Софи Анри
Изгнанник Ардена

Полная версия

Глава 11

Еще когда Тристан носил титул принца и наместничал в землях Гринхилла, больше всего он любил возвращаться домой после долгих путешествий по континенту. В Гринкасле его всегда ждал теплый прием от верных подданных, умиротворение и покой. Но теперь хранителем тех земель Арон назначил лорда Филиппа, и Тристан больше не мог называть старый замок с поросшими мхом стенами своим домом. Хотя он понимал, что утраченный покой не смог бы вернуть даже там.

Аталас уже начал его раздражать, и Тристан как никогда раньше понял, почему Кристин так невзлюбила этот город. Если район Вельмож отличался красотой, чистотой и относительной безопасностью, то место, где поселился Тристан, даже с натяжкой нельзя было назвать уютным и спокойным. Шумный, людный Фортис и тот уступал в этом Аталасу.

«Осталось немного, скора я уеду отсюда,– успокаивал себя Тристан каждый раз, когда раздражение подступало к горлу и скреблось там стальными когтями.– Нужно только довести дело до конца».

Престарелый лорд Ноэл заподозрил свою юную жену в неверности – и не ошибся. Шпионы Тристана разведали, с кем леди Ноэл коротает скучные дни в отсутствие мужа. Ее любовником оказался молодой портной, обшивающий всю знать Аталаса. Переодевшись в одежду простолюдинки, леди Ноэл ходила на тайные свидания в Ткацкий переулок. Более того, планировала с ним сбежать. Шпионы наконец-то узнали время и место, которое несчастные влюбленные выбрали для побега, и сейчас Тристан собирался на встречу, чтобы забрать столь важные сведения. Он натянул легкую серую тунику и повязал синий кушак – так одевались рыбаки, промышлявшие на берегу Спящей реки, которая протекала на границе Аталаса.

На улице только начало светать. Изекиль так и не вернулся, а Изобель и Адалина наверняка еще спали. Тристан тихо открыл дверь комнаты, стараясь не разбудить девушек, и уже собирался пересечь гостиную, как вдруг услышал шум. Его носа коснулся сладкий аромат печеных яблок, корицы и меда, рот тут же наполнился слюной, и Тристан, проклиная себя за слабость к сладкой выпечке, решил заглянуть на кухню. Он был уверен, что там хозяйничает Изобель, но ошибся.

За длинным деревянным столом с неровной шероховатой поверхностью возилась Адалина. Мука покрывала весь ее передник, и Тристан заметил белые следы даже на растрепанных волосах, торчавших из-под широкой повязки, и на лице. От румяного пирога исходил упоительный медовый аромат с нотками корицы, а в воздухе над ним клубился пар.

Адалина даже не заметила, что Тристана притаился у приоткрытой двери. Она сняла толстые прихватки и склонилась над пирогом, придирчиво разглядывая его, а потом улыбнулась, будто ей подарили новое роскошное платье.

– Получилось! – радостно объявила она, отщипнула кусочек горячей румяной корочки и, попробовав, улыбнулась еще шире.

Тристан не смог сдержать ответной улыбки. С каждой встречей Адалина удивляла его все больше. Много лет назад она, будучи совсем маленькой девочкой, упрекнула его в отсутствии манер. Спустя годы предстала перед ним в образе размалеванной вульгарной дуры, а потом, переодетая в служанку, ввела его в ступор прыжком с балкона. На бал-маскарад, куда женщины наряжались нимфами, феями, принцессами, Адалина перевоплотилась в ночную демонессу и, мрак ее забери, была самой красивой в бальном зале. Теперь эта самая Адалина, выпачкавшись в муке, радовалась как ребенок яблочному пирогу.

Тристан уже собирался бесшумно уйти, оставшись незамеченным. Выбросить из головы счастливую улыбку и манящую родинку над уголком губ, но почему-то остался. Да еще и заговорил:

– Ты всерьез задумалась принять мое предложение устроить тебя на работу в пекарню? – насмешливо спросил он, толкнув дверь и распахнув ее настежь.

Адалина едва заметно вздрогнула и подняла голову. Улыбка слетела с ее губ, но выражение лица оставалось миролюбивым.

– Будешь язвить – оставлю без пирога, – беззлобно ответила она. – А он, между прочим, очень вкусный.

– Это что же? Приглашение на чай?

Адалина пожала плечами и подошла к печи, на которой стоял чайник. Вода, судя по стучащей крышке, уже закипела. Пока Адалина заваривала чай, Тристан приблизился к столу и взял нож, чтобы разрезать пирог. Он и правда выглядел аппетитно: румяная корочка, присыпанная корицей, и пышное нежное тесто с кусочками яблок – у Адалины явно был талант к выпечке.

– Серьезно, тебе стоит податься в кухарки, – сказал Тристан с набитым ртом, когда они сидели за столом. – Повариха моего брата Рэндалла уже стара и ей пора на покой, думаю, ты станешь достойной заменой. Брат у меня до тошноты правильный, справедливый и честный, деньгами не обидит. Будешь жить в спокойствии и достатке. Только не вздумай с ним кокетничать, у него такая ревнивая жена, выцарапает глаза – моргнуть не успеешь.

– Тебе нужно срочно возвращаться к придворной жизни, Тристан, ты совершенно разучился делать комплименты, – равнодушно отметила Адалина, изящно орудуя ножом и вилкой, в то время как он ковырял пирог ложкой.

– А твои манеры проявились только вдали от Изумрудного дворца. Помнится, в нашу первую встречу ты не могла похвастать репутацией благовоспитанной леди.

Тристан многозначительно приподнял бровь, но Адалина оставалась спокойной, как водная гладь на озере.

– Стефан хотел выставить меня перед знатью Аталаса идиоткой, и я безропотно исполняла его прихоть.

– Но почему? Он объявил тебя своей фавориткой, хотел жениться на тебе. Зачем ему портить твою репутацию?

Адалина выпрямилась и отложила столовые приборы. Она смотрела на Тристана без злости и высокомерия, но было в ее взгляде что-то холодное, отстраненное.

– Потому что он хотел, чтобы при дворе все считали меня сумасшедшей. Он держал бы меня взаперти, а сам играл роль несчастного мужчины, чья первая жена скончалась во время родов, а вторая страдает недугом. Потом, когда бы я родила ему наследника, он бы убил меня, обставив все как несчастный случай или удавшуюся попытку свести счеты с жизнью.

– Откуда ты это знаешь?

– Я тоже умею втираться в доверие к добродушным служанками и просить их шпионить для меня. Изобель не единственная, кто мне помогал. Но безоговорочно доверяю только ей одной.

– Почему?

Ему хотелось услышать, что скажет Адалина, хотя он допросил Изобель еще в прошлый свой визит сюда. Она рассказала ему, что поклялась леди Ришель стать ушами и глазами в Изумрудном дворце и служить Адалине верой и правдой. Именно леди Ришель устроила ее на работу, еще когда с мужем и детьми проживала во дворце. После смерти Вероники Ришель Изобель сочла своим долгом защищать ее дочь.

– Изобель напоминает мою старшую сестру Эстель, – призналась Адалина и помрачнела. – Она была добра ко мне и проявляла больше внимания и заботы, чем мать.

– Я слышал о твоей сестре. Мне очень жаль.

– Это случилось бы рано или поздно, – ответила Адалина с прохладой в голосе, но от Тристана не укрылось, как она сжала ткань платья под столом. – Я говорила, что она должна взять жизнь в свои руки, говорила ей или сбежать, или посадить своего пустоголового муженька под каблук. Но ей нравилось, когда все ее жалеют. И вот к чему это привело.

Эстелла Ришель умерла из-за злоупотребления успокаивающими травами. Эта новость ошарашила аталасскую знать два года назад. Не сама смерть дочери Фредерика Ришель, а весть о том, что ее муж от горя выпрыгнул из окна.

Следующие несколько минут они завтракали в давящей тишине. Адалина первой нарушила ее, очевидно, желая сбежать от болезненных воспоминаний.

– Почему ты инсценировал свою смерть? – прищурившись, спросила Адалина. – И не смей снова говорить, что я задаю слишком много вопросов. Моя жизнь сейчас буквально в твоих руках. Я имею право получить честный ответ.

Тристан тщательно прожевал пирог, который без преувеличения получился очень вкусным, а потом запил его ароматным мятным чаем. Он намеренно дразнил Адалину, проверяя ее терпение на прочность, но она продолжала сохранять ледяное спокойствие. Лишь взглядом метала молнии.

– На меня кто-то покушался, – сдавшись, наконец ответил он.

– Всего-то?

– Очень рьяно покушался. За последние два месяца меня четыре раза пытались отравить, однажды даже напали в открытую. Благо, я отделался раной в боку. Чтобы найти убийцу, нужно было ослабить его бдительность. Вот я и стал временно мертвым.

– Кто-то из твоих близких знает, что ты на самом деле жив?

– Младший брат Рэндалл и его супруга Аврора, троюродная кузина Кристин и ближайшие помощники по делам гильдии – Изекиль и Флоренс.

– Когда найдешь того, кто желал тебе смерти, объявишь себя живым?

Но на этот вопрос он не хотел отвечать даже самому себе.

– Теперь моя очередь задавать вопросы, дорогуша.

Тристан доел пирог, но вместо того, чтобы положить себе еще кусок, полез ложкой в тарелку Адалины. Она никак не отреагировала на его выходку. То ли намеренно игнорировала, то ли ее это не смутило.

– Расскажи, что знаешь про пропажу перстня «Сердце Запада».

Адалина отрезала ножом маленький кусочек, но не успела наколоть на вилку, как Тристан схватил его ложкой и отправил в рот. Она с непоколебимой невозмутимостью отрезала еще кусок.

– Мне известно только, что оно пропало еще до смерти Танната. Не знаю, кто его украл.

– Можно поподробнее?

Адалина сняла наконец маску безмятежности и оторвалась от трапезы.

– В то время я жила в резиденции одного из приближенных Стефана, хотя фактически она принадлежала ему. Стефан навещал меня каждый день, следил, чтобы жизнь не казалась мне сладким пирогом. – Она невесело усмехнулась. – Он был зол, как голодный раненый пес, а однажды напился и потерял контроль. Он…

Адалина отвела взгляд, и Тристан увидел, как дрогнуло ее горло.

– Он избил меня, и я притворилась, что потеряла сознание. Пока лежала в постели, куда меня перенесли слуги, я услышала, как он обсуждает с Орионом пропажу. Он сказал, что если они не решат эту проблему, то коронация не состоится. Переехав во дворец, я собрала все сведения воедино. Уже тогда Стефан искал перстень. – Адалина порывисто схватила чашку и шумно отхлебнула остывший чай, забыв про манеры, в отсутствии которых когда-то упрекала Тристана. – Несколько раз он пытал меня. Считал, что мой отец причастен к пропаже перстня, но даже если так, то я ничего об этом не знаю. Мне пришлось с еще большим усердием строить из себя пустоголовую курицу, чтобы Стефан перестал меня подозревать.

Тристану захотелось разбить кружку об стену и сломать кое-кому шею, но он продолжал сидеть смирно и задумчиво помешивать чай ложкой.

– Почему ты не уехала после смерти родителей? Почему осталась здесь, да еще и со Стефаном?

– Потому что все случилось слишком внезапно, и я не успела сбежать. Стефан является моим опекуном по завещанию отца, пока я не выйду замуж. Родственников по линии Ришель у меня нет, семье матери Фредерик не доверял, боялся, что те присвоят его богатства, вот и отдал меня королю. Но он умер, и эта великая честь досталась Стефану, – с горечью произнесла Адалина и поднялась из-за стола.

Съеденный пирог булыжником упал в желудок Тристана. Он не стал допивать чай и тоже собрался уходить.

– Тристан, – окликнула Адалина, и он обернулся, увидев, что она стоит у печи и комкает в руках фартук. – Ты уходишь по делам гильдии?

– Допустим.

– Я могу… – Адалина неуверенно пожевала губу, но такое скованное поведение было ей несвойственно. – Могу пойти с тобой? Я уже вторую неделю безвылазно сижу в четырех стенах, если не считать нашей встречи у булочной. Я скоро задохнусь здесь. Мешать не буду, клянусь.

Озвучь она эту просьбу часом ранее, он бы отказал без раздумий. Но теперь его виски сверлил ее голос. «Он избил меня. Пытал меня».

– Только при условии, что будешь во всем меня слушаться.

– Хорошо, – не мешкая, ответила она, и уголки ее губ слегка дрогнули.

– Переоденься, ты вся в муке, это привлечет лишнее внимание.

– Я быстро.

Тристан цокнул.

– Ни за что не поверю. Когда речь заходит о переодевании, девушки забывают про понятие «быстро».

Адалина одарила его хитрой улыбкой.

– Я умею удивлять.

«Это уж точно», – подумал Тристан, когда она скрылась за дверью.

* * *

Спустя три часа они прогуливались по просторной прибрежной улице в Рыбацком районе. Тристан уже получил сведения от своего человека и коротко ввел Адалину в курс дела. Она с интересом разглядывала рыбацкие лодки, выстроившиеся вдоль берега Спящей реки. В воздухе стоял запах рыбы, но он никак не мешал ей наслаждаться этими мгновениями свободы. Она даже уговорила Тристана купить у старого рыбака окуня, убедив, что приготовит его не хуже королевских поваров. Тристан не переставал удивляться, как в этой девушке сочетались любовь к роскоши и праздной жизни, трудолюбие, хитрость и светлая искренность, детская капризность и мужественная стойкость, разбитые в прах надежды и неистребимый оптимизм.

– Твои люди устроят завтра засаду леди Ноэл и ее любовнику? – спросила Адалина, когда они направились вдоль берега к мосту. Участь нести сверток с купленной рыбой, от которой разило илом и тиной, досталась, конечно же, Тристану. От Адалины все еще исходил приятный аромат корицы и яблок.

– Нет. Я передам сведения о предстоящем побеге лорду Ноэлу, а дальше пусть сам решает, что делать с неверной женой.

Адалина задумчиво кивнула. Она наклонилась и сорвала цветок клевера, росшего по всему берегу. Тристану показалось, что она упорно избегает его взгляд.

– Осуждаешь меня?

Она замерла в неподдельном удивлении.

– С чего ты взял?

– Эта девушка не любит своего мужа, хочет сбежать с любимым, а из-за меня ее планы обречены.

Адалина равнодушно пожала плечами.

– Тристан, я прекрасно понимаю, что ты возглавляешь шпионскую гильдию, а не отряд милосердия. Чтобы сохранить непогрешимую репутацию «Черной розы», ты должен выполнять заказы, а не играть в борца за справедливость.

Тристан поразился ее ответу.

Если бы самые близкие люди узнали, сколько раз он марал руки ради достижения цели, приняли бы его таким? Приняла бы его таким, какой он есть на самом деле, та, кому он вручил свое сердце, закованное в железные цепи?

Ответ был ему известен и оттого ненавистен.

– И ты не испытываешь сострадания к леди Ноэл? – спросил он, пытаясь отыскать подвох в суждениях Адалины.

– Мое сердце не из стали, Тристан, а из плоти и крови. Если я буду сопереживать каждому встречному, оно попросту не выдержит… Чего ты так смотришь на меня? – Адалина вопросительно вскинула ладонь. – Да и вообще, если эта леди Ноэл так жаждала свободы, стоило тщательней планировать побег, а не тратить время на свидания со своим горе-любовником. Тогда бы и муж ее ни в чем не заподозрил и не обратился к гильдии.

– На ее месте могла оказаться ты, Адалина.

– Но я не на ее месте. По милости Единого, мне хватило ума не идти на поводу глупых чувств, а полагаться на холодный рассудок. Поэтому я здесь, гуляю с тобой и собираюсь жарить рыбу, а леди Ноэл… – Голос Адалины дрогнул.

Как бы она ни пыталась притворяться ледяной статуей, Тристан знал, что в глубине души Адалина сочувствует незнакомой девушке. Он помнил, как еще ребенком она подбежала к нему в слезах и поцеловала руку, умоляя спасти сестру. Но сейчас, наученная горьким опытом, Адалина понимала, что всем людям помочь невозможно. Сам Тристан усвоил этот урок давным-давно и помогал другим, но только не в ущерб своим интересам. Исключением были его родные.

– Шпионы доложили, что этот портной, любовник леди Ноэл, – настоящий аферист. Он подговорил ее своровать из поместья все драгоценности, какие она только сможет вынести, чтобы потом отобрать их и бросить бедняжку на произвол судьбы где-нибудь вдали от Аталаса. Да, лорд Ноэл уже не молод и не может похвастать красотой, но он любит супругу и относится к ней по-доброму. Я смогу убедить его, что юная глупая леди Ноэл поддалась коварным чарам обманщика, и ее не стоит наказывать.

Тристан не знал, зачем рассказывал это Адалине. Но, заметив, что она никак не изменилась в лице, испытал странное облегчение. Она не стала бы его осуждать, даже если бы не узнала эту информацию.

Они пересекли мост и ступили на узкую улицу между домами, нависавшими друг над другом, когда неподалеку раздался лязг доспехов.

– Королевская гвардия! – в ужасе выдохнула Адалина, выронив собранный на берегу букет.

Тристан посмотрел в сторону трех солдат, на нагрудниках которых виднелся герб в виде алого солнца, а потом опустил взгляд на валявшиеся у них под ногами цветы. Они точно привлекут внимание гвардейцев. С чего бы девушка обронила свежий букет посреди улицы? Только если она была напугана.

Или взволнована.

Тристан намеренно выпустил из рук сверток с рыбой, и та с глухим звуком шмякнулась на землю. Потом он обхватил Адалину за талию и закружил, словно они были влюбленной парой.

– Ты что делаешь? – зашипела Адалина ему в ухо.

Тристан промолчал. Вместо этого увлек ее в тень домов и прижал к стене.

– Скоро сюда подойдут гвардейцы, притворись, что влюблена в меня до одури и сейчас лишишься чувств от счастья.

Адалина на мгновение растерялась, но быстро взяла себя в руки. Ее плечи расслабились, и она положила ладони Тристану на грудь, словно жаждала его близости, но обнять все еще не решалась.

– Умница, – похвалил Тристан, прислушиваясь к шагам, которые становились все громче и громче. Он наклонился ближе к ней, чтобы спрятать от чужих глаз, и нежно взял за подбородок. – А теперь сделай вид, что я говорю тебе нечто очень приятное и нежное.

Адалина коварно сверкнула глазами.

– А почему я должна делать вид, если ты и правда можешь сказать мне что-то приятное? – Она медленно провела рукой по его груди и задержалась на вороте туники. Ее ледяные от волнения пальцы коснулись его оголенной кожи, вызывая необъяснимую дрожь.

– Готов признать, твой пирог был очень вкусным.

– Это я и без слов поняла, учитывая, что ты слопал три куска, – усмехнулась Адалина, но смешок получился тихим и скромным, как и подобает юной городской простушке.

Тристану нравилось, с какой легкостью она меняла маски и подстраивалась под обстоятельства. Прямо как он сам.

Шаги стали ближе, а потом и вовсе замедлились. Гвардейцы явно заметили их и теперь решали, не беспокоить ли влюбленную парочку или же подойти и допросить. Адалина побледнела и снова напряглась, а Тристан как ни в чем не бывало продолжал играть роль. Он провел большим пальцем над ее верхней губой и замер на крошечной темной точке.

– Мне так нравится твоя родинка.

Губы Адалины разомкнулись, а глаза заблестели.

– Ты так смотришь, будто хочешь поцеловать меня.

– А ты разрешаешь? – прошептал он, вдыхая пьянящий медовый аромат ее волос.

Адалина ничего не сказала, но Тристан увидел ответ в румянце у нее на щеках, в подрагивающих ресницах и расширившихся зрачках. Он медленно сократил расстояние между ними, нежно коснулся губами уголка ее рта и замер. Грудь Адалины стала вздыматься тяжелее и чаще, и она сжала ткань туники на его груди и приподнялась на носочки, прижимаясь к его телу. Шаги за их спинами ускорились, а потом и вовсе отдалились. Видимо, гвардейцы поверили в их игру. На долю секунды Тристан разомкнул губы и скользнул языком по бархатной коже, прямо по тому месту, где находилась маленькая милая родинка, а потом отстранился.

– Они ушли, – произнесла Адалина, словно хотела побыстрее забыть о случившемся между ними.

– Да, – спокойно ответил Тристан и, взяв ее за руку, повел в нужном направлении.

Адалина молчала, притворяясь, что все хорошо, но ледяные пальцы указывали на то, что она боится. Поэтому Тристан не выпускал ее хрупкую ладонь из руки. В воздухе вокруг них витала недосказанность, но весь путь они проделали в безмолвии.

Около дома Тристан заметил фигуру тощего долговязого мальчишки. Он сидел на обочине дороги и строгал из дерева какую-то фигурку. Тристан сразу узнал его.

– Ниал? – позвал он.

Мальчик резко поднял голову и, увидев Тристана, быстро пересек дорогу.

– Господин, – шепотом заговорил он, воровато оглядываясь по сторонам. – Дом, за которым вы наказали приглядывать, час назад обыскивали королевские гвардейцы. Жильцы говорят, что они перевернули вверх дном комнату на втором этаже, но там несколько дней никто не живет.

– Хорошо, Ниал, ты молодец. – Тристан достал свободной рукой мешочек из кармана и передал мальчику. – Ступай туда, продолжай следить.

Ниал убежал, а Тристан повернулся к Адалине. Внешне она оставалась спокойна, но ее ладонь железным капканом сомкнулась на руке Тристана.

– Адалина? – мягко позвал он.

– Этот мальчик следил за домом, в которым жили мы с Изобель?

– Да.

– Что мне делать?

Пальцы Тристана онемели от того, как сильно она их сжимала, будто боялась, что он разомкнет ладонь. Но он и не думал ее отпускать.

– Мы покинем Аталас.

Адалина дернула губами, пытаясь выдавить улыбку, но каменная броня ее выдержки пошла трещинами.

Тристан сделал шаг к ней и погладил по волосам.

– Честь «Черной розы» непогрешима, Адалина. Я не позволю Стефану найти тебя. Обещаю.