Сулари Джентилл
Женщина в библиотеке

Полная версия

Глава седьмая

Бостонская полиция не предлагает прислать ко мне офицера. Девушка-полицейский записывает мои показания по телефону. Она бесцеремонная, скучающая и слегка высокомерная. Во время разговора я осознаю, что обращаюсь в полицию из-за неприятного звонка, и чувствую себя идиоткой. Пытаюсь объяснить, что была в Бостонской публичной библиотеке и слышала крик Кэролайн Полфри, что крик в трубке звучал точно так же, но лишь ощущаю себя еще более жалко. В конце концов я извиняюсь и кладу трубку.

Но меня все еще трясет, а телефон теперь кажется опасным, словно он дверь, через которую может пробраться зло. Выключаю его и приказываю себе успокоиться, перестать думать глупости. Наверняка просто ребенок решил побаловаться.

Открываю ноутбук, чтобы продолжить работу, и вижу, что Каин в сети. Желание поговорить с ним едва не пересиливает мое решение перестать вести себя как идиотка. Но крик еще свеж в памяти, и я никак не могу отделаться от чувства, что кричала Кэролайн.

Включаю телефон и звоню Мэриголд. Слезы текут еще до того, как я здороваюсь.

– Фредди, что случилось?

Всхлипывая, я рассказываю что-то про крики и телефоны.

– Я сейчас приеду, – тут же говорит она. – Через пятнадцать минут.

– Нет… не надо… Я просто…

– Пятнадцать минут. – Она кладет трубку.

Смутившись, я смотрю на телефон. Мне стыдно, что я чувствую облегчение. Это был обычный розыгрыш… но крик звучал так знакомо, и меня это нервирует.

Ставлю кофейник и прибираюсь в квартире, пока швейцар не сообщает, что Мэриголд приехала. Прошу пригласить ее наверх. Едва я открываю дверь, Мэриголд меня обнимает.

– Господи, Фредди, ты в порядке?

– В порядке, Мэриголд. Думаю, что выпила слишком много кофе… Я от него глупая и дерганая.

Несмотря на это, я наливаю нам обеим по кружке горького напитка, и мы садимся за столик на кухне.

Я рассказываю о звонке, о крике:

– Не знаю почему, Мэриголд, но часть меня уверена, что кричала Кэролайн.

– Ох, неудивительно, что ты перепугалась, бедняжка. Случившееся и так ужасно, а тут еще духи, оказывается, научились пользоваться телефонами.

Я смотрю пустым взглядом на ее красивое лицо, нахмуренное от волнения и сочувствия, и вдруг хихикаю. Один смешок быстро перерастает в лавину беспомощного смеха, хотя ничего забавного в ситуации нет. Мэриголд разглядывает меня с любопытством, а потом тоже смеется, и вот мы уже хохочем как дети без остановки, не понимая причины.

Наконец я успокаиваюсь. Лицо и бока болят.

– Спасибо, – говорю я. – Помогло.

– Жаль, я не специально. – Она доливает нам кофе. – Наверняка звонил какой-то сопляк, который наслушался новостей и теперь набирает случайные номера.

Я выдыхаю:

– Звучало точно так же, Мэриголд.

– Все крики звучат одинаково.

Я качаю головой. И рассказываю о сестре:

– Она была на два года младше меня. Дома мы были лучшими подругами; в школе делали вид, что друг друга не знаем. Она умерла, когда ей было одиннадцать.

– Ох, Фредди, мне очень жаль.

– Мы были на школьной экскурсии в Голубых горах. Вся младшая школа… то есть триста детей. Нас разделили по годам, мы ехали на разных автобусах, и мы с Джерри держались каждая своих друзей. Я не знала, где она, пока она не упала. – Я с трудом сглатываю, пытаясь вспомнить, рассказывала ли когда-нибудь о случившемся. Если и рассказывала, то не помню. – На смотровой площадке был расшатанный поручень, видимо, Джерри на него облокотилась для фотографии, и он не выдержал. Суть в чем, Мэриголд: едва я услышала крик, я знала, что кричит именно она. Я узнала ее голос. И поняла, что это был настоящий крик… не шутка и не розыгрыш.

Мэриголд ставит кружку на стол и берет меня за руку:

– Господи, как ужасно, Фредди. Совершенно ужасно. Но это была твоя сестра. Ты наверняка сотни раз слышала, как она кричит или визжит. Но ты никогда не встречала Кэролайн Полфри.

– Крик был точно такой же, как в библиотеке.

– Ты уверена, что помнишь его?

– Как я могла забыть?

Мэриголд покусывает ноготь мизинца.

– Дай мне свой телефон, – говорит она.

– Зачем? – Я включаю его и передаю ей.

– Потому что звонивший тебе маленький монстр мог забыть выключить распознавание номера. Или – еще лучше – звонил с телефона мамочки, тогда мы перезвоним и расскажем бедной женщине, чем занимается ее проклятое чадо.

Она открывает историю звонков:

– Тебе кто-нибудь еще звонил?

– Не-а.

Она хмурится:

– Во сколько, говоришь, тебе позвонили?

– Где-то час назад.

– Ничего не понимаю.

– Что такое?

Она показывает мне телефон:

– Это последний принятый звонок… Как раз час назад.

Звонящий определился по имени. Каин.

Я отшатываюсь назад.

– Ты уверена, что не разговаривала с ним?

– Разговаривала. – Я забираю телефон и смотрю на список звонков. – Он позвонил онлайн – по ноутбуку. Потому что потерял свой телефон. Хотел узнать, не оставил ли его у меня.

Мэриголд моргает, переваривая сказанное:

– Получается, кто-то нашел его телефон и позвонил тебе?

– Получается так.

– И покричал?

Я киваю.

– Ну, может, все не так странно. Какой-то сопляк подобрал его телефон и решил обзвонить номера, занесенные в телефонную книгу… или последний звонивший номер. – Мэриголд показывает, что в истории записаны несколько звонков Каину.

Я объясняю, что хотела поблагодарить его за корзинку с продуктами. Объяснение получается несколько запутанным, а я осознаю, что покраснела.

– Ага… – Свои мысли на тему Мэриголд не озвучивает. – Можем позвонить по этому номеру – может, воришка возьмет трубку.

– Он – или она – до этого не поднимал… и предполагаю, что вместо моего номера отобразится мое имя.

– Да, но, может, кто-нибудь услышит звонок… никогда не знаешь.

Я пожимаю плечами:

– Ладно, почему бы не попробовать.

Мэриголд включает громкую связь и, положив телефон на стол между нами, набирает номер.

На том конце берут трубку.

Я перестаю дышать.

Тишина.

– Ладно, чертов ты ворюга. Мы все знаем. Полиция отследила телефон по GPS, который ты украл, так что лучше тебе во всем признаться…

Треск, затем голос. Мой голос. Мое сообщение Каину, в котором благодарила его за продукты. Я была права – оно слишком эмоциональное. Затем связь прерывается.

Мы с Мэриголд смотрим друг на друга, не говоря ни слова.

– Что же, это было жутко, – наконец говорит она.

– Я ужасно хотела есть, когда получила корзинку, – объясняю я. – Наверное, слишком воодушевилась при виде еды.

– Я про то, что наш сопляк проиграл сообщение, а не о том, что ты сказала.

– А… да. Жутко. – Я делаю вдох и поднимаюсь, собираясь сходить за ноутбуком. – Нужно сообщить Каину, что у кого-то есть доступ к его телефону и списку контактов. Очевидно, что телефон не защищен паролем.

Мэриголд хмурится:

– Очень неосторожно с его стороны.

Сидя плечом к плечу, чтобы Каин мог видеть нас обеих, мы звоним ему на ноутбуке. Каин появляется на экране лохматый и без рубашки. Он щурится в экран и проверяет время, а я осознаю, что сейчас уже за полночь.

– Фредди… и Мэриголд! – Он зевает. – Что такое?

Я рассказываю, что случилось.

Он наклоняется ближе к камере:

– Кто-то использовал мой телефон?

– Ты сам сказал, что потерял его… должно быть, его нашли.

– Ты в порядке?

– Да, в порядке. – Я бросаю взгляд на Мэриголд, надеясь, что она не расскажет, как сильно я переживала.

Мэриголд не упоминает мои слезы:

– Понимаешь, Каин, твой телефон не был защищен паролем, поэтому вор получил доступ к твоим контактам…

– Подожди, мой телефон защищен распознаванием лица.

– С паролем или без? – спрашивает Мэриголд.

– Без – нет смысла использовать и то и другое…

– Распознавание лица можно обмануть фотографией. – Мэриголд осуждающе качает головой. – Оно не очень надежно.

– Получается, у вора есть доступ не только к моему телефону, но и к моей фотографии, да еще и свежей? Круг подозреваемых сужается до моей матери.

– Это не смешно, Каин. Ворюга с помощью твоего телефона преследует Фредди! Откуда мы знаем: может, это тот же человек, что убил Кэролайн.

– Эй! – Я пытаюсь охладить Мэриголд. – Я, конечно, испугалась, но никто меня не преследует…

– Ты испугалась? – Теперь Каин выглядит более проснувшимся. – Конечно испугалась. Боже, прости. Я сейчас приеду – дай мне минутку одеться.

– Не надо приезжать, – говорю я, смутившись. – Я немного запаниковала, но теперь я в порядке.

– Да, к тому же с ней я, – добавляет Мэриголд. – Мы просто подумали, что ты должен знать, чем занимается твой телефон.

Каин трет глаза ладонями:

– Давайте я вас обеих свожу утром на завтрак? В качестве извинения за хулиганство моего устройства? Разберемся со всем за блинчиками.

Мэриголд ждет, что отвечу я.

Я пожимаю плечами:

– Давай.

Я сооружаю постель для Мэриголд на диване – она догадалась прихватить сумку с вещами.

– Спасибо. – Проверяю, что ей достаточно одеял. – Извини, что вытащила тебя из дома из-за такой глупости…

– Не переживай, Фредди. – Она взбивает подушку. – И к сведению: твоя реакция совершенно адекватная. Все это странно и немного жутко. И если мы найдем нашего маленького монстра, укравшего телефон Каина, то хорошенько его отшлепаем.

* * *

Моя дорогая Ханна.

Буду короток.

Мы обычно говорим «мобильник». Американцы любят точность. А еще «дурацкие звонки». «Неприятные звонки» вполне понятный термин, главное, чтобы его не употребляли американские персонажи.

Размышляю, не должен ли кто-нибудь отметить, что о потере телефона Каину верят на слово… или такой комментарий слишком рано намекнет читателю на убийцу? Можно дать читателю достаточно информации, а можно разболтать весь финал – это тонкая грань.

 

Забыл упомянуть в прошлом письме: ехал в метро и видел не одного, а целых трех человек, которые читали твою книгу. В метро! Фото прилагаю.

А теперь возвращайся к роману! Мне нужна следующая глава, и как можно скорее!

С нетерпением, твой

Лео

Глава восьмая

Мэриголд настаивает, чтобы мы позвонили Уиту и рассказали ему о встрече за завтраком.

– Он может обидеться, если подумает, что его не пригласили, – говорит она.

Я в этом сомневаюсь, но, подозревая, что между Уитом и Мэриголд что-то происходит, даже если они сами об этом еще не знают, с ней не спорю.

– Не отвечает, – говорит она через минуту.

Я слышу нотки разочарования и чувствую гордость, ведь я заметила их взаимное влечение еще при знакомстве в библиотеке. Девушка с Фрейдом и Героический Подбородок.

– Можешь скинуть ему сообщение, когда Каин сообщит, куда мы пойдем.

С Каином мы встречаемся в фойе. Он разговаривает с Вайнбаум и Джексон – вернее, они его допрашивают. Коварные престарелые подружки сообразили, кто прислал корзинку, и теперь выпытывают у него информацию о йогурте. Когда наше появление прерывает их беседу, я почти слышу мысли Каина: «слава богу». Представляю его и Мэриголд соседкам. Подружки интересуются моим здоровьем, помог ли мне йогурт. Проще заверить их, что помог, и смыться.

Покидая дом, Каин шепчет извинения:

– Я не думал, что йогурт окажется предметом споров.

Я смеюсь:

– Это даже неплохо. Раньше они со мной не разговаривали, а теперь так переживают о моем здоровье, будто мы старые друзья. Чувствую себя как дома.

Каин ведет нас в блинную на Бойлстон-стрит. Она оформлена под французское кафе: круглые столы со скатертями в красно-белую клетку, свечи в винных бутылках, на обоях рисунок Эйфелевой башни. Посетители тоже кажутся элементами декора. Похоже, сюда спокойно можно приходить в беретах и не выглядеть при этом смешно. Наоборот, мне кажется, что это мы трое одеты не по дресс-коду. Мы заказываем еду, а Мэриголд пишет Уиту.

Я передаю свой телефон Каину, чтобы он мог посмотреть на историю звонков, пока мы обсуждаем произошедшее.

– У тебя непрочитанные сообщения, – говорит он.

Я не знала. Со вчерашнего вечера мне не хотелось даже трогать телефон.

Каин хмурится:

– Они с моего номера.

Я забираю телефон. Сообщений два. Я едва сдерживаю порыв вернуть телефон Каину и попросить его их открыть – все-таки я решила не вести себя как перепуганная дамочка. Нажимаю на первое сообщение, и открывается фотография. Я смотрю на нее, пытаясь понять, что изображено на маленьком экране. Фотография темная, зернистая, сделанная в полумраке. Дверь с медным молотком в центре – на нем, кажется, грифон. Во втором сообщении тоже фотография – еще одна дверь. Только эту я узнаю мгновенно. Это дверь моей квартиры на площади Кэррингтон. Я роняю телефон.

– Фредди? – зовет меня Мэриголд. – Что случилось?

Каин поднимает телефон и смотрит в экран.

– Двери? – Он передает телефон Мэриголд.

– Вторая моя, – говорю я, стараясь не нервничать. – Первую не узнаю.

– Я узнаю. – Мэриголд увеличивает изображение. – Этот молоток… Это дверь Уита… в доме его родителей.

– Ты была у его родителей? – удивляюсь я.

– Уверена? – Каин жестом просит принести счет, хотя еду еще не приготовили.

Мэриголд кивает, поднимаясь.

– Вы куда? – спрашиваю я, так и не успокоившись.

– Думаю, надо отнести фотографии в полицию, – отвечает Каин. – Мэриголд, позвони Уиту еще раз.

Мэриголд уже набирает его номер. Мы с Каином ждем.

– Алло… Уит? Слава богу! Мы пытались до тебя…

Ее глаза округляются.

– О господи! – запинаясь, восклицает она. – Нет… мы скоро будем. – Она отвечает на еще не заданный вопрос: – Уит в Массачусетской больнице.

– Что случилось?

Мэриголд качает головой:

– Я не знаю… но… – Она смотрит на мой телефон, словно тот одержим злым духом.

– Может, ему удаляют вросший ноготь, – ровно говорит Каин. – Давайте без паники узнаем, что произошло.

– А полиция? – спрашиваю я.

– Сначала проведаем Уита.

Машина Каина – старый черный джип – припаркована чуть ниже по улице. На заднем сиденье валяются кучи коробок и бумаг; Каин сдвигает их в сторону, освобождая место для Мэриголд. Она необычно молчалива.

– Вчера ночью он был у твоей квартиры, – наконец говорит она, пока Каин ведет машину через Бэк-Бей. – Из-за него Уит попал в больницу.

– Мы этого еще не знаем наверняка, – предупреждает Каин, хотя нам уже все понятно.

Я оборачиваюсь посмотреть на Мэриголд:

– Уит же с тобой разговаривал? Как он по голосу?

Мэриголд на секунду прикрывает глаза:

– Слегка не в себе.

Каин бросает на меня взгляд:

– Может, от болеутоляющих.

Меня передергивает.

На ресепшен нас направляют в нужную палату. В коридоре уже с десяток людей. В основном студентки, успокаивают друг друга. Полицейские в штатском задают вопросы. Я узнаю детектива, занимающуюся делом Кэролайн Полфри, – ее показывали в новостях. Мэриголд берет меня за руку. Я понимаю. Все серьезно. У двери в палату стоит полицейский в форме, проверяет, кто заходит и выходит. Нас спрашивают, кто мы. Каин объясняет, что мы друзья Уита Меттерса и пришли его проведать.

С нами знакомится мать Уита, Джин Меттерс. Очень худая, очень красивая женщина, на вид ей не больше тридцати пяти. Она разговаривает вежливо, но, по существу, при этом ни ее верхняя губа, ни брови не двигаются.

– Боюсь, Уит сейчас не может развлекать гостей.

– Что с ним случилось? – выпаливает Мэриголд.

Джин смотрит на нее холодными глазами:

– Полиция как раз пытается разобраться.

Мужчина кладет руку ей на плечо. Он высокий, седой, с ярко-голубыми глазами.

– Пусти их, Джин. Ему нужен перерыв. – Он смотрит через плечо на открытую дверь. – Все-таки Уит их пригласил.

– Уит пригласил, похоже, половину кампуса, – отвечает Джин, с раздражением глядя на обеспокоенных студентов, держащихся за руки в зале ожидания. – Какой недоумок вернул ему телефон?

Они спорят еще некоторое время, но наконец мужчина – как я предполагаю, отец Уита и тот самый упомянутый недоумок – уговаривает ее сходить с ним в кафетерий.

– Тут по меньшей мере пять полицейских, Джин. Он в абсолютной безопасности.

Так что нас пропускают в палату к Уиту. К нему подключены разнообразные мониторы и капельница; у него самого темные круги под глазами, но в остальном он выглядит нормально. Улыбается при виде нас.

– Привет…

– Боже правый! – Мэриголд больше не может сдерживаться. – Что, черт возьми, случилось?

– Кажется, меня ограбили.

– В смысле – кажется?

– Он забрал мой телефон, но оставил кошелек… но может, кто-то еще подошел…

– Кто?..

– Без понятия. Он ударил меня ножом, и я, кажется, отключился. Даже лица не увидел.

– Он ударил тебя ножом? Ты в порядке? Ты мог умереть! – Мэриголд говорит – вернее, кричит – за всех нас. Со слезами на глазах она хватает Уита за руку.

– Мэриголд, успокойся. Я ничего не помню; мне рассказали, когда я отошел от наркоза пару часов назад. Наверное, наркоман какой-то.

– В Бэк-Бей? – скептически уточняет Каин.

– У нас есть наркоманы, – протестует Уит. Нахмурившись, он смотрит на Каина: – Откуда ты знаешь, что я был в Бэк-Бей? Мама, что ли.

Каин рассказывает ему о звонках и показывает фотографии на моем телефоне.

Морщась и тихо ругаясь, Уит приподнимается:

– Во сколько прислали фотку с дверью моих предков?

Каин проверяет сообщение:

– Вчера вечером в двадцать минут одиннадцатого.

– Я вышел где-то в половину. Даже блок не прошел.

– Ты не видел…

– Вообще ничего. – Уит хмурится. – Да я и не помню.

– Нужно рассказать полиции. – Я бросаю взгляд на людей в коридоре. – Уит, почему здесь детектив, которая занимается делом Кэролайн Полфри?

– На маловероятный случай, что это связано… Кто-то охотится на студентов Гарварда, в таком духе. – Уит смотрит Каину в глаза. – Дружище, уверен, что хочешь ей рассказывать? Все-таки твой телефон.

– Они могут воспользоваться этим фактом и отследить его.

Уит кивает, жмет на кнопку вызова медсестры и просит вошедшую девушку привести детектива Келли.

Келли на вид от тридцати пяти до пятидесяти, для женщины она довольно высокая и широкоплечая. У нее суровые черты лица, идеальный макияж, а светлые волосы убраны в гладкий пучок. Ее улыбка больше похожа на рефлекс, чем на искреннюю эмоцию.

– Ты хотел меня видеть, Уит. Что-то вспомнил?

Уит представляет нас:

– Я встретил этих ребят в день, когда умерла Кэролайн. Мы все сидели в читальном зале, когда она закричала.

Келли кивает каждому из нас. Мгновение неловкой тишины, потом Мэриголд выпаливает:

– Мы думаем, что убийца нашел телефон Каина.

Мы объясняем ситуацию.

Келли слушает с нейтральным выражением лица. Я передаю ей разблокированный телефон, чтобы она могла посмотреть на фотографии.

– Мистер Маклеод, вы сообщили о пропаже телефона оператору связи?

Каин качает головой:

– До вчерашнего вечера я еще надеялся его найти.

– Понятно. – Она поворачивается ко мне: – Вы сказали, что крик по телефону звучал так же, как Кэролайн Полфри.

Теперь я не знаю. Включив логику и оглядываясь назад, я понимаю, что моя уверенность ни на чем не основана.

– Да… В смысле это был крик. Напомнил мне о крике в библиотеке, но, может, они не связаны.

– Тем не менее он перепугал вас настолько, что вы позвонили в полицию и мисс Анастас?

– Все так.

– Откуда вы знали, что звонит не мистер Маклеод?

– Потому что он рассказал мне, что потерял телефон… мы до этого созванивались через Интернет.

– Как раз перед тем, как вы приняли звонок с его телефона?

– Да. – Я с тревогой смотрю на Каина. Куда ведут эти вопросы?

Детектив поворачивается к Мэриголд:

– Как вы поняли, что на фотографии дверь мистера Меттерса? Вы были у него дома?

Мэриголд краснеет. Уит смотрит на нее с любопытством.

– Нет… внутри не была, – говорит она. – Я забегала однажды, но стучать не стала.

– Почему?

– Почему не стучала? Или почему забегала?

– И то, и другое.

Я почти вижу, как у Мэриголд внутри все сжимается. Хочу ей помочь, но не знаю как.

– Я передумала. Хотела проверить, что Уит… Не помню точно. Короче, я передумала… а потом заметила молоток. И узнала его на фото…

У Мэриголд покраснели даже уши. Я бросаю взгляд на Келли. Интересно, ей приятно издеваться над Мэриголд?

Уит вклинивается в разговор:

– Я все говорю матери, что из-за этого дурацкого молотка наш дом выглядит как замок Дракулы. Я бы тоже сбежал подобру-поздорову.

Мэриголд все еще боится на него смотреть, но мне хочется обнять Уита за этот комментарий. К сожалению, в присутствии Келли этого сделать не получится.

– Нам нужно будет взять показания у каждого из вас, – осторожно говорит детектив, разглядывая нас по-ястребиному. – И нам придется забрать ваш телефон, мисс Кинкейд.

Я киваю:

– Конечно.

– Кто-нибудь из офицеров запишет ваши показания и остальные детали.

Когда детектив выходит из палаты, Уит косит глаза.

– Как твое самочувствие, Уит? – прерываю я молчание, оставшееся после визита Келли.

– Устал, да и рана болит немного, – признается он, – но в целом неплохо, учитывая обстоятельства. Через пару дней отпустят домой. – Он ерзает на кровати, сжимая зубы. – Правда, мать под предлогом произошедшего добивается для меня всяких поблажек в универе, так что завалить экзамены станет сложнее.

Каин усмехается:

– Придется сдавать.

– Только через мой труп. – Повисает тревожная тишина, и Уит морщит нос. – Плохая шутка?

– Может, тебе чего-нибудь принести? – спрашиваю я. Мэриголд все еще не способна говорить.

Уит смотрит на нее:

– Пончики. Мэриголд знает, какие я люблю.

– Из того местечка у площади Копли? – Мэриголд наконец справляется со смущением. – Не вопрос, я куплю.

– Думаете, это правда связано с убийством Кэролайн Полфри? – вдруг спрашивает Каин.

– Должно быть. – Я думаю о крике.

Уит пожимает плечами:

– Наверняка после новостей о случившемся в библиотеке куча всяких сопляков звонят по случайным номерам и кричат в трубку.

– Да, только эти сопляки ударили тебя ножом.

– Я не забыл, – мрачно сообщает он. – Но я не знаю, связан ли напавший на меня сукин сын с Кэролайн. Все-таки уровень преступности растет…

– Может, и правда кто-то нападает на студентов, – осторожно предполагает Каин.

– Кто-то, укравший у тебя телефон, – резко добавляет Уит.

Каин поднимает бровь.

Уит стонет:

– Прости… это все морфин виноват.

– Нам пора. – Я дотрагиваюсь до руки Уита. – Тебе надо отдыхать, к тому же остальные твои друзья тоже хотят тебя увидеть. А нам надо купить пончиков.

Его глаза темнеют.

– А как же показания?

– Дадим их на выходе.

– Вы же вернетесь, да? – затревожился Уит.

– Хочешь, чтобы мы остались? – спрашивает Мэриголд.

Уит слабо улыбается:

– Не… Я не умираю, и меня защищает бостонская полиция… не говоря уже о маме. Но вы же зайдете завтра?

– Непременно.

– А пончики не забудете?

Каин пожимает ему руку. Несмотря на обстоятельства, хватка Уита кажется сильной.

– Купим утром, прямо из печки.

* * *

Дорогая Ханна.

У вас тянется лето, а у нас – ледниковый период, который выдает себя за зиму. Знаю, ты представляешь идиллические картинки – детишки играются в снегу, но на самом деле такая погода лишь прибавляет забот. Грести лопатой, ходить с осторожностью, снимать и надевать свитера и куртки каждый раз, когда нужно куда-то пойти. Все это отнимает целые часы. Свеженький снег, конечно, красивый, но через пару дней он превращается в неприятную слякоть. Я скучаю по зеленому цвету. Наверное, австралийцам нас не понять. Представь: зеленого нет нигде.

Хотя должен признать, что наш климат лучше всего мотивирует писателя работать. Проще сесть за роман, чем напяливать на себя четыре слоя одежды и идти разгребать подъезд к дому, чтобы можно было куда-нибудь выехать. Я прислушался к твоему совету и начал кое-что новое. Вдохновившись методом Каина Маклеода, я создал свою комнату в полицейском участке. Признаю, что это весело. Не уверен, поспособствует ли созданию романа, но видеть свои идеи в трехмерном пространстве доставляет мне удовольствие. Возможно, я слегка переборщил с нитками… Соединил ими каждого персонажа и каждую сюжетную точку; в результате получилось нечто похожее на реакцию ядерного деления. Конечно, все друг с другом связано… но я пришел к выводу, что не обязательно связано нитями. Теперь красную пряжу я использую более бережно.

Вчера ночью на Масс-авеню произошло убийство. В газетах его едва упомянули, так что удивлюсь, если вы о нем слышали. Я как раз возвращался из библиотеки и проходил мимо. Подумал, что тебе будет полезно посмотреть на место преступления, чтобы ты могла описать детали: кордоны, полицейские ленты, как выглядит фургон коронера – в таком духе. Я сделал несколько фотографий, прикрепляю. Тело к тому моменту уже убрали, так что не бойся, что увидишь покойника… хотя, наверное, на него посмотреть тоже было бы полезно. Вы, авторы детективов, практикуете темное и жестокое, но такое притягательное искусство.

Еще мне пришло в голову, что Каину нужен сообщник – знаю, знаю, ты еще не решила, он это или нет, но на роль серийного убийцы Каин мой любимый кандидат. К сожалению, когда кричала Кэролайн Полфри, он сидел напротив Фредди, так что это придется объяснить. Возможно, настало время узнать о нем побольше, ведь пока нам известно только то, что он красивый и несколько недель проторчал на улицах в подростковом возрасте. Прошу, прости, если я перехожу границу… Конечно же, это твоя книга. Пожалуйста, отнесись к написанному как к энтузиазму вовлеченного фаната.

К менее важным новостям: я получил письмо от Александры. Она пишет, что ей понравилось читать мой опус, но она должна с сожалением сообщить, что не может предложить сотрудничество. Не уверен, что она действительно сожалеет, но так уж она написала. Реальность же, конечно, такова, что я белый гетеросексуальный мужчина, который не может предложить никакой диверсификации для того, чтобы сгладить модную нынче коллективную вину, висящую над издательским миром. Я понимаю, что популярная корректность требует, чтобы такие, как я, были лишены привилегий в качестве компенсации за все те годы, когда мы получали слишком многое. Я лишь жалею, что мне не дали шанса ими насладиться. Короче говоря, она сказала нет. Вот так.

Твой

Лео