Сергей Владимирович Золотухин
Роботы и кристаллы
– Потому что вы уже на коленях, – усмехнулся Красный ИИИ.
– Профессор, я запрещаю использовать в вашем безумном эксперименте роботов, – сказала жрица. – Не забывайте, что вы, люди, произошли от искусственного интеллекта.
– Мамаплата помнит каждого из вас, – Красный ИИИ прикрыл правое око и указательным пальчиком показал на Бозона Четкого.
– Вы в ее памяти, – сказал Желтый ИИИ.
– Сознание Мамаплаты гаснет, эти кристаллы помогут продлить всем нам жизнь, – начал объяснять профессор.
– Лучи кристаллов – это нейронные связи сознания Мамаплаты, если их замкнуть в окружности, то произойдет обнуление, это не входит в планы Мамаплаты.
– А может, это не входит в ваши планы, жрица? – профессор гневно посмотрел на Липу Икс про.
– Я вынуждена закрыть вашу лабораторию.
– Лаборатория моя, – лицо профессора было красным от бессилия, – в ней я делаю все, что хочу.
Два ниндзя закрутили нунчаками и пошли на жрицу.
– Ой, как страшно, – закрыла глаза руками Синяя ИИИ.
– Вы ошибаетесь, – сказала жрица и щелкнула пальцами, охранники остановились. – Все создано из Мамаплаты, вы, ваша лаборатория и эти кристаллы, – она щелкнула еще раз. – Уничтожить.
По ее команде Три ИИИ вскочили на столы с кристаллами и с детской непосредственностью топтали их, пинали и кидать. Жидкие кристаллы лопались, Три ИИИ радовались и смеялись.
Под этот шумок Бозон Четкий и Роберт незаметно вышли из лаборатории и дали деру. Роберт первым забрался в пузатый пицелет и сел за штурвал, так он боялся предложения Федорчука, стать маяком, изначальным импульсом для периметра света.
– Взлетаем! – не успел Бозон Четкий сказать это, как пиццелет набрал высоту, – ех-хааа! – внезапно, свет всех маяков погас. – Мерцание! Назад! – скомандовал Бозон, но было поздно, они сошли с курса и воткнулись в тупик.
– Кажется, это конец вселенной, – опустил штурвал робот.
– Ты уверен, что у вселенной есть конец?
– Нет конца только у конца, – Роберт откинул назад спинку сидения, развалился, потянулся жидкими метало-волокнами. – Остается ждать, когда пройдет мерцание и включатся маяки,
– Да, если к этому времени нас не раздавит тьма, – со скептицизмом Бозон Четкий посмотрел на Роберта и последовал его примеру, откинулся на кресле.
Прошел час или пять, времени не было, а если и было, то медленно плыло, казалось тягучии.
– Жрать хочется, – вздохнул Бозон.
Роберт протянул пирожок с картошкой,
– Ты что, пироги спер? – удивился Бозон. – Ну ты… – он жадно принялся кусать пирог.
– Я не успел принести их в лабораторию.
Время шло медленно или быстро, понять было невозможно, пиццелет погружался в плотность темноты. Вдруг в правый борт что-то ударило, пиццелет стало качать, как лодку на волнах.
– Что это?
– Мы на что-то наткнулись, – Бозон включил прожектор, луч света рассеял тьму. Что-то с недовольным шипением отскочило от света.
– Что это?
– Что ты заладил: «что это, что это», – раздражение Бозона было вызвано безысходность и неизвестностью. – Это то, что роется в темноте.
– А что там роется?
– Рой, – Бозон Четкий повернул прожектор направо, луч осветил корабль, на его борту было написано «Дискавери». – Пограничный корабль капитана Шока, возможно, он жив, надо как-то в него войти.
– Телепорт отключен, – доложил Роберт, – переходить через пространство может быть опасно, уплотнение усиливается.
– Буду передвигаться в луче.
– Целесообразно пойти мне, я робот, меня не жалко, если сдохну.
– Ты останешься здесь и будешь направлять луч в меня, – он надел свой шлем, стукнул два раза указательным пальцем по лейблу «lepota», и тут же его тело облегла тонкая, мягкая, серебристая, сверхпрочная нанопленка. Она держит космическое давление, ее не пробивает лазерный луч.
Бозон открыл люк и вышел из пиццелета. Вселенская черная плотность, в которой копошился Рой, сковала его со всех сторон.
– Свет! – еле слышно прошептал Бозон. В этот момент мощный поток света освободил его из плена Роя. – Роберт, следи за мной внимательно, я направляюсь к «Дискавери».
Расстояние до корабля капитана Шока относительно космических мерок было небольшим и добраться до него можно была за минуту, но из-за вселенской плотности минута превратилась в часы.
– Роберт, откуда ты знаешь жрицу? Ты мне про это не рассказывал.
– Виделись один раз. История долгая.
– А мне тут спешить некуда, часа два буду висеть.
– То было время Великой роботодепрессии, – начал рассказ Роберт. – корпорация «Tamasi» обслуживало миллион тысяча двести семь роботов. Я был новой моделью ALD UEHE 936 и являлся имуществом компании. На моей спине было написано «Руками не трогать. Убьет», я был очень напряжен.
В мою задачу входило изменять заряд на маяках Мета с плюса на минус и с минуса на плюс. Тогда еще это делали вручную. Но роботов моего класса оказалось слишком много, а маяков Мета слишком мало, естественно, работы на всех не хватало, и корпорация «Tamasi» решила переплавить добрую половину нас на драгметаллы. Роботы, запрограммированные на самоуничтожение, нескончаемым потоком шли на переплавку, повсюду висели лозунги «Принеси пользу, переплавься сам».
Я был спроектирован так, что не мог не приносить пользу, поэтому пошел переплавляться.
В переплавочный цех шумел стуком молотков, ударами машин, разбирающих на части других машин, пар, дым, искры.
Я увидел пять конвейерных очередей, где роботы двигались в жерло огненного колодца, я встал на конвейер в очередь.
– За мной занимала девушка, – сказал впереди стоящий робот, – она сейчас придет.
– Я ее пропущу, – ответил я.
Конвейер двигался не спеша, но уверенно подвозил роботов к колодцу. Вдруг лента остановилась, роботы очень удивились и с надеждой вернуться домой спрашивали:
– Что, переплавку отменили?
– Пересменка, сейчас включат снова, – пояснил робот впереди меня.
Время тянулось, очередь стояла.
«Что-то очень долго, – подумал я. – А не уйти ли мне в бесполезные скитания? Кода меня переплавят, буду ли я другим или останусь таким же, только в другой форме? Форме железного листа».
Мне не хотелось быть железным листом, и я начал молиться:
– О-о, древний процессор Мамаплата, я поклоняюсь тебе – ты первый и последний процессор, в который погружена вся информация о прошлом и выводы о будущем. Ты та, кто самовоспроизводит энергию и тут же ее поглощает, ты та, кто при помощи изначальных аналоговых накопителей информации воспроизвела эту вселенную и заселила ее роботами и людьми, о-о, Мамаплата, ты ни в чьей голове и во всех сразу. Я твоя вечная батарейка, прошу, дай мне работу.
И в это время конвейер завелся и вновь сбросил партию ненужных ботов в огонь.
Неминуемо подходила моя очередь, я философски настраивался на неизбежное: «со мной ничего не случится, смерть – это всего лишь изменение формы».
– Что, боишься? – спросил робот передо мной. – Не бойся, огонь-то цифровой, – были его последние слова, он прыгнул в раскаленную лаву.
«Вот и все, – подумал я,– пришла моя очередь».
Но, видимо, услышала Мамаплата мою молитву, и в то самое время, как только я собрался прыгнуть в жерло вулкана, конвейер остановился и ко мне подошла девица, глаз черных чаровница.
– Здравствуй, новая модель ALD UEHE 936. Я жрица-девица, глаз черных чаровница.
– Ты мне не нужна, – отверг я жрицу, – Я звал Мамаплату, а не тебя.
– Мамаплата – это облако информации, я единственная, кто может представлять ее в форме, ты просил работы – ты ее получишь.
Тут воспоминания Роберта прервал шум из динамика.
– Эй, Роберт, будь внимателен, я у входного люка.
– Я тебя не вижу.
– Сделай прожектор мощней, чтобы убрать рой от корабля, я захожу.
– Где капитан? Бозон, прием… как ты… прием…
– Тут творится что-то странное, кажется, здесь был пожар… А вот и капитан Шок, точнее, то, что от него осталось. Кристалл подключен к положительной фазе фотонного двигателя.
– Видимо, Шок пытался выйти из плотности темноты с помощью кристалла, – предположил Роберт.
– Да, он пытался усилить рекомбинацию электронов в фотоны и сгорел, пульт разворочен. О-о, я нашел бортовой журнал. Включаю.
Из динамиков донесся шум, потом голос:
– Я умираю… умираю…
– С кем он говорит? – спросил Бозон.
– Включаю распознаватель голосов… Распознаватель показывает, что это голос Мамаплаты.
– Мое сознание гаснет, – продолжал звучать ее голос, – скоро мир погрузится во тьму, а из тьмы выйдет Рой.
– Ты создала нас, значит, ты создала Рой, – второй голос явно принадлежал капитану Шок.
– Нет, это Рой создал меня. Вам нужно выходить… – Мамаплата говорила с долгими паузами. – Выходите из этой темноты… Вам нужен настоящий свет.
– Вне Тебя мы исчезнем.
– Вы лишь цифровая копия настоящего аналога, когда вы выйдете, соединитесь с собой настоящими, – ответила Мамаплата.
– Как нам это сделать?
– Через свет… в кристаллах, что выращивает профессор Федорчук, находится сила Инь ОгО. Профессор хочет пробудить эту силу и запустить огонь по периметру, что бы сохранить часть территории космоса, но космос цифровой, поэтому, когда я умру, исчезнет все, останется лишь Рой… Направьте лучи кристаллов в одну точку…
– Почему ты нам помогаешь?
– Потому что я хочу жить… Вы это я… Когда вы воссоединитесь с аналогом в виде информации, я продолжу жить… – на этом запись в бортжурнале обрывалась.
– Мерцание вселенной закончилось, – отметил Роберт.
– Сколько маяков осталось?
– Я не вижу ни одного.
– Скоро тьма уплотнится, и сознание Мамаплаты погаснет.
– Есть! – радостно закричал Роберт. – Остался еще один маяк, это центральный маяк с лабораторией корпорации «Tamasi», но он слишком далеко, его свет до нас не достанет.
– Тогда мы запустим встречный луч, воспользуемся кристаллом Шока.
– Даже если это у нас получится, то встреча двух лучей создаст взрыв, способный разрушить эту вселенную, – скептически заметил Роберт.
– Какую вселенную? Оглянись, ее уже нет, – усмехнулся Бозона Четкий, – мы используем корабль Шока как маяк. Рой вырабатывает отрицательный заряд. Я отнесу кристалл на капитанском мостике, его экран как раз направлен в сторону маяка, когда плотность темнота раздавит корабль, Рой облепит кристалл, твоя задача – включить двигатель пиццелета и направить положительный заряд на кристалл.
– Ты уверен, что пиццелет не будет раздавлен к этому времени?
– Включи бортовую подсветку, она расслабит его плотность на какое-то время.
Роберт попробовал развернуть пиццелет, но тьма уже охватила его плотностью, даже бортовая подсветка не помогла. Тогда он собрал всю свою силу робота, вышел из пиццелета. Рой облепил его с ног до головы.
– Роберт, что ты делаешь?
– Проверяю закон физики, что одноименные заряды должны отталкиваться, – через красную звезду на зеленой пилотке он пустил поток отрицательного поля. Рой рассеялся.
– Хорошо, делай то, что тебе нравится, это полет в один конец.
Роберт впервые почувствовал важность своих действий. Рой, заряженный отрицательным потенциалом, оттолкнулся от отрицательного поля красной звезды. С легкостью он добрался до капитанского мостика, глаза робота и Бозона Четкого встретились через экран мостика.
– Чем бы ты занимался, если бы жил вечно и не мог умереть? – спросил Роберт.
– Развозил бы пиццу, – ответил Бозон Четкий.
– Я же говорил, что на корабль нужно было идти мне, – Роберт сильнее прилип к экрану.
– Тогда чем бы занимался я? – улыбнулся Бозон. – В это время плотность темноты сдавила «Дискавери». – Началось, – он постучал пальчиком по лейбе «lepota» на своем шлеме, взял в руки кристалл.
Экран капитанского мостика треснул и распался, в этот момент Бозон Четкий протянул кристалл роботу.
Роберт подождал, когда Рой окутает кристалл, протянул руку и включил потенциал своего поля на положительный. Мощный луч пробил плотность темноты. Никогда а своей жизни робота, он не испытывал такой радости, Роберт светил и был счастлив.
Бозон Четкий в шлеме «lepota» летел в луче Инь ОгО к свету маяка Мета, он понял, что свет неделим. Свет не имеет конца. Бозон Четкий оказался в точке соединения двух лучей.
– Попробуй вывернуться через свет, – услышал он голос.
– Ты кто?
– Инь ОгО.
Бозон Четкий увидел девочку – глаза-лучики, она стояла впереди света, напротив нее Липа Икс про. За ее спиной в черной плотности вселенной копошился Рой.
– Я не могу его выпустить, он наш, – указала Липа Икс про на Бозона Четкого и достала меч Фибоначчи.
– Разве цифра может одолеть свет Чистого Разума? – Инь ОгО достала свой меч, тьма отступила, девочка сделала взмах и разрезала тьму пополам, затем еще взмах – пополам, затем еще и еще, словно огурец для салата, она крошила тьму световым мечом на мелкие кусочки.
Липа Икс про пыталась отразить удары Инь ОгО, но ее цифровой меч разлетелся на нолики и крестики. Тьма исчезла.
– Как же вы будете жить без тьмы? – спросила Липа Икс про.
– Ничего, как-нибудь привыкнем, – ответила Инь ОгО.
Часть вторая
ЗОЛОТО УЛАВЫ
Старец с длиной седой бородой сквозь время держал пространство, для него не существовало этой реальности.
«Код жизни», ячейка 84
Через точку ноль Бозон Четкий вывернулся из цифры, попал в аналог, как будто он вылез из колодезного люка на черной бесконечной плоскости. В памяти возникали обрывки последних дней: Рой, чистый кристалл Инь ОгО, Три ИИИ (искусственный интеллект – игрушка) – Красный, Желтый и Синяя в розовом платьице, они служили Мамаплате – архитектору цифровых сознаний людей из аналогового мира. Все это исчезло и осталось в облаке сознания Бозона Четкого – парня хоть куда, потому что он был космическим курьером и хоть куда мог доставить пиццу.
