Тана Френч
Брокен-Харбор
– Договорились. Доктор Купер, сколько погибший мог пройти, получив такие ранения? Как долго мог оставаться на ногах?
Купер снова устремил на меня неприязненный взгляд.
– Меньше минуты. Или несколько часов. Шесть футов – или полмили. Выбирайте, детектив Кеннеди, ведь, боюсь, я не могу предоставить желаемый вами ответ. Слишком много неизвестных, чтобы сделать обоснованное предположение, а вне зависимости от того, как поступили бы на моем месте вы, необоснованные версии я строить отказываюсь.
– Если тебя интересует, мог ли погибший избавиться от оружия, – услужливо вмешался Ларри, – то я скажу так: через парадный вход он не выходил. Ни в прихожей, ни на двери нет ни капли крови. Зато его подошвы попросту залиты кровью, как и руки, а поскольку он слабел, ему пришлось бы за что-то держаться, так? (Купер пожал плечами.) Ясное дело, пришлось бы. Кроме того, оглянись вокруг: из бедняги кровь хлестала фонтаном. Он бы нам тут все заляпал и оставил за собой прелестный след, как из сказки про Гензеля и Гретель. Нет, после начала драмы парень в переднюю часть дома не выходил и наверх не поднимался.
– Понятно, – сказал я. – Если нож найдется, сразу же сообщи мне. Ну, не будем вам мешать. Спасибо, парни.
Снова сверкнула вспышка, и на этот раз перед глазами отпечатался силуэт Патрика Спейна – ослепительно белый, с широко раскинутыми руками, словно он выполнял захват или падал.
* * *
– Значит, все-таки чужак, – подытожил Ричи, когда мы шли к машине.
– Все не так просто, сынок. Патрик Спейн мог выйти в сад позади дома, мог даже перелезть через стену – или просто открыть окно и забросить нож куда подальше. И помни: Патрик не единственный подозреваемый. Не забывай о Дженни Спейн. Купер ее еще не осмотрел, а ведь она вполне могла выйти из дома, спрятать нож, вернуться и аккуратно улечься рядом с мужем. Может, это двойное самоубийство, может, она покрывала Патрика – она, похоже, из тех, кто готов посвятить свои последние минуты защите семейной репутации. А может, это вообще ее рук дело, от начала до конца.
Желтый “фиат” исчез: Фиона отправилась навестить Дженни в больнице. Я понадеялся, что за рулем полицейский и она в истерике не врежется в дерево. Зато в конце проезда, у фургона морга, стояли новые машины – возможно, журналисты или местные жители, которых полиция не подпустила к месту преступления, – но я был готов поспорить, что это мои летуны, а потому направился к ним.
– И подумай вот о чем: посторонний не пришел бы безоружным в надежде порыться в кухонных ящиках и найти что-нибудь подходящее. Он принес бы оружие с собой.
– Может, он так и сделал, а потом заметил ножи и решил, что лучше воспользоваться тем, что не выведет нас на него. Или вообще не планировал никого убивать. А может, тот нож – вообще не орудие убийства и он умыкнул его, чтобы сбить нас со следа.
– Не исключено. Вот одна из причин, почему нож надо найти как можно скорее, – необходимо убедиться, что мы не идем по ложному пути. Вторую причину назовешь?
– Иначе от него могут избавиться.
– Точно. Предположим, это дело рук чужака; если у нашего мужчины – или женщины – есть хоть капля ума, то он, скорее всего, утопил оружие еще ночью. Но если он настолько туп, что не догадался сделать это сразу, вся эта движуха непременно наведет его на мысль, что не стоит держать у себя окровавленный нож. Если он бросил нож в поселке, надо схватить его, когда он за ним вернется, если взял домой – то поймать, когда он будет его выбрасывать. Разумеется, все это при условии, что он где-то неподалеку.
Словно подброшенные взрывом, две чайки вспорхнули над кучей мусора, крича друг на друга. Ричи дернул головой.
– Спейны подвернулись ему не случайно. Здесь не то место, где можно просто пройти мимо и заметить подходящие жертвы.
– Да уж, – согласился я. – Совсем не то. Если он не один из погибших или местных, значит, он нарочно явился сюда по их душу.
Летуны – семь парней и девушка, всем лет под тридцать, – торчали возле своих машин, стараясь выглядеть смышлеными, деловитыми и готовыми ко всему. При нашем приближении они выпрямились и одернули куртки, а самый высокий отбросил сигарету.
– Ты что затеял? – спросил я, указав на окурок. Парень растерянно уставился на меня. – Собирался оставить его тут, на земле, чтобы криминалисты нашли его, приобщили к делу и послали на анализ ДНК? Какой список ты надеялся возглавить – подозреваемых или растратчиков нашего времени?
Парень торопливо подобрал окурок и неуклюже запихнул обратно в пачку, и все восемь летунов разом сообразили: пока они работают со мной, лажать нельзя. Да, Ковбой Мальборо весь побагровел, но кто-то ведь должен пострадать ради общего блага.
– Так-то лучше, – сказал я. – Меня зовут детектив-сержант Кеннеди, а это детектив Курран.
Их имена я спрашивать не стал, на рукопожатия и болтовню не было времени, к тому же я все равно бы не запомнил. Я не держу в памяти, какие сэндвичи любят мои летуны и когда дни рождения у их детей, только слежу за тем, что они делают и делают ли они это хорошо.
– Полный инструктаж будет позже, а сейчас вам нужно знать одно: мы ищем нож марки Cuisine Bleu с изогнутым шестидюймовым лезвием и черной пластиковой рукоятью. Он часть набора и похож вот на этот, только чуть побольше. – Я поднял перед собой пластиковый пакет. – У всех есть камеры в телефонах? Сфотографируйте его, чтобы помнить, что именно вы разыскиваете. Вечером, перед тем как разъедетесь, не забудьте удалить снимок.
Они мигом вытащили телефоны и начали передавать друг другу пакет так бережно, словно он состоял из мыльных пузырей.
– Описанный нож, скорее всего, является орудием убийства, но в нашем деле гарантий нет, так что если заметите в кустах другой нож, то, ради бога, не проходите радостно мимо только потому, что он не соответствует описанию. Также нас интересуют окровавленная одежда, следы ботинок, ключи и любые даже самую малость необычные находки. Если нашли что-то примечательное, что надо делать?
Я кивнул Ковбою Мальборо – если отчитал кого-нибудь, нужно дать ему шанс исправиться.
– Вещдок не трогать, – ответил он. – Не оставлять без присмотра. Вызвать криминалистов, чтобы сфотографировали его и забрали.
– Точно. И мне тоже позвоните. Хочу увидеть все ваши находки. Мы с детективом Курраном идем опрашивать соседей, так что вам понадобятся номера наших мобильников, а нам, соответственно, ваши. По рации пока переговариваться не будем. Связь тут паршивая, поэтому, если не дозвонитесь, пишите эсэмэски. Никаких сообщений на автоответчик. Все поняли?
Невдалеке первая репортерша встала на фоне живописных строительных лесов и наговаривала текст в камеру, борясь с раздуваемыми ветром полами пальто. Через час-другой сюда съедутся еще человек двадцать ее коллег, и большинство из них без колебаний взломают голосовую почту сотрудника уголовной полиции.
Мы обменялись номерами телефонов.
– Скоро к нам присоединятся другие поисковики, – сказал я, – и тогда вы получите другие задания, но сейчас нам надо пошевеливаться. Первая локация – задний сад. Начните от ограды и двигайтесь в противоположную сторону от дома. Следите, чтобы между вашими зонами поиска не оставалось промежутков, процедура вам известна. Вперед.
* * *
В доме, стоявшем вплотную к дому Спейнов, нас ждал облом – он пустовал. В гостиной не было ничего, кроме смятой в комок газеты и густых зарослей паутины. Ближайшие признаки жизни наблюдались только на другой стороне проезда, через два дома от нас, в номере пять: лужайка выглядела запущенной, но на окнах висели кружевные занавески, а на подъездной дорожке валялся детский велосипед.
Когда мы подходили к дому, за занавесками произошло какое-то движение. За нами кто-то наблюдал.
Дверь открыла тучная женщина с плоским недоверчивым лицом и темными волосами, собранными в куцый хвостик. Одета она была в мешковатую розовую фуфайку с капюшоном и серые легинсы – плохой выбор. Обилие автозагара почему-то не скрывало ее мучнистую бледность.
– Да?
– Полиция, – я показал удостоверение, – можно зайти на пару слов?
Она посмотрела на мое фото так, словно оно не соответствовало ее высоким стандартам.
– Я тут выходила спросить у полицейских, что происходит. А они сказали, чтоб я вернулась в дом. Вообще-то это моя дорожка, я имею право на ней стоять, и вы мне не указ!
Знакомство обещало быть занимательным.
– Понимаю. Если вам потребуется выйти на участок, вас не станут задерживать.
– Пусть только попробуют. К тому же я и не пыталась выйти на участок, а только хотела узнать, что происходит.
– Совершено преступление. Нам необходимо с вами побеседовать.
Женщина перевела взгляд на усердно работающих поисковиков за нашими с Ричи спинами – и отступила от двери: любопытство, как это частенько бывает, пересилило осторожность.
Ее дом был спланирован так же, как и дом Спейнов, но мутировал в нечто совершенно иное. Прихожая завалена грудами барахла – Ричи споткнулся о колесо коляски и с трудом удержался от непрофессионального восклицания. В грязной, жарко натопленной гостиной, обклеенной вычурными обоями, висел густой запах супа и мокрой одежды. Пухлый мальчик лет десяти, ссутулившись и открыв рот, сидел на полу и играл в какую-то игру на PlayStation, явно с рейтингом “18+”.
– Он не в школе, потому что заболел. – Женщина вызывающе скрестила руки на груди.
– Тем лучше для нас. – Я кивнул мальчику, но тот проигнорировал нас и продолжил жать на кнопки. – Вдруг он нам поможет. Я детектив-сержант Кеннеди, это детектив Курран. А вы…
– Шинейд Гоган. Миссис Шинейд Гоган. Джейден, выключи эту штуку. – Акцент выдавал в ней уроженку какой-то полудикой окраины Дублина.
– Миссис Гоган, – сказал я, сев на диван в цветочек и доставая блокнот, – насколько хорошо вы знаете соседей?
– Их? – Она дернула головой в сторону дома Спейнов.
– Да, Спейнов.
Ричи подсел ко мне. Шинейд Гоган оглядела нас колючими маленькими глазками, но через секунду пожала плечами и втиснулась в кресло.
– Мы с ними здороваемся. Но дружить не дружим.
– Ты говорила, что она высокомерная корова, – сказал Джейден, не отрываясь от истребления зомби.
Мать стрельнула в него свирепым взглядом, но пацан этого не заметил.
– Заткнись.
– А то что?
– А то пожалеешь.
– А она действительно высокомерная корова? – спросил я.
– Никогда я так не говорила. Я видела перед их домом “скорую”. Что случилось?
– Совершено преступление. Что вы можете рассказать о Спейнах?
– Кого-то застрелили? – поинтересовался Джейден.
Парень отлично справлялся с несколькими делами одновременно.
– Нет. В чем проявляется высокомерие Спейнов?
Шинейд пожала плечами:
– Ни в чем. Нормальные они.
Ричи почесал крыло носа ручкой.
– Серьезно? – сказал он немного неуверенно. – Но ведь… То есть я-то без понятия, никогда с ними не встречался, но дом их выглядит довольно выпендрежно. Сразу заметно, что люди много о себе возомнили.
– Надо было раньше их видеть. Перед домом стоял здоровенный внедорожник, и мужик каждые выходные его мыл и натирал, красовался. Недолго длилась шикарная жизнь, так?
Шинейд по-прежнему сидела, развалившись в кресле, – руки сложены, толстые ноги широко расставлены, – но злоба в ее голосе сменилась удовлетворением. Обычно я не разрешаю новичкам вести допрос в первый же день, однако Ричи нашел правильный подход, и его акцент принесет нам больше пользы, чем мой. Я не стал ему мешать.
– Сейчас-то им похвастаться особо нечем, – согласился он.
– Да ладно, они по-прежнему считают себя самыми крутыми. Джейден сказал что-то их мелкой девчонке…
– Тупой сукой назвал, – уточнил Джейден.
– …так ко мне заявилась ее мамаша и давай грузить, мол, дети не ладят и нельзя ли как-то восстановить согласие? Типа, сплошное кривляние, понимаете? Строила из себя этакую милашку. Я говорю – мальчишки есть мальчишки, смиритесь. Ну, она ушла недовольная и с тех пор держит свою маленькую принцессу подальше от нас. Якобы мы им не ровня. Да она просто завидует.
– Чему? – спросил я.
Шинейд кисло глянула на меня:
– Нам. Мне.
Я не видел ни одной причины, по которой Дженни Спейн могла завидовать ей, но это, похоже, не имело значения. Шинейд, скорее всего, полагала, что и Бейонсе не пригласила ее на свой девичник исключительно из зависти.
– Ясно. А когда именно это произошло?
– Весной. Может, в апреле. А что? Она говорит, что Джейден им что-то сделал? Потому что он никогда… – Она с трудом, но угрожающе приподнялась в кресле.
– Нет-нет-нет, – успокаивающе сказал я. – Когда вы в последний раз видели Спейнов?
После секундного размышления она решила мне поверить и осела в кресло обратно.
– Говорить мы больше не говорили. Я их иной раз встречаю, но после того случая мне с ними разговаривать не о чем. Вчера днем я видела, как она с детьми заходила в дом.
– Во сколько?
– Примерно без четверти пять. Наверное, забрала девчонку из школы и поехала по магазинам – у нее в руках были пакеты. Выглядела она великолепно. Мальчишка ейный закатил истерику – хотел чипсов. Избалованный.
– Вчера вечером вы с мужем были дома? – спросил я.
– Ага. Куда тут ходить-то? Здесь ничего нет – ближайший паб в городе, до него двенадцать миль.
Вероятно, на месте заведений Уилана и Линча сейчас бетон и строительные леса, – их снесли, чтобы освободить пространство для блестящих новеньких версий, которые пока еще не материализовались. На секунду я почувствовал запах воскресного обеда в “Уилане”: куриные наггетсы, замороженная картошка фри во фритюре, сигаретный дым, “Сидона”[4].
– Какой смысл переться туда и не пить, ведь потом придется за руль садиться, автобусы-то туда не ездят.
– Вы слышали что-нибудь необычное?
Еще один взгляд, на этот раз более неприязненный, словно я ее в чем-то обвинил и она прикидывает, не врезать ли мне бутылкой.
– А что мы должны были услышать?
Джейден вдруг хихикнул.
– Ты что-то слышал? – спросил я.
– Чё, типа крики? – Джейден даже обернулся.
– Ты слышал крики?
Недовольная гримаса.
– Не-а.
Рано или поздно другой детектив столкнется с Джейденом в совершенно ином контексте.
– Тогда что ты слышал? Нам будут полезны любые сведения.
К выражению неприязни на лице Шинейд примешивалось что-то вроде настороженности.
– Ничего мы не слышали, – сказала она. – Телик работал.
– Ага, – поддакнул Джейден. – Ничего. (На экране что-то взорвалось.) Бля!.. – заорал он и снова прилип к экрану.
– А ваш муж, миссис Гоган?
– Он тоже ничего не слышал.
– Он может это подтвердить?
– Его нет дома.
– А во сколько он вернется?
Она пожала плечами:
– А чё случилось?
– Вы не видели, недавно кто-нибудь входил или выходил из дома Спейнов?
Шинейд поджала губы.
– Я за соседями не шпионю, – отрезала она, подкрепив мою уверенность в том, что именно этим она и занимается.
– Конечно, нет, – сказал я. – Но это же не шпионство. Вы ведь не слепая и не глухая, волей-неволей видите, как люди приходят и уходят, слышите шум моторов. Сколько домов на вашей улице заселены?
– Четыре: мы, они и еще два дома в другом конце. А что?
– А то, что если вы видите незнакомых людей в вашем конце улицы, то понимаете, что они приехали к Спейнам. Недавно у Спейнов бывали гости?
Она закатила глаза.
– Если и бывали, то я их не видела, ясно?
– Они не так уж популярны, как воображают, – с усмешкой сказал Ричи.
Шинейд усмехнулась в ответ:
– Именно.
Он доверительно подался к ней:
– У них вообще хоть кто-нибудь бывает?
– Теперь уже нет. Когда мы только вселились, по воскресеньям к ним приезжали гости – такие же, как они, на здоровенных внедорожниках и все такое. Шлялись тут с бутылками вина, пиво им, видите ли, не по вкусу. Устраивали барбекю – опять же, сплошная показуха.
– А сейчас не устраивают?
Усмешка стала шире.
– С тех пор как его с работы выставили – нет. Весной они отмечали день рождения одного из детей, но больше к ним никто не приезжал. Как я сказала, я за ними не слежу, но это ж кое о чем говорит, да?
– Точно. Скажите, а у вас не возникало проблем с мышами, крысами или другими вредителями?
Мои слова привлекли внимание Джейдена – он даже поставил игру на паузу.
– Охренеть! Их сожрали крысы?!
– Нет.
– А-а, – разочарованно протянул он, но к игре не вернулся.
Этот пацан действовал мне на нервы. Глаза у него были плоские и бесцветные, словно у кальмара.
– Крыс у нас никогда не было, – сказала его мать. – При такой канализации я бы не удивилась, но их нет – по крайней мере, пока.
– Не лучшее место, да? – спросил Ричи.
– Помойка, – ответил Джейден.
– Да? Почему?
Мальчишка пожал плечами.
– Вы поселок-то видели? – спросила Шинейд.
– По-моему, нормальный, – удивленно сказал Ричи. – Милые домики, места полно, вы все так симпатично обустроили…
– Ага, мы тоже так думали. На планах все выглядело обалденно. Погодите…
Она, кряхтя, выбралась из кресла, нагнулась – лучше бы я этого не видел – и принялась рыться в завалах на столике: журналы о знаменитостях, рассыпанный сахар, радионяня и жирная тарелка с недоеденной сосиской в тесте.
– Вот. – Шинейд вытащила какую-то брошюру и сунула ее Ричи. – Мы думали, что покупаем это.
На обложке – тем же волнистым шрифтом, что и на знаке перед въездом в поселок – надпись “Оушен-Вью” поверх фотографии смеющейся пары, обнимающей двоих идеальных, словно из каталога, детишек на фоне белоснежного дома и по-средиземноморски синих волн. Внутри меню: дома с четырьмя спальнями, с пятью, особнячки, дуплексы – все что душе угодно. Дома как на подбор чистенькие, сверкающие – и мастерски отфотошопленные: и не скажешь, что это всего лишь модели. У каждого типа жилья свое название: “Бриллиант” – отдельный дом с пятью спальнями и гаражом, “Топаз” – квартира с двумя спальнями в дуплексе, “Изумруд”, “Жемчужина” и остальные – нечто среднее. Мы, похоже, находились в “Сапфире”. Другие волнистые надписи взахлеб расписывали пляж, детский сад, развлекательный центр, магазин и игровую площадку – “уютную гавань, где весь спектр услуг для роскошной современной жизни находится в шаговой доступности”.
Должно быть, это выглядело чертовски соблазнительно. Как я говорил, многие воротят нос от новостроек, но лично я их обожаю: от них веет позитивом, они словно большие ставки, сделанные на будущее. Правда, по какой-то причине – возможно, потому, что я увидел поселок своими глазами, – брошюра показалась мне, как выразился бы Ричи, жутковатой.
– Вот что нам обещали. – Шинейд ткнула коротким пальцем в брошюру. – Все это. Так в договоре написано и вообще.
– И вы этого не получили? – спросил Ричи.
Она фыркнула:
– А сами не видите?
Ричи пожал плечами:
– Когда поселок достроят, он может стать очень даже крутым.
– Да не достроят его никогда, из-за кризиса люди перестали покупать дома, а строители перестали строить. Пару месяцев назад вышли мы утром на улицу – а там ни рабочих, ни экскаваторов, ничего. Уехали и не вернулись.
– Иисусе. – Ричи покачал головой.
– Вот именно, Иисусе. Туалет на первом этаже сломался, но сантехник, который его устанавливал, не хочет к нам ехать, потому что ему не заплатили за работу. Все говорят, идите в суд, требуйте компенсацию, – но с кем судиться-то?
– С застройщиком? – предложил я.
Шинейд снова вперила в меня тяжелый взгляд, словно хотела врезать мне за тупость.
– Угу, до этого мы и сами додумались. Но их не доищешься – сначала они бросали трубку, а теперь сменили номер. Мы даже к вашим ходили, но они сказали, что полиция туалетами не занимается.
Ричи поднял брошюру, чтобы снова привлечь внимание Шинейд.
– А как же все остальное – детский сад и прочее?
– А, это. – Шинейд презрительно скривила губы и сделалась совсем уж страшилищем. – Вы это все только в брошюре и увидите. Мы раз триста жаловались на отсутствие детского сада, ведь в том числе из-за него мы сюда и переехали. Ну и чё? Нет его. Потом наконец открылся, но проработал только месяц – туда ходили всего пятеро детей. А на месте игровой площадки прямо Багдад какой-то – дети жизнью рискуют, когда там играют. Развлекательный центр так и не построили. Про это мы тоже жаловались, так они поставили в пустом доме велотренажер и говорят: “Вот, пожалуйста!” Велик потом своровали.
– А магазин?
Шинейд невесело хмыкнула.
– Ага, щас. За молоком езжу на заправку на шоссе, которая в пяти милях отсюда. У нас даже уличных фонарей нет. Я, как стемнеет, на улицу боюсь выходить, ведь тут может быть кто угодно – насильники или еще кто… Вон в тупике Оушен-Вью дом кучка иммигрантов снимает. А если со мной что-то случится, вы, что ли, разбираться приедете? Несколько месяцев назад муж звонил вашим, когда какие-то гопники устроили гулянку в доме через дорогу, так копы только утром приехали. Нас могли уже спалить, а вам хоть бы хны.
Иными словами, любая попытка вытащить что-то из Шинейд будет не менее веселой и приятной.
– Вы не в курсе, сталкивались ли Спейны с подобными проблемами – с девелоперами, любителями гулянок, с кем угодно?
Шинейд пожала плачами:
– Я-то откуда знаю. Говорю же, мы с ними не дружили, понятно? Да что с ними случилось-то? Умерли они или чё?
Парни из морга скоро начнут выносить тела.
– Возможно, Джейдену лучше подождать в другой комнате, – сказал я.
Шинейд смерила взглядом сына.
– Без толку. Он все равно станет подслушивать под дверью.
Джейден с готовностью кивнул.
– Совершено жестокое нападение. Я не имею права разглашать подробности, но речь идет об убийстве, – сказал я.
– Божечки… – выдохнула Шинейд и покачнулась. Ее мокрый жадный рот так и остался раззявленным. – А кого убили?
– Этого мы сообщить не можем.
– Он ее укокошил, да?
Джейден забыл про игру: на экране застыл падающий зомби, ошметки черепа которого разлетались во все стороны.
– У вас есть основания полагать, что он мог ее убить?
Шинейд снова бросила на меня настороженный взгляд исподлобья, откинулась в кресле и скрестила руки на груди.
– Я просто спросила.
– Миссис Гоган, если вам что-то известно, вы должны нам сообщить.
– Ничего я не знаю, да и плевать мне.
Это все брехня, но подобное тупое ослиное упрямство мне знакомо: чем сильнее я буду давить, тем сильнее отпор.
– Ясно. В последние несколько месяцев вы не видели в поселке посторонних?
Джейден резко и визгливо хихикнул.
– Никого я тут не вижу, – сказала Шинейд. – А увидела бы – не узнала. Мы тут ни с кем не хороводимся. У меня свои друзья, с соседями любезничать мне ни к чему.
Что в переводе означало: соседи ни за какие деньги не стали бы тусоваться с Гоганами. Скорее всего, они все просто им завидуют.
– В таком случае, не видели ли вы кого-то подозрительного? Возможно, кто-то показался вам внушающим опасения?
– Только иммигранты в конце Оушен-Вью. Их там десятки, и, по-моему, большинство нелегалы. Но с ними вы тоже разбираться не намерены, да?
– Мы передадим информацию в соответствующее подразделение. Скажите, к вам никто не стучался? Не предлагал что-нибудь купить, проверить трубы или проводку?
– Ага, как же, заботит кого-то наша проводка… Господи! – Шинейд подскочила в кресле. – Так, значит, к ним маньяк вломился вроде тех, кого по телику показывают, – серийный убийца?
Она внезапно оживилась: страх содрал маску непроницаемости с ее лица.
– Мы не можем раскрывать подробности… – начал я.
– Выкладывайте все сейчас же! Я не собираюсь сидеть тут и ждать, чтобы какой-нибудь псих ворвался в дом и стал нас пытать, пока вы будете смотреть сложа руки…
Нам впервые удалось вызвать у нее хоть какие-то эмоции. Посиневшие соседские дети – всего лишь тема для сплетен, не более реальная, чем в каком-нибудь телешоу, но как только опасность грозит лично тебе – это совсем другое дело.
– Уверяю вас, мы не будем смотреть сложа руки…
– Не вешайте мне лапшу! Я позвоню на радио, я позвоню на “Шоу Джо Даффи”…
И вместо расследования нам придется бороться с грандиозной истерикой в прессе на тему “полицейским плевать на простых людей”. Знаем, проходили. Это все равно что отбиваться от голодных мопсов, которыми в тебя с бешеной скоростью швыряется машинка для игры в теннис.
Не успел я найти какие-нибудь успокаивающие слова, как Ричи наклонился к ней и задушевно сказал:
– Миссис Гоган, ваше беспокойство совершенно естественно, ведь вы прежде всего мама.
– Именно. Я должна думать о детях. Я не собираюсь…
– Это был педофил? – жадно спросил Джейден. – Что он с ними сделал?
Я уже начал понимать, почему Шинейд его игнорирует.
– Сами понимаете, о многом мы не имеем права распространяться, – продолжал Ричи, – но я не могу допустить, чтобы вы, мама, опасались за жизнь своих детей. Надеюсь, что все сказанное останется между нами. На вас ведь можно положиться, да?
Я уже готов был его остановить, но пока что он справлялся довольно хорошо, и Шинейд начала успокаиваться. Из-под испуга снова проступило жадное любопытство.
– Ага. Ладно.
– Я вам так скажу. – Ричи наклонился поближе. – Вам бояться нечего. Если в поселке завелся опасный преступник – и я говорю если, – то мы сделаем все необходимое, чтобы его обезвредить. – Он выдержал выразительную паузу и многозначительно шевельнул бровями. – Вы меня понимаете?
Недоуменное молчание.
– Да, – наконец сказала Шинейд. – Конечно.
– Ну разумеется. Но помните: никому ни слова.
– Никому, – важно пообещала она. Само собой, Шинейд растрезвонит всем своим знакомым, однако по сути сказать ей нечего – она сможет только самодовольно отмалчиваться и туманно намекать на секретные сведения, которые нельзя разглашать. Неплохой трюк, Ричи поднялся в моих глазах еще на ступеньку.
– И теперь, когда вам все известно, вы больше не беспокоитесь, правда?
– А, нет. У меня все супер.
Радионяня яростно завопила.
– Да ну нах… – сказал Джейден, возвращаясь к зачистке зомби и прибавляя громкости.
– Малыш проснулся, – сказала Шинейд, не двигаясь с места. – Мне пора.
– Можете сообщить нам еще что-нибудь о Спейнах? – спросил я.
Она снова пожала плечами. Выражение плоского лица не изменилось, но в глазах блеснул огонек. К Гоганам мы еще вернемся.
– Хочешь настоящую жуть? Посмотри на того пацана, – сказал я Ричи, когда мы шли к машине.
– Ага. – Ричи потеребил ухо и оглянулся на дом Гоганов. – Он что-то недоговаривает.
– Он? Мать – да, но сынок?
– Определенно.
– Ладно, когда вернемся, попробуй его расколоть.
– Я?
– У тебя хорошо получается. Подумай, как подобрать к нему подход. – Я убрал блокнот в карман. – Ну а пока кого еще хочешь расспросить о Спейнах?
Ричи повернулся ко мне:
– Понятия не имею. В обычных обстоятельствах я бы сказал – поговорим с родственниками, соседями, друзьями, коллегами, парнями из паба, где пил муж, с теми, кто видел их последними. Но оба сидели без работы, и паба здесь нет. Никто к ним не заходит, даже родные – дорога-то не ближняя. Может, их вообще несколько недель никто не видел, разве что у школьных ворот. А соседи у них вот такие.
Он мотнул головой назад. Джейден стоял у окна гостиной, прижав нос к стеклу, разинув рот и сжимая в руке джойстик. Он увидел, что я его заметил, но и глазом не моргнул.
– Бедняги, – тихо сказал Ричи. – Никого-то у них не было.
