок мастерски нарисованной половинки рта приподнялся. Старинная маска улыбнулась новому владельцу, он улыбнулся ей в ответ, приложил к лицу, подмигнул своему отражению. Несколько раз мотнул головой, удивляясь надежности крепления. Странное дело, но не было, ни резинки, ни ниточки, вообще ничего, а она держалась. Держалась сама собой самым странным и почти мистическим образом. Она сливалась, срасталась с человеком ее надевшим, становилась частью его лица. Это же просто фантастика, да умели делать в былые времена.
– Именно то, что нужно! – отличное настроение вернулось и буквально накрыло его волной безудержной радости. – Нет, ну как тут не сказать огромное спасибо таинственному благодетелю, точнее, благодетельнице? – он поймал себя на том, что уже несколько минут внимательно рассматривает себя в зеркале. – Пусть хоть за то, что я сейчас испытываю. Ладно, все, собрался, игра значит игра. Карнавал. На лицах маски, следовательно, сегодня мы незнакомцы! А что, очень даже неплохо придумано, вот только как бы мне не опростоволоситься. Это на первый взгляд все просто, а если вдуматься, вот выберу не ее и что тогда? Правильно, проблем не оберешься…
Одарив на прощание свое отражение по-настоящему дружеской улыбкой, он подмигнул ему правым, не прикрытым маской глазом, и направился к двери. Взял ключи, остановился у порога. С отчетливо ощутимым чувством сожаления снял атрибут карнавала и предвестник чего-то по-настоящему нового и интересного, направился к выходу.
Дверь захлопнута. Шаг на лестницу. Один пролет. Еще один. Остановился, прислушался. Ступил два малюсеньких шага, снова остановился. Снова прислушался. Удивительно, но он мог поклясться, что слышит стук сердца. Не своего, чужого сердца. Стучит оно громко, отчетливо, стучит совсем рядом, отделенное какой-то тонкой преградой. Дверью не в меру любопытной старушки? Пожалуй…
Его губы расплылись в улыбке. Дало о себе знать внезапно проснувшееся озорство. Он отступил от наблюдательного пункта старухи соседки, нацепил на лицо маску, как мог, изобразил страшную гримасу. Мгновенно представил, как будет выглядеть в глазок, искривленный дешевой оптикой, приглушенно рассмеялся. Тихо, мрачно, дьявольским смехом. Успокоился, прыжком пантеры подскочил к двери, присел, чтобы оказаться точно на уровне нелогично низкого глазка. Даже рев изобразил, правда, неизвестного науке зверя…
Эффект был просто-таки ошеломительный! Звуки сокращения сердечной мышцы стали громче, темп усилился, достиг пика и тут послышался грохот. Наверняка любопытная старушка свалилась вместе со своим дежурным стулом, сидя на котором контролировала ситуацию за пределами своей квартиры.
– Хорошего вам дня! – громко выкрикнул он, не в силах перестать смеяться.
Один прыжок и он снова на лестнице. Перепрыгнул несколько ступеней, чувствуя себя нашкодившим ребенком. Сердце забилось как в далеком детстве, когда запущенный его ногой мяч со звоном встречался с чьим-то окном. Чувства распирали, с одной стороны страх, а вот с другой – предчувствие…
Предчувствие не подвело. В качестве наказания, страшного и неотвратимого, просто под его ногами материализовалась кожура банана. Ноги скользнули, грозясь взметнуться выше головы, руки цепко схватились за перила.
– Бесстыдник! – донеслось сверху. Грохот двери, что с силой захлопнули, добавил крику эмоциональности.
Чудом удалось устоять на ногах. Он облегченно выдохнул, медленно покачал головой, прошептал: «Ведьма!» Энергично взмахнул рукой и быстро, но теперь уже постоянно поглядывая себе под ноги, заспешил вниз.
Скоро он оказался во дворе. Вдохнул все еще раскаленный насыщенный пылью и запахом чего-то отвратительно-тлеющего воздух. Огляделся. Вокруг, сколько не смотри, ни одного человека. В принципе, все понятно – карнавал такое событие, что дома не усидишь. Хотя, судя по всему, пригласили не всех, старушка вон осталась – хорошая, кстати, новость.
В глубине огромных фар любимой машины вспыхнул задорный огонек. Лучик солнца, чудом умудрившийся просочиться сквозь густой строй элементов урбанистического пейзажа, несколько раз отразившись от окон, вопросительно подмигнул. Намек на то, что можно прокатиться? В ответ он лишь покачал головой. Пешком, сегодня только пешком.
Взглянул на часы – времени полно. Не спеша прошел мимо своего дома, свернул за угол, вышел на тротуар и медленно побрел вдоль совершенно пустынного проспекта. Даже чуточку дико. Куда ни глянь – ни людей тебе, ни автомобилей, тишь, пустота, а с ней спокойствие…
Скоро все переменилось. Гнетущее безмолвие разорвал нарастающий шум. Где-то впереди ликовала толпа. Громкие крики, аплодисменты, как бы ничего особенного – карнавал, вот только не видно никого, что изрядно озадачивало. Мелькнула мысль о том, что слишком часто в последнее время слух начал играть с ним злые шутки. Он слышал то, что услышать в принципе невозможно. То сердце коварной старухи, то теперь вот крики людей, которых не было. Как спрашивается, откуда, каким образом? Как-то все это неправильно…
На ближайшем перекрестке чуть ниже равнодушно подмигивающего дежурным желтым светом светофора, там, где раньше висела табличка, рекламирующая ближайшее кафе виднелся знак. Не круглый, не треугольный и даже не квадратный, это был овальный знак. На нем схематически, но очень даже реалистично, изображено мужское лицо, вернее, два лица. Одинаковые они вот только то, что справа частично скрыто маской, а левое (удивительно похожее на его собственную физиономию) без таковой, да еще и перечеркнуто двумя жирными линиями. Для тех, кто туго соображает, как он в те редкие моменты, когда чувство потери контроля над ситуацией буквально сбивало с ног, ниже имелась приписка: «Зона праздника. Проход без маски категорически запрещен!»
Рука все сделала сама – стандартное украшение любого приличного карнавала заняло свое место, попутно возвращая частичку слишком уж переменчивого настроения. Он улыбнулся своим мыслям, обернулся назад, посмотрел вперед, потоптался на месте и удивленный замер. Все опять изменилось. Быстро и без предупреждения. Привычный центральный проспект привычного города преобразился. Не было изрядно приевшихся прямоугольных коробок «современной застройки» была уникальная и оригинальная улица с удивительно приятными в своем разнообразии фасадами, разукрашенными цветами и иллюминацией.
Все вокруг, даже самые мелкие детали выполнены в особом стиле «под карнавал». Кроны деревьев сияли разноцветными огнями, легкий практически неощутимый ветерок заставлял их покачиваться, от чего все вокруг казалось живым, волшебным, сошедшим со страниц старой доброй детской сказки.
Как должен выглядеть настоящий карнавал он представлял весьма туманно. Вспомнилось то, что доводилось видеть в кино и на экране телевизора. Воображение подкинуло несколько шаблонных сцен с разукрашенными повозками – передвижными танцевальными площадками, полуобнаженными танцовщицами на них. Радует глаз обилие цвета, а вокруг музыка, танцы, безудержное веселье. Ну, не то чтобы очень похоже…
Да, пока ничего подобного не было. Зато были зрители. Много зрителей. Казалось, все население города за очень редким исключением высыпало на центральные улицы. Они, парами, большими группами, некоторые, как и он, в одиночестве бродили по проезжей части, прогуливались по тротуарам. Обменивались многозначительными взглядами из-под самых разнообразных масок. Присматривались в тщетной надежде узнать кого-нибудь из знакомых.
Он прошел несколько кварталов. Легко поддался на уговоры молоденькой девчушки, чей возраст не могло скрыть ни чрезмерно консервативное платье, ни маска, изображающая старушку с крючковатым носом. Та продавала бутоньерки и так убедительно щебетала о том, как маленький букетик эффектно дополнит его безупречный карнавальный облик, что отказаться было просто невозможно. Он позволил украсить лацкан своего пиджака, вручил девушке крупную купюру. Та присела в глубоком реверансе, весело расхохоталась и быстро затерялась в толпе.
Неожиданно громкий в монотонном человеческом многоголосье раздался выстрел. Стреляли совсем рядом. Его рука машинально нырнула под украшенный бутоньеркой пиджак. Пальцы несколько раз судорожно сжались в безуспешной попытке схватить рукоятку пистолета, которого там, конечно же, не было. Он даже хихикнул, приглушенно, немного нервозно, чем заставил прохожих с подозрением посмотреть на слишком уж импульсивного незнакомца в удивительной маске.
