Соня Марей
Ювелирная лавка госпожи Таниты
Глава 14. Давайте жить дружно
– Та-ак, теперь подними голову… Когда, говоришь, тебя ударили? Позавчера?
Лекарь, господин Терби, был подслеповатым лысым старичком, он жил в самом начале улицы Журавлей. В кабинете остро пахло лекарствами и спиртом, а на стене висел плакат, изображающий скелет человека.
– Все в порядке? Нос не сломан? – спросила я обеспокоенно, когда он закончил осмотр. Все-таки приютскому лекарю я не доверяла.
Господин Терби поправил очки и вытер сухие руки о передник. Скорее по привычке, чем по необходимости.
– Кости и хрящи целы. Я могу выписать мазь, чтобы гематома быстрее рассосалась.
У меня вырвался вздох облегчения. Дети, о чем-то болтая, отошли к окну, а я встала за спиной лекаря. Он покопался в ящике и извлек темную непрозрачную баночку с жестяной крышкой.
– Наносить три раза в день. Только осторожно, чтобы в глаза не попало.
– Благодарю вас.
Старик покачал головой.
– Жаль Малкольма. Долго болел и угас совсем молодым. Сорок два года – это не тот срок. И дети маленькие остались. Но они оказались крепкими, повезло, что не заразились чахоткой от отца.
Я начала вспоминать. Кажется, чахоткой раньше называли туберкулез легких. У Таниты с братом была большая разница в возрасте, целых пятнадцать лет.
– А ты выросла, Танита. Тебе сейчас двадцать семь, да? Помню, как принимал роды у твоей матери. Ты родилась раньше срока, еле выходили. Я часто лечил тебя в детстве, – лекарь ударился в воспоминания, прикрыв глаза. – Помню еще, в тринадцать ты упала с дерева и поверила колено, шрам большой на ноге остался, и ты долго хромала. Сейчас ничего не беспокоит?
Он хорошо знал настоящую Таниту, значит, надо быть настороже и поменьше болтать.
– Нет-нет, господин Терби. В столице долечила, уже давно не беспокоит, – я мило улыбнулась.
Он попросил за свои услуги один серебряный, и я рассталась с деньгами без сожаления. На детях нельзя экономить.
– Возможно, если бы Малкольм обратился к магам, его удалось бы спасти, – негромко продолжил Терби. – Но они редко к нам заезжают.
– Да, вы правы. Но мне тяжело об этом говорить.
– Прости, больше не буду, – он ободряюще похлопал меня по плечу.
Расставшись с лекарем, мы направились домой. Называть это место домом было немного странно, но, уверена, скоро привыкну. Госпожа Санлис не сказала, что вернуться в свой мир я уже никогда не смогу. Возможно, какие-то шансы есть. Но для начала надо выполнить свою задачу по спасению сирот. А что потом?
Однозначно ответить на этот вопрос я не могла. Меня устраивала моя прежняя жизнь, но и здесь не так уж плохо. Пока все складывается удачно, если можно так выразиться.
Я видела, какой радостью загорелись глаза двойняшек, когда мы заходили во двор. Еще бы, они так давно не были дома! Но сейчас тут нет их любимого отца, есть только я. Женщина, которую они принимают за тетю. И лучше бы нам поговорить откровенно. Жить в страхе, храня тайну, тяжело.
– Вернулись! Вы посмотрите, снова дома! – послышался радостный голос тетки Свэньи.
Такое чувство, будто она все время дежурит возле забора, шпионя за соседями.
– Здравствуйте, тетушка! – в один голос прокричали дети.
– Вот радость-то какая! Чего вы там накупили? Пир устроите в честь возвращения?
Я подошла ближе, чтобы перекинуться парой фраз. Дети за моей спиной опять зашуршали бумажками.
– Тетка Свинья. Хрю-хрю, – сдавленно зашептал Тимош, а Варда захихикала.
Я метнула строгий взгляд через плечо. Вот тебе и ангелочки! Лишь бы соседка не услышала. Но мелкие меня проигнорировали, продолжили пакостно хихикать и подхрюкивать.
Свэнья ничего не замечала, продолжая болтать, а я лишь беспомощно шикала на племянников и отвечала как можно громче, пытаясь приглушить звуки детских шалостей.
– Заходите к нам на чай, – пригласила я, и тетя Свэнья радостно согласилась.
– Конечно-конечно, только пирог испеку и мигом к вам!
Оказавшись в доме, первым делом я отправилась на кухню разбирать покупки, а Варда с Тимошем затопотали по лестнице. Наверное, хотят увидеть свои комнаты. Накануне я починила их игрушки, кукол рассадила по полкам, вытерла кораблики Тимоша от пыли.
Не прошло и пяти минут, как со второго этажа послышались крики и ругань. Закатив глаза, я отправилась разбираться. Не хватало еще, чтобы эти непоседы подрались. Среди моих знакомых были братья и сестры, и я знала, что в детстве они все время ссорились из-за всякой ерунды, доходило до боев и разбитых носов.
– Что происходит?
Дети стояли в коридоре напротив портретов, с которых смотрели покойные Малкольм и его жена. Варда терла заплаканные глаза, Тимош надулся и сообщил:
– Она постоянно ревет, надоела!
– Зато ты ногти грызешь и в носу копаешься! – яростно крикнула Варда и топнула ногой.
– А тебе завидно?
– Отстань от меня! Хочу и реву! Я по папе скучаю!
С этими словами девочка унеслась в свою комнату и хлопнула дверью.
– Зачем ты так? – я укоризненно взглянула на Тимоша. – Скучать по близким нормально, а в слезах нет ничего плохого. Они приносят облегчение.
– Своими слезами она мне напоминает о плохом. Я тоже скучаю, но не ною, – героически сообщил мальчишка, хотя у самого глаза были на мокром месте.
Мне не хотелось читать нудные лекции о том, что чувства других надо уважать. Я просто вздохнула и коснулась его плеча. Кажется, его внутренняя боль выплескивается в агрессию, но что с этим делать? Видно, что детишек некому было воспитывать: матери не знали, отца подкосила болезнь, он думал лишь о том, как протянуть подольше и не дать семье умереть с голоду.
– Не дразни ее больше, она же твоя сестра. И над тетей Свэньей не нужно смеяться, она к вам со всей душой.
– Да знаю я, – устало выдохнул он и бросил взгляд на портреты родителей. – Уже ничего не будет, как раньше.
– Не будет, – согласилась я. – Будет по-другому. И тоже хорошо, если мы все будем жить дружно и не ссориться. Знаешь, какие слова любил повторять один мой знакомый?
Мальчишка посмотрел на меня исподлобья.
– Ребята, давайте жить дружно, – произнесла я тоном кота Леопольда и внутренне возликовала, заметив тень улыбки на детском лице.
Тимош все понимал, но защитную броню вокруг сердца и иголки, которые он топорщил как ежик, за день не сломать. Тут только время и терпение помогут.
– Дадим Варде побыть одной, а пока намажемся мазью, которую выписал господин Терби.
Он закатил глаза.
– Ла-адно. Только я сам!
После медицинской процедуры я позвала Тимоша на кухню и попросила нарезать хлеб. Мальчик согласился без пререканий, а я в это время ставила кашу и доставала мясо. Надо бы льда для волшебного холодильника купить, чтобы безбоязненно хранить продукты.
– Когда-то у нас была прислуга, – вздохнув, сказал мальчишка. – Но потом пришлось уволить, нам нечем было платить.
– Мы будем справляться сами. Вести хозяйство не сложно, если все делать сообща.
– А чем ты занимаешься? – поинтересовался он. – Папа говорил, что ты играешь в театре.
Я разложила на столе продукты, нарезала огурцы и сыр с зеленью. Хорошо, что здесь есть мои любимые укроп и базилик. Найти бы еще апельсины для полного счастья.
– Театр был временным увлечением, а сейчас у меня большие планы, – осторожно сказала я.
В глазах Тимоша вспыхнуло любопытство.
– Планы? Какие?
– Сдается мне, вы слышали мой разговор с госпожой Меленией. Я буду делать и продавать украшения, а вы – мне помогать.
Тимош застыл с открытым ртом, так и не донеся до него кусочек сыра.
– А ты разве умеешь?
Я хитро взглянула на него.
– Конечно. Потом я вам все покажу и расскажу. Не переживай, мы не пропадем.
Тут в кухню спустилась Варда. Она успокоилась, но глаза все еще были заплаканными, а нос покраснел.
– Мы будем ходить в тот же класс?
Девочка явно переживает. В школе у них были друзья и подруги, с которыми их разлучила беда. Я честно ответила, что не знаю, но постараюсь договориться с директором.
– О, нет. Там снова будут уроки танцев, – Тимош со страдальческим видом закатил глаза, а потом протянул руку сестре. – Разрешите пригласить вас на танец, госпожа пла…
Он хотел сказать «плакса», но вовремя умолк и покосился на меня.
– Я не танцую с теми, кто грызет ногти, – ответила Варда с достоинством и уселась за стол.
Положив детям и себе каши с запеченными крылышками, которые тоже купила в лавке, я не удержалась и откусила первый кусочек.
– Вы чего? Ешьте, пока теплое.
Дети медлили и смотрели на меня как-то странно.
– А помолиться? Разве ты не молишься перед едой? – спросила Варда.
Еще один прокол! Чего говорить-то надо? Вытерев руки салфеткой, я неловко улыбнулась.
– Простите, забыла. Была такая голодная! Варда, может, ты сама произнесешь молитву?
Не ожидавшая такой чести девочка закивала.
– Дорогая наша Заступница, спасибо тебе за ниспосланную нам пищу. Пусть так будет всегда…
Пока она говорила, мы с Тимошем негромко поддакивали, а потом, наконец, приступили к трапезе. Дети ели жадно, даже несмотря на то, что перед этим уничтожили целый пакет с конфетами. В груди все сжалось и я поспешно отвела глаза.
Когда первый голод был утолен, а сытые детишки расслабились, я решила спросить:
– И все-таки, что это было за заклинание? Вы ждали меня так сильно, что решили обратиться к магии? Я помню, как вы отреагировали на мой приход.
Двойняшки заметно смутились. Первой заговорила Варда:
– Это была просто детская игра, мы не думали, что что-то получится.
– Да, мы сами придумали это заклинание, потому что наши молитвы не помогали. Это было за несколько дней до того, как ты появилась…
– Мы положили в круг листья тополя, шерсть черной кошки…
– Клочок шерсти я раздобыл, – хихикнул Тимош. – Пришлось побегать за Редиской, это кошка местная. А Саймон подсказал слова, он говорил, что его бабка была ведьмой.
Варда пожала плечами.
– Но все это глупости. В нас нет магии, мы обычные дети. Наверное, это наши молитвы Заступнице сработали, богиня очень сильная и может почти все.
– А я думаю, что заклинание, – возразил Тимош и вытащил из кармана припрятанную конфету. – Мы просто устали тебя ждать, домой хотели. Приют и госпожа Меления надоели до колик. Ты бы знала, какая она строгая и нудная тетка.
– Я не могла приехать сразу, надо было уладить кое-какие дела.
Все встало на свои места. Желание этих детей, их стремление вернуться домой и обрести близкого человека было таким сильным, что выдернуло меня из моего мира. И Заступница тоже постаралась.
– Теперь ты нас не бросишь? Не уедешь? – спросила Варда, наивно глядя на меня. – Тимош обещает себя хорошо вести, – она ткнула брата локтем.
– Конечно, не брошу, – я проглотила ком, вставший поперек горла. – Только вы должны знать одну вещь…
Хлопнула входная дверь, и послышался бодрый голос тетушки Свэньи. Соседка несла блюдо с пирогом, кухню в тот же миг наполнил сладкий аромат печеных яблок.
– А вот и я, – она поставила блюдо на стол. – Как исхудали, мои хорошие. Тимош, а что с тобой случилось? Почему с фингалами?
Мальчишка постарался всхлипнуть, но этот звук больше походил на хрюк. Варда захихикала в ладонь.
– Ничего страшного, уже все в порядке, – я строго зыркнула на двойняшек, надеясь, что у них хватит ума больше не проказничать.
К счастью, чаепитие прошло спокойно. Тетушка Свэнья болтала за троих и вспоминала прошлые годы, а потом удалилась, пожелав спокойной ночи. Назавтра были запланированы важные мероприятия, а Тимош с Вардой так вымотались за день, что без возражений посетили ванную и отправились по постелям.
За столом я уже была готова раскрыть правду о себе, и если бы не тетя Свэнья… Ладно, будет другой момент. Для начала надо узнать друг друга получше, двойняшки должны начать мне доверять.
Я боялась, что Варда опять станет грустить и плакать, но она держалась молодцом. Не говоря ничего, чтобы не бередить душевные раны, я погладила ее по голове и просто пожелала добрых снов.
Не верилось, что день подошел к концу. Все казалось таким нереальным: чужие дети, моя новая ответственность. Стараясь не скрипеть дверями, через полчаса я проверила обоих: спали как сурки. Ну хорошо, хоть на сегодня шалости закончились, и я вздохну с облегчением.
Я приготовила себе спальню в бывшей комнате Малкольма. Поначалу было неуютно здесь ночевать, но лучше быть поближе к детям, мало ли что. Взяв с собой в постель книгу по истории королевства Энвейр, удобно устроилась на подушках и… отрубилась. Как будто кто-то выключил тумблер в голове.
Разбудили меня тихие скрипы, снаружи хлопнула дверь. Под окнами послышался шорох травы и чьи-то осторожные шаги. Стряхнув остатки дремы и не понимая что творится, я соскочила с кровати и на подгибающихся ногах бросилась к окну. Осторожно выглянула.
По дорожке, освещенной луной, крались Тимош с Вардой, и в руках у мальчика была лопата.
Мамочки, зачем она ему?!
Глава 15. Клад и признание
Набросив на плечи шаль, я торопливо спустилась и на цыпочках вышла во двор. Дети что-то скрывали, раз не хотели мне говорить и дождались глубокой ночи, чтобы прокрасться в сад.
Но что они хотят спрятать или, наоборот, найти?
Дать знать, что я все вижу? Или затаиться и наблюдать? Как-то неловко шпионить. Тем временем Тимош и Варда остановились под вишней, и мальчик принялся копать. Мелкие кладоискатели были так увлечены, что не замечали меня, а высокая трава и разросшиеся кусты вейгелы помогли подобраться ближе и скрыть присутствие.
– Как тебе она? – негромко спросила Варда брата.
Речь обо мне, без сомнений.
– Вроде ничего, но все равно надо быть настороже. Женщины любят притворяться.
Девочка прыснула.
– Так говоришь, будто много в этом понимаешь.
– Вот ты вечно притворяешься такой милой, а сама пакостишь исподтишка и все на меня сваливаешь.
Варда что-то обиженно пробурчала. Тимош работал лопатой так ловко, словно всю жизнь трудился на картофельных полях. Земля летела во все стороны.
– А мне кажется, она хорошая. И вовсе не собирается отнимать наше наследство, – задумчиво проговорила девочка.
– Да уж, странно, что тетушка не прилетела как на крыльях после папиной смерти, чтобы забрать ту самую штуку.
– Тише, не шуми, – одернула Варда брата и завертела головой по сторонам.
Мне было хорошо их видно, а вот дети меня не замечали. Но о чем они говорят? Что могла забрать Танита?
– Какая-то она странная, не находишь? – Тимош воткнул лопату в землю и вытер лоб рукавом. – Ты слышала, как она разговаривает?
Все-таки я слишком сильно отличаюсь от местных, раз даже дети это заметили. Прохладный ветерок пробрался под ночное платье, я переступила с ноги на ногу и плотнее запахнула шаль.
– Ага, и молитву Заступнице не знает.
– Папа говорил, что она терпеть не могла тетку Свэнью и в детстве ее дразнила, а теперь ругает нас за то же самое.
– Тебе еще повезло, что тетя Танита не отходила тебя хворостиной.
– И не говори. Как вспомню воспитателей из приюта с их наказаниями, так сразу начинаю радоваться, что мы убрались оттуда. Тебе еще повезло, что тебя в подвал на ночь не отправляли. А я всего-то подушку порвал. Случайно.
– Ты лупил ей Эмондса, – заметила Варда.
– Ничего ты не понимаешь, это был поединок. Отказаться – значит обесчестить себя.
Девочка захихикала.
– Надо было меньше творить глупости и пакостить, тогда бы и не получал.
Я поежилась, представив, как ребенок провел целую ночь в холодном темном подвале. Надо же додуматься! В современном мире такие наказания считаются дикостью, но тут это в порядке вещей.
– Эй, вообще-то ты тоже пакостишь, просто умеешь лучше скрываться.
– Это потому что я умная.
– Хитрая не значит умная.
А получается, Варда на самом деле не такая беззащитная милашка, какой хочет казаться. И от нее я могу хлебнуть даже больше, чем от Тимоша. Глаз да глаз за ними нужен.
Дети продолжили пререкаться, как вдруг лопата ударилась обо что-то твердое. Двойняшки разом умолкли, а меня затрясло от нетерпения и любопытства.
– Видишь, сундук на месте, это хорошо, – радостно зашептал мальчишка. – Давай, Варда, помогай. Не бойся ручки испачкать.
– Я и не боюсь.
Они опустились на корточки и принялись копаться в земле. А через несколько минут совместными усилиями достали небольшой деревянный сундучок.
– И что мы с ним будем делать? – спросила Варда брата. – Перепрячем?
Кажется, пора выходить из своего укрытия.
Я шагнула на тропинку, кашлянула в кулак и застыла напротив них, скрестив на груди руки. Двойняшки округлили глаза и уставились на меня, как мыши на кота.
– Молодые люди, а что это вы тут делаете среди ночи? – поинтересовалась я.
– Ты за нами следила! Это подло! – пустился в наступление Тимош.
– Я несу за вас ответственность и должна контролировать, чем вы занимаетесь. Взгляните, на дворе ночь, в такое время дети должны спать. А вы, получается, меня обманули, притворщики, – я укоризненно покачала головой. – Что там у вас?
Поняв, что их секрет раскрыт, дети расступились и позволили мне взглянуть на клад. Это был самый обычный сундук для хранения, только что там спрятали?
– Давайте занесем его в дом. Обещаю, что ругаться не буду, – сразу предупредила я, и двойняшки выдохнули с облегчением.
Отряхнув ношу от налипших комьев земли, я внесла сундучок в дом и поставила посреди гостиной, зажгла свечи в канделябре. Хорошо, что здесь уже изобрели спички, и не приходилось мучиться с кремнем и кресалом.
– Я открою!
Варда опустилась на колени, потянула защелку и откинула крышку. Тимош сразу запустил руку внутрь и, сияя как медный пятак, достал фарфоровую свинку-копилку.
– Вот они мои родненькие, – мальчишка потряс ее, и комнату наполнил звон монет.
– У тебя там одна мелочь, – поморщилась Варда.
– Ну и что! Это я специально отложил к возвращению, – надувшись, он прижал сокровище к груди.
Я присела рядом с детьми. Интересно, что еще там есть? Сомневаюсь, что что-то ценное. Только о какой штуке, которую могла забрать Танита, они говорили?
Следующей из сундука извлекли деревянную шкатулку. В ней на красном бархате лежал жемчужный комплект: бусы, серьги и браслет.
– Это было на маме в день свадьбы, у отца рука не поднялась его продать, – сказала Варда с тоской. – Он говорил, мама хотела бы, чтобы я надела его на свою свадьбу.
– Тебе об учебе надо думать, а не о свадьбах, – вставил свои пять копеек Тимош и вытащил из сундука… рогатку.
– А тебе лишь бы глупостями заниматься и по воробьям стрелять!
– Ее мне папа сделал!
– Тише, тише. Не надо спорить, – примирительно сказала я, почувствовав, как от детских криков начинает пульсировать в висках.
– А это, – Варда достала ошейник с подвеской сердечком, – принадлежало нашей собаке Альме. Она жила у нас, когда мы были маленькими.
Тимош обнял колени и вздохнул.
– Наверное, ты ее помнишь. Хорошая собака была, добрая, только очень старая. Ее уже нет давно.
В такой момент не хотелось врать, что я все помню. Дети были со мной искренни, и я хотела быть искренней в ответ.
То, что они решили сохранить дорогие детскому сердцу вещи, трогало до глубины души. Сейчас, перебирая незамысловатые сокровища, двойняшки выглядели по-настоящему счастливыми. Я как будто разделила с ними эту радость.
– Мы боялись, что этого уже не будет, когда мы вернемся из приюта, поэтому решили сохранить.
Следом Тимош достал маленький напильник с потертой деревянной ручкой.
– Папа говорил, что этот инструмент приносит ему удачу. Он хотел, чтобы я тоже стал ювелиром.
– И станешь. Будешь учиться, набираться опыта, а я помогу. Правда, я сама пока не такой искусный мастер, как ваш отец, – призналась честно, ведь с золотом мне пока не доводилось работать. – Завтра мы вместе пойдем в мастерскую, посмотрим, что там осталось, а еще я покажу вам свои запасы. Общими силами приведем в порядок лавку, и в ней снова появятся покупатели.
Глаза детей зажглись энтузиазмом.
– А можно я тоже буду придумывать украшения? Я хорошо рисую!
– Конечно, – я улыбнулась и потрогала выбившуюся из пучка темную кудряшку. – Будете моими помощниками.
– А ты совсем не такая, как папа рассказывал, – осторожно заметил Тимош. – Я думал, что мы тебе не нужны и ты рада была бы от нас избавиться.
– Просто я… были кое-какие проблемы.
Дети переглянулись, и Варда снова полезла в сундук. На дне лежал черный мешочек, а внутри… На ладонь девочки выкатилось что-то прозрачное, поблескивающее в свете свечей.
– Что это? – спросила я завороженно.
– Ты с ума сошла? – Тимош посмотрел на меня, как на дурочку. – Это же наша семейная реликвия! Самое дорогое, что у нас было и есть. Ты еще разозлилась, потому что отец подарил его нашей маме, а не тебе! И после этого укатила в столицу. Так папа рассказывал.
Варда сжала сокровище в кулачке, словно испугалась, что я могу его отобрать. Они смотрели на меня с недоумением, ну а я ощущала себя полной дурой, которая ничего не знает о своем прошлом.
– Дай взглянуть, пожалуйста, – попросила тихо, и девочка отдала мне камень.
От удивления глаза распахнулись, а во рту пересохло. Это был чистой воды бриллиант круглой формы с основанием-шипом и размером около полутора сантиметров, а весом не менее двенадцати карат! Огранщик постарался на славу, я не видела ни единого дефекта, все грани были ровными, словно его обработали с помощью современных технологий.
Двойняшки смотрели на меня и молчали, ждали моего решения.
– Ты его заберешь? Продашь? – Варда не выдержала первой.
Возможно, если бы Малкольм продал реликвию, он смог бы найти лучшего лекаря-мага. Но он этого не сделал. Правильно ли было сохранять драгоценный камень для будущих поколений в ущерб себе – не мне решать. Возможно, дело тут не только в деньгах.
– Кто еще о нем знает? – спросила я шепотом, не в силах оторвать взгляд от прекрасного бриллианта.
Дети пожали плечами.
А могло ли быть, что прилипчивый Клавиц пронюхал о нем и крутился вокруг меня, потому что надеялся купить его по дешевке? Он бы убедил наивную дурочку Таниту, что камень ничего не стоит. И господин Леорг со своим отцом, возможно, знают.
Ох, чувствую, скоро тут будут крутиться акулы. Уже крутятся.
Внезапно мне стало страшно. А с чего я решила, что за то время, пока дом стоял пустым, его не успели обыскать? Просто следы замели, поэтому относительно недорогие камни остались на месте.
И как только Варда с Тимошем додумались вовремя закопать сокровища?
– О чем задумалась, тетушка? У тебя сейчас такие глаза, – девочка склонила голову набок и внимательно посмотрела мне в лицо.
– Я не ваша тетя, – произнесла, не имея больше сил хранить тайну.
Она рвалась, зудела, мешала как заноза.
Дети ахнули, но остались сидеть на местах.
– Как это не наша тетя? – потрясенно прошептала Варда.
– А я знал, знал, что ты какая-то не такая! – Тимош вскочил на ноги и ткнул в мою сторону указательным пальцем. – Кто ты? Отвечай!
Мальчишка старался выглядеть воинственно, однако во взгляде был заметен страх.
– Ты специально прикинулась тетушкой, чтобы заполучить бриллиант? Теперь ты нас убьешь и закопаешь в саду?
– Тихо, не ори, – Варда дернула брата за штанину и заставила сесть.
– Что ты сделала с настоящей тетей Танитой? – прошипел мальчик.
Я скрестила ноги и прочистила горло. Правильно ли было рассказать правду именно сейчас? Все равно рано или поздно пришлось бы, другой реакции от детей я не ожидала. Если бы промолчала, то каждый день допускала бы прокол за проколом, пока кто-то из местных или соседей не догадался бы, что я не та, за кого себя выдаю. А так есть шанс, что дети помогут мне освоиться и не выбиваться своим поведением из толпы.
Настоящая Танита… Вдруг ее вообще нет в живых? Ведь зная о том, какая ценность хранится в доме брата, она должна была примчаться сюда на всех парах сразу после его смерти.
– Мне не известно, где сейчас ваша настоящая тетя, – призналась я.
– Тогда кто ты? – Варда смотрела на меня, как на привидение.
– Меня зовут Таня. Татьяна. И в том, что я оказалась здесь, есть ваша заслуга.
Несколько секунд висела напряженная тишина, а потом Тимош спросил:
– Что значит наша?
Внезапно Варда пихнула брата в плечо.
– Я говорила тебе, что не надо использовать это дурацкое заклинание! Вдруг это оказалась не шутка? Вдруг…
– Постойте, – я подняла руки, продолжая сжимать в ладони камень. – Скорее всего, заклинание тут ни при чем. Вы так сильно хотели попасть домой, что ваша Заступница отправила меня в этот мир вам на помощь. На мне есть ее печать, так сказала госпожа Санлис.
Двойняшки переглянулись.
– Санлис? Это женщина из храма? Постой… – Тимош сжал пальцами виски. – Ты что, не из нашего мира?
Я покачала головой. Меня немного потряхивало от нервов, но я чувствовала, что сейчас надо им все рассказать и объяснить.
– Еще совсем недавно я жила в другом мире, он отличается от вашего, но не сильно. Однажды утром я шла по улице и провалилась в люк, это такая яма. Наверное, в этот момент открылся портал, и я очнулась уже здесь, в этом дворе.
– Ничего не понимаю, разве такое возможно? Разве так бывает? – спросила Варда.
– Выходит, бывает, – я развела руками. – И теперь мне некуда деваться, я должна помочь вам и исполнить волю Заступницы. Так вышло, что я похожа на вашу тетю Таниту, тетушка Свэнья сразу приняла меня за нее, а мне пришлось притворяться, чтобы выжить. И если вы кому-нибудь расскажете правду обо мне, вас снова заберут в детский дом. Вы ведь этого не хотите? – уточнила на всякий случай.
Дети дружно замотали головами. Варда схватила меня за руку.
– Мы так ждали и верили… Ждали хоть кого-то близкого, чтобы снова оказаться дома и обрести семью. Прости, что так получилось, мы не хотели.
– Я не сержусь, – меня растрогало искреннее раскаяние девочки, и я накрыла ее запястье ладонью. – Значит, так было нужно. Однако вы должны мне помочь освоиться в этом мире, объяснить все, что знаете о законах, вере, традициях. Сама я буду еще долго разбираться. И, конечно, стараться вести себя хорошо и слушаться.
– Если так, то постараемся, – с трудом выговорил Тимош. Он выглядел еще более потрясенным, чем сестра. – Только скажи, это действительно правда? Не розыгрыш?
– Нет.
– Клянешься? – мальчишка сощурился и подался вперед.
– Клянусь, – ответила я торжественно и бросила взгляд в окно. – Час уже поздний, а у нас с утра много дел. Пора по кроватям, завтра продолжим разговор.
– Но мы не хотим спать, – возразил Тимош.
– Вот именно, как теперь уснуть? – присоединилась к нему Варда. – Ну расскажи еще! Ну пожалуйста!
На меня навалилась такая усталость, тяжело было даже языком ворочать. Если начну говорить, то закончу только к рассвету.
– Все завтра, ребята. Заодно вы мне расскажете, как бриллиант попал к вашему отцу. А сейчас лучше снова закопать его и никому не говорить. Вы поняли?
Конечно, они все поняли. Не маленькие. Я помнила то сладкое чувство, когда в детстве со мной кто-то делился страшными тайнами. Гордилась возможностью быть причастной к чему-то важному, и теперь Варда с Тимошем испытывали то же самое.
Они суетились и давали подсказки, когда мы под покровом ночи снова отправились во двор закапывать сундук. На этот раз вооружилась лопатой я, и вскоре о зарытом кладе напоминала только свежевскопанная земля.
А старая вишня обещала хранить нашу тайну, пока не придет время.
