Светлана Николаевна Куксина
Огненный пупырух
Потом понес мусор к мусорным бакам, увидел чей-то пакет, брошенный мимо, поднял его и опустил в бак. Подумал мимоходом, что раньше не обращал внимания на такие мелочи. Ещё вчера ему бы и в голову не пришло убирать чужой мусор.
Вечер наступил приятный, теплый, и Аркадий поймал себя на мысли, что идти домой в свою персональную одиночную камеру ему совсем не хочется.
Он присел на лавочку у подъезда, чего не делал никогда в жизни. Сидеть на лавочке – привычка старух. Сидел, смотрел, как еле шевелятся листочки на молодой березке.
Интересно, кто ее посадил, когда и зачем? Приятно сидеть под деревцем и слушать шепот листьев. Спасибо тому, кто посадил и выходил это деревце.
Дверь подъезда тихонько скрипнула, к лавочке подошла старуха Марковна со второго этажа, присела рядом с Аркадием и сказала, ни к кому не обращаясь:
– Муж мой, Иван Пантелеевич, березку эту посадил, царствие ему небесное. Ушел вот раньше меня, а я сяду под березку и вспоминаю… вспоминаю… Хороший был человек… Спасибо ему…
– Да, спасибо, – эхом отозвался Аркадий. – Березка красивая. Двор с деревьями и цветами уютнее закатанного в асфальт.
– Это уж как водится, – отозвалась и Марковна. – Живое к живому тянется. А что асфальт? Ездить, конечно, удобнее, а вот ходить… только ноги сбивать…
– День жаркий отстоял, а вечер приятный. – Аркадий даже не удивился, что он продолжает говорить. Сел на лавочку – не молчи, если собеседник появился.
– Приятный, – согласилась с ним Марковна. – Шуметь ходил?
– Куда? – не сразу понял Аркадий.
– Зинаида всех оповестила про митинг какой-то, только я не пошла: ноги болят да и не интересна мне политика эта вся.
– А-а-а… – протянул Аркадий, вспоминая. – Зашел ненадолго, посмотрел. Мне тоже не интересно.
– Ты молодой… Тебе еще все интересно.
– Не-е-е… Сейчас молодые хуже старых. Их только заработок интересует…
– Люди разные, сынок! Политики тоже ведь когда-то молодыми были, карьеру делала. И сейчас такие есть. Иные по головам идут, лишь бы на теплое местечко пристроиться, теплое да денежное.
– Да, люди разные…
Аркадий подумал внезапно, что ему эта простая мысль раньше и в голову не приходила, а ведь люди и в самом деле очень разные. От святых до подонков, а все людьми числятся…
– А у нас вот неприятность: дворник уволился, – вздохнула Марковна. – Теперь в грязи будем жить. Брезгуют люди такой работой. И работа не ах и зарплата маленькая.
– А я в отпуске сейчас, – неизвестно зачем сообщил вдруг Аркадий своей случайной собеседнице.– И у меня зарплата маленькая…
– Так ты нас выручи, сынок, – оживилась старуха. – Подработай в отпуске, пока там кого найдут… А уж мы как тебе благодарны будем!.. Сходи в жилконтору. Они ж в соседнем доме допоздна сидят. Тут идти-то всего ничего…
– А и схожу, – решительно встал со скамейки Аркадий. – Дома скучно сидеть.
В конторе его встретили с распростертыми объятиями. Дородная тетка говорила густым басом:
– Студент наш работал, пока учебу не закончил. Хорошо работал. Ты, что ль, тоже студент?
– Что-то я его не помню, – пробормотал Аркадий смущенно. Ему и в голову не приходило, что их двор кто-то убирает.
– Так он двор убирал ранёхонько, пока все спят. Ему ж учиться надо было. Ты тоже так будешь?
– Я лучше вечером… – начал Аркадий, но спохватился, – нет, лучше утром.
– Правильно, – одобрила его решение конторская тетка. – Садись, пиши заявление, трудовую давай, паспорт…
– Ой, а я без всего… – растерялся Аркадий, – я думал…
– Нечего тут думать. Заявление пиши, адрес указывай. Потом домой беги, неси документы. Понравится тебе у нас, не сомневайся. У нас народ добрый, неконфликтный. Премии, опять же, бывают.. к праздникам там… к отпуску… да и так…
Удивляясь и не веря самому себе, Аркадий принес документы и с завтрашнего дня должен был приступить к новой для себя работе.
Странный такой день сегодня…
Аркадий стоял у окна, но не видел ни двора, ни его окрестностей. Стены квартиры словно растворились в воздухе, Аркадий исследовал глубины собственного «я» и поражался сделанным открытиям.
Душа его парила в бескрайних космических пространствах, и он понимал, что до тридцати лет не жил, а дремал; понимал, что сейчас, в данный момент, до него наконец дошло, что такое жизнь человеческая во всех ее проявлениях.
Пусть у него будут взлеты и падения, радости и неудачи, но отныне он не будет напоминать себе моллюска в раковине…
Уже позже, когда вечер окончательно вступил в свои права, гуляя по парку с новой знакомой, Аркадий взял вдруг и признался:
– А я сегодня устроился на работу дворником… Чтоб отпуск раем не казался…
Он рассмеялся, превращая свои слова в шутку, но Александра осталась серьезной:
– А я по вечерам в школе полы мою, потому что днем учусь, а деньги нужны.
– На кого учишься?
– На архитектора. Это так здорово! Проектировать новые здания, менять облик города… А ты чем занимаешься?
– Да вот, подсобником был до сегодняшнего дня, а теперь специально дворником устроился, пойду с сентября на прораба учиться. Стройка – это тоже интересно.
Аркадий сам не ожидал от себя таких слов, но, произнеся их, свято уверовал, что так и будет.
– Здорово! – обрадовалась Александра. – У нас с тобой даже интересы совпадают!
И они с азартом принялись обсуждать, что бы им хотелось поменять в родном городе, чтобы жить в нем стало комфортнее и чтобы исчезли наконец с его улиц кособокие бараки – этакое позорище… Несмотря на то, что Аркадий был старше девушки на восемь лет, они прекрасно понимали друг друга.
Проводив Александру до дома, Аркадий долго гулял в одиночестве, потом сидел на лавочке у своего подъезда, смотрел на небо, усыпанное звездами, и думал о том, какой необыкновенный день жизни выпал на его долю.
Теперь он ни за что не вернется к диванной скуке, возьмет ещё один участок и станет работать на две ставки дворника, чтобы обеспечить себе пропитание на время учебы.
Он старался не думать о пришельцах с Сириуса, а если точнее, то с Сириуса – Три, потому что поверить в них было не просто трудно, а невозможно.
Жара и не такие фокусы с людьми выделывает, вот и с ним произошло что-то странное, но не будет он думать о странностях сегодняшнего дня. Он лучше подумает об Александре, милой Санечке, это намного приятнее… И о них обоих… Ведь они так молоды, у них вся жизнь впереди и, кто знает, возможно, долгое совместное и обязательно счастливое будущее…
А Сириус?!… Пусть себе так и светится звездочкой в небе…
На улице было тихо. Даже ветер умолк, не шелестел листьями деревьев и брошенными кем-то фантиками. Природа замерла, чтобы не потревожить мысли человека, который на глазах становился разумным…
Баба Зина возникла ниоткуда будто черт из табакерки.
– Я так и знала, что ты не спишь еще! – зачастила она в своей обычной манере, и Аркадий очнулся от дум. Вынырнул из своего космического далека. – Весь митинг честно отстояла! А ты сбежал. Я видела. Потом тыщу полученную ходила тратить. Даже тортик себе купила, вот! – похвасталась она так откровенно, что Аркадий улыбнулся. Ну как дитя, честное слово. – В больнице целая палата обдристалась. И чем их тока кормят?!
Аркадий не выдержал, расхохотался.
– Вот и мне смешно, – заявила баба Зина с апломбом. – Видишь, еда не качественная – не тяни в рот. Как маленькие, ей-богу! Вот у меня щенок был; пока несмышленыш – всякую гадость подбирал, а потом вырос – и всё! Разборчив стал в еде. А тут взрослые люди, а ума как у щенка глупого!
