А Зай-Уц бегал-бегал кругами за Бельвжичкой, потом уже впереди нее бегал кругами.
Что-то грустно стало вокруг, остановился, оглянулся. Медвижинка спит. Медвежун сидит сутулый с тусклым взглядом. Из кабины не выходит, что ехать, что стоять – все равно ему. Салимундры и Черешпаньки вовсе нет в поезде. И только сам Зай-Уц и Бельвжичка бегают и шишки собирают: Бельвжичка – свои, а Зай-Уц-то – чужие.