Светлана Иванова
Жизневорот
кончиков пальцев онемения зябкого,
диафрагмы, скрученной в жгут: дыхание – стоп!
В режим "оффлайн" переключения разума,
как с гребня девятого вала вниз головой
полёта души мыльным шариком радужным
просто так, случайно встретиться взглядом с тобой.
Лоботомия
Забыть. Не слышать. Не звонить.
Глазами не пересекаться
при встрече.
Голову вскружить
другим.
Без памяти влюбляться
Напропалую
и взахлёб
пить чувства,
окунать в искусы
по локоть руки.
Счастья мёд
глотать, не ощущая вкуса.
Рассудка лёд колоть в бокал
души текилы с красным перцем
до занавешенных зеркал,
до точки в послесловье сердца.
Недомолвки
Полу-явь, полу-сон,
полу-мгла, полу-свет,
полу-вскрик, полу-стон,
то ли "да", то ли "нет".
Полу-страсть, полу-пыл,
полу-дурь, полу-блажь,
полу-твердь, полу-пыль,
полу-честь, полу-фальш.
Полу-свет, полу-тень,
полу-сушь, полу-дождь,
полу-ночь, полу-день.
Может, замуж возьмешь?
Мелодия на лезвии любви
Тихо, на кончиках пальцев босых ног,
кошкой, охотящейся на воробья,
боясь спугнуть мелодию ночных нот
на лезвии чувств балансирую я.
Сердце, соскальзывая по острию,
рубиново-красно замрёт в боль.
Кровь, душу порвав в бинты, остановлю
и снова на бритвы край, рискуя – вдоль!
Резонирует нерв обнажённый. Звук
слухового диапазона за грань.
Аккорды любви подбираю на слух…
Композитором снов и желаний стань!
Демисезонная любовь
Зимой тепло семейного камина
и норковой стабильности манто
необходимость в чувствах притупило.
Что за любовь? Да полноте! Фантом!
Растягивает эластичной ленью
сознанье, сарафан и макияж
жар лета. Млея, наслаждаться тенью
семьи приятно. Что любовь? Мираж!
Истрёпанным, слегка побитым молью
пальтишком куцым в старой кладовой,
моей демисезонною любовью
пылится и ветшает образ твой…
На пепелище любви
Отбезумствует лето.
Надену забытую голову,
в свод законов и правил
уложу аккуратно мечты.
Затеряется где-то
среди прагматичного холода
Угольком непотухшим
в пепле памяти жаркое "ты"
Не занозою в сердце остался,
не болью, не раной, не ссадинкой,
Не тоскою в душе, не горой -
лёгким пёрышком. Быль
вспоминаться всегда
будет ярким и красочным праздником
Мне, смиренно сложившей
обожжённые крылья любви.
Рисунок на память
Я любовь обозначу
карандашным нечётким наброском
И расчётливо спрячу -
а вдруг ты счастливый билет?-
Как закладку на память
чёрно-белой изящной полоской.
Был же, что уж лукавить,
в общем не неудачный сюжет.
На безрыбье любовном
через годы рисунок неброский
в уголочке укромном
вдруг, нечаянно вспомнив, найду.
Пыль смахну – пригодился.
И даже почти не истёрся.
Чтоб подольше хранился,
я по контуру чёрным пером обведу.
Хороводы
Хоровод метель да вьюга
водят за моим окном.
Так и мы вокруг друг друга -
разговоры ни о чём -
ходим, бродим, хороводим,
вместе тошно, врозь – никак.
Близко – но не рядом вроде,
ты не друг мне и не враг.
Не дойдем никак до точки,
с каждым кругом все больней.
Я держу за ручку дочку,
ты – жену и сыновей.
Город спит
Город спит. Туман. Рассветный час
делят дворники, таксисты и коты.
Попадая с ветром в резонанс,
Мсту баюкают висячие мосты.
Город спит. За окнами домов,
веки-занавески опустив,
дремлет запах сорванных цветов,
спит бокал, шампанское пролив.
Город спит. Уснул ночной скандал
(знает: утро вечера мудрей).
Спор утих и, опустив глаза,
Ссору провожает до дверей.
Город спит. Рассыпанная соль
серебрит усталый мудрый стол.
Спит души нечаянная боль:
лучший лекарь ран сердечных – сон.
Поворачиваясь, стрелочки часов
управляя занавесом дня,
отопрут будильников засов,
город просыпается. И я.
Дорога в Печоры
Кутает зной
в сон,
пылью дорОг
вдох.
Колоколов
стон.
Лужицы блеск
– рай,
Хлопковым шАром -
мозг,
Счастье – к губам
чай.
Крепость -
кольцо рук,
отдых душЕ -
путь,
жизни тотем -
руль.
В социальных сетях
Я, как часть социального общего сущего,
безусловное право имею на сеть.
И на пинг в бесконечное светлое будущее
претендую такое же право иметь!
Знать с какого айпишника тайно-заоблачно
юзер в нимбе в судьбу мою сыщет коннект
мне не важно. Достаточно малого: напрочно
в личный статус пусть впишет счастливый сюжет!
Ветшает храм Зимы…
Ветшает храм Зимы. Слой штукатурки
счищает, не жалея, Солнца шпатель.
Из-под рисунков девочки Снегурки
являет лик Весна, как Богоматерь.
Подснежник первый, робкий и невинный,
слегка нарушив девственность земную,
проклюнулся, раскрыл глаза наивно
и осветил лазурью глушь лесную.
Берёзы мироточат соком пьяным,
затеплит Солнце в ручейке лампадку.
Весна идёт – прекрасна, без изъяна
и причащает жизнь любви загадкой.