Софья Лямина
Похищение на рождество
ГЛАВА 3
ДА НАЧНЕТСЯ РАССЛЕДОВАНИЕ!
Оливия и Саманта сидели в гостиной, грея озябшие после долгого пребывания на морозе руки о горячие чашки. В камине плясал живой огонь, чьи алые языки пламени разбрасывали вокруг неровные тени. Тепло от него добиралось до девушек, сидящих с поджатыми ногами и глядящих в никуда. Разговор между ними не ладился: сказывалась усталость, накатившая на них по прибытии в отель.
Откровенно говоря, никто из них не хотел начинать диалог. Саманта предпочитала помолчать в силу характера, обдумывая произошедшее в тишине, а Оливия, в принципе отрицающая тишину как часть человеческого существования, чувствовала себя морально раздавленной. Тогда, отыскав Анну в пещере, она даже не представляла, как сильно на самом деле раздавлена произошедшим.
Ей, человеку тонко чувствующему, ситуация была как удар под дых. Ведь Анна приехала в Моунтинскай, чтобы отдохнуть и провести время с дедом, а тут эта история с ее пропажей, обморожением, едва ли не трагичной гибелью в заснеженных горах…
Оливии было невыносимо жаль девушку. И эта жалость, обычно трансформирующаяся в бурную деятельность по помощи пострадавшему, не имела возможности выплеснуться, ведь к Анне не пускали никого, кроме прибывшего врача. Тот, к слову, настоятельно рекомендовал не перевозить девушку в больницу, заверив, что здоровью Анны ничего не угрожает, а вот длительная транспортника может дать обратный результат, приведя к гораздо более негативным последствиям, чем есть на данный момент.
Поэтому Оливии и приходилось сидеть, обхватив чашку с обжигающим напитком, и смотреть на блики огня, даже не замечая их, будучи полностью погруженной в свои мысли. Она даже не могла уснуть, как сделал это Чед, и не могла работать, как делал это Алек. Единственное, что ей оставалось – сидеть с Самантой на диване, в полной мере предаваясь грусти.
– Так, ладно, – вздохнула Сэм, вырывая из рук Оливии чашку. – что происходит? Ты молчишь уже минут двадцать, что фактически рекорд для тебя. Ты ведь даже во сне разговариваешь.
Девушка проводила взглядом белоснежную вместительную чашку, наполненную под края невероятно вкусно пахнущим какао. К нему она так и не притронулась.
– Просто…ты бы видела Анну. – замявшись, наконец произнесла блондинка, устремив взгляд на Сэм. – Она выглядела такой маленькой и беззащитной. Анна была одна посреди всего этого снега, гор, темноты и адского холода. Целую ночь одна. Я даже представить не могу, как ей было страшно и одиноко. Как думаешь, она уже успела попрощаться с жизнью?
– Ли, – вздохнула девушка, и ее взгляд, до того требовательный, превратился в мягкий, сочувствующий. – ты не о том думаешь. Да, Анна действительно пережила адскую ночку. И я тоже представить не могу, как ей это удалось. Но главное, что вы ее нашли, вытащили из той западни, и теперь она в безопасности, рядом с любящим дедушкой и медицинским персоналом, который будет наблюдать ее днем и ночью. Она выжила и теперь с ней все будет в порядке.
– Тебя не смущает вопрос, – неожиданно замявшись и оглядевшись, Оливия обернулась к Саманте. – почему Анна вообще оказалась ночью на улице? Чед говорит, что она, вероятно, отправилась искать генератор, но…она ведь здесь, как и мы, в первый раз. Так откуда ей знать о генераторе? Или откуда ей знать, как его включать? И эти следы борьбы, которые вы видели. Ты не думаешь, что здесь? …
– Что-то не так? – кивнула Саманта, вздохнув. – Я понятия не имею, если честно. С одной стороны, я полностью согласна с логичной версией Чеда, но с другой я понимаю, что тебя беспокоит. В любом случае, пока мы не можем сказать что-либо точно. Нужно поговорить с Анной прежде, чем делать какие-либо выводы.
– Да уж, – кивнула Оливия, откинув голову на высокую спинку дивана. – это точно. Интересно, что думает на этот счет полиция?
– Кто-то говорит о полиции? – раздался веселый голос Максвелла, входящего в гостиную с коробкой в руках. Он, не изменяя себе ни разу, был в свитере с высоким горлом и мягких домашних штанах. – Хотя нет, постойте. Если вы не обсуждаете мою прекрасную персону, то я ничего не хочу знать.
– Боже, неужели вас в полиции учат быть настолько самовлюбленными? – фыркнула Саманта, оборачиваясь в его стороны с выражением на лице, которое могло означать лишь самую высокую степень раздражения.
Впрочем, выглядело оно даже слишком раздраженным, чтобы быть искренним.
– И не без причины самодовольными, – хмыкнул Максвелл, вскинув коробку вверх, демонстрируя верхнюю крышку с изображением и названием игры. – я принес игру, заказал у Эрика какао и вынудил под дулом пистолета вашего Алека спуститься вниз и поиграть с нами. Я просто шикарен.
– «Cluedo», – прочитала Оливия с крышки, и ее брови, до того хмуро опущенные, резко поднялись, словно стрелы. – это то, о чем я думаю?
– Я, конечно, мысли не читаю, что очень вредит работе в полиции, – произнес Максвелл, обходя диван и падая на пол у камина. – но если ты думаешь о легендарной игре-детективе, то да, ты права.
Он открыл коробку и высыпал содержимое на журнальный столик. Стоило ему это сделать, как в дверях показались Чед и Алек. Чед, одетый в мягкие штаны и футболку, выглядел сонным и уставшим. Он, подойдя к дивану, перевалился через подлокотник и одним движением растянулся на нем, вытянув ноги. Голову он наглым и привычным образом уместил на коленях Оливии, которая, казалось, даже не обратила на это внимания. Он делал так с тех пор, как они стали друзьями и, вероятно, в тот день, когда его голова не окажется на коленях Оливии, та поймет, что дружба закончилась.
Алек же, к удивлению Сэм, выглядел даже не особенно раздраженным тем фактом, что его оторвали от экрана ноутбука. Напротив, широкая улыбка свидетельствовала о его редком желании побыть в компании.
– Итак, все здесь? – взгляд Максвелла обвел собравшихся. – Отлично. Суть игры, на самом деле, довольно проста. Игровое поле, что лежит перед вами, это – план загородного особняка, в котором произошло преступление. Необходимо выяснить кто, где и чем убил хозяина дома —мистера Бодди…
К концу вечера, когда партия была разыграна, а убийца найден, компания сидела все у того же камина, однако, стоит признать, что настрой стал у всех приподнятым. Максвелл оказался приятным человеком и близок по возрасту и образу мыслей к компании, на фоне чего отлично вписался.
Разговор шел об учебе, о планах на жизнь, о перспективах полицейского и, неожиданно для всех, Оливия вдруг произнесла:
– Кажется, я видела в списке известных людей, бывавших на этом курорте, имя Энтони Пратта.
– Кто это? – удивленно вопросил Чед, лежа жующий печенье из огромного блюда, принесенного Эриком.
– Создатель игры. – отозвалась Оливия. – Он был музыкантом, если не ошибаюсь?
Максвелл кивнул, широко улыбнувшись.
– Он бывал в этих краях в сороковые, – произнес помощник шерифа. – когда местный городишка стал убежищем для обеспеченных жен и дочерей, скрывающихся в горах от ужасов войны. Еще до войны здесь были открыты шахты, а во время – построены особняки, в одном из которых вы, собственно, и находитесь. В те времена здесь, несмотря на творящий во всем мире ужас, не стихала музыка, смех, все также лились реки шампанского и велись патриотические дискуссии. Вот только дороги, оставляющие желать лучшего и по сей день, были совсем ни к черту. По этой причине, когда кто-то из артистов соглашался приехать и развлечь местную публику, организовывался настоящий праздник. Одним из таких артистов стал Энтони Пратт, зарабатывающий себе на жизнь, аккомпанируя на фортепиано в небольших музыкальных коллективах, обеспечивающих комфортный отдых в дорогих загородных отелях.
– Откуда ты все это знаешь? – вскинул брови Алек, который пил уже второй бокал глинтвейна и, по мере выпитого, становился все разговорчивее.
– Здесь немного развлечений, – ухмыльнулся помощник шерифа. – и одно из них – местный музей, располагающийся как раз в том же городе, где и офис шерифа. А там есть целый стенд, посвященный недельному визиту Пратта.
– Музей? – вопросила Оливия, обернувшись к Саманте. – Почему я ничего о нем не видела в той кипе брошюр, которые притащил Чед?
– Не знаю, – пожала плечами Саманта, старательно отводя глаза в сторону. – может, просто затерялась в большом количестве информации.
Или те брошюры, где было хоть слово о музеях, сразу же отправились обратно вместе с Чедом. Не то, чтобы ребята не любили музеи, просто Оливия, вероятно, любила их слишком сильно.
– Предлагаю съездить завтра! – произнесла Оливия.
– А как же…
– Отлично! Нужно срочно поискать информацию о местных выставках! – воскликнула она и, подняв голову Чеда с колен, подскочила на ноги и рванула на второй этаж за ноутбуком. Чед, в доли секунд оказавшийся на диване, лишь хлопал глазами, поражаясь прыти блондинки.
– Вот ты не мог промолчать? – вздохнул Алек, усмехнувшись.
Максвелл не ответил. Максвелл пил глинтвейн и чувствовал себя в приподнятом, коварном настроении.
***
Вечер, плавно перетекающий в ночь, шел своим чередом. Оливия, в одном полотенце и с сырыми волосами, сидела в кресле у камина в комнате девушек, и сосредоточенно наносила крем на лицо, попутно рассматривая страницу в интернете с историей городка Рейджерс. Тот оказался значительно интереснее, чем описывал его Чед. На самом деле, Ли была уверена, что это очередной курорт, построенный местными властями для привлечения средств в бюджет, но оказалось, что его история была куда как значительнее и увлекательнее.
Саманта лежала на кровати, сосредоточенно читая отзывы посетителей о вчерашней выставке, организованной ею и несколькими другими студентами факультета. Разумеется, последние два дня Сэм могла участвовать лишь отдаленно, по интернету, но до этого она фактически жила на работе, договариваясь о транспортировках, обслуживании ресторана, приглашениях для гостей, рамках для работ, освещении, музыке – столько всего, что девушка уже не могла припомнить всех мелких и больших проблем, с которыми пришлось столкнуться, чтобы все эти люди, ставящие три звезды, вообще могли их поставить. Девушка не могла себе объяснить, почему сквозь сотни отзывов, где сияли заслуженные пять звезд, ее взгляд зацепился именно за эти, почти негативные.
– Эй, Сэм, – произнесла Оливия, не отрывая взгляда от экрана. – у этого города такая богатая история! Представляешь, здесь долгое время добывали уголь и золото, а во время войны местная добыча угля составляла почти две восьмые части от общей.
– Очень, очень интересно. – буднично произнесла Сэм, листая страницу с отзывами вниз.
Оливия, словно не заметившая отсутствующий интерес подруги, продолжила рассказывать ей о тонкостях добычи полезных ископаемых в этих краях. Саманта же, слушая ее через слово, продолжала свое занятие.
За окном, где уже давно не проглядывались очертания гор, было невероятно темно. И в этих сумерках, опустившихся на город, казалось, что за окном и вовсе ничего нет. Лишь мягкая, упругая тишина и исчезнувший, растворившийся мир. Здесь же, в теплом, уютном помещении трещали дрова в камине и разносился запах огня, съедающего дерево.
Тихо. Тепло.
Поэтому, когда в коридоре раздался разговор на повышенных тонах, девушки разом вздрогнули и переглянулись, словно не веря. Шум двух женских голосов был слишком неправильным для этого вечера.
– Убирайся! Слышишь меня?! Вон отсюда! – кричала девушка.
– Анна? – недоверчиво вопросила Оливия, разом встрепенувшись.
Она подскочила из кресла и, не думая ни секунды, распахнула дверь, выглядывая в коридор. Саманта тихо пискнула, желая не то остановить подругу, не то прося подождать ее. Сэм пришлось спешно искать тапочки, двигаясь следом за Ли.
В коридоре, стоя лицом друг к другу, находились Кикки с подносом в руках и взвинченная Анна, придерживающая одной рукой полы длинного халата, а другой вцепившись в дверь с явным намерением захлопнуть ту у самого носа незваной гостьи.
Девушки, сверля друг друга многозначительными взглядами, даже не обернулись на распахнувшуюся дверь, пока Оливия, бесстрашно шлепая босыми ногами по лакированному паркету, не вопросила нарочито бодро:
– У вас все в порядке? Мы услышали крики.
Следом за блондинкой в коридор вышла Саманта, настороженно наблюдающая за происходящим. Сложно было сказать, чего опасалась девушка. Пожалуй, даже сама Сэм не понимала, что именно заставляет ее осторожно ступать, держась на безопасном расстоянии от двух рассерженных девушек.
– Да, все в порядке. – наконец, после длительно паузы выдохнула Кикки, саркастично ухмыльнувшись. – Я просто хотела принести Анне ужин, но, вероятно, ей это не нужно.
Кикки, кинув на Анну выразительной взгляд, оставшийся нераспознанным ни Оливией, ни Самантой, протянула руки и вручила серебряный поднос блондинке, растерянно принявшей его. После чего, пожав плечами, девушка развернулась и ушла в сторону лестницы, ведущей на первый этаж. За ее движением наблюдали все находящиеся в коридоре и, пока макушка Кикки не скрылась на лестнице, никто даже не пошевелился.
– Ты в порядке? – вопросила Саманта у Анны, подойдя ближе.
Ее искренний, встревоженный взгляд подействовал на девушку волшебным образом: та разом выпустила воздух из легких, заготовленный для шумного скандала, и стала похожа на шарик, сдутый и несчастный.
– Да, – махнула рукой бледная Анна, отпуская ручку двери и скрываясь в собственном номере. Лишь оставленный открытым проход говорил о ее желании продолжить разговор.
Оливия, передав поднос Сэм, кивнула головой на комнату Анны, жестом руки показав, что сама направится к Кикки. Девушке откровенно не нравилось то, что здесь произошло. Более того, она чувствовала, что что-то здесь не так.
Оливия убежала прежде, чем Сэм успела ей возразить или хотя бы предложить одеться. Ей оставалось лишь выругаться сквозь зубы и зайти в неосвещенную комнату Анны, неловко прикрыв за собой дверь.
Номер девушки не был похож на тот, что достался Оливии и Саманте, хотя бы тем, что здесь была всего одна большая, широкая кровать с балдахином. Высокие панорамные окна, выходящие видом на ту часть горы, где была дорога, открывали вид на часть города, что сияла желтыми огнями. У стены, прилегающей к окну, находился камин и два кресла, между которыми примостился журнальный столик. Туда-то Сэм и поставила поднос, сев в кресло напротив Анны.
– Ты, вероятно, думаешь, что я сумасшедшая. – пробормотала она, поджав под себя ноги и глядя четко перед собой. – Может быть, так и есть…
Всполохи огня, танцующего в камине, делали ее лицо особенно несчастным и мрачным. Саманта почувствовала себя некомфортно, словно она ворвалась в личное пространство другого человека.
– Не твоя вина, что ты попала посреди ночи в снежную бурю, – отозвалась Сэм, покачав головой.
Анна усмехнулась, плотнее обхватив колени.
– Тогда чья? – вскинула она брови, переведя взгляд на девушку. В больших карих глазах застыла горькая насмешка не то над собой, не то над собеседницей. – Я ведь настолько глупа, что сама вышла во двор в момент, когда все электричество резко исчезло. Я ведь оканчивала не факультет вольных искусств, а училась на электрика и знаю, что нужно делать в таких ситуациях. И да, оказавшись на улице ночью, одна, в темноте и снежной буре, я решила не возвращаться в теплый отель, где полно людей и персонала, а решила прогуляться до ближайшей горы. Так ты думаешь? Так вы все думаете?!
Последний вопрос прозвучал едва ли не криком, отчего Сэм почувствовала себя без причины виноватой. Ей захотелось отвести взгляд и пожать плечами, словно признавая свою ошибку, но…
– Я не верила в эту историю, – произнесла она негромко. – мы нашли следы борьбы после твоего исчезновения.
– «Мы»? – нахмурила брови Анна. – Ты и Оливия?
– Я и Алек, – отозвалась Сэм. – столик, за которым ты пила какао, оказался опрокинут, а сама чашка еще была горячей, как и огонь в камине. Едва ли тебя могла напугать темнота, когда рядом есть отличный источник света.
Анна молчала, глядя на Сэм со смесью различных эмоций. Она закусила губу и, потирая руки, отозвалась:
– Это прозвучит бредом, словно я пытаюсь оправдать собственную глупость, но…– девушка замялась, подбирая слова. – Меня ударили по голове. Точнее, я так думаю, потому что точно помню, как поднялась на ноги, когда свет погас. Я хотела отправиться на поиски Эрика или Сары, чтобы те включили генератор. Я уже отставила чашку и сделала шаг, когда мне показалось, что по полу мелькнула тень, словно за спиной стоял кто-то с чрезмерно широкими плечами. Я испугалась, обернулась, а дальше – не помню. Только затылок пронзила острая боль, а перед глазами мелькнул ковер. Проснулась я уже здесь, на кровати.
– Думаешь, кто-то хотел избавиться от тебя? – вопросила Саманта пораженно.
– Сама бы я в ту расщелину точно не прыгнула, – усмехнулась Анна, потерев виски. – меня вышвырнули туда, как мусор.
– Кому это могло понадобиться? У тебя есть враги? Может, у твоего деда? – продолжила задавать вопросы Сэм, от волнения поднявшись на ноги.
– Не знаю. – покачала головой Анна. – Возможно, есть. Наша семья, вообще-то, довольно обеспеченная, а я единственная наследница. Быть может, кто-то посчитал разумным избавиться от меня.
– Ты уверена, что единственная наследница? – вопросила Саманта. – Кому может быть выгодна твоя смерть?
– Никому, – отрезала девушка. – говорю же, я единственная наследница. Если я умру, то деньги семьи останутся у деда, потому что он и я – последние живые члены семьи. В случае нашей смерти деньги перейдут в благотворительные фонды, учрежденные семьей Ричардсон. Никому не удастся получить ни копейки.
– Тогда? …
– Извини, я устала. – оборвав на полуслове Сэм, Анна поднялась на ноги. – Я бы хотела отдохнуть, если ты не против. Голова ужасно раскалывается.
– Да, – кивнула Саманта растерянно. – да, конечно. Доброй ночи.
– И тебе, – выдавила из себя улыбку Анна, проводив девушку до двери и захлопнув ту.
Лишь очутившись в коридоре, Саманта неожиданно для себя поняла, что, вероятно, они стали частью очень, очень плохой истории. Потому что любая история, где замешаны молоденькие наследницы, деньги и удары по голове, в самом-то деле, являются очень паскудными.
***
– Кикки, постой! – воскликнула Оливия, придерживая полотенце на груди.
Девушка быстро бежала вниз по лестнице, не сводя взгляда с Кикки, обернувшуюся к ней в дверях гостиной. Она замерла, уперев руки по обе стороны прохода, словно нуждалась в поддержке.
– Что? – вопросила она.
– Мне так жаль, что все так вышло. – произнесла Оливия, подбежав к ней. – Анна не в себе. Она провела целую ночь одна в горах, в холоде и страхе за собственную жизнь. На самом деле, она очень тебе благодарна, просто не в состоянии сейчас оценить твой жест в полной мере.
Кикки грустно улыбнулась, а ее поникшие плечи ничуть не расправились. Казалось, девушка действительно расстроена произошедшим. Оливия ее понимала. Будь она человеком, который захотел позаботиться и принести ужин, но вместо положенной благодарности оказался выставленным за порог, она бы тоже расстроилась.
Оливия, обняв Кикки за плечи, развернула ее лицом в гостиную и подтолкнула вперед. Сара, в это время стоявшая за стойкой регистрации, только удивленно хлопнула ресницами и, как только девушки скрылись, в свойственной ей манере крикнула Эрику, чтобы тот немедленно ставил чайник и готовил средство от тоски. Какао, вероятно.
– Нет ничего удивительного в том, что Анна выгнала меня. – вздохнула Кикки, присев на диван. – Я знаю, что люди думают обо мне и что заставляет их сомневаться в моей искренности. Они видят Брайана, главу крупной компании, и меня, девушку, которая по их мнению ухватила себе перспективного муженька и тратит его деньги. Но они не знают всей истории. Когда мы с Брайаном познакомились, он был просто бедным студентом, который хотел свой бизнес, строил планы по покорению экономики страны, не имея ни копейки в кармане. У него была лишь цель, но не было средств для ее реализации. У меня же, напротив, не было цели, но были деньги моего отца.
– Твоя семья богата? – вопросила Оливия, удивленно вскинув брови.
– Трудно описать наше положение одним словом «богатство». – усмехнулась Кикки неопределенно. – Когда-то давно мой отец был финансовым директором крупной компании, он вкладывал деньги компании и нашей семьи в чужие проекты, в перспективные отрасли, извлекал прибыль, приобретал и продавал акции. Пожалуй, в первую очередь он был не финансовым директором, а инвестором. Прибыль он умел приумножать мастерски.
– Это отличная способность, – улыбнулась Оливия, понимающе кивнув. – уметь делать деньги вообще неплохо. Говорю это как человек, который в свое время искал спонсоров для благотворительного фонда своей сестры.
– Да уж, как бизнесмен он был хорош, но как человек… – Кикки оборвала себя на полуслове, словно прикусив язык. – Про мертвых либо хорошо, либо никак. В общем, мы с Брайаном познакомились во время учебы в университете. Хотя честнее было бы сказать, что я скорее коротала там свое время, получая никому, как выяснилось, ненужный диплом в области вольных искусств, а вот Брайан изучал экономику. Мы встретились на одной вечеринке и сами не заметили, как стали проводить все больше времени вместе, влюбились и уже не могли представить свою жизнь друг без друга. К сожалению, мой отец не мог этого оценить так же, как могли мы.
– Ему не понравился Брайан? – понятливо кивнула Оливия.
– Он посчитал, что Брайану нужны лишь деньги нашей семьи и те возможности, которые мог предоставить ему наш статус. В представлении моего отца, я была лишь средством достижения цели. Это был первый раз, когда в нашей семье разгорелся крупный скандал. – засмеялась Кикки. – Ты знаешь, я никогда до того дня не перечила отцу и всегда со всем соглашалась, честно думая, что он лучше знает, что мне нужно. Но в тот раз…не знаю, что-то изменилось во мне. Я поняла, что не могу продолжать жить по правилам, которые устанавливает он, не могу больше делать так, как ему нужно. И оказалась поставлена перед выбором: либо деньги семьи, либо Брайан.
– И ты выбрала Брайана?
– Это кажется глупым? – посмотрев на Оливию, улыбнулась Кикки. – Ты бы поступила иначе?
– Нет, это не глупо. – покачала головой Оливия, отразив мягкую улыбку девушки. – Это храбрый поступок. Нужно обладать силой, чтобы отказаться от денег и благ во имя любви к человеку, который, возможно, потеряет свое очарование спустя какое-то время. Я не знаю, как поступила бы на твоем месте.
– Сейчас я удивлена тем, что в свои двадцать приняла такое решение. Тогда у меня не было никаких сомнений, – произнесла Кикки. – мне казалось, что отец просто не знает Брайана так, как знаю я. Мы продолжили встречаться, вместе сняли маленькую квартирку, он ходил на свои встречи, я устроилась работать в картинную галерею, он сделал мне предложение. Все было прекрасно до того дня, когда мне позвонила секретарь отца и сообщила о его смерти. Я не пришла на встречу с нотариусом, не присутствовала на официальной церемонии похорон. Мы с Брайаном пришли вечером, отдельно от всех, и прощаться мне пришлось с могильной плитой, а не папой. О том, что он завещал мне баснословные деньги, я узнала лишь через несколько недель. Я была готова отказаться от них, потому что не считала, что имею хоть какое-то право распоряжаться этими деньгами.
– Но не сделала этого?
– Нет, – покачала головой Кикки. – у Брайана тогда была череда неудач в рабочей сфере. Ему никак не удавалось найти инвестора, который смог бы дать его компании стартовый капитал. У самих нас не было ни цента, а снимать офис, оплачивать работу сотрудникам, да даже платить за квартиру было нужно. И хотя Брайан никогда не просил, я приняла решение вложить деньги отца в его бизнес. Не могу сказать, что инвестировать свои деньги в свой же бизнес – правильное решение, но в той ситуации это было необходимо. К тому же, это помогло нам начать и привело к тому, что мы имеем сейчас. Все, что у нас есть, было нажито общим трудом, и у меня есть половина акций компании. Потому мне особенно неприятно чувствовать себя так, словно я лишь охотница за чужими деньгами. Но если ты красивая молодая девушка с богатым мужем, то все считают тебя подлой и коварной. Таковы уж реалии.
Оливия понятливо кивнула и хотела что-то сказать, как вдруг входная дверь в холе распахнулась, впуская внутрь теплого отеля четырех мужчин. Ими оказались Чед, Алек, Максвелл и Брайан, хорошенько припорошенные снегом. Спортивная экипировка не оставляла сомнений насчет того, чем занимались ребята.
Чед обернулся в сторону Оливии, и его брови поползли вверх. Вид подруги в одном полотенце и Кикки, очевидно чем-то расстроенной, сильно его удивил. Он надеялся, что это был не один из тех случаев, когда стоило ему оставить Ли без присмотра на пару часов, как случился массовый апокалипсис, в который девушка влезла не то по доброте душевной, требующей отмщения всех невинно оскорбленных, не то от большого любопытства. Впрочем, какой бы не был ситуация, было бессмысленно пытаться повлиять на Ли.
– Не холодно? – весело поинтересовался Чед.
Оливия хотела едко отозваться, но, заметив Брайана, который с озадаченным выражением лица спешил к расстроенной жене, как потеряла всяческое желание язвить. Брайан опустил на плечи Кикки руки и, наклонившись с высоты своего роста, поцеловал девушку в макушку.
– Как дела? – вопросил он.
– Я пойду, – тепло улыбнулась Оливия Кикки и, поднявшись на ноги, прошлепала босыми ступнями прочь из гостиной.
Оливия кинула взгляд на ноги Чеда и замерла, словно громом пораженная. Ее взгляд метнулся к выходу. В голове, словно кадры из фильма, замелькали воспоминания: следы мокрых ботинок, переливающиеся под светом фонаря. Девушка задумалась, кому же те могли принадлежать, если Анна была в одних лишь тапочках?
– Ли? – позвал Чед. – Чего стоишь?
– Следы, – растерянно отозвалась девушка, указав пальцем на то место, где они были. – в ночь, когда пропала Анна, я видела мокрые следы на полу. Тогда я подумала, что они, вероятно, принадлежат Анне, но…
– Ты уверена? – вопросил Максвелл, чьи брови медленно скользнули к переносице. – Можешь примерно указать их размер?
– Определенно, нет. – покачала головой девушка. – Но я бы не сказала, что они были большими. И у них был каблук, небольшой, но все же. Я подумала, что они женские.
– Да уж…– вздохнул помощник шерифа, взъерошив волосы на затылке. – Сложно будет восстановить справедливость, если жертва не отвечает на вопросы, а свидетели наперебой твердят о криках, опрокинутых столах и следах на ковре.
Ребята переглянулись и, как один, пожали плечами, словно извиняясь за собственные показания. В тех, к слову, не было ничего необычного: слышали крики, спустились вниз, встретились с Эриком, позвонили в полицию. Если Максвелл и рассчитывал узнать новые детали из показаний, то сильно разочаровался.
– Ладно, разберемся. – в очередной раз вздохнул он. – А вы, будьте так любезны, оставайтесь сегодняшней ночью в своих кроватях. Очень вас прошу.
– Как скажете, сэр. – фыркнул Чед, осторожно подталкивая Оливию вверх по лестнице. Вид ее босых ступней пробуждал в нем холодные мурашки, словно это он стоял не одетый при таком сквозняке. – Что здесь происходит?
– А что здесь происходит? – удивленно вопросила Оливия.
Алек и Чед переглянулись между собой. Оливия была хорошим человеком, а потому, вероятно, и не умела врать. Что, впрочем, не мешало ей пытаться.
– Мы просто разговаривали, – продолжила она. – Кикки рассказывала мне о своем семье и бизнесе Брайана. Кстати, тебе, Чед, было бы полезно пообщаться с ним на эту тему до того, как вы начнете работать вместе.
Ребята поднялись на второй этаж и, стоило им ступить на ковер, как дверь в комнату Анны распахнулась, выпуская Саманту. Девушка обернулась и встретилась взглядом с Оливией.
– Ничего, говоришь, не происходит? – прищурился Алек.
– Нужно поговорить, – произнесла Сэм и распахнула дверь в их номер, первой войдя внутрь.
Девушке было неспокойно. И чтобы понять это, достаточно было всего лишь взглянуть на нее. Обычно спокойная и ироничная Сэм выглядела взвинченной до состояния Оливии, выпившей чрезмерно много кофе. Страшное зрелище, нужно признать. Ее яркие, как летняя трава, глаза сверкали, отражая свет камина, ноги явно не желали останавливаться и замирать, а руки, пальцы на которых она заламывала, мелко подрагивали.
– Что у вас происходит? – вопросил Алек, обернувшись к Оливии. Он первым смекнул, что дело не чисто. И взгляд его, тяжелый и мрачный, не обещал ничего хорошего.
– Небольшое ЧП, – вздохнула она. – мы были в комнате и услышали, как кто-то ругается в коридоре.
– И остались на своих местах, потому что не настолько глупы, чтобы бежать на крики сразу же после того, как целый день искали пропавшую ночью девушку? – без какой-либо надежды вопросил Алек. Более того, в его голосе слышалась едва уловимая издевка.
Саманта, различившая ее, недобро прищурилась.
– Ты не слышал этот разговор, – отозвалась она. – Анна кричала так, что не помочь ей было бы преступлением.
– Анна? – переспросил Чед, переводя заинтересованный взгляд с Ли на Сэм. – Можно подробнее?
– Да, я как раз пытаюсь рассказать! – возмущенно произнесла Оливия, разведя руками. – Мы услышали крики, что-то вроде «Вон отсюда!», выбежали и увидели, как Кикки и Анна ругаются. В защиту первой могу сказать, что она всего лишь принесла ужин и не имела никаких дурных намерений в адрес Анны.
– Возможно, так. – кивнула Сэм, пожав плечами. – Но Анна напугана случившимся ночью. Она сказала мне, что не выходила никуда. И последнее, что она помнит, как кто-то ударил ее, а она упала. Затем она уже проснулась в своей комнате.
– Хочешь сказать, что ее похитили? – демонстративно усмехнулся Алек.
Впрочем, в его голосе чувствовалась не столько насмешка, сколько судорожная работа мозга по поиску ответа на вопрос, кому это могло понадобиться. Ему было сложно представить, что Анну, безобидную, добрую Анну, кто-то мог ненавидеть так сильно, что вышвырнул в расщелину, где вопрос ее выживания был весьма сомнительным.
– Анна не сказала этого прямо, – покачала головой Сэм. – но покинуть дом в бурю было не ее идеей однозначно.
– Но зачем кому-то избавляться от Анны? – нахмурился Чед, пройдя и сев в кресло. Он пытался представить, на что рассчитывал преступник, скидывая девушку в расщелину.
– Семья Ричардсон богата. – почесав подбородок, произнес Алек. – Очень.
– Да, но деньги, как мотив, можно вычеркнуть. – покачала головой Сэм. – Анна сказала, что она и ее дед остались единственными живыми членами семьи. Так что, если кто-то из них погибнет, то деньги перейдут к другому.
