Светлана Рут-Руж
Эрсидэль
Глава седьмая
Шло время.
Эрсидэль много времени уделяла изучению любимых предметов в школе-практикуме, попутно изобретала до сих пор неизвестные виды ремесел. Ее жизнь была интересной и наполненной. Перед сном она ходила на берег реки, широкой и бурной. Погода днем указывала на то, что будет над рекой туман. Они были частыми. Ей казалось, что вечерний туман ей больше нравился. Он выглядел густонасыщенным и плотным, а утренний туман ей казался каким-то ослабевшим, негустым.
День близился к своему завершению, она пришла на излюбленное место у реки. Там располагались две каменные плиты огромных размеров. Они имели закругленные края, вся поверхность их была в ямках разной величины, складывалось такое впечатление, что кто-то выдалбливал их с какой-то целью. Некоторые жители объясняли происхождение этих углублений продолжительными ливневыми дождями, другие объясняли их появление частым градом. Однако эти умозаключения невозможно было доказать.
Сегодня Эрсидэль вновь взяла с собой много ярких, небольших по величине деталей из разного материала. Она размещала их в ямки на плитах, создавая новые варианты придуманного увлечения. Иногда крупные брызги от волн попадали в ямки, некоторые детали приподнимались водой, приводились в движение и смещались, так у нее стихийным образом появлялось новое композиционное решение. За таким времяпрепровождением она не заметила, как на плите рядом с ней появился сине-дымчатый горностай. Подключившись к развлечению, он то носиком, то зубами на одной из плит из ямки в ямку перекладывал разложенные ею детали. Она внимательно следила за его действиями, он был активен и азартен, перекладывание деталей из ямки в ямку совершалось с невероятной скоростью. Когда горностай выложил свой вариант композиции, он перескочил на плиту, где Эрсидэль делала свою раскладку, и принял участие в расстановке деталей. Работа двоих была завершена. Горностай позволил себя погладить, затем он на огромной скорости нырнул в реку и вынырнул из нее с уловом, в его зубах билась рыба, он ее принес к ногам Эрсидэль.
– Ты меня вздумал кормить? Но я сыта, ты ешь сам. А может, ты демонстрируешь свое мастерство? Ты мне дал понять, что ты ловкий и умелый? Посмотри, какой туман над рекой, даже близлежащие предметы стали скрываться из виду, даже мелкие детали, из которых мы с тобой делали композиции, скрылись в тумане и их теперь не видно совсем, – сказала она шустрому зверьку.
Вдруг, в метрах двадцати от нее, в густом тумане стал неявно прорисовываться какой-то силуэт. Ей казалось, что кто-то стоял в тумане, подняв к небосводу руки. Несколько минут она сидела неподвижно, наблюдая за силуэтом в тумане.
– Здесь есть кто-нибудь, кроме меня? – спросила громко она.
Какая-то нечеткая тень мелькнула в тумане, а вскоре стала виднеться чья-то фигура. Она приближалась в ее сторону. Вскоре она увидела перед собой подростка, по виду он был младше ее на два-три года, лицо его было напряженное, в глазах читался испуг.
– Здравствуй, – поприветствовала она подростка.
– Здравствуй, – ответил он негромко.
– Меня зовут Эрсидэль, – представилась она.
– Я – Цокдра, – ответил приглушенным голосом он.
– Ты не из наших мест? Я не помню такое лицо, – спросила его она.
– Да, я, если честно, и не из этого царства, – отвечал Цокдра.
– Как интересно, я в других царствах на планете Окся не бывала. У нас это считается очень дорогостоящим удовольствием. Если кто-то хочет посетить другое царство, или другие планеты, то это можно сделать только после тщательного изучения вопроса, по которому существо отправляется туда, из каких источников есть деньги на поездку. Одним словом, это длительная процедура, согласие на поездку придется какое-то время ждать.
– Я понимаю это так: у меня непременно должно быть разрешение на проживание в вашем царстве, а также материальные средства? – спросил Цокдра.
– Ты не обижайся на меня за вопросы к тебе, просто у нас такие порядки, всего лишь, – ответила Эрсидэль.
– Я из царства Виципоц, мне не довелось увидеть свое царство, кроме одного небольшого места в скалах, – говорил чуть слышно Цокдра.
– Если ты не мог передвигаться по территории своего царства, то, как ты оказался в нашем царстве? – поинтересовалась она.
– А как называется ваше царство? – спросил Цокдра.
– Ясвиталу. Странно звучит твой вопрос, как можно находиться где-то, не зная названия места, ты прости меня, но что-то я не совсем понимаю, я не хочу тебя обидеть, – удивленно проговорила она.
– У нас нет средств, чтобы перемещаться по нашему царству, мне и таким как я вообще по нему нельзя передвигаться, – говорил Цокдра.
– Что значит, не можете или нельзя? Вы же не статуи, вы же живые существа! Может, вас эксплуатируют? – недоумевая, спросила Эрсидэль.
– Мы живем высоко на скалах, спускаться с них к подножию скал и к близко располагающимся селениям нам не дозволяется. Моя мама и такие, как моя мама, были изгнаны на скалы. Те, кому дозволялось абсолютно все, после забав и утех с женщинами, прогоняли их туда, где выжить было невозможно. Такие, как моя мама, и их дети образовали небольшую общину в скалах, заботились друг о друге, помогали друг другу.
– Вот это да! – воскликнула она.
– Наши родители рассказывали, что те, кто их прогнал, поступали скверно не только по отношению к женщинам некоторых сословий, они еще соблазняли и искушали неокрепших духом существ огромными деньгами, взамен на плохие поступки, одним словом, учили плохому. В нашем обществе выжили не все, природные условия в скалах очень тяжелые, но те, кому это удалось, становились сильным ядром общины. Сила воли членов общины была на высоте. Теперь тебе известно, почему мне не довелось увидеть царство, где я родился.
А еще вот что, не пугайся, если увидишь, когда трясутся кисти моих рук во время молитв, не смотри на меня в такие моменты, это ведь неприятно, – проинформировал ее Цокдра.
– С тобой такое давно стало происходить? – спросила Эрсидэль.
– Мама сильно переживала изгнание из селения, тогда я был одним целым с ней, это и повлияло на мое нервное состояние. Но какая истинная причина этого, точно не знает никто. Вот и сегодня у реки я читал молитвы, подняв высоко руки к небу, кисти рук снова стали трястись, мне в такие минуты становится плохо, я даже теряю контроль над собой. Когда это проходит у меня, я вновь ясно все понимаю и соображаю, – взволнованно говорил Цокдра.
– Знаешь, у тебя все будет хорошо, просто с этим надо тщательно разбираться и насчет молитв я тебе попозже кое-что объясню. Ну а насчет того, что ты не видел своего царства, так это, может, и хорошо. Зачем смотреть на такие унизительные вещи, но вместе с тем это очень жестоко не давать всем любоваться красотами своего царства, – говорила Эрсидэль.
– Как знать, может, ты и права. Знаешь, а туман у реки клубится также как на скалах. Иной раз и на метр от себя ничего не увидишь, просто заколдованный фон перед собой видишь, – эмоционально добавил Цокдра.
– Мне нравится, что ты обладаешь знаниями, навыками, позволившие тебе и тем, кто жил с тобой в общине выжить в самых невыносимых условиях. Не стесняйся их, дорожи ими, именно они привели тебя сквозь многие царства к нам, ты в одиночестве преодолел такие расстояния, – сказала Эрсидэль.
– Я был не совсем один, – добавил Цокдра.
– С тобой еще кто-то прибыл к нам? – очень удивилась она.
– Козочка Кринь-Кус, она в той стороне у обрыва, а еще со мной лошадь. Пойдем, я тебе их покажу, – предложил он, показывая жестом руки направление, где находился обрыв.
– Как мило, что ты не одинок, а у меня вот только совсем недавно прибежало вот это существо. Красивый зверек, не правда ли? – она указала на горностая, который так и не уходил от нее.
– Очень красив, но с ними надо вести себя осторожно – это все же хищник. Его появление сложно объяснить, – сказал Цокдра.
– У всего есть объяснение, поживем – увидим, – добавила Эрсидэль.
– Кринь-Кус, Кринь-Кус, иди, милая, к нам, – стал звать козочку Цокдра.
Кринь-Кус не спешным шагом направилась в сторону подростка, когда она оказалась рядом, то стала весело подпрыгивать до самого плеча Цокдры.
Затем они отправились к обрыву, где паслась лошадь.
– А откуда она у тебя? – спросила Эрсидэль.
– Я в другой раз расскажу, ладно? Мне пора устраиваться на ночлег, а когда увидимся в следующий раз, то обязательно расскажу подробно, – ответил он.
– Вот еще чего удумал, какой еще ночлег?! А ну-ка пойдем к нам домой. Я живу с Микаэлем, – выпалила она.
– Мне неудобно как-то… – тихим голосом сказал Цокдра.
Эрсидэль убедила его, и они отправились к ним домой. Вместе с ними отправился и горностай.
Микаэл уже давно ждал ее, даже начал волноваться и вышел к воротам. Наконец он заметил ее и незнакомого подростка. Когда те подошли совсем близко, он вдруг вскричал: «Соло! Соло, ты моя хорошая, откуда ты?».
Глава восьмая
– Соло, я не верю глазам своим, не может такого быть, – взволновано повторял Микаэл, поглаживая Соло.
– Микаэл, это Цокдра, ему надо поспать. Он не один месяц был в пути, он еле стоит на ногах, а этот зверек присоединился ко мне, когда я у реки занималась небольшим делом, – сказала Эрсидэль, показывая на шустрого зверька.
Горностай смотрел на всех блестящими глазками-пуговками.
После позднего ужина подросток пошел в отведенную ему комнату. Она была просторной, в приоткрытое большое окно с закругленными вверху углами врывался легкий ветерок. Он играл с узорчатым тюлем, а темно-синие шторы со сложным орнаментом из золотистой нити периодически издавали шуршание, словно крупная осенняя листва неслась по гладкому льду. Цокдра не сразу уснул: столько впечатлений за короткое время произошло. Он еще долго смотрел в сторону приоткрытого окна, слушая звуки, наполняющие комнату, а потом незаметно уснул.
Только в третьем часу дня Цокдра проснулся, ему все были рады. Еще бы! С ним вернулась Соло, цвета спелой вишни. Время посеребрило ее ресницы, цвет шерстки оставался тем же, лишь в нескольких местах появились седые волоски, взгляд ее был более глубоким, осмысленным, нежели в молодые годы.
Завтрак был почти готов, Микаэл завершал последние действия к убранству стола.
– Знаешь, Микаэл почти не спал, я тоже уснула ближе утру. Он гулял с Соло по нашему городку почти всю ночь, так как не мог дождаться наступления утра. Его сердце было переполнено далекими воспоминаниями. Не дождавшись утра, он для Соло смастерил украшение из вишни и украсил им ее шею, – рассказывала Эрсидэль, подводя подростка к Соло.
Вскоре они стали завтракать.
– Я тоже не сразу уснул, но я все же спал ночью, не пробуждаясь до настоящего времени, – подключился к беседе Цокдра.
– У вас все очень вкусно, такие разносолы я никогда не ел, – признался он, вкушая завтрак.
Микаэл и Эрсидэль рассказали про некоторые фрукты и неизвестные ему блюда, объясняя, в чем состоит их ценность.
– У нас в общине все иначе. Всего лишь три года назад появилось молоко, да и то в ограниченном количестве. Однажды я задался целью завести коз. Позже оказалось, что это не такое уж и простое дело и все же моя мечта сбылась. Я соорудил несколько ловушек, через какое-то время в них оказались дикие козы. Женщины и дети радовались. На ночь коз загоняли в глухое углубление в скале, берегли их от хищников, а утром выгоняли их на участки, где они могли кормиться. Вечером их пригоняли в общину, получали от них молоко, затем вновь загоняли в укрытие, а на утро все повторялось.
Крошечные участки земли на скалах не позволяли иметь нормальное питание – оно было более чем скромное, и два года назад несколько женщин отправились искать новые земли, уйдя за многочисленные хребты скал. Их не было целых два месяца, все думали, что они уже не вернутся, ведь дорога в скалах полна хищников. Но однажды на рассвете они вновь оказались в наших краях, новые участки земли были найдены. Совет общины решил уйти на новые места. Несколько дней готовились к переезду. Наконец, мы отправились в неведомый путь. Когда мы прибыли на новые земли, то увидели очень красивые места. Достопримечательностью той местности была высоченная скала, она была, словно широкая и высокая стена, покорить ее было невозможно, так как вся она была без явных выступов. Только на высоте четыреста метров от ее подножия начинались некоторые выступы. Всех интересовало, что за той скалой? Подняться бы на вершину и заглянуть за эту преграду. А в начале этого года произошло мощное землетрясение, многие жители погибли, а остальные решили пока никуда не отправляться из этих мест.
В той скале образовалась трещина с метр шириной, у меня появилась идея пройти по ней на другую сторону скалы, вдруг там ждет что-то новое, лучшее. Я долго готовился к такому мероприятию. Наконец, решил отправиться в путь, – продолжал повествование Цокдра.
– Это ведь очень опасно пробираться по такой расщелине, не каждый отважится пуститься в путь, не зная его протяженности. Да к тому же фактор замкнутого пространства может плохо сказаться на самочувствии, – сказал Микаэл.
– Да, впереди меня ждала неизвестность, но я решил отправиться туда, где есть новая жизнь. Я взял припасы, теплую одежду и отправился в путь.
– На такие поступки идут обычно от отчаяния, а, может, ты повзрослел раньше времени и хотел проявить себя в экстремальных условиях, доказывая себе и другим, что ты способен на более сложные и важные поступки. Тобою непременно что-то двигало, – рассуждал Микаэл.
– Я шел спокойно, не торопясь, экономя энергию. На второй день пути рано утром я проснулся от каких-то звуков. Я открыл глаза и стал всматриваться над собой. Быстро сообразив, что на меня что-то падает, я подскочил и интуитивно протянул вперед руки, а в них с огромной скоростью упала козочка, – с улыбкой на лице, он указал на Кринь-Кус. – Видимо, она бежала по вершине, не зная, что впереди в скале возникла трещина, сорвалась вниз. К тому же на верху трещина могла быть шире, чем там, где я находился. Надо же мне было быть на том же месте, где произошло ее падение. Когда Кринь-Кус оказалась в моих руках, мы оба растерянно смотрели друг на друга. Потом почувствовал боль в руках, но постепенно через некоторое время боль успокоилась. Мы с козочкой подружились, оставшийся путь продолжали вместе.
На третий день пути Кринь-Кус стала показывать свое мастерство в области превосходного лазанья по скалам. Обе стороны этой расщелины были неидеальными, на них были выступы снизу до самого верха.
Кринь-Кус скакала по выступам так лихо, что спустя всего лишь несколько минут, высота расщелины была ею преодолена, – продолжал Цокдра.
– Тебе было не одиноко, когда ты оставался без нее, страшно не было? – спросила Эрсидэль.
– Было страшно, будто кого-то не хватало, ведь она какое-никакое, а живое существо, – ответил он.
– Сколько же ты дней находился в узком ущелье скалы? – поинтересовалась Эрсидэль.
– Двадцать пять дней. Я представить не мог, что на исходе двадцать пятого дня я выйду из расщелины. Уже наступили сумерки, они длились недолго, следом за ними пришла ночь. Впереди себя я ничего толком не успел разглядеть. Так я впервые ночевал на открытой местности.
– Что же было дальше? – спросил Микаэл.
– Всю ночь мне что-то мешало спать: то звуки, то появление хищников тревожило меня, то не находил место, на котором спалось бы удобнее, почему то болела спина. А утром я обнаружил, что лежал на таком месте, где что-то выступало из скальных пород. Что-то прочное, похожее на пласты кристаллов. Эти геологические структуры были шириной в три сантиметра и более, а длинной в три и более метра. Они имели гладкий и прозрачный вид. Я понял, что это какое-то редкое явление, раньше я такое не встречал на скалах, но мне нужно было отправляться в дорогу. Я шел крадучись, либо ранним утром, либо вечером, чтобы избежать встречи с существами, которые накажут меня за то, что я пребываю на их территории без какого-либо разрешения.
Уже в полдень на другой стороне от той скалы, которую я прошел вдоль по расщелине, появилось горное озеро, у его берега стояла Соло. Она была в дорогой накидке. Несколько минут я наблюдал за ней: она была одна, к ней никто не подходил, только моя козочка с интересом изучала эту лошадь. Когда я убедился, что рядом никого нет, я направился к Кринь-Кус, и вскоре мы отправились дальше в путь, а лошадь последовала за нами. Уже к вечеру я с лошади снял накидку, сел на нее и поехал верхом, Кринь-Кус бежала за нами. А когда требовалась большая скорость, я сажал козочку в мешок и взбирался с нею на лошадь. Вообще-то на обратном пути я хотел оставить лошадь на том же месте, где ее когда-то нашел, – рассказывал Цокдра.
– Назад она уже не вернется. Я сейчас вам кое-что принесу, – сказал Микаэл, удаляясь из комнаты.
Спустя некоторое время он вернулся, держа в руках большую шкатулку, из нее он достал какие-то вещи.
– Смотрите, на этих рисунках, сделанных Ирэн, есть ее любимица Соло. На этом рисунке крупным планом запечатлено ухо ее любимицы, на нем есть родинка в форме небольшой выпуклой вишенки, а на этом рисунке изображено копыто правой передней ноги лошади. На нем мельчайшей гравировкой нанесено стихотворение Ирэн, – он указал на копыто лошади, на нем действительно было написано стихотворение:
Построю дом,
Чтоб был ночлег.
Сотку я ткань,
Укрою всех.
Взращу зерно,
Спеку я хлеб.
Нарву цветы —
Создам букет.
Рожу детей —
Оберегу.
Есть молоко —
Всех напою.
Бери и отдавай,
Создай и удивляй.
Пусть новое и вечное
Сплетется в бесконечное.
Эрсидэль и Цокдра стали рассматривать рисунки, сомнений ни у кого не осталось, факты были бесспорны: это была Соло.
– Соло должна отправиться в дом родителей Ирэн, – это все, что у них от нее осталось, – твердо решил Микаэл.
– Ну, раз так, я не возражаю, – ответил подросток.
– А вот Кринь-Кус останется с тобой, она без тебя никуда, – весело сказала Эрсидэль.
Перед сном Микаэл, Цокдра и Эрсидэль отправились к шумной реке. Тумана не было, но это нисколько не мешало отдыху. За ними следовал горностай, который за короткое время поймал на территории виноградника несколько вредителей.
– У меня есть идея дать горностаю имя Мидайвик. Неплохо звучит. Есть еще идея, и если члены общины, из которой пришел Цокдра, захотят наладить свою жизнь и сделать ее другой, то они смогут воспользоваться ею. Но прежде им всем надо твердо понять, что работы предстоит сделать очень много, – выпалила Эрсидэль.
– Я чувствую, что твой план не будет лишен экстравагантности? – спросил ее Микаэл.
– Завтра все узнаете, – шутливо произнесла она.
– А у меня тоже есть идея, завтрашнее утро начнем с дыни. Завтрак будет богат душистой дыней, – предложил Микаэл.
– А что такое дыня? – поинтересовался Цокдра.
– Это очень полезный плод семейства тыквенных, завтра угостим тебя, – ответил Микаэл.
Глава девятая
Суровые скалы мне дали приют,
Спасали от бед, несчастий и вьюг.
А в жаркие дни дарили тепло,
Красивую даль, согревали нутро.
Горный ручей усталость снимал,
В чистой воде я тело купал.
Камни, булыжники, срыв и обрыв,
Сложный участок, но что мне до них.
Точку опоры я всюду ищу,
Я разыщу ее, я отыщу.
Резко меняю сегодня маршрут,
Я ухожу в направлении юг.
Горный массив, там перевал,
Много препятствий, но я не устал.
Твердый, как камень, грубый, как лед,
Вся моя жизнь – суровый урок.
Ранним утром Микаэл и Цокдра отправились выбирать на рынок дыню. Просто невероятный аромат исходил от спелых дынь. Самую приглянувшуюся они принесли на завтрак. Микаэл красиво разложил ее кусочки на большом блюде.
Эрсидэль тоже потрудилась с утра, она испекла булочки с ванилью и приготовила чай из трав.
– Завтрак удался на славу, – сказал Микаэл.
– У вас все очень вкусно, – похвалил Цокдра.
– А теперь давайте все обсудим, – предложила Эрсидэль.
– Нам понадобится помощь Соло, в моей задумке ей отводится важное место. Понаблюдаю и за горностаем, возможно, он в чем-либо нам пригодится, но делать преждевременные выводы не буду, – начала свое объяснение она.
Затем она ознакомила со своей задумкой. Объясняла план четко, уверенно, будто была полководцем, разработавшим замысел наступления для спасения живых душ.
После ознакомления замысла настал подготовительный этап, он длился более двух лет.
Маленькие жители городка Дрофф-Дрэк заняли такую активную позицию в подготовке плана Эрсидэль, что это всех приводило в восхищение. У малышей почти ничего нет, но у них есть игрушки. Они придумали выставку из своих игрушек прямо на улице, вход на выставку был платный. Собранные от выставки деньги шли на помощь осуществлению плана Эрсидэль. Среди маленьких детей был очень предприимчивый мальчуган Рубмас, каждый вечер он выносил игрушечный тир, вход в него был за небольшую плату, напротив тира он выставлял маленькие игрушки, кто из взрослых и детей попадал в игрушку-мишень, тот забирал ее себе. Небольшой, скромный доход от его дела шел на план, придуманный Эрсидэль.
Цокдра выпекал вкусности, рецепт которых знал от мамы: она выпекала их, когда его еще не было на свете. Микаэл помог организовать ему маленькую пекарню, где Цокдра занимался своим ремеслом. Полученные от дела небольшие сбережения копил на образование и на план Эрсидэль. В свободное время Цокдра самостоятельно изучал математику, познавал азы этой дисциплины. Эрсидэль посоветовала ему изучать общественные науки и другие учения, но на все у него не хватало времени. Осуществляя свой план, Эрсидэль отчитывалась за каждую копейку перед жителями городка Дрофф-Дрэк.
* * *
Прошло более двух лет.
Жители городка, что был по близости от скал, на которых когда-то обосновалась община из изгнанных жителей, обратили внимание на то, что скалы, виднеющиеся, вдали очень изменились: они стали какими-то иными, не такими, как всего лишь несколько дней назад, что-то зеленело на них. Любопытство сводило с ума важных персон городка, главным среди них был Уксейпопс. Он поднял вопросы по поводу чего-то зеленеющегося на скалах, ему пришлось отправить на скалы для выяснения дел отряд вооруженных людей.
Когда те вернулись, то все услышали неслыханную новость.
– Скалы просто спятили, там все заросло огромными арбузами, дикие жители ходят с довольным видом, поедая один арбуз за другим, понимаете? – объяснял Брибрац.
– Кто разрешил им так питаться?! – покраснев, кричал Уксейпопс.
– Доставить все арбузы сюда, мы их съедим, это будет нашим лакомством, – сердито возмущался Уксейпопс.
– Но это очень трудно выполнить, арбузы такой величины, что их трое не поднимут, уж очень они большие, – объяснял Олируц, он тоже вернулся из похода на скалы.
– Ничего без меня не можете сделать! Придется самому непосредственно отправляться туда. Вы тоже отправитесь со мной. Понятно? – грозным голосом говорил Уксейпопс.
– Туда без арбузов дойти сложно, а с ними и подавно будет трудно передвигаться по вершинам, – сказал Цурепмог.
– Завтра перед самым отправлением я на всех вас так посмотрю, после чего у вас появится бодрый, веселый бег и шаг, с арбузами вприпрыжку будете спускаться в наш городок, – свирепствовал Уксейпопс.
Настало утро.
– Все готовы к походу за арбузами? Олируц, как обстоят дела с необходимым снаряжением для похода в скалы? – спросил самый главный.
– Все приготовлено, – отрапортовал Олируц.
– Не хватает людей, которые будут грузить и перетаскивать арбузы. Жители не соглашаются идти туда ни за какие деньги, – говорил Саргдур.
– Заставьте же переносить арбузы тех, кто живет на скалах, а местным жителям предложите хорошую, повышенную оплату, – объяснял Уксейпопс.
– Будет сделано, главнейший из главнейших, – ответил Саргдур.
Наконец, все вопросы были урегулированы, Уксейпопс и его отряд отправились в путь. Только два жителя из их городка согласились идти в такую дорогу.
Подойдя к подножию скал, на вершинах которых были арбузы, они увидели беззаботно прогуливающуюся Соло, она была в накидке дивной работы.
– О, ты нашлась, моя обожаемая лошадка! Я так скучал по тебе, думал, что тебя мне не увидеть никогда, – говорил Уксейпопс.
– Кто тебя так дорого одел? Где тот соперник, что посмел обладать тобою? – спросил он.
Отряд помощников Уксейпопса стал рассматривать накидку Соло.
– Смотрите, какие-то фигурки на накидке, они такие маленькие, а внутри них я вижу свое изображение, – напрягая зрение и рассматривая фигурку, говорил Олируц.
– Как много их пришито на накидке, – сдирая с накидки фигурку со своим изображением, говорил Олируц.
– А вот фигурка, в которой я вижу свое изображение, – радостно воскликнул Саргдур.
Все члены отряда нашли фигурки со своим изображением.
В отряде возникла сумятица, ненароком забыли, куда они направлялись. Все были взбудоражены обнаруженными прозрачными фигурками. Они поднимали их вверх к солнцу и снова ахали от увиденного. Когда все очнулись, Соло была очень далеко от них.
– Где моя обожаемая лошадка? – вопрошал, опомнившись, Уксейпопс.
– Скорее за ней, я же ее опять потеряю! – приказал он.
Отряд стал пробираться по сложным тропам, но поспеть за Соло им не удалось.
Дойдя до места, где вершина с зелеными арбузами была видна, как на ладони, Цурепмог уперся в преграду, на которой было что-то написано. Он стал читать в слух: «Убедительная просьба ко всем! Впереди Зеленая зона! Дорога полна сложностей, некоторые места взрывоопасны!».
– Какая дурость! Что еще за взрывы! – возмущенно сказал Уксейпопс.
– Мы будем продолжать свой путь, нас ждут вкусности и сладости, – упрямо подбадривал всех Уксейпопс.
– Конечно, эти вкусности нас будут ждать чуть позже, но путь мы продолжим: первое, ведь нам может встретиться моя лошадка, второе, с этой точки скалы мы видим арбузы. Да, они вдали, но это не трудность, а всего лишь расстояние. Преодолев его, мы будем у самой цели, – продолжал главнейший.
Его команда любовалась небольшими предметами, мало обращая внимание на толкования Уксейпопса.
– Да уберите эти фигурки в укромное место. У нас нет времени, нам надо управиться до темноты, следуйте все за мной, – дал он указания своей команде.
– Дорога непростая, и можем не успеть за сегодняшний день, – сказал Рельди.
– Я пойду даже на то, чтобы переночевать на скалах, понятно всем? – раздраженно сказал Уксейпопс.
– Как пропала его лошадь несколько лет назад, наш Уксейпопс совсем потерял ум, так и тянет его то на скалы, то еще на многие безумства. Совсем с ним плохо стало, – сказал Олируц Саргдуру.
– А теперь его любимая лошадь опять сгинула, будто во сне побывала перед нами. Боюсь представить, что теперь будет с Уксейпопсом, – ответил Саргдур.
– Когда я любовался фигуркой, я заметил, что на ней образовались трещинки, – громко и с негодованием произнес Саргдур.
– Да ты что! Не без рук ведь ты, когда же ты ее успел уронить и повредить? – спросил его самый главный.
– Да я же ее не ронял, – утверждал Саргдур.
– Знаете, неизвестно откуда на моей фигурке появились трещинки, – сказал Олируц.
– На моей тоже, – подтвердил Рельди.
– Почему, ну скажите, почему красивая радость недолго радовала меня, откуда такие трещинки появились на маленьких предметах? – не унимался Рельди.
– Все равно я ее не выброшу, буду и такой любоваться, – сказал Олируц.
Украдкой от Уксейпопса они вновь любовались неведомыми фигурками. Они продолжали путь, дорога действительно осложнилась. То тут, то там дорога была словно панцирь из толстого и гладкого стекла. Наступая на это покрытие, свита Уксейпопса падала и скользила, не спасали даже скальные туфли и другие приспособления.
– Что-то рябит в глазах, жжение какое-то у меня, – сказал Саргдур, схватившись за глаза.
– У тебя вечно что-то рябит, скрипит, журчит, – не организм, а одно недоразумение, – строго отреагировал Уксейпопс.
– У меня тоже рябь в глазах, – сказал Рельди.
– Ты у меня с больничных дней на больничные дни так и скачешь. Я вам огромные зарплаты плачу, а вам только хуже и хуже становится, – продолжал ворчать Уксейпопс.
– Но позвольте, как же я могу трудиться, если я не буду уделять должное внимание своему организму, – хотел возразить Рельди.
– Я подумаю, чтобы вам сменить род деятельности, раз вы такой больной насквозь, – грозно сказал Уксейпопс. – Кому еще плохо? – он угрожающе посмотрел на своих людей.
– Я что-то плохо вижу, не могу рассмотреть перед собой объекты, у меня улетучилась четкость видения, – заговорил вдруг Ужулань, стоя на дорожке гладкой, как стекло.
– Несчастный! – вскричал недовольный Уксейпопс.
Ужулань от такого крика не устоял на гладкой поверхности и унесся в пропасть.
– Я же говорю, что несчастный, – едко сказал главнейший.
Теперь дорога вела под уклон, с нее вниз унеслось еще два члена отряда Уксейпопса.
– Да идите же медленнее, можно на четвереньках, я разрешаю, – дал команду самый важный.
Отряд то ли полз, то ли юзом пробирался к заветной цели. Почти все стали жаловаться на боль в глазах, а некоторые из них говорили, что ничего вокруг себя не видят.
– Саботажем пахнет, зато я вижу: мы же почти у цели, уже рукой подать – и мы будем на месте, – утверждал Уксейпопс.
– А кто это тут расхаживает? – вдруг раздался голос с той стороны, где располагались аппетитные арбузы.
