«Ты помнишь, как мы встретились?» – её игривый голос так ясно звучал в его голове, что показалось, будто она в самом деле сказала это сейчас, а не несколько месяцев назад. Образ девушки с белым чемоданчиком наперевес маячил перед глазами так ясно, что забыть этого он не мог точно.
– Помню, милая.
«Ты помнишь, как я называла тебя Горюшкой? Тебе это так не нравилось!» – каждое новое воспоминание было вырвало из более и более далёких от реальности дней. Было всё тяжелее находиться посреди пустого кладбища.
– Всё бы отдал, чтобы вновь услышать тебя.
«Ты запомнил моё имя? Мы знакомы два часа, а я тебе его не говорила. Ты следил за мной? Признавайся!»
– Мира… – стон слетел с его губ и оставил после себя привкус недосказанности. И боли. «Никогда» …
«Игорь?»
Мужчина закричал, прижав к себе букет. Его голос врезался в тишину, заглушив шёпот стихии. Он поднял лицо к небу и зарыдал, больно упав на колени перед мраморным ангелом. Письмо в его руке помялось и намокло, цветы содрогнулись и уронили пару своих нежных белых лепестков к босым ногам фигуры. Дрожащей рукой человек стал прятать конверт в объятиях, будто надеялся, что это сохранит его. Или что так он мог бы обнять свою возлюбленную. Или что так он мог уберечь её. Но было уже поздно.
– Прости меня… Прости, прости… – мужчина уткнулся лбом в камень. Он не мог остановиться. Лишь одна фраза была в его пустой голове. Лишь одно чувство сковывало его. – Прости…
Очередной яркий небесный проблеск отразился от дрожащей поверхности луж на дорожках. Грома всё не было. Белоснежный мрамор внимал лишь излияниям души человека. И дождю, который вторил терзаниям мужчины эхом, только на другом языке.