Сергей Владимирович Золотухин
Роботы и кристаллы
Эльза встала перед почтальоном:
– Жаль, что ты так и не вспомнил себя, но это было не главным. Целью была она, – усик Эльзы показал наверх, где руки механических охранников крепко держали девочку глазки-лучики. – Чистый кристалл Инь ОгО, ты хорошо спрятал ее в своем подсознании, но я его нашла, – радовалась Эльза. – В этом мире нет больше звезд для моей королевы. А кушать ей хочется постоянно.
Светильник над головой почтальона закрутился.
Где-то в глубине себя почтальон услышал голос девочки глаза-лучики:
– Пробудись.
– Для чего? Мне тут хорошо, а там страшно.
– Все, кто вывернулся из цифры, находятся в этой игре, для них нет другого пространства. Разве мы для этого вышли из цифры? Вспомни себя.
– Что изменится, если я вспомню себя? Звезд больше нет.
– Осталась еще одна звезда. Заветная.
– Ее сейчас не будет, – усмехнулась Аящеичка.
Вихреворот окрутил голову почтальона, и из глубины его памяти вышла Мамаплата, дряхлый цифровой зомбик в обветшалом сером платье, морщины путались под ее ногами, пустым цветом она соединилась с кубом БИО 2h2. По кабелю Мамаплата на костлявых ногах прошоркала в сознание девочки глаза-лучики и заняла в нем трон Надежды. Из девочкиных глаз вышли два мощных луча, они разорвали пространство. Стена Авалу, защищавшая игру от реальности, рухнула. Улава – бог всех миров, их звезды принадлежат Аящеичке.
– Кхе-кхе, – подавилась Аящеичка последней звездой под названием Паралициупопа.
***
Пока Мамаплата проникала в сознание девочки и ее глазами лучиками разрывала пространство, из крутящегося шара-светильника вышел седой, лохматый, бородатый, долговязый, в круглых очках, штаны в клетку, одет в серую жилетку, странный прохожий. Он сразу затек в сознание почтальона и принялся в нем странничать: кривляться, улыбаться и сморкаться, затем остановился и забормотал:
– Вечность внутри нас. Чтобы выйти из петли, поперек ее иди. Пока ты в петле, ты ограничен сознанием самой петли. Послушай, Улава – это игра, три дня прошло в игре, а сколько прошло на самом деле? Тебе не кажется, что тебя обманули? Сними окулярчики.
Почтальон послушался, снял окулярчики и оказался на улице, где он заглядывал за угол дома, перед ним был указатель с пальцем, завернутым в фигу, и песочница с детьми. Рядом стоял странный человек.
– Я профессор Паралиципопа. Это все петля Мебиуса, – развел он руки, – аналог движется и переходит по петле в цифру, а затем из цифры в аналог.
– Цифра и аналог находятся в одной точке, только с разных сторон, – свет озарения пробил сознание почтальона.
– Чтобы попасть в игру, тебе не нужны очки, тебе лишь стоит порвать петлю в точке.
– Какой точке?
– Какой захочешь, – Паралициупопа взял из песочницы, где играли дети, горсть песка, подошел к указателю-фиге. – Здесь невидимая стена, поэтому они поставили этот знак, – он провел рукой по воздуху, а другой кинул песком в поглаженное место. Песок прилип, и показалась стена. Он взял невидимую кувалду и стукнул по стене, из образованной черной дыры вырвался ветер перемен. Профессор переступил порог черной дыры, обернулся к почтальону:
– Ты идешь?
Почтальон помотал головой.
Мне надо кое-что тут исправить. Где вы взяли кувалду?
– Там же, где и стену, в голове, – Паралицепопа постучал указательным пальцем по лбу.
– Я понял, – сказал почтальон.
– Приятно иметь дело с понятливыми людьми, – профессор Пралиципопа вышел из петли Мебиуса, и через три дня его нашли в колодце.
Почтальон уперся в невидимую стену, сейчас он знал, что делать. Он подошел к детской песочнице.
– Ребята, дайте песочку.
– А ты нам что? – спросили дети.
– Золото, – почтальон достал из кармана золотой гульден, который когда-то выкатился из рта Улавы.
– Нет, дай нам то, что найдешь за стеной.
– Окей.
Он взял горсть песка, размахнулся, кинул, песочек прилип, стена проявилась. Он взял невидимый таран, размахнулся и пробил черную дыру. Подул ветер перемен. Осторожно он вошел в черную дыру.
***
Бозон Четкий оказался в том моменте, когда он только что вывернулся из цифры. Он вновь был один среди миллиона двух звезд. Бозон помахал звездам рукой, как старому другу, в ответ звезды помигали Бозону голубым светом.
Над его головой пролетел тутулет Гогоотуна Хурбы. «Ты-то мне и нужен», – подумал Бозон.
Из тутулета вышел галактикмен в шляпе с широкими полями и плаще, на его лице красовался шрам.
– Привет, я великий галактикмен Гогоотун Хурба, – в знак приветствия он поднес два пальца к шляпе.
– Мы были во многих битвах, – сказал шрам на лице Хурбы.
– Привет, Хурба, – ответил Бозон.
– Это Венок Парацилюпопы? – Хурба показал на отверстие, из которого вышел Бозон.
Бозон утвердительно кивнул.
– Это Венок Паралицепопы, он свободен, заползай. Так короче путешествовать в цикличности.
Гогоотун Хурба удивленно посмотрел на Бозона, ведь это были его слова. Он протиснулся в люк.
– Подождите, вы забыли, – Бозон Четкий протянул галактикмену Розу Счастья его судьбы.
Шрам Гогоотуна улыбнулся с пониманием того, что он проиграл.
– Хороший финал для игры.
– Только один вопрос, – Бозон посмотрел на шрам. – Почему золото?
– Золото быстрее синхронизирует тело и сознание, – ответил шрам. – Через материальные блага гасится дух, а потом сознание, прощай, Бозон Четкий, наши событийные ветви здесь расплелись.
Галактикмэн исчез в люке, или Венке Паралициупопы, так он его называл.
Рядом открылся еще один люк, из него появилась голова Инь ОгО девочки глаза-лучики, в ее черные волосы была вплетена та самая Роза Счастья. Инь ОгО сила вселенского масштаба выбралась из цифрового колодца. Бозон Четкий подключил БИО 2h2 к Розе Счастья ее судьбы.
И тут началось: справа, слева, впереди и сзади один за другим открылись люки, их было бесконечное число, все черное пространство вокруг усеяно черными дырами. Некогда облачные сознания вылезали в аналог.
– Фу-у, как тут темно.
В это время БИО 2h2 расписывал сознание Инь ОгО узорами, и эти узоры лучились из глаз девочки, они проникли в вывернувшиеся сознания и объединили их общим ярким, цветным вселенским узором.
От гигантского космососа появилась энергетическая воронка. Сознания, объединенные в узорное облако, с удовольствием приняли приглашение и вошли в космосос. Вспышка.
Дети в песочнице задрали головы, подняли руки. Зажглась новая звезда. Торжество.
