Светлана Рут-Руж
Эрсидэль
Глава шестнадцатая
Промелькнуло пять дней. С первыми лучами солнца она отправилась к месту встречи, которое находилось высоко в горах. Шагая по горным тропкам, она подумала, что неплохо бы напевать стихотворение, сочиненное Цветисвелль. Напевая его, она поднималась все выше и выше в горы.
С собою лиру я взяла,
Пустилась в путь:
Я в горы шла.
Дорога длинною была,
И все же в горы я пришла.
Сиреневость миндальных рощ,
Зачем же ты к себе зовешь?
Под лиру звонкую свою
Я песню роще пропою.
Элегия любви несется,
В ней нежность сердца раздается,
Сквозь тонкий запах миндаля
Со струн слетает песнь моя.
Теперь пойду другою стёжкой,
Здесь барбариса куст растет,
По веткам скачет зимородок,
Он красну ягоду клюет.
Красавец – яркий зимородок
Лазурь посыпал на себя,
Как мандариновое солнце,
Пылает грудь его всегда.
Вдруг появилась ниоткуда
Ложбинка редкая вдали,
Румянцем в ней пылают алым
Листва, кусты, шипы, плоды.
И, наконец, пришла вечерка
Непревзойденной красоты,
На небе вспышки, отблеск солнца,
И вдаль несутся журавли.
Я лиру добрую возьму,
Она грустит, а я молчу.
К сумеркам ее восхождение было закончено.
– Здравствуй, Эрсидэль, – поприветствовал ее Драттад. – Как ты добралась, все ли было хорошо в пути, никто тебя не обижал?
– Здравствуйте, я была не одинока, в горах повстречался луч солнца. Когда я оказывалась в затененных и темных местах, он мне освещал дорогу.
– Знаете, даже стихотворение пришло на ум про луч, – сказала она.
– Как хорошо, я рад за тебя, – обрадовался он.
Эрсидэль почувствовала тепло, хотя близилась ночь.
– Я так и буду слышать только ваш голос? А ваш образ я увижу? – спросила она.
– Давай дождемся завтра, я готовлю тебе сюрприз, – успокоил ее он.
– Я хочу тебе показать место, где находится мой центр, там я веду всю руководящую и административную деятельность. С этой вершины его неплохо видно, если посмотреть в современнейшее устройство, – сказал он, подведя ее к устройству хорстфист, которое все увеличивало и в деталях показывало несколько комплексов какого-то объекта.
Она стала рассматривать объекты.
– Глядя на изображение, не могу о чем-то конкретно судить и думать, но внешне все красиво, – сказала она, рассматривая объекты.
– Правильно, поэтому я и хочу тебя поближе познакомить с тем местом, а там и обсудим все, – промолвил Драттад.
– Хорошо, – согласилась Эрсидэль.
– Тебе надо подкрепиться и отдохнуть, завтрашний день будет насыщенным, – продолжал говорить он.
Они поужинали, немного побеседовали, а потом Эрсидэль отправилась отдыхать. Она мгновенно погрузилась в сон. Она спала под пологом крон деревьев. Возбуждающая свежесть утра и звуки природы разбудили ее. Открыв глаза, она увидела над собой деревья. Их листва была теплых оттенков, ветер раскачивал ветви, листва звучно шумела над ней, солнце светило сквозь листву, от чего она становилась ярче. Все над ней было в желтых, радостных оттенках. Стена строения, что находилась за деревьями, превратилась в полотно, на котором виднелись тени деревьев, они перемещались, двигались. Постоянно меняющийся сюжет на стене наводил ее на какие-то мысли.
– Доброго утра желаю тебе! – произнес Драттад.
– И Вам желаю того же. Знаете, а я этим утром видела театр теней, он располагался прямо на этой стене, – ответила она, указывая на стену.
– Тебе понравился театр? – поинтересовался он.
– Конечно, неповторимые формы, образы возникали, понимаете, – ответила она.
– Рад, очень рад! У нас будет в пути время, ты расскажешь мне, какие образы ты видела в этом театре теней, ладно? – спросил ее Драттад.
– Хорошо, – ответила ему Эрсидэль.
– А сейчас нам пора завтракать, – сказал Драттад.
Завтрак был легким. Поблагодарив его, она стала готовиться в путь.
– Я готова к путешествию с приключениями, – сказала Эрсидэль, когда собралась.
– Тогда в путь! сейчас направляемся к тому объекту, смотри вправо, там виднеется розово-красный объект, – объяснил Драттад.
Когда они прошли некоторое расстояние, перед ними возник мост.
– Вот мост, который приведет ко мне, там ты о многом узнаешь, – промолвил Драттад.
Перед ними в воздухе возник мост, он был сделан из ярких красных перьев. Точно такие перья она видела на птицах, что прилетали к ней на окно.
– Эти перья напоминают мне перья красных птиц, что прилетали ко мне на днях, – недоумевая, говорила Эрсидэль.
– Я знаю это. Несколько дней назад я был в тех местах, где они проживают большими стаями, собрал очень много оброненных перышек и из них создал мост, – пояснил Драттад.
– Легкость и невесомость этого моста такая, что немного страшно на него ступать, – несколько волнуясь, сказала она.
– Ничего не надо со мной бояться, пойдем смелее, – уверенным голосом произнес Драттад.
– Какая сила помогает этому невесомому сооружению парить в воздухе, ведь я не вижу зримых опор? – недоумевала она.
Но ответа не последовало.
Прогулка по мосту была легкой, как и сам мост, чувство страха куда-то испарилось, хождение по мосту было увлекательным. Эрсидэль всматривалась в перышки, пыталась рассмотреть, при помощи чего они соединены между собой. Не возможно было понять, спонтанно ли расположились перышки или это был заранее продуманный замысел. По дороге Эрсидэль рассказывала про то, какие образы видела в тех тенях, что были на стене здания, когда она проснулась.
– Сколько нужно времени, чтобы от планеты Окся добраться до места вашего обитания? – поинтересовалась Эрсидэль.
– До моего места обитания, всего лишь 187 миллионов космических часов, – ответил Драттад.
– Сколько, сколько? 187 миллионов космических часов мы преодолеем по этому мосту? – удивленно спросила Эрсидэль.
– От планеты Окся до меня 187 миллионов часов. Кстати, мы уже в нескольких шагах от него. Добро пожаловать ко мне! – произнес он.
– Уже? Но по моим ощущениям наш путь длился двадцать минут, не более, – удивленно, сказала она.
– Все относительно, – ответил он.
Глава семнадцатая
Перед ними раскинулась огромная поляна, залитая небесным светилом, а за ней – деревья в тяжелых, зеленых шубах. Они стояли, словно могучие великаны. Поляну украшали небольшие шарообразные кустарники, в их глубине были пустоты в виде шара, в них цвел цветок в форме крупного шара. Были кустарники с белыми и пурпурными цветами.
Эрсидэль стояла там, где стоял стол в форме шара и мебель с элементами шара. Вокруг этого места кустарники радовали своими пурпурными цветами.
– Присаживайся удобнее, Эрсидэль, – предложил ей Драттад.
– Восхитительный вид: в кустарниках уединенно цветут соцветия, горизонт утопает в изумрудной зелени, а на ровноподстриженной траве раскинуты светильники округлой формы, – эмоционально говорила она.
– Я рад, что тебе нравится здесь, – сказал невидимый Драттад.
– Я бы назвала нашу встречу «Свидание в стиле шар», – улыбаясь, произнесла Эрсидэль.
Вдруг неожиданно исчез дневной свет, светильники на траве зажглись белыми и желтыми огнями.
Перед ней возник Драттад, только теперь у него была совсем иная внешность. Она внимательно стала его рассматривать, он был необыкновенно красив.
Внешность его отличалась от ранее видимых ею существ, она с интересом смотрела на него.
– Тебе не страшно видеть перед собой меня, ведь ты не могла представить меня таким, правда? – спросил он.
– Нет, я чувствовала, что Вы скрывали свой образ на планете Окся, но ведь и я не была похожа на существ, населяющих планету Окся. Однако меня приняли такой, какая я есть. Меня не унижали, просто я была одной из существ красивейшей планеты. Мне понадобится немного времени, чтобы я привыкла к Вашему образу. К Вашей игре со сменой образов я уже привыкла, привыкну и к истинной внешности, – рассуждала Эрсидэль.
– Было бы нечестно по отношению к тебе продолжать скрывать мой истинный образ, – сказал Драттад.
– Это и есть тот самый сюрприз? Вы его могли продемонстрировать и на планете Окся, – говорила она.
– На той планете этот образ не мог появиться, он может появляться только здесь, такие вот условности. Но это не все сюрпризы, а один из нескольких, – отвечал Драттад.
– Я уже где-то видела такие глаза как у Вас, но не могу пока вспомнить, где я видела их, – задумчиво произнесла она.
– Когда вспомнишь, тогда и скажешь, – сказал он.
– Хотелось бы знать, кто Вы? – спросила Эрсидэль.
– Я управляю проектированием и конструированием вселенных, так называют эти образования существа, населяющие планеты. Когда-то я тебе говорил, что ты сама решишь, кто я. Ну как? Сложно подобрать название мне? – спросил Драттад.
– Я прибегну лишь к образному сравнению, Вы – дирижер, – сказала она.
– Раз ты считаешь, что таким словом можно обозначить то, чем я занимаюсь, то пусть будет так, – уверенным голосом произнес он.
– Это очень упрощенно, не более того, – слегка волнуясь, говорила Эрсидэль.
– И что с того? Пусть будет так, не стоит волноваться, – успокоил ее он.
– Я хотел предложить тебе поселиться в спроектированной и действующей сейчас вселенной. Это мой проект, в нем живет несметное число существ. Одним словом, приглашаю в любом качестве, для меня не имеет значения, какая область тебя больше заинтересует. Все, что тебе понадобится для жизни и деятельности, я предоставлю тебе, – объяснял Драттад.
– Спасибо за такое предложение, оно неожиданное, но мне надо уточнить ряд моментов и условий, – говорила Эрсидэль.
– Не буду ставить тебе никаких временных рамок для выяснения условий и других деталей, волнующих тебя, – уверенно сказал он.
– Интересно, почему именно мне Вы сделали это предложение, ведь существ миллиарды, – поинтересовалась она.
– В тебе есть необходимое сочетание и совокупность элементов, качеств и их характерные особенности, которые позволят осуществлять деятельность в моей вселенной, – ответил он.
– А как Вы отнесетесь к тому, что я уже работаю над проектом мега-галактики? – спросила она.
– Я уже осведомлен об этом. Место, где будет располагаться твоя вселенная еще не определенно тобой, если захочешь, то можешь ее конструировать по соседству с моей вселенной, я буду лишь рад. О таком соседстве любой мечтал бы, – сказал он.
– Согласна, я буду ее разрабатывать, находясь в Вашей вселенной, подберу место для административного здания и займусь делом, – сказала Эрсидэль.
– Отлично, в моей вселенной всегда найдется место тому, кто занимается проектированием галактик. Здорово! – радостно произнес он.
– Когда появится новая вселенная, я обращусь к Вам с таким же предложением: поучаствовать в работе моей вселенной, пусть даже она будет самой короткой по продолжительности, – улыбаясь, сказала Эрсидэль.
– Отличный ход, а я и не откажусь от такого предложения, – ответил Драттад.
– В городке Дрофф-Дрэк Вам дали имя Драттад. Можно я Вас буду называть дирижер Драттад? – спросила она.
– Я согласен, – ответил он.
– Я вспомнила, наконец-то я вспомнила, где я видела такие как у Вас глаза. Можете верить или не верить мне, но дело было в далеком детстве. По соседству со мной жила семья, в которой росла Лидия, она была самой лучшей моей подругой. Когда она была маленькой, она любила манную кашу, но в необычном исполнении: она в нее добавляла крупицы растворимого кофе и только в таком виде она съедала кашу. Она первая в нашем городке предложила украшать снаружи свои дома фантиками перед праздником, когда Окся входила в свой новый виток. Она украсила свой дом, обклеив его фантиками, а вскоре эта идея была многими подхвачена. И хотя работенка была та еще, многие с удовольствием ею увлеклись. Выражение «Обернем свои дома, как конфетки» звучало то тут, то там.
Вот у этой самой Лидии точно такие же красивые глаза, как и у Вас, такого же цвета и формы.
Когда она выросла, она сделала ряд открытий, получила патенты, живет на острове, где всегда морозно и свежо. Она влюблена в красоту мест, где светло от белого снега. Она была всегда оригинальной и считает, что существам будто внушили, что жить хорошо можно лишь там, где всегда тепло или жарко. Сейчас видимся с ней редко, но всегда на связи, расстояния нам не помеха, у каждой из нас есть любимая работа, – с жаром рассказывала Эрсидэль.
– Что ж, достаточно часто бывает, что где-то, у кого-то видел похожие черты лица, слышал похожую интонацию голоса или еще что-либо, – согласился дирижер. – Как поживает Цокдра, здоровье его улучшилось? – вдруг спросил он.
– Наука и вера в своего бога сделали доброе дело. Когда он проходил обследования, и неясной оставалась картина его болезни, он ездил на землю Слувиапп, где его болезнь никак не проявлялась. Однако он не мог оставаться там надолго, максимум на три недели. Теперь же у него все наладилось.
– Я рад за него! Ну что ж, за работу, – сказал дирижер.
– С огромной радостью, – улыбаясь, сказала Эрсидэль.
– По рабочим местам! – одновременно сказали оба.
– Ты говорила, что написала стихотворение о луче, не познакомишь с ним? – спросил ее дирижер.
– Я записала его, – она протянула ему листок.
– А это тебе от меня волшебное колье с секретом. Оно будет в помощь тебе в столь важном деле. А еще я рад за тебя, ты нашла себя в жизни и безошибочно следуешь своему призванию, – он протянул ей коробочку с колье.
Она стала рассматривать колье, а он – знакомиться со стихотворением.
Плюс сорок, полдень,
Сухо, жарко,
Свиданье ждет меня,
И вовсе мне не жалко,
Что воздух так горяч.
Кому какое дело,
К кому я на свиданье
Взяла и прилетела.
Листва и гроздья
Образуют тень,
Она спасение мое —
Ведь знойный день.
В полуденной тиши
Тень альтом простонала,
Ворвался солнца луч,
К нему я подбежала.
– Вот встреча, так уж встреча!
Ну, здравствуй, ясный луч,
Премилою лозою
С тобой я обнимусь
И в менуэте лета
На цыпочках пройдусь,
Искристою снежинкой
С тобою закружусь.
Луч соткан из хрусталиков
И капель янтаря,
Журчит, бренчит бубенчиком
Их песня для меня.
Так дивное явление
Залило светом все,
И стало мне отрадно
И на душе светло.
Окончено свиданье,
Я луч благодарю
И на прощанье тихо
Ладошку поднесу.
За песнь, тепло и танец,
За все благодарю,
За то, что доверяешь
Свою мне красоту.
Ладошка осияла
Янтарным светом вся:
В ней крошечная искорка
На память от луча.
Когда в краю далеком
Тепла я не найду,
К лучу я на свиданье,
Быть может, прилечу.
Глава восемнадцатая
Эрсидэль приступила к строительству здания, в котором она могла бы целиком и полностью погружаться в работу. Строительство велось вдалеке от центра, в котором дирижер Драттад занимался управлением проектирования и конструирования галактик. Еще на стадии возведения здания отмечалась неординарность его внешнего вида, были использованы эксклюзивные, новейшие материалы. Когда завершилось строительство объекта, возникло невероятное ощущение того, что вы стоите перед мандарином внушительных размеров. Эрсидэль называла его дом-мандарин.
Снаружи он был выполнен из легких, гибких и прозрачных материалов и в той же цветовой гамме, что и плод цитрусового растения. В ночи здание подсвечивалось и смотрелось сочно, завораживающе. Вся отделка внутри была выполнена ею самостоятельно, с применением смесей собственного изготовления из плодов цитрусового растения, поэтому в здании всегда витал аромат мандаринов.
Внутри дома-мандарина применялись панели, вставки, ниши, размыкающие непрерывность окружности здания, для того, чтобы ни у кого не закружилась голова.
В нем были помещения для наблюдений, исследований, администрирования, а некоторые этажи являлись галереями, верандами, повергающими в изумление от разнообразия растительности, разноликости макетов архитектурных и других объектов, многообразия схем, чертежей и многого другого.
Снаружи дом-мандарин был отделан материалом, который выполнял не только декоративную функцию, но и являлся завесой, ширмой. По всей окружности этого дома декоративный материал делился на восемь равных частей, с наступлением рассвета все эти части с помощью механики поднимались вверх и под углом сто двадцать градусов зависали в воздухе на весь световой день. Равные части декоративного материала походили на лепестки цветка, а сам дом-мандарин походил на цветок. С наступлением вечера лепестки опускались вниз, укрывая собой здание.
Крыша этого здания была оборудована прозрачными раздвижными конструкциями и механизмами. Если была необходимость, то они позволяли открывать часть крыши или сразу всю.
Обязательными элементами здания были залы для физической активности и релаксации. Дом-мандарин отражал всю сущность того, кто его проектировал, замышлял, в нем присутствовал дух динамичности, устремленности в будущее, энергичности и экспрессивности.
Для функционирования здания нужна энергия, при помощи которой будет освещаться здание. В самом начале энергия для дома-мандарина получалась путем зеркального отражения несущихся потоков частиц света. Потоки света попадали на зеркала, стоящие на определенном расстоянии от дома-мандарина, и направлялись ими на здание, а там было устройство, принимающее потоки частиц света. Устройство направляло их в нужные участки помещения.
Много досужих версий гуляло в городке Дрофф-Дрэк о якобы каких-то хранилищах световых частиц, дающих энергию для создания вселенной, над которой работала Эрсидэль. Невероятно, частицы световых волн могут храниться, консервироваться, сберегаться в каких-то емкостях? Это ведь не светящиеся существа иппи-липпи, которых можно поместить в сосуд из хрусталя или другого материала. Несогласные с такой версией опровергали это. По их словам, накопителей частиц света не существует, но есть какие-то принципы и законы появления энергии и фундаментальных частиц. Эти законы и принципы появления энергии будут пронизывать те или иные события и явления во вселенной.
– Как можно приступить к работе такого масштаба, как построение вселенной, не имея источников для появления энергии и других частиц? Выходит Эрсидэль является редчайшим носителем сокровенной информации и знаний в области появления энергий, – рассуждал Йёрсио.
В доме-мандарине идет полным ходом работа над рождением новой вселенной. Эрсидэль является организатором и руководителем грандиозного проекта, без знаний в таких областях, как энергия, генезис и многих других, она не смогла бы приступить к этой деятельности.
Глава девятнадцатая
А за окном давно уж ночь.
Ждала ее, сомненья прочь.
Окно, прозрачное стекло,
А темный фон его – панно.
Пред ним зажгла свечу в ночи,
В нем вижу пламя от свечи.
Мерцание пламени в стекле
Подлунный мир рисует мне.
В нем много разных приключений,
Невероятных удивлений.
Ладья уносит меня в даль,
А брызги волн размыли даль.
Свечи вдруг пламя колыхнулось,
Назад неспешно оглянулась:
– А вот и ты, ну, здравствуй, друг,
– Я так скучал, ну как ты тут?
На том стекле возник эскиз:
Он и она, свеча, карниз.
Шло время.
Эрсидэль и дирижер уже очень хорошо знали друг друга и были самыми лучшими друзьями, местоимение «вы» при обращении друг к другу испарилось. В силу своих особенностей днем дирижер Драттад появлялся перед ней в разных образах, но чаще всего слегка розоватой дымкой, потому что ей больше всего нравился этот образ, а ночью он являлся перед ней в истинном образе.
– Сегодня к ночи он будет у меня, столько важных вопросов нужно обсудить с ним, да и кое-какие сообщения есть для него, – думала она про себя.
Этот день у нее был расписан по минутам и даже секундам. Осмысление длительного эксперимента подошло к завершению, еще раз сверялись и уточнялись многие моменты важного дела.
– Защита, защита, – продолжала она про себя думать.
– Если сегодня все подтвердится, то это будет самая восхитительная защита тех вариантов, что были опробованы мною, – продолжала она мыслить про себя.
– Скоро он придет, и мы с ним все детально обсудим и обдумаем, – рассуждала она про себя.
Послышались шаги, она направилась в сторону приближающихся шагов.
– А вот и я, – сказал дирижер.
– А вот и я, – весело сказала Эрсидэль.
– Что нового и в чем успехи? – спросил дирижер.
– Много сообщений и новостей для тебя, – сказала она.
– Прошу тебя, начни с рассказа об увиденном тобой сне. Я обожаю твои сны, они меня ошеломляют не меньше, чем все то, что происходит с тобою днем, – говорил дирижер.
– Сон говоришь? Ну, тогда слушай. Я как-то рассказывала тебе о моей любимой подружке из далекого детства, ее звала Лидия, у нее глаза как у тебя, помнишь? – спросила Эрсидэль.
– Конечно, помню, – ответил он.
– Сегодня видела ее и себя во сне, мы с ней в школе открытий упорно решали задачу. И какую! – эмоционально воскликнула она.
– Наверное, строительство вселенной, – улыбаясь, произнес дирижер.
– О, если бы! Ты только послушай меня. Ставилась задача абсолютно нелогичная: «Как снять арбузную корку с арбуза, оставив красно-розовую мякоть в форме шара неповрежденной. Да ко всему прочему, чтобы мякоть стояла на какой-нибудь поверхности, к примеру, на столе? Арбузной корки нет, а красно-розовая мякоть стоит себе, не разваливаясь на части, понимаешь?
– Ну и ну! – удивленно произнес дирижер.
– Лидия предлагала свои варианты, например, мякоть надо погрузить в воду или в масло, тогда она останется цельной, а я предложила поместить в состояние невесомости или заморозить мякоть арбуза. Но во сне мы не придумали способ снятия арбузной корки так, чтобы шарообразная мякоть осталась стоять на твердой поверхности. Вот так-то, а ты говоришь: «вселенная», – пылко рассказывала Эрсидэль.
– Есть некоторые новости о моих любимых и близких. Люция и Микаэл усыновили семерых детей. Теперь Люция работает дома, оставив работу у сына, но в будущем вернется к своему призванию.
Через каждые три месяца Микаэл увозит в Ясвиталу всех детей, дает Люции возможность отдохнуть от рутины и хлопот. Чтобы она восстанавливалась от множества дел, он делит хлопоты и присмотр за детьми с помощниками, не забывает о своем деле, следит за виноградником, – продолжала говорить она.
– Труженики они, что тут скажешь, – подытожил дирижер. – Кстати, что они решили по поводу фигурок из прозрачной геологической породы, похожей на стекло? – спросил он.
– Пока все на стадии апробации, решение еще не принято. Жители решили сделать похожие фигурки, что были когда-то на накидке Соло. Только отказались от ослепляющего эффекта. Суть этих фигурок та же: сообразительное стекло знает, как и кто соблюдал правила, установленные в их городке. Если к жителю нет нареканий и претензий, то трещин и осколков на их фигурках не появится, но все уперлось в то, что не все хотят их устанавливать перед входом в собственное жилище. Сейчас только по этому поводу спор, – объясняла Эрсидэль.
– Я не сомневаюсь, в том, что они найдут решение этой задачи, – сказал дирижер.
– Вполне вероятно, что в первое время у многих жителей установленные перед жилищем фигурки будут в трещинках и сколах. А может, только осколки от фигурок останутся. Но существа постепенно будут учиться жить тактично и уважать принятые правила жития, правда, времени на это уйдет немало, – говорила она.
– Жители чем-то похожи на геологическую структуру, на которую когда-то наткнулся Цокдра. Они стали намного прозрачнее, а существа с такими характеристиками способны к решению задач иной направленности и уровня, – сказал дирижер.
Выходя из дома-мандарина, они обсудили еще кое-какие вопросы и направились в известковую пещеру. Оказавшись в пещере, Эрсидэль внимательно рассматривала миниатюрные статуэтки, их было несметное множество.
– В этих статуэтках из известняка присутствуют останки существ, проживавших много лет назад в морских глубинах. Созданные природой в известняках инкрустации и коросты придают этим вещицам неповторимый богатый вид. Какая работа! Музей фигурок с изображением всех существ, населяющих вселенную, даже таких, которых не разглядеть невооруженным взглядом, – эмоционально произнесла Эрсидэль.
– Наслаждайся, удивляйся, любуйся, а я ненадолго отлучусь, есть небольшое дело, – сказал дирижер Драттад.
Через некоторое время он вернулся и повел ее в ту сторону пещеры, откуда раздавалась тихая и спокойная музыка. Перед ними появилась площадь с прозрачным полом, под ним перемещался объект линзовидной формы. Через некоторый промежуток времени возле того объекта возникло еще несколько объектов, похожих на первый. Подсветка светло-зеленых оттенков придавала какую-то мистическую атмосферу происходящему под прозрачным полом.
– Что это? – спросила она.
– Модель планеты в ненатуральную величину. Она тебе очень пригодится, когда появится твоя вселенная, там найдется место и ей. На ней я и ты будем проигрывать события и явления, которые будут происходить в настоящем и в будущем. Все, что будет происходить во вселенной, будем решать и обсуждать на ней. Можно сказать, что это твой рабочий кабинет.
Все это поможет заниматься управлением вселенной, поэтому твоя задача постоянно совершенствоваться, не останавливаться, быть в движении, – пылко говорил он.
– Познание и постоянное совершенствование – это как дыхание, оно непрерывно, иначе все остановится и прекратится. Ты говоришь, модель планеты? Но я вижу несколько объектов, – недоумевая, сказала Эрсидэль.
Как только она произнесла это, под полом оказалась планета в единственном числе, все другое куда-то исчезло.
– Эффект зеркал. Смотри, эти устройства направляют под определенным углом зеркала и вот уже планета не одна, их стало уже несколько, – объяснял он, указывая на некие устройства.
– Я не подумала про этот эффект, просто завораживающе! Хочу ее потрогать, это возможно? – не унималась она.
– Пожалуйста, не вопрос, – быстро отреагировал дирижер.
Прозрачная поверхность пола отворилась, оттуда к ним направилась модель планеты. Она приблизилась к Эрсидэль.
– Она из пород известняка, на некоторых ее местах необыкновенные наросты, инкрустации, коросты, – пояснял дирижер Драттад.
– Я вижу на ней вкрапления из стекла, александрита, изумруда, – восхищенно говорила она. – Спасибо тебе, ты мой самый лучший друг. Это большое дело, планета будет являться инструментом постоянного развития моего интеллекта и отдушиной для моей души и разума, – сказала Эрсидэль.
– А как твой эксперимент? Ты держала его в секрете от меня, не потому, что не доверяла мне. По всей видимости, ты хочешь меня им удивить? – спросил дирижер.
– Именно так. У меня сегодня действительно удачный день. Помнишь, ты мне неоднократно доставлял многотысячные тонны киви и винограда? – спросила она.
– Помню, я еще досаждал тебя вопросами о том, зачем тебе столько понадобилось киви и винограда, – говорил он.
– Да, было такое дело. Я еще весело отшучивалась, мол, буду готовить грандиозное блюдо из этих фруктов, – весело ответила она.
– И где же блюдо?! Жду с нетерпением, – весело сказал дирижер.
– Скорее поедем туда, где скоро появится вселенная, – проговорила Эрсидэль, выходя из пещеры.
Они сели в сверхскоростной транспорт, напоминающий свисающую каплю росы, и унеслись куда-то вперед по водной глади. По обе стороны их транспорта разлетающаяся вода поднималась вверх на высоту двух и более метров, создавалось впечатление, что это был тоннель из воды. Длина его была как раз до того места, где появится вселенная.
– Смотри, как выглядит вздымающаяся вода от твоей скоростной машины, – сказала она и показала ему видеозапись движения транспорта, на котором они неслись или летели, когда они прибыли к указанному месту.
– Это красивейший тоннель, очень живописно, – сказал дирижер, посмотрев на сюжеты, показанные Эрсидэль.
Теперь они находились там, где Эрсидэль желала познакомить друга с экспериментом. Перед их взором предстала часть небесного пространства, по периметру которого несколько слоев пластиков из киви перемещались с определенной скоростью, а вокруг них ягоды зеленого винограда.
– Это работающая модель защиты моей будущей вселенной, толщина пластика в полмиллиметра, количество виноградин вокруг дольки киви всегда меняется, – объясняла Эрсидэль.
– Непостижимо! Быть в полу миллиметре от истины! Да еще постоянно меняющееся количество виноградин, – эмоционально произнес ее друг.
– Ты смело взяла в основу защиты вселенной плавающий эффект, эффект миража. И подумать только, вот так защита! На защиту своего авторского проекта ты потратила колоссальное количество творческих усилий. Гениально! – воскликнул дирижер.
– Согласна, эта защита дорогого стоит, но какая вселенная, такая и защита, – четко произнесла она.
– К тому же эта защита будет периодически обновляться, – добавила она.
– О! Впереди нас ждут обновления? – воскликнул дирижер.
– Значит, когда я услышу от тебя просьбу о том, что необходимо доставить многомиллионные тонны огурцов, редьки, крыжовника, яблок и чего-нибудь еще в таком роде, я пойму, что Эрсидэль создает новый вид защиты для своей вселенной, – продолжал говорить дирижер.
– И не забудь, пожалуйста, о том, что в будущей защите подвергнется изменению абсолютно все, даже плавающий эффект миража уйдет в небытие, – констатировала она.
– Если все так серьезно, то и моя помощь в доставке тебе фруктов или ягод, пожалуй, не понадобится, – сказал друг.
– Ты всегда мне будешь, нужен, не в этом, так в другом деле, понимаешь, – сказала Эрсидэль.
– Твое остроумие и находчивость всегда поражали меня, – проговорил друг.
– Есть еще кое-что, чем хотелось бы с тобою поделиться, – сказала Эрсидэль, уводя его к какому-то участку.
