Светлана Шахова
Незнакомец из подсознания. Книга 2
Глава 18
Ребёнка принесли только на другой день. Увидев голодные глаза, Алла скорее приложила сына к груди. Он громко зачавкал, но уже через несколько минут прикрыл веки и засопел, едва шевеля губёшками, будто сосал пустышку.
На соседней кровати кормила косматая соседка – та самая, голову которой недавно вызволяли из «капкана». Её дочка долго взахлёб тянула молоко.
– Лен, как думаешь, это нормально, что мой Мишутка так быстро наелся? – спросила Алла.
– Может, у тебя молока мало? А может, из-за того, что титечки маленькие и сосуды пока не разработаны, трудно ему. Ничего, рассосёт!
Акушерка принесла гранёные стаканы.
– Мамочки, сцеживаем молочко, не ленимся, полностью, до капельки, а то остатки створожатся в груди – неприятностей наживёте.
У Аллы, как ни старалась, белёсая, полупрозрачная жидкость лишь покрыла донышко.
Вечером в палате появилась Варя – ещё одна счастливица. Ей принесли ребёнка в первое же кормление.
– Девочки, почему у вас молоко так хорошо идёт? – недоумевала Алла, с завистью наблюдая за соседками.
– У меня погодки, – отозвалась Варя. – Первенец, видно, рассосал. Я и родила-то, как в туалет сходила.
Ночью у Аллы заломило набухшую грудь. «Ну почему у меня всё не как у людей: то разродиться не могла, теперь вот молоко не идёт? Будто все ужасы появления на свет младенцев на мне сошлись».
Преодолев страх быть обруганной, она раненой черепахой «поползла» просить помощи у дежурной акушерки.
– Что не спится-то? И другим покоя не даёшь, – проворчала та, протирая глаза.
– Извините, пожалуйста. Так больно, больше не могу терпеть.
– А это что в руках?
– Ой, вот возьмите, – Алла поставила на стол банку слив и контейнер. – Тут пюре с котлеткой. Это домашнее, мама принесла, но я всё равно не буду.
– Ладно-ладно, говори, что там у тебя стряслось.
Алла распахнула верх ночнушки, сшитой специально для кормления малыша. Акушерка взялась за её груди, поджала губы, неодобрительно покачала головой.
– М-м-да, как камень. Всех предупреждаем – сцеживайте тщательнее.
– У меня не получается.
– Ложись на кушетку.
Акушерка протянула грелку, обёрнутую пелёнкой. Велела приложить к груди.
Боль постепенно отпускала. Алла, заметив, что её спасительница задремала на стуле, поднялась и на цыпочках направилась к двери.
– Далеко ли? – послышалось за спиной.
– В палату. Спасибо. Вы мне так помогли.
– Нет, голубушка, это только начало. Подходи-ка к тумбочке. Давай сюда свои «бидончики», – распорядилась акушерка.
Она перевернула два стакана из ряда, стоявших вверх дном на белоснежной салфетке. Крепкими пальцами принялась мять грудь. Алла выпучила глаза, сморщила лоб, прикусила край губы.
– Ну, что гримасничаешь? Детей рожать – это тебе не в куклы играть. Терпи.
– Почему все нормально кормят? Что со мной не так? – сквозь зубы процедила Алла.
– Похоже, сосуды тонкие и плотные, не дают молоку прохода. Надо разрабатывать.
Закончив массаж, акушерка ухватилась за соски́, стала безжалостно стискивать, причиняя невыносимую боль. Алла понимала, что можно сопротивляться или вообще убежать, но это не решит проблемы. Поэтому лишь крепче сцепила зубы и отдала себя на волю «истязательницы».
«Кап… кап… кап…» – глухо отозвалось в стаканах.
– У-уф, – выдохнула акушерка. – Пошло. Теперь сама… Сильнее, сильнее жми, а то снова я возьмусь. Ишь, как себя жалеет. Стала матерью – о ребёнке думай… Это ещё только молозиво. Оно жиденькое. Когда жирное молоко пойдёт, что будешь делать, если сейчас не постараешься?..
Каждое следующее утро напоминало Алле о предстоящих мучениях ломотой в груди. Однако старания не проходили даром. Ребёнку становилось сосать всё легче. Это радовало Аллу, придавало сил, переполняло любовью к маленькому существу, полностью от неё зависящему.
Но было ещё одно обстоятельство, которое не давало покоя. Если с телесной болью Алла шаг за шагом справлялась, то душевную преодолеть не удавалось. Всякий раз, когда за окнами раздавались крики отцов, жаждущих полюбоваться своими отпрысками, к горлу подкатывал комок.
Алла пыталась уговаривать себя тем, что Дима существует, а это – главное. И всё же всякий раз, поднося сынишку к окну, чтобы посмотреть на бабушку – единственного родного человека, навещающего их изо дня в день, – мечтала увидеть там мужа.
Глава 19
За шесть дней, показавшихся вечностью, Алла вполне осознала, что родить – это не последнее, а лишь первое испытание. К выписке она готовилась в боевом настроении.
И вот он – долгожданный день. Счастливая Алла вышла на крыльцо с огромным белоснежным коконом. Солнце, словно желая поиграть с младенцем, проталкивалось лучами сквозь листву лохматых берёз, скакало по кружевному уголку, пытаясь заглянуть в малюсенькое личико.
Бабушка Катя протянула руки, бережно приняла внука, умильно прошептала:
– Мишутка, славный наш мальчуган. Сейчас домой поедем.
– Ну и назвали, – пробубнил свёкор, помогая Алле забраться на заднее сиденье «горбатого». – Только медведя нам ещё и не хватало.
Усевшись за руль, Семён Михайлович повернул ключ зажигания. Старенький «Запорожец» поворчал в тон хозяину, нехотя – с третьей попытки – завёлся, со скоростью улитки поплёлся, прижимаясь к обочине.
– Зачем вы так? – тихо заговорила мама. – Алла с Димой девочку ждали, собирались Машенькой назвать. А раз уж мальчик родился, Машу на Мишу поменяли. Михаил Дмитриевич – прекрасное сочетание. К тому же и моего папу, и вашего так звали.
– Уж не знаю, как там у вас, а я своего отца вообще никогда не видел. Мать говорила, что он её даже из роддома не встретил, сбежал. Так что меня этим именем не проберёшь, – Семён Михайлович тяжело вздохнул, помолчал. – Да мне-то всё равно. Сами произвели, пусть как хотят называют и сами воспитывают.
– Что значит сами? А бабушки и дедушки на что? Откуда ещё молодым помощи ждать? Тем более, Аллочка пока одна.
– Ну-у-у, уж не-е-ет. На меня точно не рассчитывайте. Зинаида Ивановна вечером собиралась на внука посмотреть. Вот привезу её, там и решайте, кто да как помогать собирается. А я – пас.
Алла сникла было, но, взглянув на своего малютку, вновь воспрянула духом. «Главное, что ты мне нужен, мой сладенький», – подумала она, крепче прижимая к груди пуховое «облако».
Свёкор подкатил к подъезду, высадил пассажиров и уехал.
– Родные стены, – прошептала Алла, перешагнув порог квартиры.
Прошла. Остановилась, оглядывая комнату. Аккуратно застеленная деревянная кроватка. На столе покрывальце, ровные стопки пелёнок, подгузников, распашонок, ползунков – так заботливые мамины руки подготовили дом к приезду нового члена семьи.
Алла положила драгоценный свёрток на стол. Развернула одеяло. Мишутка, спелёнатый в гусеничку, раскраснелся от жары и мирно посапывал. Глядя на внука, бабушка засветилась улыбкой.
Аллу неожиданно одолел страх.
– Мам, я ведь совсем не представляю, что делать с малышом, – прошептала она. – В роддоме только кормить приносили. А его же и пеленать надо, и купать, и ноготки стричь. Я ж ничего не умею. Боязно, вдруг что-нибудь поврежу?
– Ты совсем как та девушка, что сидит на берегу и слёзы льёт, – начала мама, уводя Аллу в кухню. – Её спрашивают: «О чём горюешь?» «О ребёночке», – отвечает. «Утонул, что ли?» «Нет пока. Просто думаю: вот родится сын, пойдёт с друзьями на речку и утонет…» «Ты беременна, что ли?» «Шутите? У меня и мужа-то ещё нет!»
Алла хихикнула.
– Вот так-то лучше. Незачем плохого надумывать. Мы же вдвоём. Справимся. А скоро к Диме поедете, там совсем весело станет…
***
Зинаида Ивановна прибыла, когда её уже перестали ждать.
– Купать собираетесь?! – крикнула с порога. – Сейчас руки помою и помогу.
Миша заплакал. Алла поднесла к малюсеньким губкам пустышку. Малыш втянул её и успокоился.
Свекровь фурией влетела в комнату, выхватила изо рта «успокоительное», швырнула на стол гаркнув:
– Вы что хотите, чтобы Мишка отставал в развитии?
Ребёнок зашёлся криком.
– Он уже кушать хочет, вот и плачет, а сначала помыться надо, – попыталась объяснить Алла.
– Ничего страшного, пусть поплачет. Ну-ка, дай мне, – свекровь сдвинула Аллу собой, схватила малыша на руки, понесла в ванную.
Опешившие Алла с мамой переглянулись, не понимая, как реагировать: ругаться ли, вырывать ли Мишу из цепких лап странной женщины, считающейся бабушкой? И… просто последовали за ней.
– Отвар чистотела в воду добавляла? – бросила свекровь.
Алла кивнула.
– Ну, давай плавать, герой, – сказала Зинаида Ивановна, опуская ребёнка в тёплую воду.
Положив ладонь под затылок, она возила малыша взад-вперёд вдоль ванны. Тот успокоился, мирно барахтался в воде ручками и ножками.
– Готовь полотенце, – распорядилась свекровь.
Алла приняла раскрасневшегося сынишку. Нежно промокнула благоухающее чистотой тельце, начала пеленать.
– Завтра будем нырять, – сообщила Зинаида Ивановна из прихожей. – На сегодня моя миссия закончена.
– Ну, не-ет! Это уже слишком! – запротестовала Екатерина Михайловна. – Грудничков начинают учить плавать с двух недель после рождения, и то постепенно. А вы – скорее уж нырять.
– Ерунда! У меня собственная методика. Сами завтра не купайте. Да, и пустышку выбросите в помойное ведро, а то совсем ребёнка испортите.
– Извините, Зинаида Ивановна, но мы в вашей помощи не нуждаемся. Можете больше не утруждать себя посещениями. Всего хорошего, – с твёрдым спокойствием проговорила Екатерина Михайловна и щёлкнула замком.
Следующим вечером на случай появления незваной родственницы купание организовали часом раньше. Когда раздался звонок, сытый Миша уже довольно посапывал в кроватке.
С мыслью, как бы повежливее объяснить свекрови, чтобы та ушла, Алла припала к глазку и… пискнула от радости. На площадке стояла Ира.
– Ну, знакомь со своим богатырём, – воскликнула та с порога.
– Мишутка спит, – прошептала Алла. – Главное, не разбудить. Вчера всю ночь капризничал.
– А-а-а, то-то на тебе лица нет, – Ира, стараясь не шуршать, опустила на пол увесистый пакет. – А по какому поводу пищал-то?
– Не понимаю: то ли есть хотел, то ли животик болел. Он ведь не скажет. Да ты проходи, поболтаем пока затишье.
– Извини, Ал, некогда. Мы в город заскочили вещички забрать.
– «Мы»? – Алла бросила удивлённый взгляд исподлобья.
– Ах да. Ты ж ещё не знаешь. Представь, мы с Андреем – с тем свидетелем, которого Димка на улице подобрал, – списались. Он, оказывается, в Мурманске на каком-то судоходном предприятии кем-то там руководит – не суть, не вникала. Пару раз мы в Москве встречались, когда он в командировку приезжал. Понятное дело, родичи не в курсе. Андрей дождался, пока я с учёбой разделаюсь, и вот – замуж предложил. Короче, прямо отсюда убываем к нему.
Алла прибрала «упавшую» челюсть, сглотнула.
– Ты что-о-о, сбега́-а-аешь?
– Именно, – Ира подняла указательный палец и расплылась в улыбке. – Мне выбора не оставили. Пришло время действовать. Жаль, подруги на свадьбе не погуляют. Никто даже не подозревает. А я, как всегда, только тебе сказала, знаю, что надёжно.
– Ирка-а-а, счастливая. Столько слёз пролила, а видишь, как всё обернулось-то? – приговаривала Алла, обнимая подругу.
– О, чуть не забыла, зачем пришла. Это, – Ира бросила взгляд на пакет, – сынуле твоему развивайки. Ты как-то писала, что собираешься по-особому детей воспитывать, а я подумала, когда тебе по библиотекам бегать? Вот подсуетилась, раздобыла комплектик. Тут развитие грудничков по всем направлениям: и математика, и языки, и чтение, и искусство. Лучше не придумаешь.
Алла выхватила из пакета первый попавшийся том.
– Глен Доман, Джанет Доман. Как обучить своего малыша математике, – прочла на обложке. – Ира, да это же просто клад! Как тебе удалось заполучить такое ценное собрание?
– Э-эх, подруга, места надо знать. Всё, я отчаливаю. Жди писем, – шепнула Ира и умчалась так же стремительно, как и появилась.
Аллу распирала радость за подругу. Жутко хотелось поделиться новостями с мамой, но удержалась, лишь похвасталась подарком.
Тут же начала листать желтоватые страницы. Не заметила, как затянуло. Очнулась от возни и попискивания. Подбежала к сынишке. Сунула руку под спинку. «Точно. Мокрый». Перепеленала. Бросила подгузник в замочку.
«На утро опять полный бак стирки», – сетовала Алла, возвращаясь к малышу, который снова закапризничал. К счастью, молоко и поздний час быстро убаюкали Мишу. Тут и Алла провалилась в короткий, беспробудный сон.
Глава 20
Жизнь закружила каруселью. Будни, выходные, праздники – всё слилось в вихре нескончаемых забот.
Миша перепутал часовой режим: бо́льшую часть дня он блаженно посапывал во сне, по ночам же устраивал «концерты». Молодая мама с бабушкой в порядке очереди вскакивали к нему по четыре-пять раз.
Ранним утром Алла бежала на молочную кухню, выстаивала очередь за сухими смесями и ацидофильным молоком. Вернувшись, мыла полы, готовила, кипятила бельё. От бесконечной стирки вручную пальцы распухли, покраснели. Квартира стала похожа на каравеллу с нависающими парусами в виде пелёнок, подгузников, распашонок.
В промежутках между делами Алла вытаскивала коляску вместе с сынишкой с четвёртого этажа и отправлялась в парк наслаждаться передышкой. Бесценный шанс использовала с пользой – читала подаренные Ирой книги. А вечерами, уложив сына, мастерила карточки по той самой методике Доманов: клеила красные кружочки на полосы из альбомных листов, крупными буквами писала русские и иностранные слова.
Наборы ещё не были полностью укомплектованы, но Алла начала испытывать систему на практике. Занималась с сыном после кормления, когда тот – сытый и сухой – готов был глазеть на яркие, меняющиеся каждую секунду, карточки и слушать мамин голос.
Казалось, малыш ничего не понимает, но Алла радовалась, что он, «гуля» и улыбаясь, выказывает удовольствие.
Ещё активнее Мишутка становился, когда мама хватала его на руки, кружила. Потом носила по квартире и, указывая на предметы, называла их на разных языках.
***
Алла с нескрываемой радостью на лице, тихонько напевая, спешила домой.
– Эй, подруга! Притормози! – донеслось, когда дёрнула за ручку подъездной двери.
Обернулась.
– Лолка-а-а! Ура-а-а!
– Вот ты шустрая, Алк! Еле догнала!
– Пойдём скорее! Как кстати приехала!
– Ну, ты же писала, что к мужу лыжи навострила в какой-то там Поволжский экономический район. Это же даль дальняя. Думаю, надо бы проводить. Когда снова увидимся, неизвестно.
– Это точно. Диме, наконец-то, комнату в общаге выделили, – протараторила Алла, сбрасывая туфли в прихожей. – Теперь есть, где семьёй жить. А ты с кем дочку оставила?
– С Настей Юрка и мама нянчатся. Я одна приехала. Хотела у тебя пару дней пожить. Приютишь?
– Сомневаешься, что ли?!
– Нет, конечно, но спросить-то надо для приличия, – Лола подмигнула. – А ты откуда неслась?
– С почты. Очередной перевод от Димы получила. На этот раз двести рублей – вдвое больше обычного.
– Понятное дело – на дорогу.
Из комнаты вышла мама с Мишей на руках. Лола обняла обоих.
– А это фто зя пупсян тють у нясь?! – воскликнула, щекоча детский животик. – И ськолько ням узе?
– Лолочка, дорогая, уже десять месяцев, представляешь?! – умильно улыбаясь, прошептала Екатерина Михайловна. – А я слышу, ты у нас хочешь остановиться. Чудесно! Вы с Аллочкой хоть посекретничаете, а то она ни подруг, ни света белого не видит.
Пока гостья уплетала суп, малыш у Аллы на руках смачно чавкал, потягивая из бутылочки.
– Смесями кормишь? – спросила Лола.
– Ага. Молоко быстро пропало. Говорят, от нервов. Мало сплю. И вообще, чувствую себя матерью-одиночкой. Вроде муж есть, но так далеко, что вроде и нет.
Малыш выплюнул соску, забормотал на своём «тарабарском», потянулся ручонками к Лоле. Та, утеревшись салфеткой, взяла его на руки.
– Ходит?
– Пока только ползает. Но мы с ним можем фокус показать.
Алла перехватила сына и, глядя ему в глаза, чётко проговорила:
– Where is the floor? (Где пол? – прим. автора).
Тот посмотрел вниз.
– Where is the ceiling? (Где потолок? – прим. автора).
Миша, задрав голову, поднял указательный палец.
– Что?! Не может быть! – воскликнула Лола.
Алла принялась называть по-английски предметы в комнате. Миша безошибочно тыкал в них пальцем.
– Where is your mommy? (Где твоя мамочка? – прим. автора).
Малыш широко улыбнулся, показав четыре «заячьих» зубика, и обвил ручонками шею Аллы.
Лола захлопала в ладоши.
– Это ещё не всё! – не унималась молодая мама. – Подержи-ка.
Она усадила сына к подруге на колени, достала пачку самодельных карточек. Вытащила одну наугад. На белом фоне красовались три красных кружочка.
– Сколько? – спросила Мишу.
– Ти, – не раздумывая, ответил малыш и рассмеялся оттого, что его затормошила Лола. – П-пя, – выпалил он, лишь Алла показала карточку с пятью кружками.
В ход пошли полоски со словами.
– Аф-аф… Му-у-у… Миу… – старался малыш, подогреваемый похвалами мамочки и её подруги.
– Как, Ал?! Как ты это сделала?! – то и дело восклицала Лола. – Что за система? Где откопала? Я тоже так хочу-у-у!
– Вечером, как уложу Мишутку, покажу и расскажу.
***
– Лол, спасибо, что приехала. У меня будто крылья выросли, – прощаясь в дверях, проговорила Алла и протянула подруге увесистый пакет. – Это тебе.
– Книги Доманов?! Ты что, отдаёшь такое сокровище?! Вот так, запросто?!
– Разумеется, от сердца отрываю, – Алла засмеялась. – Но ты ведь хотела «так же»? Вот и развивай Настюшку. Я-то вдоль и поперёк всё проштудировала да на практике испробовала. К тому же даю не насовсем. Вникнешь в тему – вернёшь. Это ведь презент, а я подарки не передариваю.
Глава 21
Самолёт набирал высоту. Алла нервничала ещё на земле, а теперь, когда Миша раскапризничался, растерялась, запаниковала. Сзади послышалось скрипучее ворчание:
– Куда грудничка-то потащила? Он за десять часов все мозги своим ором выжрет.
– Ну, что ты, Вась, забубнил? – отозвался мелодичный женский голос. – Ребёночек повозится, поплачет, потом спать будет. Всем лететь надо.
– Потерпи немного, – сказал попутчик из соседнего ряда, поднял с пола пустышку, протянул Алле и добавил: – На взлёте давление меняется. Видишь, парень ушки чешет?
– Ага. У меня тоже закладывает. Да, и спасибо за помощь. Я с ребёнком на руках не дотянулась бы.
Боязнь передать тревожность сыну заставила Аллу овладеть собой. Ласково приговаривая, она бережно прижала кричащего, извивающегося Мишу к груди. Постепенно истеричный плач перешёл в длинные, хриплые постанывания, а потом и вовсе стих.
Самолёт набрал высоту, встал на курс. Через полчаса перепелёнатый и накормленный Мишутка спал богатырским сном.
Алла прикрыла глаза. В голову полезли приятные мысли: Дима бежит навстречу с огромным букетом, целует, подхватывает сынишку на руки, кружит. По дороге в общагу рассказывает о своей бедолажной жизни без них с Мишей. Вечером просторная комната набивается Димиными друзьями «лентёхами» – так, кажется, у них называют лейтенантов – все шумно празднуют новоселье…
Алла несколько раз впадала в лёгкую дрёму, но крепко засыпа́ть боялась из-за сына. Однако тот освоился со странным пребыванием между небом и землёй. Время от времени просыпался. Алла меняла мокрые ползунки, играла с ним, тормоша и качая на руках.
Когда кормила, малыш вцеплялся в бутылочку ручками, будто ел самостоятельно, потом отваливался и снова «впадал в спячку».
«Осталось немного», – подумала Алла, взглянув на часы. Мишутка завозился, «загулил». Она подхватила сына подмышки, поставила к себе на колени лицом в салон.
Малыш любопытно завертел головой. Вокруг шелестели журналами, потягивали сок, оживлённо болтали.
Самолёт слегка качнуло. Алла невольно напряглась. Качнуло сильнее. Начало потряхивать. Пассажиры замерли. Один лишь Мишутка развеселился. Он вцепился в торчащие уши впереди сидящего лысого пассажира и пустился бормотать нараспев. Человек, казалось, скованный неведомой силой, не шелохнулся.
Алла – ни жива ни мертва – крепко держала сына, стараясь не потревожить, не напугать.
– Уважаемые пассажиры, – зашуршали динамики, – говорит капитан воздушного судна. Мы вошли в зону турбулентности. Это безопасно. Прошу соблюдать спокойствие.
Началась «болтанка». Самолёт «запрыгал». Алла покосилась в иллюминатор на тревожно «машущие» крылья.
– Не пугайся ты так, – участливо проговорил всё тот же попутчик в соседнем ряду.
– Я разве сказала, что мне страшно? – пролепетала Алла.
Парень улыбнулся.
– У тебя глаза того гляди из орбит выскочат. Вот, решил поддержать. Если что, меня Саша зовут. А теперь представь, что мы в машине по ухабам едем.
Самолёт ухнул вниз. У Аллы перехватило дыхание. Замутило.
– Вот-вот, в небе тоже есть ямы, только воздушные, – невозмутимо продолжал Александр. – Мы только что туда попали и ничего – самолёт цел, не развалился.
Алла глубоко вдохнула, схватила свободной рукой пакет, поднесла ко рту. Но тут трясучка прекратилась так же неожиданно, как и возникла. Под раздавшийся в салоне единый вздох облегчения тошнота отступила.
…Покидая самолёт, Саша вызвался помочь нести сумку с детскими вещами.
«Чтоб я без него делала?» – радовалась Алла. Она совершенно обессилела от изнурительного полёта, еле держалась на ногах. Миша, только что отошедший от «посадочной» истерики, повис на шее. Сейчас не помешала бы летняя коляска-раскладушка, но её не пропустили в ручную кладь.
– Саш, спасибо за всё. Да, а я, если что, Алла. Хотя-я-я навряд ли тебе это когда-нибудь пригодится, – сказала Алла, миновав паспортный контроль.
– Кто знает? Мир тесен, – широко улыбнувшись, ответил Александр и заспешил к выходу.
Ожидая багаж, Алла с не меньшим любопытством, чем сынишка, наблюдала за круговоротом чёрной ленты, на которой неизвестно откуда выплывали разномастные чемоданы. Засмотревшись, чуть было не упустила свой.
С трудом добралась до зала прилёта, толкая одной рукой коляску с ребёнком, другой волоча огромный чемодан на колёсиках, нагруженный сверху сумкой.
Вопреки фантазиям о просторном, пустом зале и бегущем навстречу Диме, негде было ни приткнуться, ни развернуться.
Алла притулилась в уголочке. Глядя сквозь толпу, пыталась отыскать мужа. Постепенно народ рассасывался, а вместе с ним таяла надежда на долгожданную помпезную встречу.
Неподалёку над снующими туда-сюда головами, всплыла картонная табличка: «Ищу Аллу Купцову». Алла вздрогнула. Мгновение она стояла в растерянности, не зная, что предпринять, и вдруг завопила:
– Дима-а-а! Мы зде-е-есь! – руки метнулись вверх. – Мы с Мишей зде-е-есь!
Табличка, вихляя, поплыла навстречу и… перед Аллой появился невысокий, худенький паренёк в военной форме.
– Уф! Думал, уж не найду тебя в такой толчее! – радостно воскликнул он.
– А… а ты кто? Где Дима?
– Ах да, не успел представиться, – парень вытянулся, взял под козырёк и с улыбкой отрапортовал: – Лейтенант Груздев Илья, на данный момент – адъютант лейтенанта Купцова, на!
– Мне вообще не до смеха. Ничего не понимаю.
– Да не волнуйся ты. Мы с Диманом друганы. Не повезло ему – из наряда не успел смениться, на. Так что пока я за него. Пошли, такси ждёт, на.
– Илья, что за «на»? Обрываешь, как будто что-то недоговариваешь?
– Не обращай внимания. Привычка. Это что б не материться, на. Ну вот, опять вырвалось.
Общежитием оказалась обычная жилая высотка – одна из многих в огромном спальном районе.
– Хорошо, что лифт работает, – искренне обрадовался Илья, нажимая кнопку с цифрой 12. – Удивляешься? Х-ха, привыкай, здесь тебя ждёт немало удивительного, на.
Дверцы со стоном разъехались в стороны. Алла с ребёнком на руках поспешно выскочила из вонючей, похабно расписанной кабины. Илья, нагруженный багажом, спокойно вышел следом. Отпер замок, толкнул дверь плечом, протянул Алле связку из двух ключей.
– Держи, пока не забыл. Персональный набор. Ваша комната по коридору налево. Отпирай, я вещи подтащу.
Алла почувствовала, как из квартиры пахнуло варёным салом.
В сопровождении Ильи она, неуверенно ступая, прошла вдоль облупленных желтовато-коричневых стен. При тусклом свете лампочки, одиноко болтающейся на проводе, едва попала ключом в замочную скважину.
Оказавшись в малюсенькой комнатке, обессилевшая, опустилась на выцветший диван. Мишутка спал, припав головкой к плечу.
Алла с тоской обвела глазами скудную обстановку: письменный стол, две табуретки, в углу на тумбочке маленький чёрно-белый телевизор, детская кроватка у стены напротив, рядом одностворчатый шкаф, трескучий холодильник впритык к двери. В центре комнаты осталось место, чтобы только разложить диван.
– Не хоромы, конечно, но жить можно, – прошептал Илья. – Надо было Диману понапористее быть, тогда занял бы комнату побольше и с балконом, на.
– Значит, была возможность так не ютиться? – с отчаянием прошептала Алла.
– Ну, да. Жаль, меня рядом не оказалось, я бы точно дальнюю комнату у Малышкина отбил, на. Тот наглый, и жена подстать. Димка, видно, связываться не захотел, на. Кстати, мебелишку он у одного старлея перехватил. Того в другую часть перебросили, за собой барахло не потащил. У нас так принято. На новом месте за копейки у такого же купит, на… Ну, всё. Располагайтесь тут, а моя миссия закончена. Увидимся ещё.
Выскочив, Илья неслышно прикрыл за собой дверь. Алла уложила сына в кроватку. Разула, расстегнула ползунки. Тот даже не шевельнулся.
Она заглянула в морозилку. Удивилась изобилию целлофановых пакетов с мясом. Холодильник тоже не был пуст.
«Яблоки, свежее молоко, масло, сыр. А что у нас в кастрюле? Ого-о-о – щи! Пойду разогрею. Заодно посмотрю кухню», – подумала Алла и, стараясь не греметь крышкой, вышла в коридор.
Из соседней комнаты выплыла дородная женщина с ребёнком на руках.
– Здравствуйте, – приветливо проговорила Алла, заметив ещё три пары глаз, выглядывающих из-за приоткрытой двери.
– Здрасте-здрасте, – криво усмехнулась соседка.
Алла пошла за ней, умиляясь черноглазым мальчуганом. Тот улыбался из-за маминого плеча беззубым ртом.
– Куда ж вас населяют-то, не пойму? Квартира не резинова! Нас шесть. В другу комнату трое заехали. А теперь вот и Димка обоз притащил. Ну, что ж делать-то, бум выживать как-то. Меня Айгюль зови. Ты – Алка. Знаю, мужик твой говорил. Моего-то Ильгизом кличут. Сразу предупреждаю – суровый он, потише сидите.
Алла стояла под перекошенным абажуром, окружённая с трёх сторон громоздкими кухонными столами, плитой и мойкой для посуды, и молча выслушивала ворчание, приправленное угрозой.
«Ничего себе. Вот попала. Мало меня везде учили, теперь ещё и соседи поучать начнут», – думала она, наблюдая, как Айгюль снимает накипь с бульона, плотно покрытого рубленым салом.
– Может, форточку откроем? – неуверенно спросила Алла.
– Не вздумай! – запротестовала соседка. – Малой и так уже сопливится… И хватит кастрюлю-то держать. Ставь рядом с моей да грей своё варево. Не ровён час Верка готовить надумат – все канфорки займёт, стерва така.
Алла поставила разогревать, но аппетит пропал.
– А что это за коричневая «бомбочка»? – поинтересовалась она, глядя на примотанное к крану сооружение из марли, набитой ватой.
– Вода во всём городе ржава. Трубы с постройки не меняны. Хоть так чистим маненько. Бельё стирать бушь, не удивляйс – белым не станет.
Тонко проскрипела дверь. Раздались дробные шажки, сопровождаемые твёрдой, уверенной поступью. В кухне появилась другая соседка с малюсенькой девчушкой. Та, задрав голову, с любопытством уставилась на Аллу одним здоровым глазом, другим чуть прикрытым.
Алла нежно потрепала её по жиденьким волосёнкам.
– Не дотрагивайся до ребёнка, – сурово проговорила Вера. – Мы никому не разрешаем Машеньку трогать. Пусть только родителей знает.
– Вы что, дочку воспитываете как собаку? Это же только питомец должен одного хозяина знать.
Вера густо покраснела.
– Ничего не как собаку. Мало ли какие микробы у людей на руках. Нечего ребёнка заражать.
– А и то правда, – растянувшись в угодливой улыбке, подхватила Айгюль. – У всех свои детки, вот их и трогай: хошь – бей, хошь – жалей.
– Вы что, детей бьёте?! – воскликнула Алла.
– Конечно! А как иначе, коль разбалуются? Поддашь одному, другим неповадно будет.
Аллу поразила резкость Веры, лицемерие и дикость Айгюль. «Надо постараться не обращать внимания. Главное, не взорваться», – уговаривала она себя.
– Хватит болтать. У кого готово, убирайте кастрюли. Мне разогревать пора, скоро Вова с наряда вернётся.
– Так, значит, и Дима? Он тоже в наряде, – оживилась Алла.
– Должен. Наши в одно время меняются, – Вера смягчилась, указала на стол у двери: – Это твой. Разберись там, Димка какую-то посуду приносил.
Алла поставила кастрюлю на плетёную салфетку, сиротливо брошенную посреди столешницы. Заглянула в шкаф. На нижней полке ютилась кучка затёртых пакетов с крупами и макаронами. С верхней «уныло смотрели» беспорядочно раскиданные разномастные тарелки, бокалы с коричневыми ободками – следами чаепитий, тусклые алюминиевые кастрюли, чугунная сковорода.
Вспомнилась сказка «Федорино горе». Алла невольно улыбнулась, достала пиалу. Край оказался выщербленным. Положила в мусорное ведро.
– Что тарелками-то бросаешься?! – воскликнула Айгюль.
– Говорят, битая посуда – к несчастью.
– Ишь ты, придумала. А что, это к счастью, если её вовсе не останется? – причитала Айгюль, доставая пиалу из ведра.
Алла услышала хныканье. Поспешила к сыну.
Переодевая малыша в сухое, она волновалась, что сейчас снова столкнётся со злобными соседками, но ещё больше беспокоило, как варить кашу одной рукой. Дома Алла ставила коляску там, где занималась делами, и сынишка всегда находился рядом. Здесь так не получится.
«Ладно, как-нибудь справлюсь», – решила она, достала из чемодана коробку сухого питания, подхватила Мишу на руки, направилась в кухню.
Увидев детей, малыш завертелся, заулыбался, загулил. Сын Айгюль завозился у той на руках. Маша, качаясь на широко расставленных коротких ножках, задрав голову, молча переводила взгляд с одного на другого.
– А-а-а, вот и новый сосед! – неожиданно дружелюбно воскликнула Вера, обращаясь к Мише.
Тот ещё шире расплылся в улыбке. Алла почувствовала облегчение.
– Давай подержу, пока кашу разводишь, – предложила Вера.
– А как же микробы? – Алла слегка улыбнулась.
– Ну, так я руки помыла, – не поняв шутки, серьёзно ответила та. – Давай, пока не передумала.
