Мартин Скотт
Фракс и гонки колесниц
ГЛАВА 15
Проснувшись, я обнаружил, что все ещё сижу в кресле. Спина моя болела, а шея одеревенела. Я стал слишком стар для того, чтобы ночевать в креслах. Сария, завернувшись в радужную мантию мага, дрыхла на полу, а рядом с ней, возложив на даму руку, почивал Кемлат. Пол таверны был усеян недвижными телами и чем-то напоминал утро после битвы. Гурд, как правило, проводит полную уборку зала, но на сей раз он тоже спал, уронив голову на стойку бара. Для очистки помещения варвару, видимо, не хватило сил.
Я открыл сумку, чтобы взглянуть на маленькую статую, доставленную мне вчера Керком. Бюст эльфа исчез.
Утренний свет едва-едва просачивался сквозь окна, по стеклам стучали капли дождя. Странно. Сезон горячих дождей должен был закончиться этой ночью.
Я с трудом доковылял до двери. Так и есть! С серого неба по-прежнему лил дождь. За все годы, проведенные мною в Турае, подобного ещё не случалось. Природные сезоны в наших краях могли доставлять неприятности, но менялись они, по счастью, строго в одно и то же время. Путешествуя к дверям, я потратил столько сил, что у меня заболела голова. Чувствовал я себя просто ужасно. Лишь лесада могла избавить меня от страданий. Но, чтобы добраться до зеленого избавителя, следовало подняться на второй этаж. Собрав волю в кулак, я стал взбираться по ступеням.
На верхней площадке, держась за стену, стояла Макри. У бедняги был такой вид, словно она находилась всего в шаге от безвременной кончины. Увидев меня, Макри застонала.
– Мне не следовало являться в этот протухший город, – едва слышно прошептала моя подруга. – Голова просто раскалывается. Лесада у тебя ещё осталась?
Я молча кивнул, и она поплелась следом за мной. Зайдя в комнату, я извлек из ящика стола мешочек и заглянул в него. Там оставалось ещё примерно два десятка листиков волшебного растения. Лесада досталась мне несколько месяцев назад в наследство от убитого эльфа. Прикончил его не я, а Ханама, которую эльф попытался надуть. До того, как бедняга ошибочно решил, что может перехитрить профессиональную убийцу, он был целителем и употреблял листья лесады для лечения множества болезней. Я же обнаружил, что они прекрасно помогают при похмелье. Лучших подарков от эльфов я в жизни не получал.
Макри, давясь и кашляя, проглотила один листок и, усевшись рядом со мной, стала ждать результатов.
– Ты заметил очередную угрозу на своей стене? – спросила она, слегка оклемавшись.
– Нет.
– Да вот же она!
Перестань искать убийцу Марсия, если хочешь жить
– гласило начертанное кровью послание. Возможно, это была вовсе и не кровь, а всего лишь её магическая имитация. Но от этого мне было не легче. Оставалось надеяться, что надпись удастся смыть. В конце послания вместо подписи стояла буква “Г”. Гликсий Драконоборец, надо полагать. Интересно, почему он не нападает, ограничиваясь лишь идиотскими угрозами?
Я сказал Макри, что доставленный Керком бюст к утру исчез, и добавил:
– Я сам виноват. Разве можно дрыхнуть, надравшись пивом, когда имеешь при себе столь ценное вещественное доказательство. Доказательства надо прятать в надежном месте, внушали мне, когда я ещё только начал учиться на детектива.
– Думаешь, статуэтку украл Гликсий, тайно проскользнув в таверну?
– Не исключено. Гликсий настолько гнусный тип, что наверняка не празднует окончание сезона горячих дождей. Когда все порядочные люди веселятся, он вершит свои мерзкие делишки.
Мы снова замолчали. По прошествии некоторого времени Макри сказала:
– Слава богу, что на свете есть лесада. – Ее глаза снова блестели, а щеки слегка порозовели. – Но тебе следует быть поэкономней. Запасы листьев подходят к концу.
– Сам знаю. Придется организовать экспедицию на Южные острова, чтобы доставить новую партию.
Южные острова, сказочное обиталище эльфов, находятся далеко-далеко от Турая, и добраться туда страшно трудно. Для того, чтобы пересечь океан, надо иметь первоклассный корабль. Кроме того, эльфы весьма неохотно пускают к себе визитеров. Много лет назад мне удалось там побывать, но очень мало жителей Турая способны этим похвастаться. Идея снарядить экспедицию за листьями лесады вызвала у нас улыбку.
– А ты заметила, что дождь продолжается?
– Нет! Только не это! – взвыла Макри, устремляясь к дверям. Увидев, что дождь действительно льет, она начала жаловаться так, словно виноват в этом я. – Но ты же обещал, что он прекратится! Я этого больше не вынесу! Что случилось с твоим проклятым городом?!
У меня для неё был только один ответ:
– Раньше ничего подобного не случалось.
* * *
Царившая в городе радость мгновенно испарилась, и обитатели Турая вновь впали в депрессию. К ним вернулась обычная раздражительность. В продолжении дождя все увидели зловещее предзнаменование. Причина его лежала на поверхности.
– Это все из-за орков! – гремел епископ Гжекий.
Епископ выступал вместо своего подчиненного. Понтифекс Дерлекс по состоянию здоровья пока не мог подняться на кафедру.
– Ливни смоют наш город в море! – громыхал он.
Это была мощная проповедь, гораздо более убедительная, чем те, к которым привыкли прихожане храма Святого Волиния. Однако, надо признаться, что я в этих делах судья скверный, поскольку никогда не хожу в храм, а сейчас заскочил только для того, чтобы спросить у епископа, с какой целью он устроил похищение молитвенного коврика. Кроме того, мне очень хотелось высказать ему все, что я о нем думаю.
Беседа с епископом не принесла мне удовлетворения, так как служитель Церкви отказался признать свое соучастие в воровстве.
– Разве не смешно, если не сказать нелепо, предполагать, что понтифекс Дерлекс похитил молитвенный коврик из тщательно охраняемого дома?
– Вы, епископ, имеете в городе большое влияние, и вам нетрудно было убедить охранников на мгновение отвернуться.
Гжекий полностью отрицал всякую причастность к исчезновению проклятого коврика. Он заявил, что ничего не знает о религии орков, а когда я поведал ему о том, что читал Дерлекс в Имперской библиотеке, епископ ответил, что не следит за тем, чем занимаются молодые понтифексы в свободное от службы время.
Я спросил у Гжекия, кто, по его мнению, оглушил Дерлекса и вторично увел коврик, но епископ отвечать отказался. Я так и не понял, было ли похищение молитвенного коврика частью более широкого политического заговора, или служители Церкви украли его, руководствуясь лишь требованием веры. Некоторые адепты Истинной Церкви время от времени поражали меня глубиной и искренностью своих религиозных убеждений. Однако подобное случалось крайне редко.
Так или иначе, но Гжекий не знал, где находился молитвенный коврик. Зато епископ не забыл сказать, что, если я не оставлю его в покое, то он позаботится о том, чтобы я предстал перед судом за незаконное вторжение в жилище Дерлекса. Я же в ответ остроумно заметил, что, если он хочет на меня жаловаться, то пусть сразу становится в очередь.
– Да, – согласился епископ, – похоже, ты и без меня крепко влип.
Зловеще улыбнувшись, он передал мне свежий номер “Достославной и правдивой хроники всех мировых событий”. Одна страница газеты была полностью посвящена продолжению сезона горячих дождей. Грязный листок вопил о том, что эта природная аномалия вызвана появлением в городе лорда Резаза и его команды. “Только Истинная Церковь возвысила свой голос в защиту своего народа”, говорилось в статье. Там же рассыпались комплименты в адрес нашего епископа. Прекрасная реклама для Гжекия. Я перевернул страницу. Вся обратная сторона, к сожалению, целиком посвящалась мне.
“Как случилось, – гремела “Хроника”, – что главный подозреваемый в убийстве героя войны сенатора Марсия привлекается правительством в качестве официального охранника колесницы орков? Мы требуем ответа на очень простой вопрос: когда же в нашем городе будет положен конец коррупции?! В любой цивилизованной стране так называемый детектив Фракс уже поднимался бы по ступеням эшафота, дабы встретить справедливое возмездие за все совершенные им преступления. В нашем же благословенном городе этот закоренелый уголовник получает жалованье от короля за охрану злейших врагов рода человеческого. Достойно сожаления то, что наша Служба общественной охраны, имея в своем распоряжении все ресурсы государства, все ещё не сумела добиться осуждения преступника. Цивилизованное общество не имеет права соглашаться с тем, что подозреваемый в убийстве Фракс, этот тип с гнусным нравом…”
И так далее и тому подобное. Редакция потрудилась на славу; ведь даже я забыл о том, что когда-то украл краюху хлеба, когда все порядочные люди были погружены в молитву. В то время я был очень юн и отделался всего лишь предупреждением.
– У тебя, Фракс, достаточно неприятностей и без того, чтобы епископ Истинной Церкви тратил силы для их дальнейшего преумножения, – повторил свою мысль Гжекий и пригласил слуг, дабы те выбросили меня на дождь.
Куда бы я ни шел, меня везде встречали с сердитым видом. Даже Минарикс выглядела мрачной, когда я заглянул к ней, чтобы пополнить продовольственные запасы. Впрочем, нельзя было исключить и того, что её мрачный вид являлся лишь побочным продуктом бурного ночного веселья. Охранник Джевокс, увидев меня, страшно изумился.
– А я все никак не мог понять, почему тебя выпустили из тюрьмы, – произнес он. – Выходит, ты работаешь на Цицерия?
– Точно. Тебе удалось узнать что-нибудь о пакгаузе?
Джевокс ничего не узнал, однако пообещал известить меня, как только у него появятся какие-нибудь сведения.
– Ты случайно не знаешь, кто вчера вечером вломился в дом понтифекса?
Оказалось, что никакого связанного с домом понтифекса преступления вообще зарегистрировано не было. Впрочем, этого следовало ожидать. Тем не менее ребус, который мне предстояло отгадать, становился все сложнее. Я потратил массу сил на то, чтобы найти хотя бы одного человека, знакомого с религиозными обычаями орков, и вот теперь сами по себе возникли ещё какие-то люди, разбирающиеся в значении этих молитвенных ковриков. Но весь город не мог приняться за изучение религии наших злейших врагов хотя бы потому, что в Имперской библиотеке на эту тему имелся всего лишь один манускрипт.
Я снова отправился в “Русалку”, и на сей раз Казакс встретил меня чуть ли не с радостью.
– Ты оказался прав, сыщик. Сообщество друзей начало просачиваться в округ Двенадцати морей. Четыре их парня провели в пакгаузе неделю, выдавая себя за простых работяг.
Казакс не знал, чем занимались там ребята из Сообщества, однако, предполагал, что это было каким-то образом связано с прибытием колесниц эльфов и орков.
– Мне стало известно, что должно было произойти, – сказал я. – Они собирались отравить лошадей.
– Отравить лошадей? – снисходительно ухмыльнулся Казакс. – На Мемориале Тураса? Ну уж здесь ты, сыщик, явно перебрал. У них нет никаких шансов на успех. Королевский конюший проверяет всех участников, да и Мелия Неподкупная проводит свой магический допинг-контроль. Они не пропустят ни одной отравленной чем бы то ни было лошади.
– Согласен. Но на сей раз Сообщество нашло кое-что особенное. А именно – коикс. – Я передал ему небольшой фрагмент растения, добытого Макри на вилле Марсия, и продолжил: – Растет коикс на дальнем западе и внешне выглядит совершенно безобидным, однако, у меня есть подозрение, что он действует на лошадей, как сильный транквилизатор. Это растение у нас абсолютно неизвестно. Если Сообщество сможет сунуть лошадям орков и эльфов нужную дозу, то их квадриги будут тащиться со скоростью улитки, и ни Мелия, ни конюший не смогут ничего определить.
– Я проверю, – пообещал Казакс, разглядывая зеленые листочки.
Братство, как правило, отдает предпочтение грубой силе, но иногда не чурается и магии. У Казакса на такой случай всегда есть в запасе довольно сильный волшебник.
– Ну и кто же, по-твоему, за всем этим стоит? – спросил он.
Я ответил, что точно не знаю, но подозреваю покойного сенатора Марсия. Ведь растение, в конце концов, было добыто в его доме.
– Если Сообщество планировало нечто подобное, – продолжал я, – то ему был нужен именно Марсий, заявивший на бега самую сильную после эльфов и орков квадригу. Для человека, соревнующегося с эльфами, Марсий был слишком уверен в своей победе. Мне известно, что в заговор каким-то образом вовлечен Гликсий Драконоборец. Не исключено, что убийцей был он. Не исключено, что они поссорились при обсуждении долей в прибыли. Такое случается сплошь и рядом.
Казакс печально покачал головой. Даже бандит способен огорчиться, узнав, что герой войны стал обыкновенным жуликом.
– Возможно, у сенатора слегка поехала крыша. У него были серьезные семейные проблемы.
– Я слышал, что его жена все же хочет заявить квадригу. Кроме того, до меня доходили слухи, что баба жить не может без “дива”. Может быть, теперь руководство операцией перешло в её руки? Как ты считаешь?
– Не знаю, но весьма в этом сомневаюсь. Тем не менее я передам несколько листиков Мелии Неподкупной. После того, как волшебница с этой зеленью познакомится, ни одна отравленная лошадь мимо неё не пройдет.
Казакс улыбнулся. А я и не подозревал, что он это умеет.
– Поздравляю, сыщик. Похоже, что тебе удалось сорвать операцию Сообщества. Мне это нравится. Я попрошу своих ребят присмотреть за Гликсием. Мы не можем позволить ему ещё раз пуститься в подобную авантюру.
Покидая “Русалку”, я знал, что столь плодотворных встреч с Казаксом у меня ранее не бывало. Не исключено даже, что босс бандитов теперь считает себя передо мной в долгу.
Поговорив с лидером преступного мира, я отправился во дворец, чтобы побеседовать с Цицерием. Залитые грязью улицы стали непроезжими для всех колесных экипажей, и мне пришлось долго шагать по бульвару Луны и Звезд, прежде, чем я поймал ландус, который доставил меня во дворец. Дворец по-прежнему выглядел великолепно, хотя и здесь садовники начинали проигрывать битву с природой. Большие участки парка уже оказались под водой. Многочисленные чиновники сновали в разные стороны, плотно завернувшись в плащи и уткнувшись взглядом в землю. Эти представители городской элиты выглядели такими же несчастными, как и последние бродяги из округа Двенадцати морей. Цицерий встретил меня коротким приветствием. У меня сложилось впечатление, что заместитель консула остался единственным человеком в Турае, на которого совершенно не повлияла погода. Он сразу перешел к делу.
– Через час мне предстоит выступать в суде. Я защищаю сенатора, которого обвиняют в коррупции, и боюсь, что не смогу уделить вам много времени. Вы нашли коврик?
– Почти.
– Почти – для меня недостаточно.
Я рассказал ему все, что узнал о понтифексе и епископе.
– Истинной Церкви придется учиться не вмешиваться в дела государства, – заметил он и тут же спросил: – Кто, по-вашему, мог похитить молитвенный коврик у Дерлекса?
– Пока подозреваемых у меня нет. Но все это, заместитель консула, представляется мне очень странным. Меня удивляет вовсе не то, что совершаются диверсии против орков. Мы этого ожидали. Я удивлен тем, что кто-то еще, кроме Церкви, мог знать о значении коврика.
Цицерий и консул с каждым днем испытывали все более сильное давление со стороны короля. Цицерий – достаточно справедливый человек для того, чтобы понять, какие огромные усилия я прилагаю для поиска проклятого коврика. Но этого ему было мало. Заместителю консула требовались осязаемые результаты.
– К утру коврик должен быть найден. Если вы этого не сделаете, мы потеряем медные копи.
Прежде, чем уйти, я подробно рассказал ему о деле Марсия. Новость о сенаторе и о его попытке повлиять на ход бегов Цицерий воспринял совершенно спокойно.
– Еще совсем недавно я испытал бы шок, – сказал он. – Но теперь я утратил способность удивляться тому, что происходит в нашем городе.
Прошлым летом я помог Цицерию вызволить из беды его сына. Сынок тайно снабжал “дивом” наследника престола принца Фризен-Акана. С тех пор Цицерий не питал никаких иллюзий о положении дел в нашем городе-государстве. “Все здесь прогнило”, – не уставал повторять он.
По моей просьбе он поручил одному из клерков проверить финансовое состояние Марсия. Оказалось, что сенатор попал в трудное положение. Он много потерял, неудачно спекулируя на финансовом рынке, но особенно большой урон Марсий понес, когда во время урагана в прошлом году затонуло несколько судов, в страховании которых он принимал участие. Большая часть его земель находилась под залогом, а долгов накопилось столько, что расплатиться по ним сенатор не имел никакой возможности.
Бедный Марсий! Пятнадцать лет назад он стал героем нации, отогнав врагов от стен города, а закончил свое земное существование в нищете и вдобавок обремененный женой-наркоманкой. Немудрено, что бывший герой Турая решил поправить свои дела жульничеством на бегах.
Цицерий вызвал полагавшийся ему казенный экипаж, и мы покатили в направлении аллеи “Истина в красоте”, где обитает большая часть наших волшебников. Мелия Неподкупная владеет там прекрасной, но без вызывающей роскоши виллой. Мелия – могущественная волшебница из семьи, в которой многие поколения были магами. Она не только получила широкую известность после назначения на стадион, но и стала всеобщей любимицей. Нет ни одного человека, который не доверял бы Мелии. Мы с ней ровесники, и она тоже участвовала в прошлой войне. С орками сражались не только все наши маги, но и их ученики. Она стояла на стене рядом с отцом, когда того испепелило огненное дыхание дракона, и, как мне кажется, Мелию не очень радовало то, что теперь ей приходится помогать оркам. Я рассказал Мелии о планах сенатора Марсия и передал несколько листочков коикса. Она меня поблагодарила, но заявила, что никакой коикс не смог бы ввести её в заблуждение.
– Я обязательно почувствовала бы обман, – сказала она. – Это так же просто, как подкупить сенатора.
Все волшебники почему-то всегда придерживаются очень высокого мнения о своих магических способностях.
– Кто, по-вашему, победит в главной гонке? – спросил я.
– Я не вправе высказывать предположения, – со смехом ответила Мелия.
Я рассказал ей о поисках коврика и признался, что не знаю, как поступать дальше.
– Боюсь, Резаз Мясник на меня страшно зол, – добавил я.
– Вовсе нет, – сказал лорд Резаз Газег, входя в комнату.
Я укоризненно посмотрел на Мелию. Неужели она не могла сказать, что в соседней комнате торчит орк? Если бы я знал, что он меня мог услышать, я употребил бы более подходящий титул.
– Итак, детектив, выходит, ты так и не смог обнаружить молитвенный коврик моего колесничего?
– Точно.
– В таком случае мы завтра уезжаем.
– В этом нет никакой необходимости, – спокойно произнес Цицерий. – Вы можете целиком положиться на Фракса. Он найдет исчезнувший коврик.
Цицерий произнес это очень уверенно, хотя я сильно сомневался в том, что он верит в свои слова. Лорд Резаз задумался. Глядя на нас со стороны, можно было подумать, что здесь встретились лучшие друзья. Заместитель консула Цицерий, Мелия Неподкупная и лорд Резаз Газег, облаченные в белую тогу, радужную мантию и черный плащ соответственно, держались с большим достоинством. Я был единственным, кто мог нарушить эту дружескую атмосферу, и лишь ценою огромных усилий мне удавалось сохранять спокойствие. Но и мое терпение лопнуло, когда к Резазу подошел его адъютант – низкорослый мускулистый орк с парой болтающихся на бедрах мечей – и что-то сказал шефу на оркском.
В Турае мало кто понимает этот язык, и ещё меньше тех, кто умеет говорить на нем. После появления Макри мое познания в языке врага существенно улучшились. Заметив, что слова адъютанта заставили лорда Резаза слегка улыбнуться, я повернулся к Цицерию и, пылая праведным гневом, бросил:
– Все! Я ухожу! Я отказываюсь вкалывать на орка, который смеет утверждать, будто я слишком толст для того, чтобы от меня был хоть какой-нибудь толк! Этот тип смеет утверждать, что я за своим брюхом не вижу собственных ног!
После этого я нанес адъютанту изощренное оскорбление – по-оркски, естественно, – которое сам слышал от Макри.
– Как смеешь ты говорить подобное о моей матушке?! – грозно поинтересовался он, обнажая меч.
Я в свою очередь обнажил клинок. Мне надоело лезть из кожи вон, демонстрируя вежливость. Драка устраивала меня гораздо больше.
– Перестаньте! – взмолился Цицерий, пытаясь встать между нами.
У дверей раздался шум, и к нашей компании присоединился лорд Лисит-ар-Мо. Лорда эльфов сопровождали его адъютанты. Узрев, что я и орк готовы вспороть друг другу брюхо, лорд Лисит очень изумился.
– Что здесь происходит? – спросил он.
– Не желаете ли познакомиться с человеком, которому поручили заботиться об орках? – спросила Мелия Неподкупная.
Все лица обратились в мою сторону. Стоя с обнаженным мечом в руке, я вдруг ощутил всю нелепость ситуации.
– Это он все затеял, – пробормотал я, показывая на орка.
Заместитель консула ожег меня таким взглядом, что я тут же убрал меч в ножны. Цицерий разъяснил Лиситу суть происходящего.
Оба лорда обменялись учтивыми поклонами.
– Да, – сказал лорд Резаз, – под стенами Турая тогда развернулась битва поистине эпических масштабов. Я до сих пор сожалею, что наши союзники оказались настолько глупы, что позволили вашим судам приблизиться к берегу. Если бы всей операцией командовал я, то, уверяю вас, этого бы не произошло.
Эльф предпочел оставить заявление без комментариев. Оба лорда, обладая огромным могуществом, были опытными политиками и давно научились сдерживать свои эмоции. Они ненавидели друг друга, но ничем свою ненависть не проявляли. По крайней мере здесь.
– Я слышал, что ваша колесница, лорд, представляет собой прекрасный экипаж, – вежливо заметил Лисит-ар-Мо.
– Не могу не согласиться с вами, лорд, – столь же вежливо ответствовал Резаз Мясник. – Должен признать, я горжусь своей квадригой. В дни, когда воины вынуждены отдыхать, наши чувства должны находить иной выход. Я с нетерпением жду начала состязаний.
Лорды открыли дискуссию о сравнительных достоинствах и недостатках своих квадриг, но я в их доводы не вслушивался, так как продолжал переживать нанесенное мне оскорбление. Как смел этот коротышка столь пренебрежительно говорить о моем брюхе? Я прекрасно понимал, что являюсь свидетелем эпохального события. Впервые за всю историю люди, орки и эльфы вели мирную дискуссию, а не пытались перерезать друг другу глотки. Но это меня не утешало, и я, потягивая вино, мрачно смотрел в окно на залитую водой улицу.
К действительности меня вернуло довольно громкое покашливание Цицерия.
– Так вы согласны? – спросил он, когда я поднял на него глаза.
– О чем вы? – спросил я. – Простите, но я ничего не слышал.
– Поступило предложение, – сдерживая справедливый гнев, сказал он, – чтобы Мелия, Азгиз, Лотлан и вы немедленно отправились на поиски молитвенного коврика.
– Азгиз и Лотлан? А это ещё кто такие?
Высокий молодой эльф сделал шаг вперед и вежливо наклонил голову.
– Мой личный телохранитель Лотлан, – представил красавца лорд Лисит-ар-Мо.
Оскорбивший меня орк тоже выступил вперед.
– Азгиз, – назвал он себя, нагло глядя мне в глаза. – Личный телохранитель лорда Резаза Газега.
– Значит, вы хотите, чтобы я шлялся по городу, волоча за собой на буксире орка и эльфа? Ничего мы не найдем. Лучше сразу плюнуть на всю эту затею.
– Но у нас нет иного выхода, – все ещё стараясь держать себя в руках, сказал заместитель консула. – Я весьма высоко ценю тот факт, что вы вплотную подошли к обнаружению бесценного коврика. Лорд Резаз полностью разделяет мои чувства. Если бы вы не были столь сильно увлечены вином, то могли бы услышать, насколько высоко он ценит ваши профессиональные способности. Но времени у нас не остается. Мелия и Лотлан обладают настолько тонкими чувствами, что способны уловить присутствие любого принадлежащего оркам предмета. Присутствие в поисковой группе Азгиза тоже может принести пользу.
– Не приходило ли вам в голову, что эта, с позволения сказать, поисковая группа будет всем бросаться в глаза? Ведь за нами следом начнет таскаться целая толпа зевак.
– Мелии придется расстаться на время со своей радужной мантией, а Лотлан и Азгиз опустят пониже капюшоны. Никакие возражения не принимаются. На споры у нас времени нет. Вы должны найти коврик к утру. За дело!
В итоге мне пришлось отправиться на поиски молитвенного коврика в обществе волшебницы, орка и эльфа. Еще одно эпохальное событие как в истории наших народов в целом, так и Фракса в частности. Эльфы и орки, насколько мне было известно, никогда в прошлом не сотрудничали. Необходимость работать в одной команде у всех участников поисковой группы, мягко говоря, вызывала отвращение.
Первым делом я сказал им, что нам следует мобилизовать Макри. Мне вовсе не улыбалось в одиночку тащить по городу эту троицу. Кто знает, что может произойти. Кроме того, мне страшно хотелось поглядеть на физиономию Макри, когда та увидит, что ведет на буксире орка. После того, как она прикончит его на месте, мы успеем смыться из города. По крайней мере тогда мы сбежим и от дождя.
– Это ты во всем виноват, – заявил я орку, когда мы вышли на улицу.
– А в чем ты видишь мою вину?
– В дожде. Это вы, орки, наслали на нас проклятие.
– Орков дожди не беспокоят.
– Только потому, что все вы – тупицы, – сказал я.
Оскорбление получилось довольно убогим. Если бы я перед тем как высказаться принял пару-тройку кружек пива, то наверняка родил бы что-нибудь похлеще.
