Софья Лямина
Похищение на рождество
– А если погибнут оба? – вскинул брови Чед.
– Деньги будут направлены в фонд. – отозвалась Сэм. – Что касается другого варинта, я сильно сомневаюсь в том, что мистер Ричардсон похитил свою внучку, чтобы получить ее часть наследства.
– Определенно, – улыбнулась Оливия.
– А что если дело не в деньгах? – вопросил Алек. – Можно предположить, как мотив ревность или ненависть.
– Анна ничего не говорила о людях, которые желали бы ей смерти? – поинтересовалась Оливия. – Может, бывший или коллега деда, который оказался не у дел из-за него?
– Нет, ничего, – покачала головой Сэм.
– Мы могли бы попробовать выяснить это сами, – предложила Оливия. – если Анна ничего не хочет говорить, то за нее это сделает интернет. Я могу поискать тех людей, кому было бы выгодно избавление от Анны.
– Это все здорово, – кивнул Чед. – но вы не хотите поделиться этим с помощником шерифа? Едва ли мы справимся с этой работой лучше него.
– Он допросит Анну сам, – покачала головой Оливия. – и узнает то же, что знаем мы, или больше. Так что, мы лишь собьем его своими мыслями по этому поводу.
Чед нахмурил брови, бросив на Оливию внимательный взгляд. Он сел ровнее на месте, обернувшись в сторону Алека, стоящего со сложенными на груди руками и усердно о чем-то размышляющим.
– Бросьте, вы же это не серьезно? – фыркнул Чед, отвернувшись и закинув руки за голову. Однако, стоило его взгляду наткнуться на Сэм, переглянувшуюся с Алеком, как парень напрягся. Его улыбка сошла на нет. – Да ладно, вы правда хотите влезть в это?
– А тебе разве не интересно? – вопросила Сэм, пожав плечами.
– Так ладно, с вами двумя все понятно. Сэм не нравится перспектива просто отдохнуть, Оливия помешана на тайнах и загадках. Тут никаких вопросов, я даже не удивлен. – развел руками Чед. – Но ты, Алек, почему на их стороне? Я думал, мы договорились, что едем сюда отдыхать, а не влезать в чужое расследование.
– Да брось ты, – покачал головой Алек. – мы просто нашли новую тему для разговора. Никто на самом деле не собирается лазить по окрестностям с фонариком в зубах в поисках преступника.
– Отлично, – пораженно глядя на друга, вздохнул Чед. – ты запал на Анну, верно? И теперь пытаешься произвести на нее впечатление. Просто прекрасно. Очень здорово.
– Че-ед, – протянула Оливия укоризненно.
– Эй, нет! – произнес он. – Вот как хотите, но мы приехали сюда отдыхать. Вы обещали мне, Алек, что никакой учебы и никакой работы, Ли и Сэм, в течение этих недель. Вы клялись мне, что мы будем просто отдыхать, кататься на сноубордах, тусить у камина, а не вляпываться по самые…кхм… – Чед бросил быстрый взгляд на Оливию, демонстративно заинтересованно вскинувшую бровь. – по уши. Так что, нет, нет и еще раз нет! Достаточно уже того, что вся эта история с Анной вообще случилась.
– Тебе самому-то не интересно? – вопросила Оливия.
– Нет, – фыркнул он. – но знаете, что? Я иду в гостиную любоваться камином, а вы трое можете подумать над своим поведением.
Чед развернулся и вышел из комнату девушек, нарочито громко топая по коридору, чтобы никто не усомнился в его яром и стойком желании развалиться на диване и потратить множество часов на любование огнем.
– Это…это интересно, да? – произнес Алек, все еще продолжающий смотреть вслед другу. – Иногда я забываю, что Чед может быть настойчивым.
– И что, мы просто так оставим тот факт, что Анну похитили, а она не горит желанием обсуждать это с полицией? – вопросила Сэм.
– Ты слышала Чеда, – вздохнула Оливия, разведя руками. – мы правда обещали ему отдых. Ты знаешь, весь этот процесс развода его родителей был трудным. Да весь год был трудным.
– Ли права, – кивнул Алек.
– Ты серьезно собираешься оставить все так? – обернувшись к Оливии, вопросила Сэм тоном, в котором сквозило неприкрытое недоверие.– Брось, однажды ты догнала и заставила поднять мусор парня, выбросившегося фантик мимо урны, а затем каким-то образом убедила стать его волонтером в организации по переработке мусора. Мимо ты пройти не можешь в принципе.
– А что ты предлагаешь делать? – вопросила Ли. – Оставить Чеда одного, а самим начать разбираться в ситуации?
– Нет, конечно нет. – покачала головой Сэм, хитро блеснув глазами. – Но мы могли бы совмещать. Например, поискать информацию об Анне в интернете, а завтра съездить в тот музей, чтобы Чед не оставался один. Что скажете?
Оливия обернулась к Алеку, заинтересованно глядящему на Сэм. Блондинка, вскинув правую бровь, задумчиво покосилась в сторону.
– Мне нравится твоя идея, – кивнула Оливия. – и если никто в этой комнате не против, то мы и вправду могли бы кое-что поискать. Немного.
Алек согласно покачал головой, скрестив руки на груди.
– Хуже от этого никому не станет. – улыбнулся он.
ГЛАВА 4
МУЗЕЙ РЕЙДЖЕРС
Утром, сразу же после завтрака, компания друзей во главе с помощником шерифа разместились в высоком черном внедорожнике. Максвелл вынужденно направлялся в отделение шерифа, чтобы доложить начальству о проделанной работе, и предложил подбросить компанию до музея. В этих местах, где весь город мог располагаться на одной лице, всем и всегда было по пути.
Внедорожник помощника шерифа был крайне похож на тот, что доставил друзей в Моунтинскай. Отличались машины лишь наличием у этой опознавательных знаков отделения полиции, стойкого запаха кофейных зерен внутри салона и перегородкой, отделяющей водителя от задних сидений.
Оливия, Сэм и Алек, сидящие сзади, нарочито старались не обращать на нее никакого внимания, стоически игнорируя ехидные ухмылки Чеда, которого по неизвестной причине Максвелл усадил рядом с собой. Оливия предполагала, что симпатия между ними возникла еще в тот момент, когда они вдвоем вытаскивали Анну из расщелины, работая слаженной командой. Чед всегда умел производить хорошее впечатление на работников полиции и старших коллег отца. Девушка причисляла эту способность к магии классического светловолосого и улыбчивого капитана футбольной команды.
– Так что вы хотите увидеть в музее? – поинтересовался Максвелл, когда внедорожник проехал табличку с надписью «Рейджерс».
Оливия, за время поездки уже успевшая привыкнуть к виду бескрайнего пейзажа гор, чьи склоны сияли под яркими лучами солнца, встрепенулась и начала вглядываться в узкие улочки между домами. Город, в который они въезжали, был больше Моунтинскай и пользовался, вероятно, большей популярность среди туристов. Потому как среди двухэтажных особняков примостилось несколько кафе, сквозь окна которых виднелись улыбчивые лица посетителей, и даже пара сувенирных лавочек с интересными вывесками. Деревянные, словно игрушечные. домики со всех сторон были окружены гирляндами, фигурами оленей и различными рождественскими украшениями. Местные жители, казалось, улыбались друг другу и всеми миру разом. Их добрые, счастливые лица невольно вызывали ответную улыбку.
Алек, выросший в культуре, где улыбаться было принято лишь друзьям или родственникам, всегда удивлялся этой особенности некоторых людей или даже целых городов. Ему в силу своего воспитания было трудно раздаривать улыбки в каждую сторону, быть приветливым с незнакомцами или приглашать на ужин, который в его семье было принято делить только с близкими друзьями, случайного встречного.
Когда он впервые приехал в университет, попав в программу обучения заграницей, его сильно удивляла способность местных разговаривать, словно старые друзья, с совершенно незнакомыми людьми. А фраза: «Эй, как дела?», оброненная незнакомцами и, зачастую, не требующая ответа, вгоняла в ступор.
Во время одного такого разговора на вечеринке, когда Алек начал подробно рассказывать о своих делах незнакомцу, растерявшемуся от такого поворота событий, он и познакомился с Оливией. Улыбчивая блондинка, казалось, светящаяся изнутри, была первой, кто объяснил ему принцип такого общения. В тот же вечер она познакомила его с Самантой и Чедом, а тот со своими приятелями, через которых он встретил уже других своих знакомых. С каждым днем, проведенным в том университете, Алек все больше погружался в чужую культуру, обзаводясь знакомыми и друзьями и учась взаимодействовать с помощью фразы «Эй, как дела?», смысл которой до него все еще не дошел.
Впрочем, все еще было впереди. На самом деле, отправляясь на учебу, он ужасно нервничал. Алек никому об этом не говорил и никоим образом не демонстрировал, однако осознание того, что он человек другой культуры и менталитета словно заранее дистанционировало его от других людей. Он чувствовал себя лишним и, осознавая это, сам не стремился заводить друзей и вписываться в компании, словно отгораживая себя от возможных потрясений.
Поэтому он был особенно благодарен своим друзьям, которые сами его нашли среди всех людей. Он ценил каждого из них. Даже Оливию, чей характер шел вразрез с его, нередко вызывая раздражение или даже жгучее недовольство.
– Понятия не имеем, – отозвался Алек, обернувшись к Максвеллу. – но нужно использовать по максимуму все местные достопримечательности, не все же по склонам таскаться.
– К слову о склонах, – кивнул Максвелл. – вы были на той стороне горы, где будка Джона? Там поставили трамплины для сноубордистов.
– Мы еще нигде в горах толком не были, – отозвалась Саманта.
– Что, правда? – хохотнул Максвелл. – Вы приехали отдыхать в горы, но не были на склонах? Чед, они что, тебя одного кидают?
– Я не люблю сугробы, – отозвалась Сэм.
– У меня итоговая работа в процессе написания, – пожал плечами Алек.
– А меня Чед с собой не берет, – произнесла Оливия.
– Потому что ты не умеешь кататься, – отозвался парень, обернувшись к подруге и глядя на нее сквозь ячейки перегородки. – в последний раз, когда я пытался тебя научить, ты снесла пожилую леди на лыжах. Леди, которая каталась значительно лучше тебя в свои преклонные шестьдесят пять.
– Вот, – фыркнула Оливия. – он каждый раз припоминает мне ту оплошность и делает вид, что это моя вина.
– А чья еще? – вскинул брови Чед.
– А кто меня отпустил? – возмутилась Ли.
– А кто кричал, что она Трэвис Райс? – с тяжелым вопросил Чед.
Максвелл хохотнул. Ему не хватало компании людей своего возраста. В Рейджерсе, где он так старательно пытался продвинуться по службе, жили в основном зрелые люди со своими детьми, которые в скором времени должны будут сесть на самолет и улететь за горизонт к лучшей жизни. Порой Максвеллу нужна была компания, чтобы пропустить по стаканчику или просто поговорить. Каждый сезон он встречает лишь пару тройку людей своего возраста, приехавших отдохнуть, и каждый раз они уезжают домой, оставляя его вновь в одиночестве. Максвелл не жаловался, но все чаще задумывался о смене места жительства.
– К слову о криках, – произнесла Сэм, переведя взгляд с Оливии на Чеда. Если что-то она и уяснила за время их общения, так это то, что вмешиваться в их споры точно не стоит. – что тебе сказала Анна?
– Максвеллу нельзя говорить с нами о расследовании, – отозвался Чед недовольно, словно это он был помощником шерифа и вел дело.
– Тут и говорить-то не о чем, – хмыкнул Максвелл, пожав плечами. – девушка категорически отказывалась разговаривать со мной вчера. А сегодня она должна прийти в офис шерифа, чтобы зафиксировать свои травмы и дать показания, так что говорить ей придется уже с шефом.
– Бедная Анна. – вздохнула Оливия, кинув выразительный взгляд на Сэм. – У полиции нет подозреваемых?
Максвелл кинул внимательный взгляд через зеркало на девушку. Блондинка смотрела на него широко распахнутыми голубыми глазами и выглядела столь невинно и безобидно, что будь перед ним подозреваемая, то у помощника шерифа сформировалось бы стойкое предубеждение в ее адрес. Однако молодой человек был немного, но знаком с Оливией. И за столь короткий срок общения он уже понял, что любопытство этой девушки может соперничать лишь с раздражительностью Саманты.
– У полиции нет оснований, чтобы рассматривать этот случай как похищение. – отозвался Максвелл. – По крайней мере, до показаний Анны. О, а вот и ваш музей.
Компания перевела взгляд на правую сторону улицы, где возвышался двухэтажный особняк насыщенного красного цвета с высокой, причудливой формы сероватой крышей. Музей выглядел небольшим, но утопленный в стене портик и классические архитектурные орнаменты придавали музею непередаваемый шарм. Взгляд Саманты зацепился за чередование переплетенных прямых линий, меандров, располагающихся горизонтально и вертикально по карнизу здания . Однако, большее внимание стоило бы уделить окнам, которые архитекторы бы несомненно назвали палладианскими. Окно состояло из трёх проемов: большого центрального, завершающегося полукруглой аркой, формирующей своеобразный антаблемент, и двух боковых малых проемов, отделённых от центрального колонками.
– Ну ничего себе, – выдохнул Алек.
– Красивый, да? – с отчетливой гордостью в голосе отозвался Максвелл. – Наш музей спроектировал один архитектор, доставленный в эти места во время войны. Его сильно ранило во время боевых действий, и командование приняло решение перевести его на лечение в горы. Он жил здесь несколько лет, пока не закончилась война, и в благодарность за доброту и гостеприимство спроектировал музей, в котором могла бы уместиться вся его история.
– Потрясающе, – выдохнула Саманта, искренне пожалев, что ее фотоаппарат остался в отеле.
– Передавайте привет Энди. – кивнул Максвелл. – Увидимся вечером.
Компания, выскользнув из салона внедорожника, замерла перед музеем, разглядывая необычные окна. Сэм пристально всматривалась в орнамент, украшавший здание, невольно сравнивая его с особняком одного известного обеспеченного человека, который жил в Англии несколько веков назад. Безусловно, масштабами музеи не мог тягаться, но по красоте – вполне.
– Сэм, ты идешь? – крикнула Оливия, обернувшись.
Только тогда Саманта заметила, что ее друзья ушли вперед, а она все продолжает смотреть на окна. Девушка поспешила догнать компанию.
В небольшом круглом холле музея, несмотря на поздний час, было пусто и темно. Лишь несколько ламп на стенах, выполненных из панелей темного, крепкого дерева, неярко горели, отбрасывая на пол причудливые тени. В музее царила тишина, прерываемая лишь ровным движением стрелок в настенных часах.
– Может, у них выходной? – негромко предположил Чед, оглядывая широкую винтовую лестницу, застеленную ковром, которая уходила в сторону второго этажа.
– Максвелл бы предупредил, – произнес Алек, пожав плечами. Он звучал неуверенно, откровенно сомневаясь в собственных словах.
– Можем, мы тогда… – вскинув брови, предложил Чед, недвусмысленно указав пальцем на дверь за их спиной.
– Вот еще, – хмыкнула Оливия и, набрав воздуха в легкие, крикнула: – Здесь есть кто?
– Хорошо, что мы не в пещерах, – произнес Чед. – иначе летучие мыши снесли бы нам головы.
На втором этаже раздался звонкий звук разбитого стекла. Казалось, упало что-то по-настоящему массивное, что заставило содрогнуться здание, а друзей вжать головы в плечи. Следом, почти секунда в секунду, раздались чьи-то шустрые шаги. Друзья замерли, переглянувшись.
Неожиданно на лестнице показалась чья-то голова с удивленными зелеными глазами.
– Да ладно?! – произнес молодой паренек, подскочив и шустро спустившись на первый этаж.
Это оказался высокий худощавый парень, лет двадцати, одетый в теплые спортивные штаны, ботинки и футболку с длинными рукавом. Он был загорелым, с широкой, счастливой улыбкой и очками, которые делали его глаза еще больше и выразительнее.
– Люди! – воскликнул он, подбегая к компании и сотрясая руку Чеду, оказавшемся к нему ближе всех. – Как же я рад вас видеть! Ну наконец-то, а! Хоть кто-то! Проходите, проходите скорее. Может быть, чай? Какао? Кофе?
– Нет, нет, спасибо. – бормотал Чед, растерявшийся от такого теплого приема.
Он озадаченно поглядывал на свою ладонь, находящуюся в плену молодого человека, не зная, как бы тактично забрать руку и не показаться неприветливым человеком. Тут ему на глаза попалась Оливия, которая с широкой улыбкой глядела на него. Недолго думая, Чед обхватил девушку за плечи и подтащил к себе поближе, словно прикрываясь ей перед пареньком.
– Очень, очень хорошо, что вы пришли. – произнес он, не уловив маневра Чед и действительно переключившись на блондинку. Подхватив девушку под локоть, он развернул ее в сторону коридора, где виднелся первый зал. – Меня зовут Энди, я экскурсовод, заведующий, охранник и все прочие этого музея. Сами понимаете, город небольшой, присматривать за сим оплотом культуры некому, а я все равно учился на культурологии, так что… Ну да что это я, в самом-то деле. Вы ведь не меня узнавать приехали, а осматривать картины и…Так как, говорите, вас зовут?
Компания оказалась в круглом помещении, где вдоль стен были выставлены экспонаты, помещенные под стекло. На самих стенах висели картины, карты и некоторые исторические материалы, выцветшие и потемневшие от времени. В центре помещения располагалась крупная модель гор с несколькими городками у подножия. В одной из таких гор, в разрезе, была продемонстрирована шахта с мелкой детализацией.
– Очень, очень приятно познакомиться, Энди. – произнесла Оливия, с восторгом глядя на экскурсовода. – Меня зовут Оливия, а это – Чед, Саманта и Алек.
– Так что же вас привело в Рейджерс? – поинтересовался Энди, который, придирчиво оглядев компанию, все же осознал, что никто никуда не уходит и отпустил локоть Оливии.
– Мы приехали в Моунтинскай, – отозвался Чед, рассматривая карту, размещённую на стене. Она была старой и, очевидно, сейчас не составляла практической пользы, потому как на ней не был отмечен ни аэропорт, ни Моунтинскай.
– А-а, так вы туристы-экстремалы, – понятливо закивал Энди. – здорово, здорово. Моунтинскай – прекрасное место для активного отдыха, должен признать. На месте курорта раньше располагалось поселение шахтеров, прибывших туда для освоения новых территорий, а затем, во время войны, там был создан город, где укрывались семьи обеспеченных людей и деятели искусства. Среди них был Энтони Пратт. Слышали о нем? Очень, очень талантливый человек.
– Он был одним из первых переселенцев? – вопросила Саманта, с интересом рассматривая гравюру заката.
– Нет, что вы! – фыркнул Энди. – Переселенцы появились здесь задолго до начала войны. Скажем, лет за тридцать, хотя в некоторых источниках указываются и более ранние годы. По официальным данным, сюда прибыло около семи семей, а уже следом за ними и все остальные. Их фотографии вы можете посмотреть во-от здесь.
Компания замерла вокруг фотографий, вывешенных на стене. Там были различные кадры: закаты, рассветы в горах, черно-белые улыбчивые мужчины с кирками, молодой паренек, сидящий в тележке, юная девушка с букетом моркови в руках. Десятки кадров из жизней людей, живших здесь задолго до них.
Оливия оббежала взглядом кадры, невольно улыбнувшись в ответ на улыбки этих людей. Все эти фотографии были прекрасны и интересны с исторической точки зрения, однако одна из них, висящая в правом нижнем углу, особенно привлекла внимание девушки. Та, сама не понимая почему, подошла поближе к ним и пристально посмотрела. На ней были запечатлены девушка и мужчина, державшиеся за руки на фоне невысокого домика. Они не улыбались, напротив, выглядели на удивление собрано и воодушевленно, словно хотели продемонстрировать, какая сложная миссия им предстоит.
Оливия не понимала, почему лицо девушки кажется ей таким знакомым.
– В горах около Моунтинскай были созданы шахты, – продолжил рассказывать Энди. – там добывали различные ценные ископаемые, даже золото. Собственно, поэтому сюда и были направлены люди сразу после первых переселенцев. Сами понимаете, когда стало очевидно, что в местных горах так много ценных ископаемых, поток желающих заработать резко увеличился. Тогда поселение расширилось, были построены первые большие дома, которые через некоторое время заняли семьи обеспеченных людей, скрывающиеся в горах от ужасов войны.
– Почему шахты сейчас не используются? – вопросила Саманта.
– Во время войны велась усиленная работа, – пожал плечами Энди. – были выкопаны почти все запасы угля и даже золота. Долгое время после войны шахтеры ничего не находили, и правительство пришло к выводу, что не рационально тратить ресурсы на опустевшее месторождение. Многие шахтеры просто уехали в другие места, а те, кто остались, не пожелали продолжать работу. Условия тяжелые, работа сложная, а прибыли никакой. Вот и было решено организовать здесь курорт.
– То есть, завод, который здесь строят, не сможет поживиться за счет шахт? – вопросил Алек.
– Уверяю вас, – хмыкнул Энди. – нет. Я искренне недоумеваю, почему покупатель вообще позарился на эти места. Производство находится очень далеко, все поставки будут осуществляться затратно, через аэроперевозки, да еще и проблемы с местным населением, не желающим допускать здесь строительство. Определенно, строить здесь завод не прибыльно.
– А кто вообще этот загадочный покупатель? – вопросила Оливия. – Я слышала, что он анонимный, но, возможно, у вас есть версии?
– Вероятнее всего, какой-то мечтатель и идеалист. – вздохнул Энди. – Любой другой человек принял бы во внимание все то, что я перечислил, и отменил бы сделку. Но да ладно, вернемся к выставке. Здесь вы можете видеть минералы, которые…
***
Вечером того же дня друзья сидели в кафе на углу улицы, откуда открывался захватывающий дух вид на отвесную гору Рейджерс, где в низине, если хорошенько приглядеться, можно было увидеть огни Моунтинскай. Оливия, откинувшись на руку Чеда, расположившуюся на спинке ее стула, лениво тянула какао, не сводя глаз с высоких, темных, массивных гор, выглядящих в сумерках гигантами.
– Этот парень, – поигрывая трубочкой в молочном коктейле, неожиданно произнесла Саманта словно ни к кому не обращаясь, хитро взглянув в сторону Оливии. – довольно милый, да? Он так в тебя вцепился, буквально ни на шаг не отходил.
– Да-а, так рвался…кхм… показать тебе экспонаты. – подхватил Алек, на секунду даже оторвавшись от пиццы. – Сразу разглядел в тебе ценителя культуры.
Сэм и Алек переглянулись и, не сдерживаясь, засмеялись в голос, довольны собственным остроумием. На их лицах застыл такой восторг от своей шутки, что Чед всерьез начал беспокоиться за их чувство юмора. Концепция «сам пошутил – сам посмеялся» была ему далека.
– Думаю, к нему и правда нечасто заходят. – отозвалась Оливия, укоризненно взглянув на друзей. Ее рука потянулась к чипсам лежавшим на столе с явным намерением кинуть их в кого-то. – Должно быть, люди не любят слушать о первых поселенцах.
– Зато ты была в восторге, да? – хмыкнула Сэм, широко улыбнувшись. – Так внимательно смотрела на фотографии.
– Лицо одной девушки на них показалось мне очень знакомым, – пожала плечами блондинка, нахмурив брови. – только не могу вспомнить, где ее видела.
– Может быть, она призрак? – предположил Алек, не скрывая сарказма в своем голосе. В свое время он часто издевался над Оливией за ее увлечение криптозоологией и другими лженауками, которые он, в силу своего характера и некоторого снобизма, считал такой же чушью, как и веганские сосиски.
– Очень смешно, – наклонив голову к плечу, ехидно отозвалась Оливия. – но правда ведь. Она выглядела так знакомо.
– Может быть, эти фотографии использовали для одной из тех брошюр, которые ты читала стопками? – произнес Чед, – Или в рекламном ролике.
– Возможно. – пожала плечами Оливия, отмахнувшись от мыслей по этому поводу. – Кстати, я вчера изучила подноготную Анны, если вам все еще кажется это интереснее, чем обсуждать Энди.
– Очень интересно. – саркастично кивнул Чед, стерев с лица улыбку и убрав руку со спинки стула Оливии. – Я надеялся, что вы бросите эту идею.
– Да ладно тебе, это просто для общего развития. – махнула рукой Сэм, подавшись вперед. – Так что ты нашла?
– Почти ничего, – отозвалась Оливия, разведя руками. – Анна абсолютно чиста, о ней нет почти никакой информации. По большей части все, что я нашла – касается ее семьи: деда, погибших в авиакатастрофе родителей, даже предков, живущих сто лет назад.
– А что известно конкретно о ней? – вскинул брови Алек.
– Она самый обычный человек, – отозвалась Оливия. – если не считать огромного счета в банке, оригинальных картин известных художников, принадлежащих когда-то ее отцу, и недвижимости в центрах столиц. Анна окончила университет около пяти лет назад по направлению свободных искусств, недавно начала заниматься культурными очерками, которые время от времени издают в крупных газетах или известных журналах. Правда, нигде еще нет ее колонки, поэтому основная часть публикуется в ее блоге. Не очень популярном. Она жертвует деньги на благотворительность, дружит со многим успешными людьми, поэтому частый гость на крупных вечеринках или вечерах, где собирают деньги для фондов или проектах. Никогда не была замечена в сомнительных делишках или компаниях.
– И что, совершенно ничего, что объясняло бы ее похищение? – недоуменно вопросила Саманта.
– Вообще ничего, – покачала головой Оливия. – она даже в СМИ попадает всегда в хороших компаниях и в благопристойных местах, а это, должна вам сказать, очень непросто. Нужно уметь всегда держать лицо и выглядеть даже не на все сто, а на тысячу.
– О чем я и говорил, – произнес Чед, довольно улыбнувшись.
– А что насчет Кикки? – проигнорировав друга, вопросил Алек и, увидев устремленные на него взгляды, пожал плечами. – А что? Вы сами сказали, что они ругались в вечер после похищения Анны. Вам самим не кажется это странным?
– Думаешь, Кикки причастна к похищению? – кинув взгляд на Саманту, вопросила Оливия. – Она в два раза ниже Анны и в два раза меньше, думаю, Кикки чисто физически не смогла бы донести ее до той расщелины в метель.
– У нее могли быть сообщники, – пожал плечами Алек. – ее муж, Брайан, например. Он кажется спортивным, думаю, ему бы не составило труда вырубить и похитить Анну.
– Я так не думаю, – покачал головой Чед. – Брайан кажется классным парнем. Он добрый, отзывчивый, – иначе с чего бы ему помогать искать Анну? – и со своей женой он обращается не так, как делал бы это маньяк-похититель.
– По статистике, многие серийные убийцы имели семьи и детей, которые не подозревали о криминальном опыте своего мужа и отца. – отозвался Алек. – А ты его защищаешь, потому что он предложил тебе стажировку.
– Да, – кивнул Чед. – я восторге от этой возможности, так что для нас всех же будет лучше, если мы все дружно сойдемся во мнении, что Брайан – классный.
– Эй, ну все. – ворвалась в спор Оливия, положив руку поверх ладони Чеда в попытке успокоить подступающий спор. – Я проверю Кикки, а еще поищу что-нибудь на Брайана. – Чед собирался что-то возмущенно произнести, но Оливия перебила его, добавив: – Только для того, чтобы доказать их невиновность. Хорошо?
Стоило Чеду кивнуть, как дверь кафе распахнулась, и в помещение вместе с ветром и снегом попал Максвелл, который стряхнул снежинки с темных волос. Мужчина, стоящий за стойкой, приветливо ему помахал и широко улыбнулся, однако помощник шерифа, выглядящий необычно хмурым и уставшим, лишь кивнул в ответ.
Он, словно на рефлексах, прошел за столик друзей и, дождавшись пока Чед и Оливия подвинуться, рухнул к ним на скамейку.
– У тебя все хорошо? – незамедлительно поинтересовалась Оливия, обеспокоенно взглянув на Максвелла. – Выглядишь таким несчастным. Что-то с Анной?
– Понятия не имею, – пожал он плечами. – ведь ваша Анна, как бы я не хотел плохо отзываться о женщине, а тем более о пострадавшей, настоящая су…
Алек вскинул брови то ли от удивления, то ли от желания услышать продолжение. В любом случае, наткнувшись на его взгляд, Максвелл не стал продолжать. В этот момент к столику подошла официантка и, приветливо улыбнувшись, поставила перед помощником шерифа кружку с кофе и тарелку с едой, содержимое которой, по-видимому, являлось постоянным запросом этого клиента.
– Спасибо, Энн. – кивнул он.
– Так что там с Анной? – вопросила Саманта, когда девушка отошла.
– Она отказалась давать мне показания, решив поговорить с моим начальством. – произнес Максвелл. – Тем самым лишив меня возможности продвинуться, наконец, по карьерной лестнице и уехать прочь из Рейджерс.
– То есть, ты больше не ведешь это дело? – возмущенно вопросила Оливия. – Они не могут просто снять тебя, словно ты ничего не сделал. Ты пошел искать Анну, нашел ее, помог доставить ее живой и невредимой, делал опрос свидетелей и…
– Нет, я просто прочитаю ее показания на бумаге, а не услышу их от нее. Дело по-прежнему мое. – перебил Максвелл девушку, сохраняя удивленное выражение лица, словно его бесконечно тронула поддержка компании.
– Но почему Анна не стала говорить с тобой? – вскинула бровь Саманта. – Сначала она ругается с Кикки, теперь игнорирует тебя…
Девушка почувствовала ощутимый пинок и, оборвав сама себя, кинула взгляд под стол, заметив примостившуюся рядом с ней ногу Оливии. Блондинка смотрела на подругу с явным сомнением в ее умственных способностях.
– Она что? – подался вперед помощник шерифа.
– Оу…ты не знал? – улыбнувшись самой невинной из своих улыбок, произнесла Оливия, обернувшись к Максвеллу. Саманта прикусила язык. – Анна и Кикки немного поспорили вчера, когда Кикки принесла ей ужин.
– «Немного»? – нахмурил брови Максвелл.
– Да, Анна не хотела ни с кем говорить. – отозвалась Сэм, пытаясь исправить положение. – Но едва ли это имеет значение?
– В сложившейся ситуации все имеет значение. – покачал головой Максвелл. – Ладно, давайте поужинаем и едем в Моунтинскай. Иначе этот вечер никогда не закончится.
