Сергей Зверев
Талисман десанта
– Нет, ишак на полном ходу, – отозвался Лавров.
– Далековато, товарищ майор, – оправдался старшина.
Удивительно, но талибы отстреливались лениво. Так поступает только тот, кто чувствует за собой силовое превосходство. Силуэты ишака и человека еще раз мелькнули между скал, но ни один выстрел десантников их не достал. Выстрелы смолкли.
Капитан с майором переглянулись.
– Мне кажется… – начал Столяров.
И тут со стороны гор что-то протяжно свистнуло.
– Теперь уже не кажется. Ложись! – крикнул майор, вжимаясь в каменистую землю.
Громыхнуло. Минометный снаряд разорвался за позициями десантников. Свистнуло еще раз, теперь уже взрыв прогремел ближе. Батяню и Столярова обдало песчаным дождем.
– Чертовы дети! Пристреливаются… Выкурить нас хотят, – прикрывая голову руками, сказал майор капитану, лежавшему поодаль от него, и крикнул в рацию: – Все живы?.. Ну хоть с этим хорошо.
– Я понял. Их наш контейнер заинтересовал. Они его захватить заточились, – высказал догадку капитан.
– Похоже на то, – пришлось согласиться майору. – А добыча им достанется неплохая. Квадроциклы, запас топлива, боеприпасы…
Решение пришло быстро. Лавров взял рацию и отдал приказ:
– Отходим к восточному ущелью.
Капитан недоуменно посмотрел на своего командира:
– Просто уйдем? И все?
– А ты не думал, что они наши разговоры могут прослушивать? Отходите все вы, отстреливаясь, чтобы обозначить движение группы. А я остаюсь. На время передаю командование группой тебе, капитан, со всеми вытекающими в случае чего, – Лавров отстегнул планшетку с картами и передал своему заместителю. – Если им нужен наш контейнер, то самое безопасное место возле него.
– Все понял, майор, – произнес капитан, присел на корточки, сделал пару выстрелов в сторону склона и, пригнувшись, побежал в ночь.
Лавров некоторое время следил за тем, как удаляются вспышки выстрелов, как минометный обстрел следует за ними, а затем пополз вперед, к еле различимому в темноте контейнеру. Оказавшись возле него, привалился к доскам спиной, перевел дыхание, выглянул из-за угла. Картинка в тепловизоре свидетельствовала, что часть талибов уже спускается по склону, другая продолжает обстрел отступающих десантников.
– Грамотно, – похвалил противника Лавров. – Но и мы не лыком шиты.
Стропорезом он где перерезал, где перепилил матерчатые ленты, стягивающие контейнер; вогнал лезвие между досок и отвалил боковую стенку. Квадроциклы, переложенные плитами пенопласта, находились в полной готовности. Лавров, стараясь действовать тихо, выкатил два, сцепил их тросом. В багажные отсеки он торопливо составил канистры с топливом, ящики с взрывчаткой, провизию. Ясное дело, что прихватить удалось самую малость.
– Ну-ка, и где вы уже? – Лавров глянул в тепловизор.
Талибы уже спустились с горы – семь человек. Шли не прячась; ведь вспышки выстрелов виднелись у самого восточного ущелья, там, куда уже с трудом долетали мины. Лавров навалился на руль головного квадроцикла и, оскальзываясь на камешках, вручную покатил его прочь. Второй квадроцикл с трудом, но катился следом, увлекаемый натянутым тросом.
Пот заливал глаза, но майор не останавливался, упорно отталкивался рифлеными подошвами, словно не сам шел вперед, а вращал землю.
– Сейчас я вас везу, а потом вы меня и ребят возить будете, – обратился он к технике, как к живым существам. – Все, теперь хватит.
Лавров лег за камнем. Талибы были уже совсем близко; он даже слышал, как они переговариваются шепотом. Правда, ветер сносил их голоса и слов было не разобрать, однако в интонациях чувствовалась радость.
«Недолго вам осталось», – мстительно подумал майор, приподнимая автомат.
Кто-то из талибов засмеялся, похлопал ладонью по деревянной обшивке контейнера. Затем смех смолк, зазвучал настороженный шепот. Боевики напряженно всматривались в темноту.
– Ну что, теперь до вас дошло? – прошептал он, нажимая спусковую скобу подствольного гранатомета.
С хлопком граната ушла в сторону контейнера. От взрыва сдетонировала остававшаяся внутри взрывчатка. Ночь, как от вспышки молнии, на секунду окрасилась огненным сполохом. К небу взлетали пылающие обломки квадроциклов, обрывки халатов. Горел бензин, щелкали взрывающиеся патроны. Густое облако дыма и пыли поплыло над каменистой землей.
Батяня вскочил в седло. Новенький двигатель завелся без проблем, с оборота. Квадроцикл набирал скорость, подпрыгивая на неровностях. Фару Лавров включать не рисковал, шел вперед практически на ощупь. Темноту разряжали лишь сполохи огня за спиной. Вслед ему стреляли с горного склона, но между целью и стрелками тянулось густое облако пыли. Пули уходили в «молоко». Наконец, поняв, что идущий прицепом квадроцикл вот-вот перевернется, Батяня сбросил скорость и рукавом промокнул лоб.
Радоваться особо было нечему. В первые же минуты после высадки в группе уже случилась потеря. Бо€льшую часть груза пришлось уничтожить. Главное условие, поставленное генералом Гавриловым, не соблюли с самого начала – засветились по полной программе, еще не коснувшись земли. Но, как любил говаривать сам Батяня, обучая премудростям стратегии и тактики молодых десантников: «Задуманное – всегда лучше исполнения. Это закон природы. Поэтому никого не вините в том, что самый лучший план остается только в голове и на бумаге. Главное в любом деле – результат. Вот тут уж скидок делать нельзя».
…Десантники, собравшиеся у входа в восточное ущелье, тревожно вслушивались в ночь. Выстрелы звучали все реже, время от времени ухал миномет. Ближе к склону горы ползло подсвеченное догорающим контейнером облако пыли и дыма.
Каждый боялся ошибиться как в ту, так и в другую сторону. Предположишь, что все обошлось хорошо – сглазить можно, а сказать, что, возможно, плохо – язык не поворачивается.
Капитан Столяров поднял руку. Все затаили дыхание. В шуме ветра проклюнулся и исчез звук мотоциклетного двигателя. Напряжение нарастало. Затем звук прорезался уже уверенно и ровно. На губах Столярова появилась улыбка. Впереди на мгновение вспыхнула и погасла фара.
Квадроцикл завернул за скалу. Лавров лихо тормознул. Вторая машина, идущая на буксире, несильно ударила в задний бампер.
– Я же говорил, товарищ майор, что все получится, – капитан Столяров вернул командиру планшетку с картами. – А знаете, почему?
Лавров пожал плечами:
– Повезло, наверное.
– А почему повезло? Потому что мы еще партию в «тысячу» не доиграли. А это верная примета.
– Отставить предрассудки, – незлобно отозвался комбат. – Уходим.
…После часового марш-броска Батяня отдал приказ остановиться. Десантники собрались возле большого плоского камня, похожего на круглый стол. В свете фары квадроцикла Лавров выложил на камень топографические карты и придавил их сверху компасом.
– Итак, господа офицеры, прапорщики и старшины, – произнес он.
Странно, но слово «господа» теперь прозвучало из его уст абсолютно естественно и не натянуто, а как дань уважения к погибшему лейтенанту Прохорову. И каждый из десантников понял, что хотел этим выразить командир.
– Подведем промежуточные итоги. Первое: погиб наш товарищ. Второе: мы остались без зарядных батарей, а значит, без средств связи и навигации. Третье: лишились большей части транспорта и груза. Четвертое: мы засветились. На этом плохие новости заканчиваются. Из хороших новостей только одна – группа готова продолжить выполнение задания. Заданный квадрат и время встречи с объектами нам известны, как и то, откуда и когда нас заберет вертолет. Следовательно, нам нужно просто уложиться в график, что в сложившихся обстоятельствах сложно, но выполнимо. Маршрут проложим с помощью карты и компаса. Условия продвижения прежние: обходить населенные пункты и зоны боестолкновений с силами коалиции. А теперь – отдых. На посты первыми заступаем мы с капитаном Столяровым. Выдвигаемся на рассвете.
3
Столица Пакистана Исламабад – город молодой, самым старым зданиям в нем не больше сорока лет. Поэтому здесь не увидишь типичных для Востока глинобитных домов, кривых улочек. Город построен профессиональными архитекторами по четкому плану. Но это не значит, что здесь нет разительных контрастов.
Не только центр столицы, где расположено большинство правительственных зданий, выделяется богатством и роскошью. Иностранцы, особенно из западных стран, не рискуют свободно разгуливать по улицам. В Пакистане достаточно религиозных фанатиков, и можно нарваться на неприятности. Ситуация, знакомая жителям многих столиц мира. Так, в Москве молодому мажору не стоит соваться на заводские окраины. В Риге или Таллине лучше не разгуливать в майке с надписью «СССР», а в Иерусалиме – появляться, украшенным нацистской символикой. Пакистанские власти нашли выход для западных специалистов, которых там работает немало, – на западной окраине столицы возвели и огородили комфортабельный район-гетто. Вроде бы он и часть города, но в то же время не каждый местный туда попадет. Любой европеец спокойно пройдет, проедет в него; а вот пакистанца обязательно остановит вежливый полицейский и поинтересуется, с какой целью он туда направляется. Если он не работает в этом районе, если его не пригласили в одну из западных миссий, то дальнейший путь ему будет закрыт. Не помогут и ссылки на то, что конституцией гражданам гарантирована свобода передвижения. На Востоке и на Западе по-разному понимают и реализуют демократию.
Обычно европейцы стараются не покидать пределы этого комфортабельного гетто на окраине пакистанской столицы. Ведь здесь находится не только жилье, но и офисы, представительства компаний. Однако есть специалисты, профессия которых не позволяет сидеть на одном месте.
Хоть пакистанский головной офис международной миссии «Врачи без преград» и находится в том самом гетто, но большинство его сотрудников бывает там лишь наездами, чтобы пополнить запасы медикаментов, продовольствия, немного отдохнуть – и вновь отправиться в удаленные районы страны, где началась очередная эпидемия или пандемия.
Перед фасадом довольно скромного пятиэтажного здания из стекла и бетона растянулась на стоянке колонна машин. Несколько тентованных грузовиков, пяток внедорожников с жилыми трейлерами, несколько микроавтобусов. На всем транспорте виднелась эмблема международной миссии «Врачи без преград». Народ здесь подобрался пестрый – медики практически со всего мира. Кого-то привело в Пакистан искреннее желание искоренить опасные болезни в здешних краях, выходцев из небогатых стран – стремление заработать; кто-то просто хотел увидеть мир таким, какой он есть, а не из окна туристического автобуса. Возможно, кто-то из миссии имел и другие планы, в которые не стремился посвящать коллег. Ведь тому, кто не в ладах с законом, лучшего места, чтобы спрятаться, не придумаешь. Всякие тут были люди. Однако никакие личные планы не освобождали их от работы по специальности…
Из распахнутого окна первого этажа торчала выдвижная секция транспортера. На резиновой ленте медленно выплывали картонные коробки с медикаментами. Даринка Йованович тщательно проверяла маркировку, дату выпуска вакцины и только после этого кивала своему брату. Милош бережно брал очередную коробку и заносил ее в поблескивающий полированным алюминием трейлер. Брат и сестра были единственными сербами в группе, а потому, когда рядом с ними оказывался кто-нибудь из коллег, ради приличия тут же переходили на международный язык – английский. Последней на ленте выплыла коробка с одноразовыми шприцами.
– У нас все! – крикнула в открытое окно Даринка.
Милош отогнал загруженный вакциной жилой трейлер, и к окну на погрузку подъехала следующая машина.
Руководитель миссии, которой предстояло отправиться в провинцию, – долговязый ирландец с копной огненно-рыжих волос, – подозвал к себе Даринку.
– Слушаю вас, мистер Ирвинг.
– Даринка, – ирландец по-братски приобнял врача-вакцинатора за плечи. – Я понимаю, вы из такой страны, где еще не забыли, что такое настоящая опасность и война, но я бы попросил вас быть поосторожнее. Не каждый выход в город можно считать безопасным. А вы позволяете себе одной отправляться в центр и возвращаетесь за полночь. Я волнуюсь за вас.
– В следующий раз постараюсь быть осторожнее, – пообещала сербка.
– Если вам мало развлечений, я готов пригласить вас в клуб. Тут, кстати, в представительстве одной из наших компаний есть неплохой закрытый паб, и подают в нем настоящее темное ирландское пиво и запеченные свиные ножки. Приятель организовал мне туда пропуск.
– Спасибо за приглашение, но у меня на родине предпочитают белое вино с рыбой, – улыбнулась Даринка.
Мистер Ирвинг погрозил ей пальцем:
– Только не вздумайте выходить одна на прогулки в том захолустье, куда мы сегодня направляемся. Женщину, даже если она врач, но появилась на улице с непокрытой головой, ревностные мусульманки могут запросто забросать камнями. Это, кстати, их святая обязанность.
– Вы же сказали, что с нами на этот раз отправляется охрана, предоставленная правительством Пакистана, – приподняла брови Даринка.
– Обещания, как всегда, оказались преувеличенными. Всего один наряд полиции. Два жирных самодовольных типа, привыкших брать взятки у сограждан. Они даже мне намекнули, что неплохо бы было их «отблагодарить». И пара молодых парней из частного охранного агентства. Так что не сильно на них рассчитывайте. И не провоцируйте местных своим поведением, здесь вам не Европа.
– Постараюсь, мистер Ирвинг, – пообещала Даринка, принимая у руководителя миссии сертификаты и сопроводительные документы на партию вакцины.
Вскоре колонна миссии «Врачи без преград» уже выезжала из города. Во главе следовала потрепанная полицейская машина. Автомобиль заметно проседал на передние колеса – два жирных полицейских вместе наверняка весили больше пары центнеров. За стеклами проплыли последние оазисы зелени. Запыленные кроны деревьев возвышались над глухими кирпичными оградами особняков.
Над разогретым асфальтом колыхалась дымка, солнце поднималось все выше и выше, не помогал и включенный в кабине старого «Лендровера» кондиционер. Мотор работал с напряжением. Внедорожник тянул за собой поблескивающий полированным алюминием жилой трейлер.
Даринка смотрела на безрадостный, испепеленный жарким солнцем пейзаж. Милош вел машину.
– Ты в Интернет сегодня заходил? – спросила она у брата.
– Да, но там пусто.
– Странно. Неужели что-то случилось?
– Будь оптимисткой. Интернет – только один из каналов получения информации.
– Ирвинг недоволен моими походами в город.
– Тебе в самом деле следует быть осторожней.
Из машин, обгоняющих колонну гуманитарной медицинской миссии, любопытные пакистанцы беззастенчиво пялились на европейцев, а дети, располагавшиеся на задних сиденьях, даже нередко рисковали показать им тайком от родителей интернациональный непристойный жест или высовывали языки.
– Вот и делай людям добро, – усмехнулся Милош. – А они потом тебе «факи» показывают.
– Не мне, а тебе показывают. Радоваться надо, что и мусульмане понемногу перенимают наш западный образ жизни, – грустно улыбнулась краешком губ Даринка. – Иногда мне кажется, что они все нас подозревают.
– В чем?
– А то сам не знаешь? Есть за что подозревать, – нервно рассмеялась молодая женщина.
Впереди, чуть в стороне от дороги, в мареве разогретого воздуха прорисовывались высокие трубы и белые бетонные купола какого-то суперсовременного промышленного строения. Они словно вырастали из-за горизонта. Никаких указателей на повороте к комплексу не было, зато дорогу перегораживал шлагбаум, возле которого прохаживался вооруженный автоматом рослый охранник. Он подозрительно глянул на колонну иностранцев, напрягся, но, разглядев полицейскую машину сопровождения и эмблему международной медицинской миссии, посветлел взглядом. У «Врачей без преград» была неплохая репутация.
Вдоль дороги со стороны промышленного комплекса подступала сетчатая ограда. Даринка пристально глядела на нее, словно считала столбы взглядом. Когда сетка отступила от дорожного полотна и ушла в полупустыню, Даринка посмотрела на брата.
– Ближе уже не подберешься, – произнесла она тихо, словно опасалась, что их кто-то услышит. – Роза ветров направлена именно в эту сторону.
Милош согласно кивнул и несколько раз коротко нажал на тормоз.
Старый «Лендровер» пару раз дернулся, фыркнул мотором, а затем заглох и остановился. Естественно, остановилась и вся колонна. Милош выбрался из-за руля, поднял капот, принялся возиться с мотором.
Толстый полицейский с недовольным видом подошел к машине. Возле нее уже стояли Даринка с руководителем миссии мистером Ирвингом.
– Какие проблемы? – поинтересовался офицер, лениво щурясь на солнце.
Ему хотелось поскорее вернуться с солнцепека в машину сопровождения, подставить вспотевшее лицо прохладным струям воздуха, льющимся из кондиционера.
– Ремень генератора порвался, – продемонстрировал рваный зубчатый ремень Милош.
– Придется вызывать техпомощь, – резюмировал полицейский и уже потянулся к рации.
Но серб остановил его.
– Не стоит. Пока они приедут, я уже и сам управлюсь. Зачем нам платить лишние деньги?
– Вот именно, – вставила Даринка. – У нас есть запасной ремень. Мы, славяне, народ предусмотрительный.
Мистер Ирвиг глянул на Милоша, который уже раскладывал чемоданчик с гаечными ключами.
– Справишься?
– Где-то час у меня на это уйдет. Чтобы поставить новый ремень, придется снимать генератор. Вот уж эти конструкторы – словно специально машины делают так, чтобы сам водитель не мог отремонтировать, а обязательно обращался в сервисный центр, – Милош вытер вспотевший лоб и принялся откручивать гайку.
Согласно инструкции, вся колонна в полном составе должна была прибыть на место – в небольшой поселок, где уже были зафиксированы два случая заболевания холерой. Следовательно, и другие медики, и полиция обязаны были ждать, пока Милош починит свою машину. Но торчать посреди шоссе на самом солнцепеке никому не хотелось.
Полицейский некоторое время смотрел на то, как серб, постукивая молотком по ключу, отворачивает заржавевшую гайку, и взглянул на мистера Ирвинга. Тот развел руками: мол, что поделаешь, всякое в жизни случается, будем ждать. Места здесь не безопасные.
– Зачем вам из-за нас мучиться? – предложила Даринка. – Езжайте без нас. А мы поменяем ремень и догоним вас. Дорогу-то мы знаем.
– Не положено, – вздохнул полицейский. – В провинции фундаменталисты активизировались. На востоке страны даже разгромили представительство американской автомобильной фирмы. Вот разве что мистер Ирвинг разрешит, – и он с надеждой посмотрел на ирландца.
Тот колебался, но недолго. В конце концов, брат и сестра и в Исламабаде не слишком-то боялись местных религиозных фанатиков и грабителей. А тут место достаточно оживленное; если что-то случится, проезжающие не дадут иностранных медиков в обиду.
– Мы можем и подождать, – не слишком уверенно произнес Ирвинг.
– Езжайте без нас, – замахала руками Даринка. – Мы же не дети, у меня и газовый баллончик есть. Ничего с нами не случится.
Колонна миссии «Врачи без преград» двинулась по шоссе, на обочине остался желтый «Лендровер» с поднятым капотом.
Даринка засмеялась.
– Ты совсем обнаглел, братец Милош. Никто из них даже не удосужился глянуть под капот, а то увидел бы, что ремень в целости и сохранности.
– Главное, что у нас есть час времени, – Милош быстро закрутил гайки. – Побудь у машины, – он подхватил грязные промасленные тряпки, пару скомканных газет, бросил их в ведро и зашагал прочь от дороги.
Вскоре проезжающие могли видеть вполне привычную для здешних мест картину: водитель «Лендровера», окончив ремонт, отошел с дороги, чтобы сжечь мусор. Милош сидел на корточках возле дымящихся тряпок с надветренной стороны и торопливо набирал детским совком образцы грунта в блестящий медицинский стерилизатор; затем, подставив стеклянную колбу ветру, дувшему со стороны загадочного, усиленно охраняемого промышленного объекта, взял и пробу воздуха.
Порывы ветра разносили остатки сгоревшей ветоши. Милош спешил к машине.
– Поехали, – торопила его Даринка. – Охранник на повороте с шлагбаумом уже рассматривал наш джип в бинокль.
– Но меня-то он не видел, я специально устроился в ложбинке.
Заурчал двигатель. «Лендровер», мигнув поворотником, выехал на шоссе.
4
Джип присоединился к колонне уже перед самым поселком, в котором были зафиксированы случаи заражения холерой. Встречали врачей настороженно. У низких глинобитных домов стояли исключительно мужчины, они исподлобья смотрели на проплывавшие по пыльной улице блестящие трейлеры и грузовики; женщины выглядывали в щелочки между ставнями. Дети вели себя более непосредственно. Забравшись на крыши своих жилищ, они махали руками и строили рожи.
Колонна выехала на центральную площадь селения. Десяток овец, мирно пощипывающих до этого травку, испуганно шарахнулись в боковую улочку.
– Ну вот мы и на месте, – проговорила Даринка.
Машины занимали свои места. Их выстраивали в кольцо так, чтобы трейлеры образовали внутренний дворик, в котором ставили палатки. На флагшток подняли флаг миссии.
Полицейские тем временем медленно катили на машине по улицам поселка и через громкоговоритель оповещали жителей, что всему населению необходимо пройти вакцинацию. Стоило автомобилю показаться в конце переулка, как тут же захлопывались ворота и двери, закрывались ставни. Малообразованные селяне явно не горели желанием испробовать на себе достижения западной цивилизации.
Полицейская машина вернулась к трейлерам. Жирный полицейский опустил стекло и подозвал к себе Ирвинга. Тот подошел вместе с Даринкой.
– Я сделал все, что мог, – доложил страж порядка. – Только эти неграмотные крестьяне вряд ли придут сами. Кто-то им уже успел внушить, что делать вакцинацию вредно. Был бы у меня десяток людей, я бы согнал всех силой. Сделали бы вы свою работу и уехали, а так…
– Насилие – не наш метод, – почесал висок рыжий ирландец. – Придется действовать по-другому. Офицер, объявите в поселке, что всем пришедшим на вакцинацию будут бесплатно выдаваться предметы гигиены, стиральный порошок, мука, макароны.
Сладкое слово «халява» срабатывает во все времена, во всех странах и во всех культурах. Вскоре население стало стекаться к автомобильному городку миссии. Мамаши в паранджах привели детишек. Отцы семейств держались в стороне. Некоторые пришли с тачками, ведь семьи были традиционно большими, а «халявные» продукты и стиральный порошок выдавались даже на грудных младенцев в том же количестве, что и на взрослых.
Даринка сидела в просторной палатке, приветливо улыбаясь входящим. В ее обязанности врача-вакцинатора входило обслуживать женщин и маленьких детей. За ширмой расположился Милош, к нему направлялись взрослые мужчины. Гора использованных шприцев росла.
Ирвинг вел учет; как оказалось, находились желающие пройти вакцинацию дважды и получить двойной подарок от миссии.
– Объясните им, что двойная доза опасна для жизни, – просил ирландец полицейского.
– Я уже объяснял, и не раз. Тут такая бедность, что за мешок муки они готовы дать укусить себя гремучей змее.
Возле выхода из палатки стояли поддоны. Счастливые селяне грузили на тачки, взваливали на плечи мешки с мукой и сахаром, картонки с макаронами и стиральным порошком, не брезговали и туалетной бумагой. Особым спросом у детей пользовались презервативы. Они тут же разрывали упаковки, надували их и с радостными криками бегали по площади. Ну откуда им было знать об истинном предназначении этих «воздушных шариков»…
Даринка сделала очередную вакцинацию мальчику лет пяти и с удивлением посмотрела на вход. Почему-то никто не спешил зайти в палатку. Милош выглянул из-за ширмы:
– Там снаружи какой-то шум; кажется, назревает скандал. Может, продукты между собой не поделили? Только этого нам не хватало…
Даринка стянула латексные перчатки, бросила их в пакет для мусора и вышла под солнце.
Милош оказался прав: назревал скандал, только совсем не из-за продуктов. На краю площади стоял седобородый старик в чалме зеленого цвета, что в мусульманском мире может означать одно из двух: или ее обладатель является прямым потомком пророка Мухаммеда, или недавно совершил хадж в Мекку. В случае с этим стариком скорее всего – первое. А значит, он был непререкаемым религиозным авторитетом для соплеменников. Старик в длинном халате опирался на деревянный посох, его глаза сверкали фанатичным блеском. Он картинно вскидывал руку над головой, и его зычный голос разлетался над площадью. Односельчане обступили фанатика, слушали, пристыженно опускали головы. А он указывал на машины миссии и продолжал свою проповедь. Рядом со стариком стояла молодая стройная женщина в парандже и держала за руку мальчишку лет двенадцати. Судя по возрасту и близости, в которой находилась от «пророка», она годилась старику в дочери. Ее темные, как маслины, глаза испуганно и виновато смотрели на собравшихся людей.
– О чем он говорит? – поинтересовалась Даринка у полицейского.
Тот протяжно вздохнул:
– Говорит, что ваша миссия – порождение шайтана, вы присланы западными странами, чтобы травить мусульман. Что каждый, кому вы сделали инъекцию, не проживет и двух дней. Будто бы в предыдущем поселке, который вы посетили, уже все умерли. И даже некому погребать мертвецов, обглоданные человеческие кости таскают по обезлюдевшим улицам шакалы и собаки… Он много еще чего говорит, но суть такова – вы не врачи, а подлые отравители. Даже мука ваша и макароны с минералкой – отравленные. Вот все и боятся.
– Надо что-то делать, – задумалась Даринка. – Вы поможете мне, станете моим переводчиком?
– Могу попытаться, но, боюсь, спорить с ним бесполезно. У него зеленая чалма, и мои офицерские погоны – ничто по сравнению с ней.
– И все же… – Даринка решительно двинулась к собравшейся толпе, пробралась к старику.
Тот гневно посмотрел на нее и смерил взглядом полицейского, тот сразу же «потух». Затем последовала гневная тирада. Старик явно призывал односельчан не верить всему, что может сказать Даринка. Но она все же сказала:
– Мы пришли помочь вам, приехали спасти вас и ваших детей. Я могу показать бумаги и разрешения, выданные вашим правительством…
Полицейский стал переводить, но старик простер руку, останавливая его, тот замолк. И тут молодая женщина в парандже покрепче сжала руку сына и свободно заговорила на чистейшем английском:
– Меня зовут Мириам, я дочь этого уважаемого человека. Он хочет, чтобы для односельчан ваши слова переводила я, а не полицейский. Вы согласны?
Даринка и представитель власти опешили. Услышать из уст забитой провинциалки идеальный в литературном отношении английский было так же неожиданно и нереально, как обнаружить на берегу здешней речушки загорающих топлес мусульманок в стрингах, попивающих в компании своих бойфрендов пиво и джин-тоник.
Даринка почувствовала, как полицейский за ее спиной спешит покинуть толпу. Кое-где среди людей маячили головы сотрудников миссии, и это обстоятельство обнадеживало.
Пока Даринка выходила из ступора, Мириам тихо произнесла, обращаясь к ней одной:
– Я училась на Западе, окончила университет. Я не верю в то, что буду вам переводить… – Женщина осеклась, седобородый отец в чалме гневно посмотрел на нее.
Даринке второй раз пришлось выслушать историю о том, как коварные западные правительства решили извести мусульман отравленными инъекциями и продуктами. Но, переводя слова отца, Мириам умудрилась, вкрапливая короткие фразы, рассказать Даринке и историю своей жизни. О том, как она вышла замуж за местного бизнесмена, как уехала с ним на Запад, окончила университет в Эдинбурге. Муж пару лет назад погиб в автокатастрофе. Согласно завещанию, Мириам повезла хоронить его на родину. А после похорон отец-фанатик просто не отпустил ее с сыном назад в Европу. На время Мириам пришлось приостановить рассказ – отец уже подозрительно стал прислушиваться к ее словам. Даринка приподняла ладонь. Вся толпа притихла. Часть селян смотрела на сербку с ненавистью, часть – с надеждой.
– Хорошо, я все поняла, – Даринка старалась, чтобы голос звучал мягко и ласково. – Мы уважаем ваши законы и традиции, чтим вашу веру. У мусульман и христиан один Бог. Кто-то, кто хочет поссорить нас, распустил нелепые слухи о нашей миссии. И я сейчас докажу вам, что этот уважаемый старик заблуждается.
Мириам перевела. Старик скептически ухмыльнулся в седую бороду. Мол, всякий преступник пытается выгородить себя, придумает оправдание, выкручивается. Даринка предложила вместе со стариком и другими уважаемыми людьми направиться в палатку, где делали вакцинацию. Уже прошедшие ее подтвердили, что ампулы врач доставала из этой самой коробки.
– Выберите сами ампулу и шприц, – предложила Даринка старику.
Потомок пророка понял, что попал в западню, но дороги назад у него не было. Он перебирал ампулы, звенел ими, глядел на свет. Наконец протянул Даринке.
– Скажешь всем, что ампулу выбрал твой отец, – обратилась сербка к Мириам, – и пусть другие старейшины подтвердят это людям.
Даринке удалось взять ситуацию под контроль; она устроила неплохой спектакль, а ведь до подобных действ охочи во всем мире. Телесериалы были недоступны жителям глухого селения, а потому они с удовольствием следили за разыгрывавшимся на их глазах реалити-шоу.
Сербка при всем честном народе вколола себе вакцину в руку, после чего проглотила пригоршню сахара-песка, съела ложку муки и запила это все минералкой из груза гуманитарки. А напоследок пообещала, что миссия задержится в поселке на несколько дней, чтобы все могли убедиться: ни она сама, ни кто-либо из селения не умрет.
Старик почувствовал, что упустил инициативу. Толпа в своем большинстве перешла на сторону медиков из миссии «Врачи без преград». Сербка решила добить обладателя зеленой чалмы. Не потому, что не любила религиозных фанатиков, а из чувства женской солидарности – рассказ Мириам поразил ее до глубины души.
– Кто не хочет проходить вакцинацию прямо сейчас, может этого не делать, – заявила Даринка. – Каждый все равно получит свою часть гуманитарной помощи. Завтра ждем вас снова.
Глаза Мириам блестели благодарностью, когда она перевела это. Толпа, забыв о потомке Мухаммеда, бросилась к поддонам. Вскоре крестьяне тараканами расползлись по своим домам, унося на себе мешки, картонки, стиральный порошок и упаковки с минералкой. А Мириам, схватив сына на руки, успела шепнуть Даринке:
– Дайте знать обо мне и моем сыне в британском посольстве. Пусть вытащат нас отсюда.
Старик остался стоять рядом со своей дочерью и внуком, с ненавистью глядя на трейлеры и флаг гуманитарной миссии. Вокруг них по площади бегали детишки с туго надутыми презервативами.
