Скорбачевская
Imago: флерная порно-сказка
Только горы
Только горы… Она и ничего больше. Ветер дает пощечины, пока девушка поднимается по склону, попутно срывая местную растительность и засовывая ее в зачуханный томик Маяковского.
«Я одна…»
Агата смотрит вниз: море, трава, каменные выступы…
Пустой пейзаж. Голова начинает кружиться. Пульс учащается. Пробирает озноб. Слишком много воздуха! Слишком много пустоты!
«Это конец, ты дошла до высшей точки. Больше идти некуда. Только спускаться».
Она смотрит больными глазами в прозрачное небо. Как будто бы кто-то закрывает этот мирок пищевой пленкой. Слишком неестественно. Спускаться – это значит, вернуться к истокам, к тому, от чего бежишь. Только для этого нужно мужество. Агата трясущимися руками медленно снимает солнечные очки.
«Мамочка, я умираю…»
Фигурка сползает по щебню, царапая колени. Веки закрываются. Солнце в зените.
Каноэ
Агата осталась на берегу, смотрит мне вслед и медленно разворачивается и уходит с пляжа. Я вижу только маленькое темное пятнышко, всего лишь напоминание о человеке, которого я знала все эти годы.
Я сижу на каноэ ярко-желтого цвета. Хах, напялила жилет, парео вокруг таза, и вся как морская принцесса – или пиратка. Волны сегодня сильнее, их трудно контролировать, но я смело плыву к тем красивым камням. Там летают чайки, супер жирные. Если заблужусь, заночую на этих камнях, поросших склизким илом, буду питаться чайками и петь песни… Но я решаю не заблудиться.
Проплываю мимо черных водорослей, их мохнатость напоминает мне не бритые годами подмышки султана. Я заинтересовываюсь и в край осмеливаюсь – встаю на ноги, рассматриваю водоросли с открытым ртом. Я восхищена, поистине зачарована! А там еще светящиеся медузы, чудо, но их больше, чем самого моря! Гребу веслом, я – в полном одиночестве и бесстрашии. С чего я решила, что не справлюсь? Ха, глупости!
А… Что это на горизонте?.. Я присматриваюсь, но ветер щиплет глаза. Убираю волосы изо рта и смотрю туда – над морем нависла гигантская туча. Шторм? Нет – это ненормальная туча, чокнутая туча!.. Ха-ха-ха, светится синим свечением, каким-то механическим блеском. Ха-ха-ха!!
Подождите, я, кажется, вижу людей… НЕТ. ЗАВАЛИ СВОЕ ХЛЕБАЛО, УЁБИЩЕ.
Господи, как я могла такое сказать?.. Но в голове уже ни мысли – они распались на кванты. Течение усиливается, подгоняемое злым ветром, а туча будто бы все ближе – эта огромная сфера, за которой не пойми что. Я гребу изо всех сил, но вода чернеет, меня уносит в открытое море. Волны гуляют как очумевшие, они наглотались этих радиоактивных медуз. Плохо дело…
Волна… Горизонт застилается мраком, и его стеной перекрывает черная волна. Клянусь, она живая, клянусь!.. Меня парализует страх, я не в состоянии пошевелиться. Тупо смотрю на свою смерть, даже не в силах ее осознать – огромный шумящий поток догоняет меня. Разум просыпается: хватаю весло, надрываю мышцы и гребу, гребу, гребу!! В безопасность! Спотыкаюсь, падаю на каноэ животом, хлебаю соленую воду с пеной, глаза щиплет, а обгоревшая кожа просто охеревает от соли, но я даже не замечаю этого. Гигантская волна пожирает меня за секунду.
Я открываю глаза, вокруг темнота и блеклая синева. Я не вижу ничего – и вдруг разом загораются сотни медуз. Эти скользкие инопланетяне: синие, фиолетовые, розовые, прозрачные… Вся глубина теперь похожа на новогоднюю хлопушку, но мне не хочется кричать "ура".
Здесь я совсем одна… Уже не убежать, от этого места не спрятаться никогда и никому, оно было с нами с самых первых минут, а, возможно, и еще раньше.
Морской черт снова смотрит мне в глаза своими пустыми фонарями. Я укутана темной водой, но не защищена ни секундочки. Рыба плывет на меня, еле шевеля хвостом, а я не в состоянии сдвинуться с места. Пространство вокруг словно застыло – будто я закарамелизирована в арахисовом щербете ультрамаринового цвета.
Рыба у моих губ, я холодею от ужаса, в ушах только стук собственного сердца – я немного успокаиваюсь, ведь слышу его. И тут…
Хищник касается моих губ своими шершавыми, зубастыми мочалками – только касается, ничего более. А глаза в паре сантиметров от моих – белые, мутные и бесчувственные. Резко стук сердца стихает, и голова разрывается от пронзительного звука, исходящего, походу, из моей собственной груди. Я корчусь, ломая конечности и разрывая это застывшее пространство вокруг. Выступил пот, окатило звенящей болью – может, это и есть роды – меня буквально раздирает на части, я ломаюсь, я поджарена у самых висков.
Да!! Получилось отвернуться от рыбы! Сколького же это стоило… Я вижу двух слипшихся медуз, они сверкают. Они заняты друг другом, как бы не замечая и не волнуясь обо всем происходящем. Я замираю и наблюдаю за торжеством жизни, за тотальным отрицанием смерти, за бесконечным возрождением. Почему-то выступают слезы, и меня рывком высасывает из глубины темным водоворотом. Мгновение – и я на берегу, сломанная и готовая к рождению.
Кашляю и прихожу в себя. Я сделала это сама, я была одна, и я это сделала – улыбаюсь по-дебильному, но так искренне.
Как же чешется спина… Как же, мать ее, чешется…
Метаморфоз
Поворачивается замок в двери, и в номер входит нечто. Оно не идет – порхает подстреленной уткой – и рушится на диван, в сырые купальники, песочные шорты и упаковки из-под чипсов.
– Нин? – Из кухни выходит подруга, держа чашку с надписью «MAMA BITCH – MAMA BOSS».
– Я так больше не могу… – шепчет та, растирая пальцами лоб. – Я видела что-то…
Агата присаживается на пол рядом с диваном в позу лотоса и подносит нимфе чашку.
– Это чай?
– Почти. Пей.
Девушка отхлебывает: глаза вылупляются, как при запоре на унитазе.
– Бл-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я… Аве Мари-и-и-ия-я-я… – Нина дышит по-собачьи, высовывая язык и корчась.
– Это чай по-офицерски, – улыбаясь, поясняет Агата и мило наблюдает за задыхающейся подругой.
– Новый уровень: коньяка уже больше, чем чая.
Они вместе хотят засмеяться, но обе почему-то не могут. В мыслях у одной нимфы всплывает глубина, а у другой – горы. Сейчас солнечно, нет ни намека на несчастье, но…
– Да черт тебя побери! – гаркает Агата и достает из столешницы длинный нож. Девушка чешет острием свою спину.
Нина вдруг тоже чувствует затуманенное жжение между лопаток.
– А!.. – Она падает с омертвевшим лицом в подушку, всю в песке. – Господи… Господи…
– Что происходит?! – пугается Агата.
– Судорога… Посередине спины… А!!! Сука… Сука… Сука!.. – девушка слезно причитает, шипя и сворачиваясь в букашечку. Она рвано орет, уставившись в пол, куда падает лучик солнца с веранды.
– Ну-ка, повернись. – Подруга переворачивает Нину на живот. – Твою мать…
Она корчит гримасу отвращения и ужаса: посередине спины, где кожа сошла до розового мяса, торчат два разлома, будто пробиваются наружу. Агата настороженно касается выступа пальцем – и болезненно отдергивает руку, словно ее ужалила дура-оса.
– Там какая-то желто-зеленая липкая фигня.
– Кровь есть? – стонет Нина, получая новый пульсирующий удар в спину. – Ай, черт! Такое ощущение, что кто-то вырезает мышцы живьем. Мне страшно… – Она тяжело вздыхает и отчаянно всхлипывает.
– Нет, только две херовины какие-то, – присматривается подруга. Агата наблюдает, впитывает это зрелище в себя, и почему-то к глотке подступает рвота.
– Ты че?.. – взывает к подруге Нина.
– Голова чего-то кружится, – слабо отвечает та и снова садится на пол. Вялость захватывает все тело, разливается по нимфе, высасывая всю жизненную энергию.
Агата ползет ломаной рукой к своим лопаткам и нащупывает пальцами уплотнения – растет. Что-то растет…
***
– А сейчас вы видите, как две маленькие личинки претерпевают свой метаморфоз, – всезнающим тоном объявляет экскурсовод.
Группа пялится на небольшой террариум, в котором много песка, игрушечных домиков и растений, а сверху по-матерински светит старенькая лампа-солнце.
– Подождите, – влезает самый умный из армян, – а почему до этого личинки ползли куда-то вверх? Че, внизу не могли родить себя, что ли?
– Понимаете, – лояльно объясняет экскурсовод, – личинка продолжает подниматься до тех пор, пока ее ножки больше не смогут передвигаться. Один промах, и падение означает для нее неминуемую смерть.
– Сколько всего стадий она прошла?
– Линька четыре раза, а затем окончательная смена тела – метаморфоз. До него личинка в целом похожа на взрослую особь, единственное, недоразвита половая система и нет крыльев. Подходите с этого ракурса, руками стекло не трогать!
Поразительное перерождение… Группа уставилась на трансформирующихся насекомых.
– С помощью удивительного метаморфоза личинка превращается в летающее существо. Сначала трескается задняя часть личинки. Трещина расширяется и становится открытой щелью, через которую пытается вылезти новое, совершенно отличное от личинки существо.
– Щель… – завороженно, как-то околдовано повторяет некто из людей. Он сказал это так тихо, что услышали все.
– Смотрите-смотрите!! – восторженно вопят зрители, тыкая пальцами на полустрекоз.
Старое тело стрекоз морщится и стягивается, девчонки готовы "открыть" свое новое тело, а в помощь идет щель. Но, аккуратно, малявочки! Если лапка зацепится за старое тело, вы умрете!..2
Две стрекозы перелетают с цветка на цветок. Дикие шалуньи-инопланетянки. На крылышках ровно по двадцать две капельки воды. И в каждой из них отражается истина, только обычному человеку рассмотреть ее невозможно – придется сменить тело.
