Степан Витальевич Кирнос
Восхождение к власти: падение «ангелов»
Тут, перед гвардией возникла высокая фигура, словно вынырнувшая из ниоткуда, а на земле валялся странный плащ, под которым словно искажается пространство. Двухметровый воин, на котором болтается кроваво-алый испачканный балахон, виднеются металлические части тела, а лицо скрыто за капюшоном и маской.
В сторону легионеров полетели гранаты и их первые ряды утонули во вспышках взрыва, а первый венецианец, стоявший ближе всех к странному воину, оказался под градом ударов короткого клинка, который обошёл защиту и с боков поразил тело врага, но смерти не принёс.
– Андронник! – завопил Доуху, узнав образ воина.
Металлическими пальцами киберарий сжал за шиворот раненного воина и швырнул его в объятия герцога, за которым последовали холодные слова:
– Проваливайте, пока есть возможность. В следующий раз пощады не будет никому.
– Андронник, я не могу. Они убили моего сына, – Доуху меланхолично поднял карабин, положив раненного рядом с собой. – Ты знаешь, тебе лучше убить меня, но я не отступлю.
– Это был консульский штурмовик. Фемистокл и предатели стоят за этим. Неужто ты не силён в обработке информации, герцог? Неужто тебя так легко выкупить?
– Ты лжешь…, – проскрипел Доуху. – Кто контролирует ордена, если не Рейх?
– Они предались Фемистоклу как уже год! Я был там, был на собрании, Доуху, – в руках Андронника сверкнула пластинка. – На, посмотри. Тут запись с их собрания.
– Не может быть, – растерянно говорит Рэ, чувствуя, как стыд накрывает его с головой. – Не может…
– Найди записи боя с Крита, а именно видеофайл Т-13-А, а также символику орденов. Узнай об этом, узнай о том, что Фемистокл взошёл к власти и на крови твоего сына.
Доуху оглянулся и узрел, что тут стоят только они. Легионеры, остатки их сил, повинуясь командам контролёра, быстро отступили, и венецианцы остались одни на прицеле винтовок «Гвардии Рейха». Герцог мог бы потратить драгоценную жизнь и унести пару жизней врагов, но ведь Андронник вряд ли будет врать. В нём поселился червь сомнений, ему кажется, что не всё в порядке и на мгновение его отпустила слепая ярость. Не говоря ни слова, он махнул рукой и развернулся, став медленно уходить прочь. Пара его воинов подобрала раненного и потащила с собой.
Наступила напряжённая и блаженная тишина. Андронник поднял свой плащ и отступил назад. Прошёл день, как выбрался из-под дворца, откуда началось предательство, но он уже оказался посреди битвы.
– Господин Андронник, зря вы пытаетесь с ним говорить. Он предатель и быть ему наказанным, – раздался голос грозный, на который киберарий не обратил внимания.
– Господин Андронник, мы установили связь с лояльными войсками! – раздался радостный крик из рации.
– Хорошо, где и сколько? Точные данные.
– К юго-востоку две роты, на юге ещё рота наших.
– Приказывай им продвигаться к нам. Мы должны сформировать оборонительный штаб и развернуть несколько огневых точек на главных дорогах. Так же, – холодно-металлический голос Андронника неизменен и лишь крайней чуткости душа уловит в нём потуги ко рвению, – необходимо так же установить противотанковые мины и системы заглушки радиосигналов… чтобы легионеров максимально нейтрализовать.
– Постараемся.
– Что с нашими на севере? – при вопросе рука Андронника устремилась в сторону канала.
– С нашим гарнизоном в Новом дворце не удаётся связаться. Враг глушит любые передачи.
– Значит необходимо найти средства радио-подавления и уничтожить их. Жалко с нами нет моего эскадрона.
– Господин Андронник, по вашей просьбе сформирован диверсионно-тактический отряд в пять десятков человек, – сказал подбежавший гвардеец Рейха и выдал слова из динамиков, встроенных в шлем. – Вы собираетесь отправиться в этот ад? Господин, там сейчас добрые два полка врагов.
– Там есть люди, которых необходимо переместить в наиболее безопасное и благополучное место.
Андронник отвернулся от канала, став быстро продвигаться снова к кварталу. Он в душе лелеет надежду на то, что ему удастся добраться до семьи Данте, надеется на то, что сможет их вытащить. Этот человек не должен потерять в страшной бойне свою семью… она не должна стать жертвой принесённой на алтаре амбиций Фемистокла.
Тем временем на севере кипит бой. Противник напирает на придворцовые территории и кварталы, его окружавшие, но сообщение о предательстве достигло их ранее, чем враг начал акт коварного вероломства, и Империя смогла тут сформировать оборонительные рубежи, раскинувшиеся средь высотных зданий, которые стали защитой для лоялистов от мятежной артиллерии. Здания потонули в дыму и покрылись выбоинами, между ними то и дело свистят пули и раздаются взрывы, а две стороны с остервенением сражаются за клочки территории. Пусть сторонников Балканского Союза и больше, пусть они внезапным ударом и опрокинули большинство гарнизонов и пусть огромная часть территории под контролем врага, но пока живы бравые защитники Рейха, сепаратисты не прорвутся к месту, где удалось собрать немногих гражданских, оставшихся верными императору.
Вместе с тонким ручейком людей идёт и высокого роста девушка с дочерью под ручку. Обе они облачены в какие-то одежды, а на спине женщины с волосами, подстриженными под каре, болтается рюкзак.
– Гражданские, проходите в казематные помещения, – с небольшого возвышения командует среднего роста военный. – Выключайте все средства связи, и соблюдайте тишину.
– Мама, что случилось?
– Ничего страшного, – успокаивает дочь Сериль, вспоминая, как подскочила ночью под звуки сирены и стала той из немногих, что спасали себя от повстанцев под крылом Империи; она жена военного и по её душу пришли бы в любом случае…
– А где папа?
– Ничего, твой папа скоро будет. Он-то со всем этим разберётся.
Гордость нации
Этим временем. На севере Кинет.
– На тебе военная форма смотрится просто чудесно, – отметил мужчина с автоматом. – Если бы Сериль увидела тебя в ней, то точно не стала бы спорить с тобой по всякому вопросу.
– Это да, – отягащённо ответила девушка, облачённая в бело-голубую куртку, с пиксельным рисунком; её рыжий волос скрыт под шлемом, ноги утянуты бежевыми берцами, а в руках лёгкий короткий автомат.
Рядом с ней идёт по широкой дороге мужчина, одетый так же как она, да и ещё два десятка таких же парней и девушек.
Элизабет вспомнила, как всё началось, с сегодняшнего утра. В Великий Коринф привезли всё необходимое – оружие и форму, вместе с новым пакетом приказов прямо по адресу их ячейки. Элизабет как уже несколько дней муштровала бойцов, и экипировка пришлась на них, как на родных, да и радости у народа нет предела от того, что они наконец-то выступили в прямое сопротивление с Рейхом.
Только вот Элизабет не до радости – это война, она снова идёт проливать кровь и видеть смерти. Вокруг неё одноэтажные домики, под серым небом, разноцветные и аккуратные, стоящие на зелёных лужайках и окружённые изгородями стриженых кустов.
– Элизабет, ты как? – раздался голос из устройства связи, прикреплённого у шеи, и девушка моментально ответила:
– Отец, ты по делу или как?
– Ох, узнаю мою дочь… ладно, локсис30, к вам продвигается группа человек, не больше двадцати. Идентифицировать их не можем, лучше приготовьтесь к бою.
– Есть, господин иполочагос31, – Элизабет, вспоминая основы военного дела, отдала приказ. – Отряд, быстро рассеяться и найти укрытие!
Воины моментально рассеялись, прячась за заборами, деревьями и легли на склоны лужаек, в предвкушении ожидая врага. Каждый готов выполнить задачу – выдвинуться в сторону Афин и прочистить улицы от возможных остатков лояльных сил Рейха – полицейских, ополченцев и остаточных войск. Они слишком долго ждали этого момента и не упустят его.
Из-за одного уличного поворота появилась группа людей, в бронежилетах и чёрной форме, передвигающимися быстрыми перебежками.
– Арес! – крикнула Элизабет пароль, удерживая группу на прицеле.
– Война! – был дан ответ от одного из людей.
Две группы людей сблизились и объединились, а один из воинов подбежал к локсису:
– Второе разведывательное отделение пятой пехотной тагматы первого отдельного полка Афинского корпуса. Младший локсис Колот Дейн.
– Третье штурмовое отделение первой роты третьей оперативной группы Коринфского полка. Локсис Элизабет Ноус. Младший локсис, доложите обстановку.
– Мы вышли из освобождённых Афин и не встретили никакого сопротивления, – доложил солдат, убрав пистолет в кобуру. – Противников нет.
– Что по боям внутри города?
– Ничего. Противников не оказалось, так как все лояльные Канцлеру войска были переведены в Великий Коринф ещё до начала операции.
– Какой вы получили приказ в штабе?
– Мы выдвинулись на юг от Афин, чтобы прочесать улицы и найти сопротивление. У нас приказ найти и отметить точки скопления вражеских войск, в бой не вступать, пока не дождёмся подкреплений.
– Хорошо, свободен.
Элизабет отошла в сторону. Слева от неё простирается часть залива, который устремляется вперёд, и через него перекидываются некрытый мост. Уши ловят только звуки переговоров бойцов и ничего больше. Перепуганные жители сидят по домам, все возможные противники отошли и кажется, что долгожданная свобода вот-вот наступит, но что-то в душе девушке скребётся, не даёт покоя.
– Да ты самая настоящая гордость нации, – сказал Филон, перекинув автомат за спину. – Отец тобой гордится.
– Но что от этого, – мужичину тронул тяжёлый вздох девушки. – Мне кажется, что это не моё. Я бы предпочла вместо этой формы…
– Свадебное платье, а вместо автомата букет? – перехватил слово Филон. – Я понимаю, мы сыграем свадьбу по-нормальному, когда всё закончится… должно же оно когда-нибудь закончится.
– Ты моя гордость, – раздалось из рации, и Элизабет узнала по голосу отца. – Для тебя появилось задание.
– Слушаю.
– В ста метрах, во дворах мы засекли группу людей, не больше десятка. Мы пробили эту местность, никого из наших там быть не должно.
– Хорошо, мы проверим, – Элизабет отключила рацию и подняла автомат, отдавая приказ. – Отряд, приготовиться, цели в ста метрах к северу.
Всё равно врагов в дальнейшем не предвидится, и возможно это единственная группа противников на весь афинский округ, а поэтому девушка подошла к операции ответственно. Перебежками, прикрывая друг друга, они вошли в пределы домов и подобно теням двигались вперёд. У стен, по траве и лужайкам, ступая через дворы и маленькие высаженные цветами огороды, отряд быстро сблизился с предполагаемыми врагами. Переговоры становились совсем близкими, и когда их отделял один забор, Элизабет резко поднялась и уставила автомат на тех, кто там мог быть. Безрассудный поступок, ибо она даже не проверила, сколько противников могло быть за забором, но все навыки военного дела ветхой страны древности забыты и только сейчас какие-то их основы вспоминаются.
– Всем стоять! – закричала она и подняла оружие вместе со своими солдатами; в ответ ей в грудь «смотрит» дуло дробовика, который держит смуглый лысый парень, в окружении трёх девушек в различных одеждах.
– Вы совсем не солдаты, – выговорила тихо локсис. – Кто вы? Куда идёте? Отвечайте, живо!
– Мы сотрудники управления проверок по школам Службы антиидеологического надзора Министерства идеологической чистоты Рейха, – начала ответ темноволосая женщина в кофте. – Мы бежим из Афин. Там такое творится.
– Что ты несёшь? Отвечайте нормально, иначе ликвидируем вас, как врагов греческого народа!
– Так вы не знаете? – начал ответ коренастый мужчина с дробовиком. – Новая власть в Афинах стала искать тех, кто смог бы удовлетворить похоть жрецов, солдат новой армии и прочих бандитов.
– О чём вы?
– Да что б тебя! – парень опустил оружие. – Там же самый настоящий Содом. Фемистокл и городские власти позволили грабить дома прошлых имперских служивых, а насилие над теми, кто раньше был на службе Рейха, не считается преступлением.
– Мою подругу ограбили и вышвырнули из квартиры её же соседи, – заговорила девушка-блондинка в куртке серого цвета. – А моего парня сильно избили за то, что он был начальником…
– Хватит, – оборвала локсис, чуть опустив оружие. – Куда вы идёте?
– Просто бежим, где можно спрятаться от полоумия, – ответил мужчина – Мы – обычные гражданские, против кого-либо не выступаем.
После этих слов через ряды солдат протиснулся человек, в белых тканевых одеждах, шурша посохом по траве. Он довольно молод – накидка на голову не скрывает его возраста, а светлые глаза словно вдохновлённые взирают на девушек.
– Милые, – стал тянуть руки к трём беженкам жрец. – Вы станете отличным дополнением для домов Эроса, обслужите наших воинов своим телом.
– Стой дядя! – чёрный дробовик уставился на служителя культа. – Ты не подойдёшь ближе.
– Он прав, – автомат Элизабет, удерживаемый на вытянутой руке, остановил жреца подобно шлагбауму и мгновенно все услышали слова возмущения:
– Это приказ самого Фемистокла. Он нам позволил устраивать военные Дома Эроса, где рабыни и рабы обслуживали бы телом своим всех воинов великой армии богов! Или вы не читали его послания к жрецам: «всяк служивший Рейху да будет подвергнут очищению путём служения великому греческому народу».
– Слушай, жрец, – Элизабет тряхнула автоматом. – Лучше бы тебе идти боевой дух поднимать, а они отправятся в лагерь для военнопленных. Если всё будет иначе, то ты на своём опыте узнаешь, есть ли царство Аида или нету.
Жрец только и оставалось что развернуться и уйти прочь, так и не получив в когти жертву.
– Можете идти, – сказала локсис, – только отдайте ружьё и проваливайте, чтобы я вас не видела.
Рация Элизабет доложила о вызове:
– Тамогавк-1, у вас новый приказ, локсис, – раздалось из рации, и это был не голос отца. – Всех гражданских, оказавшихся на улицах, следует останавливать и допрашивать о месте работы. У нас поступило указание Фемистокла, чтобы в окрестностях Афин всех, кто раньше был причастен к службе на органы власти Рейха либо казнили на месте, если они могут представлять опасность, так как могут оказать помощь Империи в контргреческой деятельности, либо мужчин отправляли в трудовые лагеря, а девушек на отбор в дома Эроса и Афрдиты. Фемистокл решил возродить бордели для поддержки морального духа армии и народа. Отбой, конец связи.
«Да вы, что, совсем с ума сошли со всем этим?», – досадно подумала Элизабет, и сию секунду она ощутила чувство неприязни, отвращения к тому, что творят мятежники. Ей трудно поверить, что гордость целого народа в виде обретения независимости, стала всего лишь предлогом для насилия и террора.
– Приказы, господин локсис.
Посмотрев в спины уходящим беженцам, она, голосом крепким сказала:
– Продолжаем движение в сторону города по основной дороге, пока не выйдем к базе.
– Приём! – раздался голос из рации. – Дочь, тут у нас проблема. На севере враг устроил аванпост. Наши передовые части пропали, нужна ваша помощь. Посмотри, что там.
– Хорошо, – ответила Элизабет и развернулась к бойцам для дачи нового приказа. – У вас появилась задача! Продвигаемся на север, в сторону вражеских сил.
Отряд медленно двинулся в сторону позиций неведомого врага, который устроился на севере от маленького поселения. И чем ближе они подходили к противнику, тем сильнее и интенсивнее сложилась работа артиллерии, разрывы её далёких снарядов. Город несколькими улицами уходит на север, где располагается «отросток» города, с которым была потеряна связь. Внезапно сзади медленно идущих них раздался грохот двигателей. Элизабет, обернувшись, увидела, как два танка грубой коробчатой конструкции цвета песка едут в окружении множества людей, сотрясая гусеничным лязганьем пыль на асфальте. На них длинные багряные мантии, утянутые на груди самодельными металлическими панцирями. Элизабет быстро сообразила, что это отделение культа Ареса, брошенное им на помощь из штаба.
– Наша цель, – начала говорить девушка. – Разведать местность на севере и определить наличие врага. Вперёд!
Локсис повела отделения, насторожено смотря на двухэтажные и одноэтажные строения, которые могут стать прибежищем для вражеских противотанковых отрядов. Они прошли дальше по улице пока не оказались на перекрёстке. Тут лежит в огне разбитый БТР, на почерневшем ложе асфальта, в окружении нескольких умерших из Афинской пельстарии – воины в небесно-голубой одежде с лёгкими автоматами.
– Осторожнее! По близости может быть противник! – как только Элизабет отдала приказ, одно из ближайших окон засветилось и оттуда светоносными стрелами вылетели две ракеты, ударившие в танк и посреди сектантов. Машина зазвенела и остановилась, а из-под башни её стал заволакивать поток густого дыма, а людей разметало в сторону, которые с криками и воплями теперь катаются по земле.
Отряд солдат залил огнём окно и оттуда вывалился человек в полицейской форме, но возмездие не заставило себя ждать. Из множества окон открылась пальба, и девушка легла на землю, не в силах ответить на огонь. Второй танк открыл огонь, и его большая пушка «охнула». Ладони Элизабет прижались к голове, к ушам, спасаясь от писка, давшего глухоту. Часть дома пропала в огне и щепках, а противник сконцентрировал огонь на машине и ещё три ракеты попали под башню машины, оторвав со столбом огня её. Противник открыл огонь из тяжёлого пулемёта и сектанты, попытавшиеся прорваться к домам стали падать, с окровавленными и изорванными панцирями.
– Штаб, – связалась локсис. – Нам нужна помощь. Вражеские части оказались хорошо укреплёнными.
– Все команды сейчас заняты, прорывайтесь сами, – стал жестокий ответ. – Плевать, сколько вас там поляжет. Нам нужна безопасная дорога на Афины! Конец связи!
Элизабет отключила связь и вернулась к битве, которая явно складывается не в их сторону. Культистов становится всё меньше – оружейный огонь и пулемётные очереди косят их как пшено режет коса на жатве. Солдаты пытаются отстреливаться, но яркие трассы и летящие вспышки огня прижали войска к асфальту. «Гордость нации» встретилась лицом к лицу с полицейскими, военными и некоторыми «Гвардейцами Рейха». Впервые за эту кампанию её охватил страх, неуверенность в победе, которая подкрепляется тем, что сорок из пятидесяти сектантов уже устлали собой землю. Пара человек из её отряда попытались пройти на левый фланг и обойти заградительный, но снайперские залпы остановил их.
Внезапно чья-то рука схватила девушку за плечо и оттянула в сторону, с такой силой, что её одежда пошаркала об асфальт, и она сама полностью сместилась с позиции. Она резко обернулась, чтобы увидеть, кто её схватил, и увидела лицо Филона, который её оттащил. Тут же место, где она лежала, пропало в трезвоне и асфальтовой пыли, родившейся из огня разрыва крупных снарядов.
– Спасибо, – прошептала локсис, и тепло коснулось её сердца, но бой зовёт.
Элизабет приняла единственно верное решение, озирая взглядом горящую технику и сумасшедший огонь, подавляющий наступление:
– Отходим! Отступаем! – раздалось по каналу связи и те, кто звался «гордостью» стали отходить, а локсис посетил призрак сомнения, её верность к новой Греции дрогнула, но всё ещё только впереди.
Глава 12. Падение «ангелов»
Этим временем.
– Давайте братья, раздавим этих червей! – раздался гулкий крик, выдавшийся через решётку передатчика. – Никто не сдержит нашего напора!
Воины, закованные в чёрные «доспехи» – блестящую цветом бездны броню, отчасти напоминающую экипировку рыцарей древности и покрытую мантиями расцветки воронового крыла, медленно продвигаются по площади, раскинутой посреди моря почерневшей травы.
Великаны битвы, мастера войны и элита Рейха примерила на себя цвета предательства. Камень под подошвами их сапог постукивает, и взметается маленькими фонтанами, когда в него попадают пули. Небо скрылось за тяжёлым одеялом небес, а город окутан удушливым противным плотным смогом.
Двадцать человек в мантиях, ставших роскошным символом ордена, рассеянной линией медленно наступают. В их руках покоятся метровые энергокарабины, испускающие насыщенно-синие копья света, прожигающие одежду и тяжело ранящие врага. Им в ответ звучат очереди лёгких пистолетов-пулемётов, обычных пистолетов и винтовок, но они либо проходят мимо, либо отскакивают от брони, покрытой графеном и усиленной изнутри.
На противоположной стороне площади сформированные наспех собранные укрепления из мешков с песком, мусорных баков, кусков зданий и асфальта, а за самодельными баррикадами полицейские в тёмно-синей форме и лёгких бронежилетах, да гражданское ополчение, решившееся помочь защитникам Империи. Но что они могут против двух отделений элиты Греко-Балканского Союза? Укрытия чернеют и рассыпаются, защитники Империи, за которыми простираются кварталы, занятые Рейхом, медленно засыпают вечным сном один за другим и кажется, они не сдержат этой волны.
– Давайте ребятки, ещё немного! – кричит командир лояльных подразделений, в подчинении которого осталось сорок человек.
– Вы не сможете нас победить, идиоты! – доносится нездоровый дикий крик от повстанцев. – Мы порвём вас, как и флаги вашей родины!
Ополченцы ответили слаженным огнём по фигуре, идущей впереди всех и концентрированный рой пуль превратил «судейскую» мантию в клочья ткани, а сила совместного приёма пробила горжет у горла и на чёрное покрытие брызнула алая кровь, растекшаяся по доспеху. Противник остановился, попытался сделать шаг вперёд и завалился грудью на плитку, обагрив её.
– Уничтожим этих лишенцев! – рассвирепел командир. – Вперёд, «Чёрные судьи»! За свободу! За наш новый мир!
Пространство между сепаратистами и баррикадами мгновенно осветилось ярко-синим и верх укреплений исчезли в свете энергетического удара. Пять человек получили страшные ожоги, бронежилеты не спасают, и приходится отходить назад.
– Нам нужно отступать! – кричит кто-то из полицейских, выпуская последнюю дробь из помпового дробовика.
– Братья, они удирают! Раздавим этих паразитов и вознесёмся к нашей власти! – что-то сумбурное выдал командир «Судей» и направил отряд.
Пару человек из сторонников Рейха сорвали с поясов металлические снаряды и, выдернув чеку, швырнули их под ноги врагу. Гранты зазвенели и раздались оглушительные хлопки, осколки даже угодили кому-то под броню и ещё один воин ордена упал на землю, крича и держась за кровоточащую ногу.
– Отходим! – был дан приказ сержанта полиции в фуражке и отряд только поспешил отойти, как из тени меж зданий, из улиц к ним выли фигуры, объятые таинственностью и трепетом.
– «Гвардия Рейха»! – раздались радостные возгласы людей и двадцать пять человек в прилегающей броне прильнули к укрытиям, открывая огонь.
– Цели? – раздался вопрос тихим голосом.
– Впереди, на двенадцать часов! – ответил сержант.
Длинные винтовки в руках гвардейцев дали бьющие по ушам залпы, доспехи «Судей» покрылись трещинами и вмятинами, появились первые серьёзные ранения. Оружие подкрепления оказалось куда эффективнее, чем у обычного ополчения и выверенными выстрелами они положили уже двоих сепаратистов.
– Ах, замочите этих собак! – бессильно кричит командир «Судей», чьё продвижение остановилось.
Ярко-синие вспышки снова интенсивно озарили местность, и сторонники новой власти приняли бой с равными. Это перестало быть лёгкой прогулкой для «греков».
«Гвардейцы» снова выбрали цели и дали совместный выстрел. Винтовки, положенные среди мусора груд камней дрогнули и ещё три человека из стана врага рухнули на землю.
– Отходим-отходим, мы ещё зададим этим сволочам! – крича, отдал приказ командир, как только шальная винтовочная пуля перебила ему ногу выше колена, и он осел. Его воины не обратили внимания, став бегством покидать поле боя, изредка прикрывая друг друга.
Спустя пару минут вокруг главы отделения собрались пять «гвардейцев», пристально на него смотрящих.
– Может, его шлёпнуть?
– Нельзя, мы можем его использовать в переговорах, – воспротивился командующий и согнулся над ним. Через забрало не видно того презрения и ненависти, что заключена во взгляде имперца.
– Мне всегда было интересно, как самые преданные слуги Императора могли его предать? Какое безумие могло вас поразить, чтобы вы встали на сторону властолюбца и безумца?
Враг, лежащий на площади, снял маску и шлем, и на его загорелом лике застыла гримаса злобы и ярости, которые он питает к Рейху. Сквозь губы полилась речь, из которой сочится ненависть:
– Долбанные твари. Думаете ваша служба – почётна? Думаете, ваш Император вас любит? Вы – ничтожные рабы, вы – убожества, не достойные свободной жизни. Вам подавай кандалы и цепи, только так вы готовы влачить своё жалкое существование.
– И что же вам пообещали? – сдерживаясь, чтобы не пристрелить спесивого врага, спросил «Гвардеец».
– О, раб заинтересовался тем, о чём думают истинно-свободные люди? Нам обещали нашу свободу, нам обещали власть на нашей земле, нам обещали того, что не сможет дать ваш гнилой насквозь Рейх.
Всё оказалось прозаично – власти, деньги и разгулье – вот что мог пообещать Фемистокл орденам за их верность, но для командира всё ещё остаётся загадкой, как те, кого называли «ангелами» за их безупречную службу и верность смогли низвергнуться до обычной банды наёмников. Сейчас нет времени на подобные размышления и «гвардеец» отдаёт приказ:
– Сержант, необходимо закрепиться в домах и развернуть тяжёлое вооружение. Подберите то, что осталось от «судей» и используйте.
– Вы думаете, что они ещё тут пойдут? – встав возле воина ордена, спросил смуглый низкий паренёк.
– Непременно они ещё вернуться, сержант, – дал холодный ответ офицер «Гвардии Рейха» и окинул взглядом разбитую площадь, окутанные смогом кварталы десятиэтажных построек и смог даже со скорбью в сердце разглядеть, как далеко поднимается мост, который соединяет южную и северную часть Великого Коринфа.
– Что же там, на юге? – прошептал воин.
Его слова были прерваны словами, торжественными возгласами, которые полились из всех уличных громкоговорителей, ловивших радиоволны и передатчиков. Это были речи радости и искреннего торжества, которые мерзки для лоялистов:
– Говорит Круг жрецов32 Греческой Амфиктионии, так слушайте наше послание стаду вольному! Отныне вы не овцы империи, а волки Греции, новой, свободной Греции! – на заднем фоне слов так и раздавалась сладкая музыка, тихие тянущиеся песнопения и тихий смех. – Иго Рейха, сдавливающее нас, не дававшее нам создать наш парламент, наши суды и правительство, сгинули, а вместо них пришла власть новая, свободолюбивая и дающая вам её. Прейдите, вкусите яства свободы – все продукты, все развлечения и утехи, любые мысли – всё теперь в вашем распоряжении и пользовании. Давайте, волчье стадо, отныне вы служите и подчиняетесь госпоже богине Либертас, которая сегодня ликует! Ищите и рвите на части тех, кто не хочет сбросить овечью шкуру, ешьте и пейте до одури, смейтесь и пьянейте, ибо больше нет тех, кто вам это запретит. Выбирайте любых людей себе во власть, но повинуйтесь свободе! Молитесь любым силам, но повинуйтесь свободе! Она пришла с Фемистоклом, который нам даровал новую страну. Восславим свободу и Мастер-защитника!
Весёлый голос смолк и город медленно стал возвращаться в прежнее положение боёв. Тем временем у самого канала, собралось не меняя десятка человек, которые возятся вокруг стационарной установки. Восемь длинных ракет, больше смахивающих на иглу, установленных барабаном, положены на крепления и колесованную установку. Они грозно взирают на серые небеса, и ждут, пока их кровный недруг сунется из поднебесья, чтобы получить кулаком зенитной артиллерии по носу.
– Орудия готовы, – доложил мужчина, в бронежилете и в чумазой форме. – Не одна пташка не потревожит небеса.
– Чудесно, – хладно обрадовался среднего роста мужчина, облачённый в кремо-золотую форму, белый панцирь и доспешную юбку. Его лицо чисто, словно выбелено лимоном и пудрой, а на голове покоится серебристый шлем.
Зенитно-ракетные комплексы, выставленные вдоль всего коринфского канала, обрадовали бы того, кто возглавил «освобождение» города, если бы не затаившаяся «Гвардия Рейха», которая смогла вклиниться в порядки противника, заставив платить его кровью за идею о свободе. Ни в Афинах, ни в новой Спарте, не в Эпире не было такого сопротивления и все контр-сепаратные потуги были мгновенно задушены псами мятежа.
– Господин Фемистокл, – раздались завывания из рации. – Господин… мы не можем продвинуться на север. Нас блокировали силы Рейха. Слишком сильное сопротивление, чтобы его преодолеть!
– Проклятье! Что б этих… – раздался поток ругани, и Мастер-стратег мгновенно сменил канал связи. – Танковая бригада «Иерусалим», мне нужны ваши ультрамиркавы33, чтобы подавить сопротивление в городе.
– Да, мы уже выезжаем.
– Господин военный архонт по Коринфскому военному округу Перист, – Фемистокл сменил канал связи и на секунду замолчал, обдумывая, правильное ли решение он задумал. – Мне необходимо, чтобы вы задействовали первую и вторую сводную спецбригады для прорыва обороны с восточной стороны от вражеского штаба. Как слышали, приём?
– Вас слышали хорошо. У нас проблема… по всему округу формируются ячейки сопротивления. Оно разрозненно, но ожесточено. Привлечённых сил не хватает для полного подавления. К тому же острова в Эгейском море удерживает шестнадцатая мотострелковая дивизия сухопутных сил Империи, которая практически не понесла потерь.
– Выправляйте ситуацию!
– Вы собираетесь задействовать «ангелов»? – спросил командир инженерной бригады.
– Не твоё собачье дело, – огрызнулся Фемистокл, отключив рацию и тут же было понятно, как он напряжён и что всё его нарочитое благородство и интеллигентность отпали. – Они больше не «ангелы», ибо эти существа в христианской мифологии живут в покорности Господину… а эти, из людей, предатели предателей.
Фемистокл сменил канал и голосом дрожащим обратился:
– Консулы, где обещанный сводный полк. Или вы хотите, чтобы жаренный петух в виде лоялистов Империи расклевал вам одно место? Давайте, подключайте свои силы или вы забыли, что свобода просто так никому не даётся?
– Ты как с нами разговариваешь?! – был услышан ответ в четыре голоса.
– Я вам хочу напомнить, что вы предали Канцлера, и мы теперь в одной лодке! И если не хотите стать кормом для адской мельницы имперской юстиции, то вы станете выполнять мои приказы… или сотрудничать со мной, – огрызнулся Фемистокл, и вся его прежняя фигура льстеца пропала как морок. – Мне нужно, чтобы вы приняли участие в противодействии имперского наступления у Коринфа и Афин, но не покидайте основных позиций в Афинах.
Фемистокл отключил средство связи не дожидаясь ответа. Края губ эфемерно дёрнулись и затем на лице появилась призрачная лукавая улыбка. В груди плясала радость от того, что он смог наконец-то поставить Консулов на место, и они знают, чем будет платиться свобода.
