Тата Кит
И только пепел внутри…
Подавляя тошноту, воткнул зубья вилки в мягкий кусок запеканки. Небольшой кусок отправил в рот и внутренне напрягся, когда организм, не готовый к употреблению пищи, потребовал избавиться от непрошенной порции еды.
Прожевал, проглотил.
Вдохнул побольше воздуха и чуть хриплым голосом изрёк:
– Вкусно, Кать.
– Правда? – спросила она не доверительно.
– Правда, – кивнул я и даже улыбнулся, чтобы вселить побольше уверенности в светлые глаза дочери. – Очень вкусно.
Я не врал. Запеканка, и правда, была вкусной и желудок принял ее с благодарностью, пусть даже через полчаса она вылетит из меня в унитаз.
– И сыра много, да? – вклинился пацан, восторженно вылупив глаза – Я люблю, когда много сыра.
– Я знаю, Сём, – рассмеялась София и потрепала своего сына по голове. – Добавки кто-нибудь будет или пойдем выгуливать щенков?
– О, пойдемте гулять! – пацан спрыгнул со стула и подхватил одного из щенков на руки. – А-то Фантик еще не какал.
Шумно сглотнул подавляя рвоту и мысленно поблагодарил Фантика за то, что он не стал гадить в моей квартире.
– Мультик тоже еще не какал, – спохватилась Катя и тоже встала из-за стола, – Наверное, надо быстрее на улицу идти, пока они не обкакались?
– Если все поели, – встала следом за ним София. – И покормили своих щенков, то нужно скорее пойти с ними погулять, иначе они, правда, сделают кое-что такое, что твоему папе придется убирать.
Мне? Вскинул на нее хмурый взгляд, но в ответ получил лишь веселую насмешку.
Еще дерьма собачьего мне не хватало убирать в собственной квартире.
– Пап, ты с нами пойдешь? – коснулась моего плеча Катя.
– Я… – растерялся, ощутив ее внезапное прикосновение. Мы с дочкой последнее время почти не разговаривали и старались избегать зрительных контактов, не говоря уже о том, чтобы касаться друг друга или обнимать как раньше. – Я… пойду.
– Только в твои ботинки написали Мультик с Фантиком, – предупредила меня дочка.
– Я ему уже сказал, – рассмеялся Сёма.
– Я в кроссовках пойду, – ответил дочери и вышел из-за стола.
– Сёма, одевайся скорее, – подтолкнула своего сына девушка и повела в сторону прихожей. – Нам еще на работу с тобой нужно успеть.
– Точно! – выпучил он глаза и побежал, тряся в руках щенка.
– Папа, можешь не идти с нами, если не хочешь, – чуть обиженно сказала Катя, обнимая своего нового друга.
– Почему же? Хочу, – добавил немного энтузиазма в голос и за это дочка одарила меня благодарным взглядом светлых глаз.
– Тогда возьми пакетик, чтобы какашки Мультика собрать.
Класс! Утро начинается не так, как хотелось бы…
Два идиота по кличке Мультик и Фантик избегали всю площадку между домами. Они жрали снег, втаптывали головы друг друга в лужи с пискляво лаяли на прохожих, че только их смешили. Смеялись и дети, с упоением следя за каждым шагом своих питомцев, которые ежесекундно вытворяли то, что не поддавалась логике моего всё еще спящего сознания.
– Наверное, мне нужно было бы догадаться, что ты меня не вспомнишь утром, – проговорила София, встав ко мне плечом к плечу. – Чтобы не было недоразумений.
– Теперь-то уж всё равно, – ответил, не глядя на нее.
– И часто ты так напиваешься, – неуверенно спросила она.
Повернул голову и посмотрел на нее сверху вниз. Она снова не смотрела на меня, а была занята тем, что наблюдала за детьми, скрестив руки у груди.
– Мне Катя рассказала про твою жену, – начала тихо. – И я…
– Не лезешь туда, о чем даже не представляешь, – резко оборвал ее и бросил многозначительный взгляд на золотую полоску кольца на ее безымянно пальце.
– Ну, да, – усмехнулась она невесело и коснулась кольца большим пальцем, немного его прокрутив. – Откуда мне знать?…
Повисло молчание, во время которого я физически ощущал волны осуждения и жалости с ее стороны.
Бесит!
Как же они все меня бесят!
– Я знаю, что всем есть дело до того, как я живу и как справляюсь со всем тем дерьмом, из которого теперь состоит моя жизнь. Это несложно заметить. Особенно учитывая то обстоятельство, что ёршик людского мнения очень тщательно и глубоко входит в мой зад, – проговорил, чувствуя, как тело трясет от холода и похмелья. – Каждый из них уверен, что делает меня чище, копошась в каждом изгибе кишки, но на деле, они лишь вызывают дикий зуд и желание хорошенько просраться на каждого из них. Уверена, что хочешь быть в их числе?
– Не очень-то благопристойно срать на руку, которая пытается тебе помочь, – заглянула она мне в глаза, чуть поморщившись от солнца.
– Когда кто-то без просьбы суёт руку помощи туда, куда его даже смотреть не просили, пусть будет готов к тому, что эту руку ему могут обосрать.
– Не обязательно быть мудаком в отношении того, кто пытается сделать лучше для тебя и не испытывает отвращение от того, что ему ради этого приходится коснуться не самых приятных частей тебя. И я говорю не только о физических прикосновениях, – ответила София без намека на грубость.
– Просто, не лезь, – бросил ей, вдохнув морозный воздух.
– Я и не пыталась, – ответила она безразлично.
Глава 5
Стиснув зубы, стараясь дышать без вдохов, соскабливал собачье дерьмо с коврика в прихожей. Дерьмо цепко прилипло к ворсу и без принудительного застирывания не сдастся.
Сам создатель «мины», шерстяной минёр, кусок засранца по кличке Мультик, сидел рядом со мной, со спокойствием столетнего мудреца наблюдая за тем, как я пытаюсь сдержать всё внутри: мат, вчерашний ужин и остатки достоинства, оттирая его дерьмо.
Поспать не вышло. Всё та же шерстяная морда то и дело лизала мою. Куда бы я ни повернулся, он был везде. Вездесущая, вонючая, слюнявая пасть, которая, вообще, не замыкалась.
Сотню раз порывался вышвырнуть его в подъезд. Примерно столько же – в окно. Но каждый раз останавливал себя и оставлял его на коврике, который он под утро и обосрал.
– Пап? – послышался за спиной немного осипший ото сна голос дочери. – Мультик покакал, что ли?
Мягко сказано…
– Я уже почти убрал, Кать, – выпрямился рядом с ней и увидел как забавно дочка морщит носик, глядя на собачье дерьмо в одной моей руке.
Хорошо хоть перчатки резиновые сообразил надеть.
– А что ты с ним не погулял? – подхватывает она пса на руки и позволяет ему облизать её щеку.
Черт! Погулять, твою мать…
– Я забыл, что у него есть такая функция.
– Ну, ты чего, папа? – слегка улыбнулась Катя и обтерла мокрую после Мультика щеку тыльной стороной ладони. – Соня же вчера говорила, что с Мультиком нужно гулять почаще.
Соня говорила…
Мало ли, что говорила заводчица собак, которую я знать не знаю.
– Хорошо, я сейчас погуляю с ним, – произнес смиренно и обошел Катю, чтобы, наконец, избавиться от дерьма в руке.
– Я сама погуляю, – поставила она шерстяного болвана рядом с ногами. – А ты еще коврик не отмыл.
Вот спасибо!
Утро воскресенья. Я должен лежать в кровати с похмельем, а не застирывать коврик от собачьего дерьма.
Но, все же, спорить с дочкой не стал. Позволил им двоим поноситься по площадке близ дома, не отвлекаясь на пасмурного меня. Дерьмо лучше всего отмывать без свидетелей.
Когда с ковриком было покончено, а полпачки сигарет выкурено, домой вернулась Катя с Мультиком и ошарашено на меня посмотрела:
– Пап, а мы никуда не поедем, что ли?
– А куда мы должны были поехать?
Затушил недокуренную сигарету в стеклянной пепельнице и убрал ее на холодильник.
– Ботинки мне зимние покупать. Мне мои совсем маленькие уже, – в светлых глазах пробежала тень разочарования.
– Поехали, – сказал я попросту. – Заодно купим что-нибудь поесть.
– Бургер можно?
– Если ты знаешь, где его можно купить, то можно два.
– Три, – уточнила она. – Мультику еще.
Опустил взгляд на шерстяную морду близ ноги дочери. Светлые глаза почти того же оттенка, что и у Кати смотрели на меня с борзостью бойцового пса.
Кто в этом доме хозяин, теперь решаю не я…
До торгового центра добрались под аккомпанемент пса, который решил, что его скулеж круче всякой магнитолы.
Оставив машину на парковке близ торгового центра, молча дождались с Катей, когда блохастый идиот все обнюхает и пометит несколько объектов, особо ему приглянувшихся.
Вошли в ТЦ и тут же были остановлены блюстителем местного порядка, который весьма многозначительно указал взглядом на таблички, что с собакой, мороженым и на роликах к ним нельзя. Из всех пунктов мы нарушили только собачий.
– Пап, а куда его деть? – спросила дочка, не собираясь расставаться с псом.
– Да вы не пугайтесь, – махнул рукой мужчина с сединой в густых усах. – У нас уже один почти такой же есть. Ждет своих хозяев, так что им двоим будет не скучно, а вы пока походите, закупитесь всем, чем планировали. Я присмотрю.
Катя с легким колебанием в жестах отдала поводок, к одному из концов которого был прикреплен Мультик.
– А такой же, это какой? – полюбопытствовала дочка у охранника.
– Мелкий, голубоглазый и срущий на все, что видит.
Точно такой же. Один в один!
– Вы только не потеряйте его, – дала Катя наставление, медленно отдаляясь от своего нового друга и держателя его поводка. – Мультик, мы быстро.
Развернулась на пятках и пошла чуть впереди меня, вертя головой по пестрым витринам.
Суеты воскресного дня в стенах торгового центра немного напрягала. Даже яркое освещение не давало возможности перестать хоть на мгновение хмуриться. Такое ощущение, что меня вытащили из темного склепа и сразу закинули в гущу людского движения.
Разговоры, запахи духов и еды, бесконечный калейдоскоп действий и картинок настолько колющий мозг, что всё смешалось в одно и не отличалось друг от друга.
– Пап, сюда, – окликнула меня Катя.
Повернул голову, взглянул через плечо и увидел, что она ждет меня у входа в обувной магазин.
Смиренно последовал за ней.
У первого же стеллажа с обувью нас встретила миловидная блондинка с профессионально натянутой улыбкой.
– Добро пожаловать! Чем могу вам помочь? – смотрела она мне прямо в глаза, жадно ожидая ответа.
– Мне – ничем, – холодно произнес я. – Моей дочке нужны зимние сапоги.
– Хорошо, – кивнула она бойко и указала рукой в направлении дальних стеллажей. – Пройдемте за мной. У нас буквально вчера было пополнение ассортимента, думаю, вы найдёте что-нибудь для своей дочери и себя. Какой размер вам нужен?
– Кать, какой у тебя размер?
– Тридцать… – дочка села на небольшой фиолетовый пуфик и взглянула на подошву своих ботинок. – Тридцать третий, но они мне уже маленькие.
– Хорошо, я поищу для вас тридцать четвертый, – идиотская улыбка на лице консультанта почти разрезала ее голову надвое.
Так как она не торопилась двигаться с места и взглядом буравила меня, пришлось кивком головы придать ей стимула к движению. Тонкий каблук застучал по белой плитке и затерялся среди стеллажей, чтобы вернуться снова через пару минут с несколькими коробками обуви.
– Вот, – сложила она их ровной стопкой рядом с пуфиком, на котором сидела Катя. – Самые лучшие варианты. Удобные, для подвижных деток. С ортопедической подошвой.
– Угу, – кивнул ей и стал наблюдать за тем, как Катя раскрывает первую коробку.
– Розовые? – поморщилась она. – Мне же не пять лет!
– Тогда эти, – засуетила консультант, распаковывая следующую коробку. – Они черные, но сбоку вышиты бабочки.
Вскинул брови, но постарался, чтобы лицо не выдало никаких эмоций. У дочки же так не вышло. Ее маленькое личико в полной мере выражало, что она всеми силами пытается понять, в своем ли уме барби с искусственной улыбкой.
– Мне не нравится, – строго произнесла дочка и сама отложила обувь в коробку, закрыв ее вместе с пальцами несостоявшейся помощницы. – Пап, пойдем в другой магазин, – хмуро отозвалась Катя и, не дожидаясь моего ответа, прошла мимо меня в сторону выхода из магазина.
– Может, вы что-нибудь себе присмотрите? – с надеждой вопросила девушка.
– Нет необходимости, – ответил ей и, оттолкнувшись плечом от стеллажа, пошел следом за дочерью. – Точно ничего не понравилось? – спросил у Кати, видя, как она поникла.
– Что она со мной как с маленькой? – обижено буркнула дочка, махнув хвостом длинных волос на голове.
– Все девочки любят розовое. Ты же девочка?
– И что? – вскинула она меня взгляд полный возмущения. – Может, мне еще в платье феи ходить?
– Все девочки любят платья, – повел я плечом, улыбнувшись уголками губ. – Разве нет?
– Нет, – фыркнула Катя в ответ и чуть ускорила шаг, чтобы между нами было некоторое расстояние.
Ленивой поступью, глядя себе в ноги, двигался туда, куда вела меня дочка. Мы побывали только в одном магазине этого торгового центра, но по ощущениям прошли его весь.
– Стой, паразит глазастый! – смеющийся голос, который был смутно знаком, заставил меня вскинуть взгляд и немного осмотреться.
Прямо навстречу мне, неся перед собой в вытянутой руке цветок, бежал пацан, от которого я еще вчера получил роботом по яйцам.
– Привет, Катя! – кричал он на ходу и всучил моей дочери цветок.
– Ах! Так вот к кому он так спешил, – запыхавшийся женский голос раздался чуть поодаль. – Привет, Катя.
– Привет, Соня, – немного смущенно отозвалась дочка, прислонив цветок к носу.
Поднял взгляд на девушку с глазами цвета охры и поймал ее легкую усмешку:
– Здравствуйте, Павел, – коротко кивнула она и огладила серый передник, пряча в его карман рабочие перчатки.
– Здравствуйте, – отозвался сухо и убрал руки в карманы куртки.
– А чё вы здесь делаете? – поинтересовался пацан.
– Сём, ну, они, наверное, по магазинам пришли походить. Купить что-нибудь хотят, – пояснила ему Соня.
– А чё купить? – не унимался мелкий.
– Мне нужны зимние сапоги, – вклинилась Катя. – Мы были в одном магазине, но там какие-то дурацкие предлагают.
– О! – спохватилась Соня, развязывая передник. – Я тоже себе хотела устроить шоппинг: прикупить сапоги и перчатки. Сходим вместе, Катя?
Сказав это, она всучила мне в руки передник, отряхнула перед бордового платья от несуществующих крошек и повлекла мою дочь за собой.
– Мам, – первым опомнился пацан. – А нам, что делать?
– Покажи Паше игровую комнату, – бросила она через плечо, не остановившись.
– Эй! – начал было я.
– Спасибо за помощь, Паша, – хитро улыбнулась мне Соня уголками губ и скрылась вместе с Катей в одном из магазинчиков.
– Ну, ты идешь, нет? – воззрился на меня снизу вверх пацан.
Смотрел так, будто это я его сейчас поведу на свои лекции скучать, а не он поведет меня в какую-то игровую комнату.
– Куда идти-то? – спросил я хмуро, пряча свернутый передник в карман куртки.
– Пойдем, я тебе покажу, – потопал он в сторону противоположную от той, в которую ушли девчонки. – Только иди рядом, а то потеряешься еще, – добавил он строго.
Навигатор мелкий, блин…
Ступая за ним, невольно наблюдал за тем, как пацан чувствует себя в этом торговом центре как в своей тарелке. Машет людям, которых узнает, и которые узнают его. Ведет меня какими-то окольными путями, о наличии которых в этом торговом центре я и не знал.
– Тебе сколько лет? – полюбопытствовал я, когда мы поднимались в лифте.
– Пять, – ответил он коротко, держа руки в карманах джинсов. – А тебе?
– Тридцать семь, – в тон ему ответил я и заметил, что тоже держу руки в карманах своих джинсов.
– Ты уже старый, – философски изрек малец.
– А ты еще мелкий.
– Ну, так мне всего пять лет.
– Логично, – дернул я головой.
– Угу, – кивнул пацан.
Двери лифта разъехались в стороны, и малой уверенным шагом пошел в неизвестном мне направлении.
Едва поспевая за ним, обнаружил его в так называемой игровой комнате. Я планировал увидеть свору орущих детей, канатную дорогу, бассейн с цветными шариками и прочие атрибуты детской вакханалии. Но вместо этого пацан привел меня в просторное помещение, в котором было полно игровых автоматов – симуляторов: мотоциклы, машины, беговые дорожки с подсветкой перед огромными экранами.
– Ты не ошибся игровой комнатой? – спросил у него, пока малой седлал мотоцикл.
– Та, что на первом этаже – для маленьких, – фыркнул он.
– Но тебе всего пять лет.
– И чё? – выпучил он глаза. – Плати давай, я кататься хочу.
– Сёмка, опять от мамки убежал? – вырос рядом с нами какой-то мужик.
Надо запомнить, что пацана зовут Сёмой.
– Она мне разрешила, – как-то не очень добро ответил мой мелкий компаньон и зло смерил взглядом этого мужика.
– А если я расскажу, – подтрунивал мужик.
– Тогда Паша тебя побьёт, – нашелся Сёма с ответом, отчего мои брови исчезли со лба.
– Паша? Это кто такой? – чуть подался вперед мужик.
– Это я, – пришлось немного оттеснить его рукой, так как его пузо вот-вот грозило раздавить пацана, которого мне еще потом нужно вернуть в том виде, в котором я его забирал. – Павел, – подал ему руку для пожатия, на что в ответ он смерил меня оценивающим немного брезгливым взглядом, и, нехотя, пожал мне руку.
– Паша, значит. Угу, – задумчиво протянул он и потер толстыми пальцами свой гладкий подбородок.
Еще раз посмотрел на меня и на Сёму, и предпочел уйти в направлении мне неинтересном.
– Это твой друг? – спросил я у пацана.
– Нет, это гоблин, – пробубнил, совершенно теряя настроение.
– Почему «гоблин»?
– Его мама так называет, – совсем раскис пацан. – Он к ней всегда пристает. Я когда вырасту, побью его.
– Думаешь, получится? – спросил, между делом, доставая купюры из кошелька, чтобы оплатить ему этот автомат. – Видел, какой он здоровый?
– А я его сильно буду бить. Ногами. И палку еще возьму у Лёшки – соседа, – оживлялся он по мере того, как автомат съедал мои деньги.
– А, ну, если палкой, то тогда ладно, – многозначительно закивал. – А как он к твоей маме пристает?
– Трогает ее, а ей это не нравится. Она один раз, даже ножницы ему в руку воткнула, но сказала, что это случайно, а мне кажется, что специально, – говорил он, всё больше затягиваясь в игру, когда на экране загорелись цифры обратного отсчета.
Проследил взглядом направление, в котором ушел тот мужик, лапатель чужих жен и не увидел ничего. Даже удивительно, что он смог так быстро ретироваться.
Сёма решил испробовать все автоматы, которые были в этом зале. Я устал стоять рядом с каждым из них и страховать пацана, который в пылу игры не контролировал самого себя, прискакивая на месте, как ужаленный. Все мои возмущения по поводу того, что нужно быть тише и прижимать зад к стулу крепче, были благополучно пропущены его лохматой головой. Пацан был на кураже и класть хотел на моё неудобство.
Всеми силами молился о том, чтобы Катя скорее купила всё, что хотела и мы со спокойной душой вернулись домой, чтобы я мог лечь в своей комнате и ни о чем не думать. Даже о том, что одного шерстяного говнюка надо будет выгуливать.
В кармане ожил телефон. С облегчением увидел, что звонила дочка. Значит, путь к свободе близок, и пацан скоро спрыгнет с моей шеи.
– Пап, – голос дочери был на удивление бодрым. – Ты голодный? А Сёма?
А Сёма выпил с утра цистерну энергетиков, судя по всему…
– Немного голодный. Едем домой? Ты всё купила?
– Мы с Соней купили сапоги и мне еще пуховик, новую шапку и перчатки, – восхищенно вещала Катя. – Представляешь?
– Представляю, – выдохнул я безрадостно, представляя, во сколько мне всё это обойдется.
– Так ты голодный или нет? – повторила свой вопрос Катя.
– Конечно, они голодные, – послышался голос разорительницы моего кошелька и Катиной подруги – Сони. – Скажи Сёме, чтобы шел к коровке, он знает, где это.
– Пап, скажи Сёме, чтобы шел к коровке. Мы тут вас ждем.
– Понял, – выдохнул я. – Сейчас придем.
Сбросил вызов, убрал телефон в карман куртки и почувствовал, как похолодело в груди, когда я не обнаружил пацана у игрового автомата.
Твою-то мать! Только этого мне не хватало.
Взглядом окинул зал, но не увидел ни одной мелкой кучерявой головы. Четыре этажа торгового центра, в котором затерялся один маленький прыщ.
Его мать сегодня воткнет ножницы в меня.
У подобия ресепшна стоял тот толстый мужик и незаметно для него к нему подкрадывался малой.
С палкой, чтоб его!
Быстрым шагом сокращал расстояние, но что-то подсказывало мне, что я не успею добраться раньше, чем этот малолетний диверсант атакует.
– Сёма! – строго окликнул пацана, отчего тот поспешил выпрямиться по струнке и спрятать палку за спину.
Мужик посмотрел на меня исподлобья, бросил ровно такой же хмурый взгляд на пацана и продолжил что-то высматривать в своем ноутбуке.
– Твоя мама сказала идти к какой-то коровке, – аккуратно отобрал из его руки палку и прижал к своей ноге, чтобы она никому не бросалась в глаза. – Пошли, вояка.
– Ты мне помешал, – ворчал малец, выдергивая своё плечо из захвата моей руки.
– Ты собирался сначала вырасти, а потом его побить, – напомнил пацану его же план. – И где ты палку взял?
– Из цветка выдернул, – продолжал бубнить Сёма, обижено скрестив руки на груди.
Огляделся вокруг и увидел у одного из цветков в кадке разбросанную землю и еще парочку таких же палок, чтобы сохранять цветок в вертикальном положении. Вернул на место орудие возможного убийства и подтолкнул пацана к эскалатору, движущемуся вниз.
– В следующий раз скажи своему папе, чтобы настучал тому мужику по башке, если он сильно маму обижает, – произнес я поучительно, и Сёма, судя по выпученным глазам, этому рад не был.
– Ты чё? У меня нету папы, – фыркнул он. – Мы с мамой вдвоем живем.
Нахмурился, пытаясь сопоставить картинку.
Нет папы? А кольцо на пальце Сони – это что? Отпугивающая золотая полоска? Гостевой брак? Брак на расстоянии? Или…
Машинально нащупал подушечкой большого пальца свое обручальное кольцо. От вороха мыслей, крутящихся в голове, брови готовы были срастись.
Нет. Не похожа она на безутешную вдову. Совсем не похожа. Слишком много улыбается и сует свой острый нос не в свои дела.
Спрашивать у пацана о подробностях – глупо. Мало ли, что происходит в чужой семье. Меня это не касается никаким боком.
– Ты точно знаешь, где эта коровка? – спросил у Сёмы, чтобы расшевелить его настроение.
– Точно, – мне кажется, я услышал, как он закатил глаза. – Сейчас вон те магазины пройдем, и там будет коровка, – указал он мелким пальцем прямо перед нами.
И оказался прав. Буквально парочка стеклянных витрин и мы оказались на одном из фуд-кортов, где нас ждали Катя и Соня. Девушка что-то рассказывала моей дочери, при этом активно жестикулируя.
Катя слушала ее, почти не моргая. Не знаю, какую информацию можно слушать с таким вниманием и интересом.
– О! Мальчики наигрались, – заметила нас первой Соня. – Сильно проголодались? Мы вам уже все заказали.
Придвинула она к месту, где сел Сёма поднос с едой.
– Я тебе тоже заказала, папа, – придвинула и ко мне Катя поднос с тем, что заказала для меня. – Солянка и пюре с курицей. И кофе.
– Спасибо, Катюш, – произнес я, снимая куртку и устраивая ее на спинке стула, на который затем и сел.
Сёма с хмурым видом ковырял своё пюре, не поднимая ни на кого взгляд.
– Сёма, что случилось? – аккуратно спросила его Соня.
– Там был гоблин, – произнес он нехотя, куда-то себе под нос.
– Гоблин? – стрельнула в меня карими глазами Соня. – Вы ходили к игровым автоматам?
– Он сказал, что там игровая комната, – ответил, вскинув бровь. – Сёма здесь лучше ориентируется, чем я. Так что я ему доверился.
– Я же говорила тебе, туда не ходить, – подняла она его голову за подбородок, и я невольно обратил внимание на полоску золотого кольца на пальце.
Так не выглядят кольца, которые носят ради красоты. На нем нет ни камней, ни узоров. И носит она его на безымянном пальце правой руки, но папы у пацана нет.
– Пап, представляешь, Соня работает здесь в цветочном магазине, – обратила на себя внимание Катя.
– М, – протянул я задумчиво и отпил немного кофе из стаканчика с крышкой. – Я так и понял.
Судя по тому, как её сын ориентируется внутри торгового центра, не сложно догадаться, что он здесь частый гость.
– И тот второй щенок, с которым мы оставили Мультика, – это Фантик.
– Да, – выдохнула Соня устало и потерла висок кончиками пальцев. – Сегодня не с кем было его оставить и пришлось брать с собой в торговый. Хорошо, Марк Антонович согласился с ним повозиться сегодня.
– Он сейчас за ними двумя не успевает, наверное, – коротко усмехнулась Катя, вероятно вспомнив, что тот охранник на входе был уже дедом. А с двумя шерстяными идиотами он рискует поседеть еще больше.
– Мы ему потом шоколадку подарим, чтобы ему обидно не было, – подмигнула девушка моей дочери. – Он любит шоколадки.
– Я тоже! – ожил Семён, забыв, что был без настроения из-за сорванного нападения.
– Ну, ты-то, конечно! – рассмеялась Соня и потрепала его по кучерявой голове.
– Сколько вы потратили на одежду? – спросил у девушки, когда дети доели свои обеды и уже тихо спорили между собой.
– Я позже разберусь с чеками и отдам тебе те, по которым мы покупали Кате вещи. Хорошо? – ответила она вполголоса. – Не сейчас.
– Хорошо, – кивнул я коротко и слегка сжал Катино плечо, призывая обратить на меня внимание. – Нам домой пора, Кать. Тебе еще уроки делать.
– Ой, точно! – всполошилась дочка. – У меня завтра контрольная по математике. Надо готовиться.
– Надень завтра то платье, что ты выбрала. На удачу, – сжала кулачки Соня.
– Точно! Так и сделаю, – закивала активно дочка и всучила мне в руки пакет за пакетом. И так шесть штук.
Надеюсь, моей зарплаты хватит, чтобы за всё это рассчитаться с новой Катиной подругой.
Позже дома, когда все пакеты были разобраны, а Катя еще на раз перемерила все купленные вещи, мы разошлись по своим комнатам. Я – созерцать потолок, ожидая, когда белье в машинке постирается, а Катя – готовиться к контрольной по математике.
С Мультиком пришлось гулять мне, так как ни мне, ни ему не хотелось отвлекать ребенка от ее дел.
В итоге, мне же его пришлось и мыть, когда он откопал где-то лужу и увяз в ней по уши, запачкав еще и меня до кучи.
Только поздно вечером, когда весь дом затих, лежа в своей кровати, глядя в потолок, я понял, что все выходные провел, в каком-то странном нескончаемом движении. Даже ноги гудели так, словно в них пустили ток.
Устал как собака. Собака, которая меня и загоняла.
Тихие шаги за открытой дверью вывели меня из раздумий. У порога комнаты остановилась дочь и неуверенно переступила через порог, чего не делала уже год.
– Можно мы с Мультиком у тебя немного побудем? – спросила она робко.
– Конечно, – отодвинулся к дальнему краю постели. Одернул одеяло и дождался, когда дочка ляжет на постель, чтобы укрыть ее и пыхтящего балбеса в ее руках.
– Мультику не спится, – сказала Катя, поглаживая того по бестолковой голове.
– Мне тоже, – ответил я, понимая, что она имеет в виду совсем не пса.
Повисло молчание, во время которого каждый думал о своем и не спешил говорить.
Катя молчаливо разглядывала комнату, останавливая взгляд на фотографиях, которые висели на одной из стен. На них были изображены мы – счастливая семья, не подозревающая о том, что в один момент всё может оборваться и перестать существовать.
Беззаботные улыбки, дурачество в парке и копка картошки на даче у тещи. Жизнь была наполнена мимолетными радостями, украшающими каждую секунду.
А теперь не осталось ничего, кроме воспоминаний, на которых теперь лежит тень могильной плиты.
– Пап?
– М?
– А почему бабушка говорит, что мама смотрит на меня с неба? Как она может смотреть на меня с неба, если ее в землю закопали?
Вопрос, который может вогнать в ступор кого угодно.
– Не знаю, – ответил честно.
– Соня сказала, что мама смотрит на меня из моего сердца, – произнесла дочка в потолок. – Когда я думаю о ней и чувствую, как в груди что-то щекочет, это значит, что мама смотрит мои мысли и радуется, если они хорошие.
Повернул к ней голову и увидел, как дочка ладонями водит по грудной клетке. Ее взгляд, устремленный в потолок, потеплел. На губах появилась легкая улыбка.
– Щекочет, – сказала она едва слышно.
К горлу подкатил ком. Нахмурился и проглотил его. Набрался смелости и спросил:
– О чем ты подумала?
– О том дне, когда мы ходили в парк аттракционов с тобой и с мамой.
– Когда ты переела сладкой ваты?
– Угу, – ответила она тихо, продолжая смотреть в потолок. – Щекочет? – положила она свою маленькую ладонь на мою грудь.
– Щекочет, – прошептал и накрыл ее руку своей, чувствуя, как изнутри разрывает на части.
