Сэм Юнф
Вырожденцы
Глава 3. Привычная жизнь
Утром температура пропала. Не вернулась она ни на следующий день, ни через три дня, ни через неделю. Мама посчитала моё состояние последствиями тяжёлого дня и переживаниями за жизнь лучшего друга. Версия мне понравилась, и я тоже легко в это поверил. Правда же, глупо считать, что можно заболеть от крохотного укусика на руке? К тому же он быстро затянулся и не оставил даже шрама.
Сейчас я чувствовал себя превосходно. Словно во мне заработал неисчерпаемый источник энергии. Море сил, желаний и планов, на которые эту энергию следовало направить. А я, дурак, уже успел надумать себе всякого. Когда той ночью ломало всё тело – попрощался с жизнью. Под эти прощания и уснул, чтобы наутро проснуться в полном здравии, как будто не я ворочался несколько часов кряду, прежде чем боль отступила, и обессиленный сдался на милость сна.
Как это часто водится после болезни, когда тебя уже ничего не беспокоит, я бросил думать о плохом. Как говорила моя мама в детстве, «попустило от задницы, и во двор». Вот и сейчас «попустило». Только ждал меня не двор и друзья, а моя привычная жизнь.
Всю неделю я исправно ходил на службу, после произошедшего в гетто было тихо. Я бы даже сказал, слишком тихо. Вырожденцы прятались по норам и лишний раз не высовывались.
Во время патрулей я выискивал знакомые лица с потасовки, но ни оранжевой девахи, ни желтоволосика так и не встретил. Выкуривать цветных «насекомых» из зданий нам пока не разрешали. Нужно было лишь пресекать собрания на улицах и не давать собираться обитателям гетто группами более двух человек. В таких обстоятельствах ты не гвардеец какой, а личный тренер с индивидуальным спортивным планом для вырожденцев.
– Пройдите дальше. Вас трое. Стоять не разрешается! Идти можно. Желательно домой и поодиночке.
– Почему? – невысокая вырожденка с фиолетовыми кудряшками подняла на меня голову и задала совершенно тупой вопрос.
– Никаких «почему». Нельзя, и всё тут. Хотите, чтобы я применил силу?
– Нет.
По фиолетовым глазам было видно, что вырожденка испугалась. На неё напало остолбенение, и двигаться домой она не собиралась. Вот я и решил придать ей ускорения, толкнув в плечо, раз не понимает человеческого языка. А моя дура, которая напросилась ко мне в напарники, пока Лео в больнице, решила, что я флиртую с животным. Я и вырожденцы? Как Светка подумать о таком могла?
Поэтому в эту же насыщенную неделю я расстался со своей девушкой. Давно пора было выйти из наших отношений. Они и так были у меня самыми долгими, длиной в целых три месяца. И самыми сложными. Её родители на свою голову воспитали не Свету, а Её Светлейшество Принцессу. А я не царь-батюшка и не трёхглавый змей, чтобы терпеть её закидоны и ревность.
А ещё я всю неделю ждал Лео из больницы. Что ни говори, а друг – это друг. Он и твои шутки понимает, и не осуждает, а если и случается ссора, то вы всегда обязательно миритесь. Не бывать миру, если твоим напарником по службе становится твоя же девушка. Всё-таки работа и личная жизнь несовместимы. Не желавшая идти на компромиссы Светка привела к тому, что наши отношения не прошли проверку работой. Видеть её так часто я был не готов. И вот последняя капля, подкреплённая необоснованной предъявой. Это я флиртую с животными?
Выписка Лео из больницы стала для меня праздником. И по этому случаю, и по моему обещанию, ещё двухмесячной давности, мы собрались в его новой квартире.
Друг ещё в школе мечтал свалить от родителей. Его предки – не самая образцово-показательная семья. Мне в этом плане повезло, а у него, вирус, что побери, с раннего детства. Так что он часто оставался у меня с ночёвкой, и вот теперь, когда немного встал на ноги, сумел арендовать маленькую, но зато свою, квартирку.
На окраине Премора, без мебели и ремонта. Не самый благополучный район, практически впритык к забору. Выйди на балкон, и увидишь, как в лесу хищные твари поедают друг друга. Помойка достойная вырожденцев, но не людей. Хуже этой коробки только аварийное жильё в гетто.
Я и сам думал свалить от родителей. Понимал прекрасно, что начинаю им мешать. Да и они всё чаще нарушали мои границы расспросами и наставлениями, которые хороши, когда тебе шесть лет, но абсолютно бессмысленны, когда ты вырос.
Но я любил комфорт, и переезжать в такую лачугу, как у Лео, был не намерен. Можно, конечно, взять деньги у отца, но тогда я бы признал, что всё ещё не состоялся в жизни, и это давало бы ему больше прав ко мне лезть. Вот бы получить хорошую премию, совершить подвиг на работе и внести первую плату за жильё в доме, поближе к центру. На окраинах можно пропустить всю жизнь, и девчонок всех миленьких разберут, пока до них из такой дали доедешь. Какая королева захочет здесь жить? Я так и сказал другу. А он не ответил или не услышал, расплачиваясь за грязно-серые и унылые обои с красным ценником.
После всех покупок мы собрались у него в крохотной ванной. Лео стоял у душевой кабинки. Правда, от «душевой» здесь было только название. Низкий поддон, покосившаяся пластиковая створка – всего одна, вторая была снята с пазов и приставлена к раковине. Новый шланг для душа чужеродно смотрелся в окружении ржавых труб.
Лео разводил обойный клей в пластиковом тазике, который остался от прежних владельцев квартиры. Размешивал его сломанной сухой веткой, подобранной по дороге от остановки.
– Чую, гиблое дело мы начали, – Лео подцепил сгусток, похожий на кусок недоваренной манки, кончиком палки и поднял его над тазиком, – и что с этим делать?
– Мешай. Мешай лучше.
– Я и мешаю. Может, ну его?
Комок свалился с конца ветки прямо в тазик. Под мерзкое «хлюп» капли мутной белой субстанции разлетелись по стенкам душевой и попали на брюки Лео.
– Фу, – друг попытался стряхнуть капли, но клейкая жидкость только расползлась по спортивным штанам.
– Поздно. Клей уже разведён, – отец учил меня доводить начатое до конца, нельзя давать заднюю.
Я решил поддержать друга и ободряюще похлопал его по плечу. Мол, впереди обои, позади пропасть над клеем, вместе мы сила.
– Может, нет? Взяли таз, вылили в унитаз, и к соседям. Ничего же не будет? – Лео перевёл взгляд с тазика, наполненного мутной белой субстанцией, на покосившийся унитаз с трещинкой у основания.
– А вирус его знает!
– Пойдём, чая бахнем. Нужно пять минут, чтобы настоялся, – Лео стряхнул ветку в тазик и оставил её в поддоне душевой.
– Уверен?
– На пачке написано.
Я разливал нам чай в чашки, стоявшие на полу в пустой комнате, пока Лео плотно закрывал окна.
– Надо клеить быстро, а то мы тут задохнёмся.
– С обоями здесь, конечно, станет уютнее. Но какая девчонка позарится на такие трущобы?
– А зачем мне та, которая не позарится?
– Ставишь мелкие цели, Лео.
– У меня всё есть.
– Познакомишь с ней?
– Как-нибудь.
– Ты говоришь мне это уже год.
– Всего год, – Лео вскрыл один из рулонов и развернул полотнище, отмотав пару метров, – Светленькие…
– Это ещё неизвестно. Зависит от того, какими руками мы их поклеим.
Обои были светло-серыми с чёрными кляксами, напоминавшими то ли горы, то ли волны, то ли просто какую-то абстракцию. Полная свобода фантазии, представляй что хочешь.
– Мы же друзья. Давай совместный ужин на четверых? Я оценю её.
– Ты же со Светой расстался.
Лео сходил в ванную за тазиком с клеем и вернулся.
– Я сказал ей, что девушкам не место в гвардии. Она со мной не согласилась. К тому же она меня к животным ревновала, Лео. Так можно?
– Обиделась, наверное.
– Если ты на службе, засунь свои эмоции подальше.
– Не все же так могут.
– То есть ты можешь допустить, что я могу флиртовать с вырожденкой?
– Нет. Но у неё может быть такое право.
– Ничего не может. Без папы полковника она бы не сдала ни одного экзамена, и все это знают. Знают и молчат. Это я тоже ей сказал.
– Ты с ней встречаться стал не по этой же причине? Кто мне говорил, что никогда путь к капитанским погонам не начинался так приятно и в такой упругой попке?
– Ты сейчас загнул.
– Я ошибаюсь?
– И что с того?
– Глупо обвинять в том, чем сам пользуешься.
Я подвинул табуретку к стене и вскарабкался на неё. Лео отмерил часть рулона, намазал его клеем и провёл валиком по стене. Кончиками пальцев взял полотнище и передал его мне. Он вытянулся на цыпочках, я же согнул колени, маневрируя на табуретке.
– Это какой-то отдельный вид извращений.
Чтобы не заляпать рисунок обоев, приходилось делать всё синхронно. Я потянул свою часть полотна вперёд и наверх. Здесь тебе не спину прикрывать, здесь особая ремонтная магия нужна.
– Тяни! – я закрепил верхнюю часть под самый потолок и начал разглаживать обои.
Лео натянул полотнище до пола, схватил тряпку, бывшую когда-то полотенцем, и с усилием принялся натирать обои от середины вниз и в стороны, разглаживая неровности.
– Вроде неплохо.
– Я с высоты вижу какие-то бугры.
– Кто их увидит с такого ракурса?
Лео подрезал ножом полотнище и закрепил низ. Тщательно ещё раз прошёлся тряпкой и протянул мне следующий кусок полотна. На третьем я уже сдвинул табуретку дальше по стене, чтобы перейти к новому участку фронта поклейки обоев.
Между третьим и четвёртым полотнищем Лео закрыл дверь в комнату.
– Отпадёт сейчас всё.
– Ты клей не экономь, жирнее мажь.
– А если он проступит через обои? Обои-то дешёвые.
Угол полотнища съехал, и я, перепачкавшись в клее, перехватил обоину и потянул на себя, отдирая ту от стены.
– Держи! Держи!
Полотнище, нехотя и растягивая клеевые сопли, мне поддалось. Верхний край обоев вернулся на законное место. Я облегчённо выдохнул.
– Если бы я не дал слово, то этим бы не занимался.
– Ценю твоё слово.
– Пошли во «Встречку».
– Мы же твоей маме обещали быть к ужину?
– Мы на пару минут.
– Ты так быстро выбирать не умеешь.
– На десять. Заскочим?
– Хочешь кого-то ещё найти?
Что-то в поклейке пошло не так, но что именно до меня дошло не сразу. Несколько секунд я изучал стену, и озарение, в награду за терпение, всё же посетило мою голову.
– Вирус нас побери, мы, кажись, розетку прикрыли.
– Вырежем аккуратно.
– А получится?
– Не получится, диваном прикрою.
– Умно.
Часов через пять мы стояли уставшие, перемазанные в клее, в уютной комнате без ничего, но со свежепоклеенными обоями. Если не знать, где находилась эта квартира, то можно было принять её за приличную.
– Со следующей зарплаты куплю плинтуса.
– И заживёшь.
– Главное, чтобы не упало.
– Похоже на девиз по жизни.
Выселив тазик с остатками клеями и банки с краской из ванны в коридор, мы помылись и переоделись. От тазика было решено избавиться по дороге во «Встречку», а не рисковать отношениями с соседями и не ставить эксперименты над собственной сантехникой.
За полтора часа мы добрались до места обиталища всех юных преморчан и преморчанок. «Встречка» была обычной столовой, где можно недорого и вкусно перекусить. Открывалась рано утром, поэтому до работы или учёбы люди перехватывали там завтрак, в обед кормили неплохим «комплексом», а вечером можно было набрести на остатки еды с хорошей скидкой.
Чаще всего в столовой собирались студенты. В выходные они устраивали встречи, чтения и кинопоказы, играли в настольные игры. Владельцы поощряли такие собрания, и студентов не гоняли. А потом и сами стали активно помогать им с организацией праздников и вечеринок. Вот так студенческая столовая и стала «Встречкой».
Сюда стекалась молодёжь со всего города. Никто уже и не помнил, как тут появилась большая пробковая доска, куда лепили записочки, с помощью которых искали знакомства, рассказывали о себе, звали на свидания, признавались в чувствах и устраивали сюрпризы. Ребята и девушки писали на бумажках время и место встречи. Здесь можно было оставить свою записочку или сорвать чужую.
Я довольно часто пользовался услугами «Встречки». Правда, себя не оставлял на доске ни разу. Лео ржал, говорил, что боюсь, будто никто не клюнет. Но я и не приманка, чтобы на меня клевали. Я рыбак, а рыбёшек здесь можно было наловить много.
Пока Лео пошёл за парочкой легендарных местных свитков и стаканчиками горячего томатного супа, я изучил стенд и сорвал с него несколько объявлений. Выбор будущей девушки требовал серьёзного подхода и хорошего совета.
Я заглянул в зал. Лео махнул мне, и я пробрался к нему через лабиринт занятых столиков. Что тут скажешь, во «Встречке» никогда не бывает пусто.
Друг уже распаковал свой свиток и откусил сочный кусочек. Нам говорили, что раньше такие делали с мясом, но теперь его найти невозможно. Я за свою жизнь пробовал его один раз в далёком детстве, когда отцу выдали премию небольшим кусочком свинины на работе. Была ли там в самом деле свинина? И как они её достали? Всё это осталось для меня загадкой.
Я отпил томатного супа прямо из кружки и развернул первый клетчатый лист бумаги, украшенный цветочками и чернильными сердцами.
– Смотри, она ищет романтичного и преданного парня. Сильного, светловолосого. Я её идеал? Как считаешь?
– Я ещё не встречал женщин, которые знают чего хотят.
– Большой знаток, я смотрю.
– Побольше твоего.
– У тебя одна. Я же могу подводить статистику на основе многих данных.
– Просто я лечиться не люблю.
– Сплюнь лучше!
– Тьфу-тьфу тебе в суп, – Лео навис над столиком и сделал вид, что поплевал в мой суп.
– Сам теперь его и ешь, – я отодвинул стаканчик от себя.
– Без проблем.
– А если вот эта? – я показал объявление другу.
На красной плотной картонке ажурным почерком было выведено: «Хочу свободы. Если ты тоже так считаешь, значит, нам по пути. У любви нет границ».
– Ты сбежишь. Там же свобода не только у тебя, но и у неё.
– Бракуешь мне всех. Как будто не желаешь мне счастья.
– Желаю. Будь счастлив.
– А вот эта? Смотри, какой творческий подход. Свидание для настоящих людей. Я хочу встретить парня, в котором есть сострадание и милосердие. Который не на словах, а на деле подтверждает, что он герой. Если ты настоящий мужчина, не по возрасту, а по сути. Не испугался? Тогда приходи в городской дом престарелых. Волонтёр Ирина.13:00. Суббота. У центрального входа.
– Это похоже не на свидание, а на рабство. – Лео поглядел на мой свиток, – Будешь?
– Ешь, я не хочу. Волонтёр – это благородно.
– Им мужиков не хватает, вот и изгаляются. Как могут…
– Ты бы не умничал, а со мной сходил.
– Волонтёрить я и у себя дома могу. Ты же говоришь, что это не работа, а свидание, тогда зачем тебе я?
– Решено, иду один. Пожелай мне удачи.
– На ней, а не под ней.
– И будет так! Когда переезжаешь полностью в свои «хоромы»?
– Уже.
– А как там жить?
– На кухне, на раскладушке. Или у тебя, если не откажешь.
– Не откажу.
Домой к родителям мы отправились не с пустыми руками. Лео настоял, чтобы купили цветы и бутылку вина к ужину. Мама встретила нас с улыбкой, но немного грустная. Так бывало, когда в школе что-то не ладилось, или я попадал в неприятности, или же они ссорились с отцом. Тогда мама несколько дней выглядела так, будто бы всё хорошо, только глаза ничего не выражали и вмиг утрачивали живой блеск.
– Цветы, вино?! Не нужно было, мальчики.
– Не начинай, мам.
– Мы не могли с пустыми руками прийти. Лидия Васильевна, вы нас не так учили.
– Выучила на свою голову. Вы проходите. Янчик, папа хотел тебя видеть. Поговори с ним. А мне Лёвушка поможет со столом.
– Сделаю в лучшем виде! – Лео скинул обувь и пошёл на кухню.
Я же завернул через коридор в комнату, где раньше располагалась одна из детских, в которой жил мой младший брат. Но после смерти Ильи из комнаты сделали кабинет отца. Туда же перекочевали все книги, чтобы они если и пылились, то исключительно в одном месте. Отец был коллекционером и много читал.
Я хотел постучаться, но дверь была приоткрыта.
– Привет, пап. Можно?
– Заходи и закрой дверь.
– Что-то случилось?
– Мать тебе рассказала, что я планирую выдвигаться в Совет города. С программой об общепринятых ценностях. Многие стали забывать о том, что позволило нам выжить. И как ты понимаешь, в моей семье должно быть всё хорошо. Соперники не откажутся размазать любое дерьмо об моё лицо, даже если я сам не вступал в него, а оно просто воняло рядом на обочине.
– Понимаю и поддерживаю тебя, пап. Можешь не беспокоиться, а только гордиться мной.
– Любые твои поступки сказываются на мне. Ты это понимаешь?
– Ко мне не придраться, я честно выполняю свой долг.
– Иногда слишком ретиво, об этом мне многие говорят. Я ненавижу животных, но мы не должны опускаться до их уровня. Ещё немного, и твой друг обскочит тебя в званиях, тебе это надо? Будь вспыльчив, но в меру. Люди, которые способны держаться середины, пройдут дальше. Не лезь на рожон первым, но и не плетись сзади.
– Постараюсь, но там была такая ситуация. Я не мог иначе поступить. Нас бы смели. Всё могло закончиться плачевней для нас, людей.
– Мы друг друга поняли. Но я даже не об этом. Не так важно, выбил ли ты глаз у вырожденца или его убил. Дело в другом. Мне нравилось, что ты гуляешь со Светланой. Она хорошая девочка. Её отец – незаменимая поддержка моей программы. Он так же, как и я, считает, что нужно ужесточить наказания и не нянчиться с этими разноцветными. И что мы видим, когда на носу такое сложное дело, и я имею все шансы на успех? Даже потасовка в гетто и гибель твоих сослуживцев нам на руку.
– Я не хотел, чтобы они погибли.
– Не перебивай. И думай, что ты говоришь девочке, у которой такой папа.
– Мы расстались, и всё.
– После того как она обвинила тебя в интересе к самкам вырожденцев. Было такое?
– Было. Но проблема – не интерес к самке, а то, что этой дуре такое взбрело в голову. Просто свихнулась на своей ревности.
– Она, может, и свихнулась, а я проиграл пару очков. Я твой отец, и всегда тебя поддержу. Да и его дочь я неплохо знаю. Но случайно оброненное слово может больно воткнуться в спину или в ногу в самый неподходящий момент.
– Что ты хочешь, пап?
– Попроси прощения. Встречайтесь, как раньше. Её отец с ней тоже поговорит. Не так много в Преморе мальчиков её круга. Достойных и правильных, как мы воспитали тебя.
– Не хочу я с ней.
– Меня не волнует, что будет после избрания в Совет. Но до этого дня ты будешь выполнять всё, что я говорю.
– Но…
– Мы семья. В семье друг друга поддерживают. Нет «я», есть только «мы». Так ведь? – отец улыбнулся. – Чего ты? Улыбнись! Она же ничего так? Красотка?
– Да, красотка.
– Видишь, это не так сложно. Семья решает проблемы, а не создаёт новые.
– Как скажешь.
– Иди к столу, я скоро приду.
Я вышел в коридор и у входной двери столкнулся с Лео. Он напяливал кроссовок и не попадал в него ногой. Нога была правой, кроссовок – левым.
– Он левый!
Лео сунул ногу в другой ботинок, стоящий рядом. На этот раз удачно. А после зло на меня посмотрел.
– Чего случилось-то?
– Дела.
– Ты же хотел у нас остаться?
– Дела.
– Ладно… Мне с тобой пойти?
– Иди лесом, Ян!
Лео засунул правую ногу в правый кроссовок и попытался открыть дверь, но запутался в замках. Дёрнул, но та не поддалась.
– Лесом так лесом.
Я хотел помочь ему, но не успел. Из кухни вышла мама с закинутым на плечо полотенцем, и одним движением отвернула нужный замок, выпуская Лео из дома.
– Так жаль. Лёва уходит и не посидит с нами.
– В другой раз, Лидия Васильевна, – друг выскочил из квартиры, захлопнув за собой дверь.
– Чего это с ним?
– Молодость, – мама вздохнула и заперла замок, – руки помой.
Я зашёл в ванную, включил воду небольшой струйкой, подставил руки и умыл лицо. Поддержать отца было необходимо, но встречаться опять со Светкой, а уж тем более просить у неё прощения, я не собирался. Если отец продолжит давить, то мы поссоримся, и станет хуже. Можно подыграть, конечно. А потом уже, когда отец попадёт в Совет города, Светку бросить. Он же сказал, что всё только до выборов. Дальше я свободен. Небольшая сделка с совестью. К тому же к Свете я могу сходить в воскресенье, или даже в понедельник, а в субботу встретится с волонтёром, как и планировал.
Я поднял голову и, заглянув в зеркало, не поверил собственным глазам. Одна из прядей становилась оранжевой. Она за одно мгновение окрасилась от корней до кончиков. Я остолбенел. Задержал дыхание и протёр глаза.
В коридоре послышались шаги, я пулей метнулся к двери ванной, плотно прикрыл её и запер на щеколду.
Что за чудеса? Может, клея нанюхался? Я пощупал оранжевую прядку. Не могу же я стать животным? Бред какой? Что же делать?
Я достал из шкафчика ножницы, вытянул прядку на всю длину и обрезал. Оранжевый локон завился в моих руках, я брезгливо отбросил его в унитаз и тут же слил воду. Оранжевый остаток на голове намазал гелем для бритья, прошёлся бритвой и зачесал волосы назад. Теперь всё выглядело как обычно, даже не было видно, что я лишился пряди волос.
Во всём виноват клей. Нанюхался, вот и ловлю галлюцинации. Или, может, краской испачкался в квартире Лео? И только сейчас заметил? Или надышался химией?
Я пригладил волосы. Надо было оставить срезанную прядку и посмотреть на неё через пару часов, а я тут же от неё избавился, как от чего-то постыдного. Вот тебе и приходы от обойного клея. Смешно же, чтобы я вдруг превратился в вырожденца. Уж лучше умереть.
