Татьяна Адриевская
Её Дневник
Её Дневник, 21.01.2016 г.
Дорогой Лёша! Я начинаю вести этот дневник для тебя. Потому что не могу больше держать свои чувства в себе, хочу говорить всему миру, насколько сильно я влюблена. Но пока мне всего пятнадцать, и ты смотришь на меня как на ребёнка… Я старшеклассница, а ты уже давно студент. Так пусть хотя бы бумага знает эту сокровенную тайну. До тех пор, пока мне не исполнится восемнадцать. Я обязательно дождусь заветной даты и найду способ передать тебе этот дневник. Обещаю, за это время мои чувства не изменятся. Даже если ваша дружба с моим братом иссякнет и ты больше никогда не появишься в нашем доме, я не исчезну, не потеряюсь. Буду наблюдать за тобой издалека до тех пор, пока не признаюсь в том, насколько ты важен для меня…
Насколько же ты важен для меня? Ох, если бы я могла описать подобное чувство! Ты самый благородный человек, что встречался в моей жизни. Был рядом в особенно трудные для меня дни, за что я буду благодарна тебе всегда!
Помню, как впервые увидела тебя в нашем доме два года назад. Высокого и сказочно красивого, в белоснежной рубашке. Ты разговаривал с моим братом и весело смеялся. Эта весёлая задорная улыбка навсегда поселилась в моей памяти. Она греет мне сердце, когда становится нестерпимо одиноко. В ту нашу первую встречу я вылила на твою дорогую рубашку два стакана сока, что несла вам с братом. И всё из-за Киры, подставившей мне подножку! Но ты совсем меня не ругал, выслушал мои нескончаемые извинения и не стал смеяться над моей неуклюжестью, как поступили брат и сестра. Твои глаза цвета ольхи дарили мне тёплый взгляд, а на тонких, по-настоящему мужских губах играла легкая улыбка.
Я хочу, чтобы ты знал – каждый редкий раз, когда ты всё-таки появляешься в нашем доме, моё сердце ликует. Я люблю твой голос, который ласково произносит моё имя после слова «Привет», люблю твой задорный смех, что тайком подслушиваю у двери комнаты брата. Люблю твою теплую мягкую ладонь, которую ты без устали протягиваешь мне, стоит лишь Кире в очередной раз причинить мне боль.
Верю, что, когда ты узнаешь о тех глубоких чувствах, что живут в моём сердце, мы будем вместе. Именно ты сможешь увести меня в другой, более добрый мир, где я буду по-настоящему нужной и любимой…
Телефон Миланы, 17.01.2019 г.
Милана. Время: 11:43
«На парах сегодня не жди. Перезвоню, как смогу».
Лера. Время: 11:44
«Ты тринадцать вызовов сбросила! Что происходит? Лан, я помогу, чем смогу. Вся уже испереживалась!»
Милана. Время: 11:45
«Уже помогла, ПРЕДАТЕЛЬНИЦА, спасибо!»
Лера. Время: 11:47
«Так он прочитал? Лана! Да он тебя на руках носить будет, как только поймет, кого не замечал!»
Милана. Время: 11:49
«Не прочитал. Зато прочитал его друг! Я посмешище из-за твоих косяков!»
Лера. Время: 11:51
«Подожди, я просила передать лично в руки руководителя! Эта расфуфыренная секретарша совсем охренела?»
Милана. Время: 11:53
«У фирмы два владельца! Она отдала первому, кто пришёл! Об этом ты как-то не подумала, да? Вот кто тебя просил? Как ты вообще додумалась выкрасть дневник и прибежать к нему на работу? Тем более после того, как стало известно, что у него ВОЗЛЮБЛЕННАЯ!»
Лера. Время: 11:55
«Ланочка! Прости-и-и! Я ведь не знала! Когда увидела тебя такую несчастную, всю в слезах, хотела помочь! Поверь, он точно ответит на твои чувства, когда прочитает, как сильно ты его любишь! А этот ДРУГ почему не отдал Лёше дневник? Сам сидит, КОЗЁЛ, читает и ржёт? Ты где? Давай встретимся и поговорим нормально!»
Милана. Время: 11:55
«Всё потом, Лер!»
Её Дневник, 17.01.2019 г.
Думаю, у меня нет прав больше надеяться. Я с пятнадцати лет писала тебе всё, чем хотела бы поделиться, но не решалась подойти и сделать это вслух, открыто, глядя прямо в твои теплые, всегда приветливые глаза. А после того, что произошло, я, наверное, в полной мере поняла, что для тебя это не столь важно, как мне без устали рисовало воображение…
Сегодня, ровно в восемь часов утра, я как сумасшедшая неслась к лифту, который едва успел раскрыться. Знаю, как выглядела со стороны. В здании твоего офиса хрупкая, тихая девушка разозлила народ, прорываясь вперед, обгоняя и задевая всех ожидающих лифта. Она, нетерпеливо подпрыгивая на месте, несколько раз вжала палец в кнопку под номером «сорок четыре». Несмотря на то, что это был предпоследний этаж в здании, я осталась стойко стоять впереди дверей, пропуская недовольных людей вглубь лифта и поражаясь своей внезапной смелости.
Пока ехала наверх, всё думала, как забрать конверт до того, как ты его вскроешь. Готова была даже на колени свалиться, если потребуется. Забрать, разорвать, сжечь останки. Чтобы больше со мной подобного не повторилось. Яркими, светло-голубыми глазами придирчиво оглядела себя в зеркале и стряхнула с коротенькой кремовой дублёнки почти растаявшие снежинки. И подумала в этот момент: действительно, чём бы я могла тебе понравиться? Длинные густые ресницы? Да сейчас ведь можно нарастить и сделать ещё длиннее и гуще! Когда в лифте осталось всего два человека, взяла на себя смелость стянуть с головы меховую модную шапку и расправить тёмный каскад волос, пропуская его сквозь тонкие пальцы и укладывая на одно плечо. Вот если бы мне можно было перекрасить волосы, я бы сделала их такими же пепельно-белыми, как у твоей девушки… Январский морозец здорово разрумянил щёки на белом лице в форме сердечка, отчего губы, которые я так ненавидела из-за отсутствия верхней ложбинки, казались бледными и незаметными. Невольно нахмурилась, жалея, что не накрасила их пятью минутами ранее в машине. Теперь, когда я видела твой идеал красоты, хотела, чтобы ты видел меня настолько красивой, насколько я могу быть!
Лифт прибыл на сорок четвертый этаж. Пулей выскочила из кабины и замерла у большого информационного табло, выискивая номер офиса рекламного агентства под названием «ПалитРа». Долго искать не пришлось, агентство занимало всё правое крыло корпуса. Стоило повернуть по длинному коридору, как перед глазами предстала дверь из тёмного тонированного стекла, на которой пестрил бело-красный логотип фирмы и график работы. На ресепшене никого не было. Наверное, в это сумасшедшее утро все стояли в пробках из-за сильного снегопада. Спросила у первой попавшейся живой души, молоденькой девушки и по совместительству твоей сотрудницы, где твой кабинет. Она любезно назвала номер и предупредила, что тебя ещё нет на месте. Впервые в жизни я обрадовалась твоему отсутствию, неслась как угорелая прямо по коридору в приёмную. Надеялась, что мне хватит времени отыскать дневник и сбежать раньше, чем ты окажешься на рабочем месте.
В приемной на удачу пусто. Видимо, сам господь решил помочь безнадежно отчаявшейся вернуть сокровенную вещь. Я внимательно осмотрела все углы – в ослепительно белой приемной не было камер. И решилась приступить к поискам! На столе секретаря заветного конверта не было, в ящиках тоже. Зато пять драгоценных минут улетели без следа! Решила посмотреть у тебя в кабинете. Да как только подумала об этом, дверь приёмной приоткрылась. Я услышала бодрый женский голос:
– Андрей Владимирович, не вгоняйте с утра в краску!
– Вам очень идут розовые щёчки, Наденька, – последовал весёлый ответ.
В одно мгновение я присела на корточки, спрятавшись сбоку от стола. Затаилась. Как же не вовремя! Если бы не стояла так близко к бумагам, не стала бы прятаться под стол. Мне стыдно, поверь, но в данной ситуации выбора просто не оказалось. Дверь открылась шире, и в помещение прошли двое. Они говорили о твоём отсутствии. Мужчина был мне не знаком, говорил низким, словно томным голосом. Девушка же, наоборот, отвечала высоким, кокетливым и немного насмешливым тоном:
– Подумать только: Андрей Владимирович явился на работу раньше Алексея Николаевича!
– На что это вы намекаете, Наденька?
Пара остановилась прямо напротив стола. Мне были хорошо видны дорогие мужские ботинки. Черные и блестящие, с маленькими крапинками воды от растаявшего снега.
– Что вы, Андрей Владимирович! – тут же спохватилась дама. – Я только хотела сказать, что Алексей Николаевич приходит на работу чуть раньше… А тут такой снегопад! Стоит наш труженик в нескончаемой пробке, а вы-то недалеко живёте…
– А как давно на рабочем месте вы, Наденька? Новая почта есть? Что ответили на макет рекламы в «Неско»?
Как же я боялась, что мужчина в дорогих ботинках пройдёт дальше к окну и обнаружит меня. Да и Наденька эта явно пожалела, что так необдуманно разговорилась. Её голос стал суетливым и нервным:
– Ответ от «Неско» ждём, Андрей Владимирович… Электронная почта на вашем столе, и… Вчера принесли это. – Мне стала видна рука девушки, которая тянулась к шкафу и захватила оттуда жёлтый увесистый конверт. – Просили передать лично вам в руки!
Пауза. Я зажала рот рукой, борясь с рвавшимся из глубин души пронзительным отчаянным возгласом. Вот почему сама не догадалась первым делом проверить шкаф с документацией? Теперь некий Андрей забирает мою самую сокровенную тайну.
– Кто передал?
– Девушка. Представилась хорошим другом.
– Девушка? – крайне недоверчиво переспросил молодой человек. – Вы открывали?
– Что вы. Я бы не посмела… – заверила Наденька.
Он не ответил. Черные блестящие ботинки стали незамедлительно удаляться от стола. Тяжёлый стук мужских каблуков каждое мгновение заставлял меня все больше сжиматься от страха. Открылась дверь кабинета, и низкий чарующий голос прозвучал на сей раз более приветливо:
– Сделайте мне кофе, Наденька. Крепкий, без сахара.
Тихий щелчок замка оповестил, что мужчина и, как я уже смогла догадаться, совладелец твоей небольшой фирмы, скрылся в кабинете… вместе с моим дневником.
Я сглотнула, ощущая необычайное волнение. Даже не помню, когда так сильно волновалась раньше. Нужно бы встать и уйти к входной двери, пока девушка-секретарь упорхнула в небольшую комнатку, где принялась торопливо варить кофе. Но тело отказывалось слушать голову. Мысль, что незнакомый человек, вдобавок твой партнер, в данный момент открывает заветный конверт и видит исписанный любовными откровениями дневник, пульсировала в голове и не давала пошевелиться.
В приёмную вновь вошли, заставляя меня переживать ещё сильнее. Готова отдать руку на отсечение, в моих ушах по-настоящему и так отчётливо слышалась барабанная дробь, которая обычно звучит перед опасным трюком в цирке. Вдруг это ты? Всё пропало! Ты не должен был узнать о моих чувствах! Только не теперь, когда я точно знала, что у тебя появилась возлюбленная. А может, она и раньше была, разве я смела спросить? Да, это больно. Да, несправедливо. Ведь я ждала так долго! Верила, надеялась и мечтала, что твоё вежливое заботливое внимание – не что иное, как ответные чувства, которые ты, как истинный порядочный юноша, прячешь глубоко внутри.
– Надька! – зовут секретаршу шёпотом, и я с облегчением понимаю, что тебя по-прежнему держит в жадных тисках снегопад. – Надь, ну ты идёшь?
– Дайте мне пять минут, девочки! Воронцов сегодня пришел рано, наверное, Погодин попросил! Сейчас кофе ему отнесу и попрошусь сбегать на пять минуточек!
Они говорили о твоём партнёре такие нехорошие вещи, что я испугалась ещё больше, что, возможно, именно в этот момент именно он читает мои откровения:
– Главное чтобы отпустил! Видела в коридоре, как он шёл в кабинет! Весь взлохмаченный и недовольный. Выглядит так, будто Погодин его из постели с очередной горячей штучкой вытащил…
– Нормально он выглядит, – заступилась за босса Наденька. – Комплимент мне сделал, шутит как обычно. Отпустит!
Я позволила себе подглядеть за говорившими. Секретарь уже несла ароматный кофе к кабинету, а её коллега нетерпеливо притоптывала. Почему-то видеть, какой оказалась Наденька, мне было неприятно. Снова блондинка, как и твоя девушка. Одетая в ярко-красное платье, она выделялась в белоснежной приемной словно маковый цветок затерявшийся в подснежниках. Как-то ведь не по-рабочему, дерзко и вызывающе. Почему бы тебе не ввести дресс-код?
Когда ярко-красный «фонарик», что считает себя твоей секретаршей, скрылся за дверью, наступила выжидающая тишина. Второй шанс! Я лихорадочно обдумывала, как теперь им воспользоваться. И надумала такое, о чём буду жалеть до конца жизни…
– Ну? – с надеждой спросила коллега, когда Наденька вернулась.
– Отпустил. Разве могло быть иначе? Воронцов такой душка… – мечтательно вздохнула она.
– Пошли уже! Не смей к нему клеиться, Надька! – Девушки вышли из приемной. – Ты ведь не дня него так наряжаешься день ото дня? Доиграешься! Трахнет тебя и в лучшем случае переведет в канцелярию с глаз подальше…
Строгий шепот стих, и я поняла, что снова осталась одна. М-да. Не больно-то лестного мнения некоторые коллеги об этом Андрее. Но размышлять на эту тему было некогда. Действовать нужно быстро! Бросила беглый взгляд на телефонные аппараты. Рядом, конечно же, находился справочник. Даже листать не пришлось – на первой странице я увидела номера телефонов начальства. Номер, что был подписан синей авторучкой: Погодин Алексей Николаевич, с пометкой «личный», я знала наизусть. Несмотря на то, что ни разу не решилась по нему позвонить. По такому же принципу был подписан номер Воронцова. Тогда я, не раздумывая, достала сотовый, поспешно набрала цифры и на носочках подкралась к маленькой комнатке, оборудованной под обеденные манипуляции. Закрылась, сделала глубокий вдох и нажала на клавишу вызова. Была не была! Ботинки мужчины были очень чистые, без налета химии с дорог, как у пешего народа, что шлёпает по пятнадцать-двадцать минут до работы. Это ведь должно свидетельствовать о том, что приехал он на автомобиле. Хотя некоторые страхи, что у Воронцова имелся личный водитель, всё же были… Утешила себя мыслью, что вашей фирме всего два с половиной года, она не является крупной, хоть дела идут всё лучше. Я ведь смотрю новости о вас регулярно… Вряд ли директора здесь имеют личных водителей.
– Слушаю. – Воронцов поднял трубку после третьего гудка. Я было подумала, что он свой голос принижает специально для той блондиночки в красном, но нет… Голос у него действительно такой же низкий, чуть тягучий и волнующий.
– Здравствуйте. – Я старалась говорить смело и уверенно, прогоняя сомнения. – Заранее прошу прощения, мне дали ваш номер свидетели… Я, кажется, задела вашу машину, когда выезжала… Не то что бы повреждения сильные, но приятного мало, сами понимаете…
– Я буду через пять минут, – быстро ответил собеседник уже на ходу.
Хлопнула дверь. Андрей Воронцов пулей вылетел из кабинета, а я ещё мгновение стояла в оцепенении, не веря до конца, что у меня получилось провернуть подобное. Встряхнув головой, заставила себя двигаться. Быстро и проворно. Забежала в освободившийся кабинет и огляделась. Большой, разделен на рабочую зону с двумя длинными столами, один из которых в полном беспорядке, с горой бумаг, а второй – чистый, с аккуратно разложенными стопками по краям стола. Нежно улыбнулась, узнавая твой сияющий чистотой стол. У тебя ведь всегда был порядок в любом деле. Разве это не заслуживает восхищения?
Мельком осмотрела вторую половину кабинета. Ты большой молодец, как хорошо придумал! Обустроить её под презентации готовых рекламных наработок. Заметила несколько держателей для стенд-баннеров, занятых большими плакатами, ещё два пустых. На одном так вообще один плакат разорван надвое: неудачный? Но больше всего понравился установленный современный проектор. Прямо напротив белого квадратной формы дивана и прозрачного столика. Это словно кабинет не директоров – нет, те выглядят иначе! Это кабинет настоящих тружеников. Вы действительно много и упорно работаете для того, чтобы расти и развиваться.
Стремительно поспешила к столу, на котором царил хаос. В спешке искала конверт и в ужасе замерла – вскрыт, его останки небрежно заброшены в мусорное ведро. А где же тетрадь? В панике кусая губы, поднимала бумагу за бумагой. Что за неряха этот Воронцов! Тут запросто мог чёрт всё ноги переломать и даже хвост свой оставить!
Тем временем в приемной хлопнула дверь. Это полное фиаско! Я не поняла, как можно было вернуться так рано! В конце концов, офис же находился на сорок четвертом этаже! Но голос, что доносился из приемной, я могла бы узнать из тысячи. Самый лучший голос на свете – чистый переливающийся баритон. Разговаривая по телефону, в свой кабинет спешил сам ты! Я заметалась по кабинету, безнадежно выискивая укрытия, и раскрыла дверки одной половинки шкафа для одежды – единственное ближайшее место, где можно было спрятаться. Двери одновременно пришли в движение: одна плавно открылась, а вторая резко закрылась.
Затаилась в самой неудобной позе: колени чуть подогнуты, шея вытянута вперёд и голова поджата к груди из-за мешающей сверху полки. А уж как пальцы вцепились в штангу для вешалок – словно под ногами зияла пропасть и я боялась туда свалиться! Сквозь продольные щелочки в двери мне была прекрасно видна рабочая зона. Ты, одетый в черную дутую куртку с меховым воротником, подошёл к чистому столу и положил на него дипломат и телефон. Затем принялся раздеваться и пошёл прямиком к шкафу. Я едва не простонала в голос. Позор уже близок! И угораздило меня залезть в шкаф, куда ты направишься первым делом, чтобы повесить куртку. Я трусливо зажмурилась, вздрагивая от каждого приближающегося шага. Послышался лёгкий скрип двери, почти лишающий чувств…
Ничего! Открыла глаза и поняла, что ты стоишь у соседней дверцы, заботливо стряхивая с меха влагу и вешая пуховик.
Позволила себе оглядеться. Плечо упиралось в чёрное дорогое пальто Воронцова. Лёгкий укол совести за то, что я заставила беднягу выскочить из кабинета раздетым в сильный снегопад, не шёл ни в какое сравнение с радостью от удачного случая, по стечению обстоятельств которого мне посчастливилось забраться именно в его половину шкафа.
Ты тем временем достал с верхней полки маленькую плоскую расчёску и зачесал назад растрёпанные шапкой волосы цвета спелой ржи. Твоё лицо находилось так близко, я невольно залюбовалась. Красивые глаза блестели и казались золотистыми, щеки, покрытые бледными веснушками, слегка разрумянились от мороза.
Телефон в руках завибрировал, приводя в чувство. Я невольно вздрогнула и моментально сбросила вызов. Видимо, возмущенный Воронцов успел прибежать к своей машине и, не увидев никаких повреждений, решил позвонить своей обманщице. Благо ты не заметил. Ушёл к своему столу и включил компьютер, пока я сбрасывала ещё два входящих вызова. Надо же, какой настойчивый!
Помню, как в шкафу было ужасно жарко и душно. И у меня не было ни малейшего представления, как теперь из него выбраться! Кое-как стянула с себя дублёнку и присела на корточки. С губ слетел тихий вздох. А ведь если бы не Лера, сидела бы сейчас на парах в институте, а не парилась в шкафу!
Дверь с грохотом хлопнула. В кабинет стремительным шагом вошёл Андрей Воронцов собственной персоной. Высокий, широкоплечий, настолько лощеный, что аж глаза резало. Молодой, гораздо моложе своего низкого тягучего голоса. Скорее всего, одного возраста с тобой. Он отряхивал рукава своего пиджака и недовольно сопел.
– Прям дышишь паром, – заметил ты, ухмыляясь. – Сильно помяли?
– Ничего не помяли! – рыкнул Андрей раздраженно. – Завелись у нас шутники, Лёха. Так руки и чешутся найти.
Тихонечко пискнула. Знал бы Андрей, что ему всего-то нужно подойти к своему шкафу. Но высокий, стройный силуэт направился прямиком к заваленному столу, небрежно плюхнулся в кожаное кресло и запустил пятерню в густые темно-русые волосы. А ведь коллега Наденьки совсем не права была, волосы у этого Воронцова гладкие и блестящие, которые, может, и находятся в лёгком беспорядке, но не отталкивающем, напротив, почему-то притягивающим взгляд.
– Девушка, говоришь, звонила?
– Девушка.
Ты хмыкнул и покачал головой, ещё раз меня убеждая, что парень этот – жуткий и неприятный бабник.
– Что? – недовольно нахмурился Андрей.
– Ничего…
– Да понял я, о чем ты думаешь. Не даю я им свои номера. Тем более рабочий! Это кто-то из наших, точно тебе говорю.
Ну а потом случилось непоправимое, вы заговорили о работе…
– А Надежда где?
– Поздравляет с днём рождения какую-то Дарью из страховой компании, что на третьем этаже. Тут пришёл запрос от «НеоГрупп» хотят разработку логотипа, слогана, сайта и полное продвижение под ключ. Посмотрел их мельком. Компанию недавно выкупили, проводят реорганизацию, думаю, надо брать, но проверить бы хорошенько не мешало бы.
– Хорошо, возьму. А «Неско»?
– Ещё на согласовании.
– Долго копошатся.
– Может, от нас не ожидали такой прыти?
Ты снова ослепительно красиво улыбнулся:
– Ещё что?
– Да не успел пока просмотреть. Вчера притащили конверт нáрочно, а там, кажется, тетрадь с лекциями…
Андрей подался вперёд и стянул с верхнего лотка дневник. Я проскулила, на сей раз в голос. На самом же видном месте лежал! С замираем сердца наблюдала, как он лениво раскрыл толстую тетрадь и пробежался по первым строчкам глазами. Немного осел в кресле и стих. В кабинете воцарилась мертвая тишина, лишь ты изредка щёлкал мышкой компьютера. Я же пылала от стыда и до крови прокусила губу, ту самую, верхнюю, без ложбинки. Через пару минут Андрей Воронцов выглядел не менее смущенным, чем я. Он, немного озабоченный странной находкой, пролистал несколько страниц, осматривая их задумчивым взглядом.
– Выглядишь так, будто читаешь новую версию Камасутры.
– Если бы… – Он ответил очень тихо и нажал на кнопку телефона. – Рад, что вы подошли, Наденька, – мягко пропел в трубку. – Поточнее скажите, пожалуйста, кто принёс жёлтый конверт?.. И это всё?.. Почему просили передать именно мне? – затем добавил более раздражённо: – Дословно скажите мне, что вам сказали?.. Ах вот как. Значит, руководитель здесь только я?.. Спасибо, Наденька, рад, что вы тоже в курсе!
Слова звучали довольно едко. Андрей положил трубку и пролистал ещё несколько страниц.
– Что с тобой? – Ты ошарашенно моргнул.
Твой партнер не ответил. Только покачал головой, захлопнув тетрадь.
– Расскажи лучше, как у тебя продвигается с Олесей?
– Всё хорошо, – довольно улыбнулся ты, а меня словно за горло схватили. Цепко и больно. – Она замечательная.
И всё-таки, глядя на Андрея, во мне теплилась надежда – вдруг не отдаст?
– Вот и славно. А сколько ей, ты говорил?
– Двадцать два.
Андрей снова открыл первую страницу, я знаю – он вчитывался в дату и прикидывал мой возраст. В глазах промелькнула досада.
– Так что за тетрадь?
– Да так… – Его ответ несказанно радовал, Андрей всё ещё сомневался, отдавать мои откровения другу или нет. – Слушай, а у тебя есть… подруга, которой лет восемнадцать?
– Да нет вроде…
– Совсем? Хорошо подумал?
– С чего такой интерес?
– Чистое любопытство.
– То есть ты просто так спрашиваешь меня о малолетках?
И тогда меня словно громом поразило. Так вот, значит, как ты считаешь? Несмотря на то, что мне через полгода будет девятнадцать лет, для тебя я всё так же… малолетка? Всего какие-то три года разницы с той самой Олесей, которая… замечательная…
– Я спрашиваю тебя о совершеннолетней девушке. Не о малолетке, – немного напряжённо возразил Андрей, не спуская взгляда со страниц.
Я была безумно ему за это благодарна и невольно прониклась теплом. Не только за то, что он не согласился с твоим мнением, ещё и за то, что он, в отличие от Леры, прежде чем просто отдать дневник, прощупывал почву. Гораздо умнее…
А ты тем временем продолжил:
– Так, кажется, я понял. Тебе кто-то приглянулся из моих знакомых? И ей на вид лет восемнадцать.
– Да, – не растерялся Андрей. – У неё есть брат и сестра. Ты к ним домой периодически захаживаешь.
– Стоп, – чуть помедлив, произнёс ты и склонил голову. – Ты мне сейчас не о малышке Соболевой говоришь?
– Соболевой? – Почему-то Андрей резко изменился в лице и почти выплюнул мою фамилию.
Испугано округлила глаза, не понимая, чем и когда смогла не угодить Воронцову. Его ведь я точно видела впервые!
– Больше никто на ум не пришёл. Извини.
– Не думаю, что у Соболева может быть такая сестра.
– Какая такая?
– Которая бы мне понравилась, – усмехнулся Андрей. – Как зовут?
– У него их две. Среднюю Миланой, младшую… Кирой.
– Милана, значит…
– Так, друг. Не нравится мне это. Отстань от сестры Соболева.
– Самому нравится? – подловил тот, а я непроизвольно подвинулась ближе к дверце, с надеждой вглядываясь в твоё лицо. И… ничего.
– Андрей, она сестра Кирилла. Причём его маленькая и любимая. Какой там нравится?
– Так симпатичная или нет? – не отступал Андрей, хотя мне было уже настолько тоскливо, что хотелось в голос кричать, чтобы он замолчал. Я боялась услышать правду!
– Да не смотрел я на неё так! Я её узнал, когда ей было лет двенадцать-тринадцать. Малышка Соболева. Тихая и замкнутая. Постоянно терпит нападки сестры, которой почему-то всё спускают с рук. Порой за выходки мне самому хочется настучать младшенькой, а тут все молчат, будто так и надо. Да и вообще, складывается впечатление, что они Милану всей семьёй изводят, и, если бы не Кирюха, было бы хуже.
– Вот как…
– Не создавай мне проблем, Андрей. То, как ты общаешься с девушками… С Миланой так нельзя.
Брови Андрея сдвинулись к переносице. Черные, вразлет, такие ровные, явно ухоженные. Он, не отрывая взгляда от тетради, молчал долгое время, бегая глазами по строчкам, будто уже и не слушал собеседника. Без зазрения совести читал мои откровения…
– Дай посмотрю, что пришло, – напряжённо потребовал ты, словно чувствуя, что не для Воронцова написаны эти строки, которые он так варварски у тебя крадёт. Ты встал со своего места и подошёл к столу напротив.
Андрей закрыл дневник и убрал подальше от протянутой руки друга – неописуемое облегчение. Хоть ты и не хотел, чтобы друг по работе проявлял ко мне интерес, но это было не то! К сожалению, ты переживал не из-за тайных, тщательно спрятанных чувств, которые я себе воображала, а из-за того, что я была сестрой твоего лучшего друга…
– Это не по работе. Пришло мне, – невозмутимо произнёс Андрей, глядя тебе прямо в глаза.
– Тогда, может, всё-таки займёмся работой? – съязвил ты, явно недовольный таким недоверием.
– Как скажешь, – всё так же невозмутимо согласился Андрей и убрал тетрадь в ящик стола.
Прошло ровно три часа сорок минут. Я сидела уставшая, прислонив голову к стенке шкафа. Никакой надежды на высвобождение. Виновница всех моих бед, Лера, оборвала телефон, но ответить не было возможности. Мы недолго переписывались. Подруга наивно считала, что после того как ты прочитаешь о моих чувствах к тебе, наши отношения изменятся. Глупая…
За пределами шкафа работа кипела. Первое время я наблюдала за вами, разглядывала людей, что приходили с рабочими вопросами, даже подслушала совещание, что было назначено на десять часов. Несмотря на явное пренебрежение к порядку, твой напарник умел работать и руководить. По крайней мере, на совещании он, несомненно, лидировал, это сразу бросалось в глаза. Неудивительно, что персонал в первую очередь считает здесь руководителем именно его. Мне почему-то стало обидно за тебя. Ведь ты умный, уравновешенный, рассудительный, справедливый и совсем не бабник…
Через ещё два часа я убила почти всю батарейку на своём телефоне, играя в «Зуму». Мне дважды пришлось сбросить звонок от отца, отчего сердце сжималось от страха – он точно подобного не стерпит. Нужно было срочно придумать причину гораздо весомее, чем пребывание в шкафу твоего офиса. А сколько придется здесь ещё сидеть, одному богу известно. Ведь даже когда один из вас покидал кабинет, второй оставался на месте. Обед Воронцов просидел в кабинете, спокойно попивая кофе с сэндвичем. А ближе к вечеру, когда ты отъехал с работы забрать замечательную Олесю из института, твой напарник не уходил дальше приёмной. Ну а про Наденьку теперь я могу с полной уверенностью сказать, что своего босса она действительно соблазняла. Причем очень настойчиво и откровенно. Постоянно наведывалась к нему в кабинет под любым предлогом. А я тайно радовалась, что клеится она не к тебе… В последний раз блондиночка несла документы на подпись. Встала непозволительно близко к креслу Андрея, пока тот читал бумаги, и на вежливое предложение присесть ответила отказом.
– Ну что вы, Андрей Владимирович! Давайте я вам лучше помогу разобрать бумаги, – сладко улыбнулась она, намеренно выгибаясь вперёд и демонстрируя свою округлую ровную попку, обтянутую плотной тканью.
Воронцов моментально напрягся, невольно опуская взгляд на то, что ему демонстрировали, и тут же вновь уткнулся в бумаги. Я улыбалась его стараниям оставаться невозмутимым.
– Не стоит, Надежда. Вы можете быть свободы, – сухо высказал он.
– Мне несложно, – мягко возразила секретарь, подаваясь ближе и опуская руку ему на плечо. – А вот вам хоть иногда нужно расслабляться.
Поистине дамские пальчики с ярким маникюром заиграли на его твердых мышцах. Андрей шумно выдохнул и поднялся с кресла, перехватывая руку Наденьки. Она моментально замерла, поднимая к нему голову, и не сводила влюблённо-восхищённых глаз от его потемневшего взгляда. Я следила за ними, как заворожённая. Момент казался настолько интимным, что мне стало совсем не уютно. Но отвернуть голову было нереально. Щёки алели, глаза округлялись, и даже сердце забилось чаще… Наблюдать за таким Воронцовым мне почему-то нравилось…
– А вы, Наденька, так хотите помочь мне расслабиться? – проникновенным, будто зародившимся на уровне груди волшебным звучанием, спросил он.
Я замерла, не веря своим ушам. Никогда раньше не слышала, чтобы мужчины умели так разговаривать. Девушка едва заметно кивнула и издала непонятный хриплый всхлип, когда большой палец его руки стал мягко и в то же время с нажимом массировать ей ладонь. Это казалось нереальным! Разве можно так реагировать на прикосновение мужчины?
Андрей так резко развернул её спиной к себе и прижал к столу, что Наденька непроизвольно ахнула. Честно сказать, у меня самой дыхание спёрло. Склонился к её уху и прошептал:
– Нельзя, Наденька, путать лёгкий флирт с откровенным соблазнением. Что бы тебе ни говорили обо мне, секретари прощаются с этим кабинетом не из-за того, что не могут достойно греть мою постель, а от того, что начинают в неё лезть…
Секретарь испуганно вытаращила глаза, её частое возбужденное дыхание моментально стихло. Она резко выпрямилась и бросила на начальника крайне оскорбленный взгляд.
– Вообще-то я имела в виду массаж!
Я изумлённо вздохнула от такой откровенной лжи. Даже мне, ничегошеньки не соображавшей в таких прелюдиях, было вполне понятно, что эта Наденька имела в виду на самом деле. Вздох получился достаточно шумным, и я тут же закрыла руками рот, нечаянно задев локтём стенку шкафа. Глухой стук привлёк внимание Воронцова, но он не придал ему значения в этот момент. Подарив блондиночке вежливую улыбку, он довольно мирно завершил разговор:
