Татьяна Москвина
Разберемся!
Кто ты, Доктор Лиза?
22 октября 2020 года в прокат вышел фильм «Доктор Лиза», посвящённый благотворительнице Елизавете Глинке. Такие люди, как Доктор Лиза, редко становятся героями экрана, и это, конечно, весомый довод для того, чтобы посмотреть картину режиссёра Оксаны Карас. К простодушной аудитории, которая считает, что фильм о хорошем человеке – это хороший фильм, я не отношусь, но презрительно отмахиваться от героической попытки авторов картины показать настоящую героиню не стану.
Избежать слащавости и патетики в «Докторе Лизе», пожалуй, удалось. В исполнении Чулпан Хаматовой это лёгкий, улыбчивый и предельно внимательный человек, в котором живёт непостижимая потребность откликаться на всякую человеческую обездоленность. Доктор Лиза работает в «зоне несчастья», среди больных, бездомных, падших, и все они для неё «котики», «рыбки» и «зайчики», причём она это говорит им машинально, будто детишкам, хотя «котик» может быть бородатым и грязным, а невменяемая «рыбка» дерётся и воет, как бесноватая. Помогая фигурантам «зоны несчастья», Лиза испытывает радость и удовольствие, она – счастливый человек на своём месте. (Как сформировался такой исключительный характер, мы не знаем, перед нами не биографический фильм, «Доктор Лиза» сделан как хроника одного дня, и героиня там уже сложившаяся личность.)
Благотворительность – дело прекрасное, однако надо как-то держать сюжет. Сюжетообразующей историей становится приказ районного начальника полиции «разобраться с Лизой», потому что об этом попросили «большие люди». Есть повод – в поисках обезболивающего для смертельно больной девочки, которого не оказалось в аптеке, Доктор Лиза пошла на преступление и взяла лекарство из больницы, где работает её друг. Задерживать Доктора Лизу отправляют хмурого майора (Андрей Бурковский), который, проведя с благотворительницей несколько часов, постепенно проникается к ней неуставным сочувствием. Лиза обещает похищенное вернуть и действительно возвращает (помог приятель – крупный администратор). И на семейный праздник по случаю тридцатилетия свадьбы (муж Лизы – русский, долго живший в Америке) она всё-таки попадает, то есть буквально всё хорошо…
Хорошо-то хорошо, да и ничего хорошего. Всё- таки обворовать больницу, украсть у своего друга – это так некрасиво, даже под клятвы «я верну», что невольно хочется спросить сценаристов: нельзя ли было поискать другого скрепления для сюжета? Нам жалко девочку, тем более что гримёры постарались и выглядит она убедительно умирающей, мы все буквально плачем и рыдаем, потому что мы добрые люди, однако на светлый образ экранной Лизы поставлено очень уж чёрное пятно. Понимаете, характер у героини живой, естественный, а сюжетная конструкция искусственная, выдуманная, притом выдуманная не блестяще.
Но сценаристов в фильме четверо, тревожный знак, и уровень литературного материала крайне неровный. Скажем, маленькие роли, их много (и это замечательно при нынешнем падении культуры эпизода). Да, Тимофей Трибунцев совершенно прекрасен в роли безумного сварщика, просящего грамоту себе как «борцу с мировым злом», а Сергей Сосновский исключительно пронзителен в образе бомжа, потерявшего память и оказавшегося профессором медицины. Но многое в фильме показалось мне элементарным, приблизительным, художественно неточным. Вот в квартиру к Доктору Лизе приходит чиновница из опеки, надзирающая за условиями жизни усыновлённого мальчика. Поскольку Лиза работает с бомжами, ей постоянно нужно проверяться на наличие всяких отвратительных болезней. Чиновница смотрит справки, некоторые просрочены. В этот образ, видимо, вложено всё отвращение авторов картины к бюрократии – чиновница такая противная, бездушная, такие корчит брезгливые рожи. В общем, карикатура вышла, но для чего? Дама из опеки ничего противного и мерзкого не совершает, проверяться на болезни тем, кто контактирует с бомжами (а Лиза ещё и норовит всякого обнять), абсолютно необходимо. Почему бы её, эту чиновницу, не показать нормальной замотанной тёткой, не испытывающей к своим подопечным вообще никаких чувств? Попробовать сделать живой характер, а не плоский шарж. Тем более шаржей на службу опеки уже налеплено достаточно. Ведь не в том суть, что в опеку идут работать какие-то особо бездушные и вредные гражданки, а в том, что для службы в «зоне несчастья» нужны чуткие, внимательные люди, а их-то и дефицит. Вот была одна такая, да и ту потеряли…
В создании «Доктора Лизы» принимали участие профессионалы высшего уровня – оператор Сергей Мачильский, художник Павел Пархоменко, и во многом благодаря им фильм не обвалился в красочную мелодраму про дивного ангела, а смотрится как художественный репортаж с улиц современной Москвы о здоровой весёлой женщине, которая получает кайф, помогая людям. Но глубокого художественного исследования темы благотворительности не вышло – да, думаю, и задачи такой не было. Вопросы, однако, приходят – после просмотра картины.
Благотворительность – древняя история, и, казалось бы, объём творимого блага уже должен был хоть как-то сказаться на судьбе мира. Но что-то этот процесс не слишком заметен. Можно даже сказать, что положение ухудшается. Когда большевики утверждали, что надо ликвидировать корень зла, а не пытаться облегчить его последствия, не были ли они отчасти правы? Но благотворители продолжают своё дело и не берут в голову проблему его смысла. Конечно, это превращает их в героев, по большей части трагических. В экранной Лизе трагизма нет, она целиком захвачена своей миссией, и образ вышел обаятельным и прелестным, правда, объяснить характер героини можно лишь тем, что она – чудо. Исключение из правил. Рождаются же некоторые композиторами, и это объяснить невозможно, а Лиза родилась благотворительницей, а почему – непостижимо, и незачем пытаться непостижимое постичь.
В реальности же, как мне кажется, Елизавета Глинка была трагической фигурой, но об этом, может быть, когда-нибудь снимут другое кино.
Или не снимут.
Обаятельные палачи появились на сцене
18 сентября 2019 года в Большом драматическом театре (Санкт-Петербург) состоялась премьера спектакля «Палачи» по пьесе Мартина Макдонаха. Конечно, главная ценность постановки в том, что в главной роли предстаёт народный артист СССР Олег Басилашвили, премьера была приурочена к его 85-му дню рождения. До сих пор делать своему театру аншлаги – кто это может, спрашивается, кроме народных артистов СССР?
Действие пьесы Макдонаха (написана в 2015 году) происходит в Англии, в середине шестидесятых, когда была отменена смертная казнь через повешение и старые палачи остались не у дел. Палаческой работы в захолустье не так много, и потому Гарри Уэйд (Олег Басилашвили), владелец паба, отец дочери-подростка, ведёт в основном смирную жизнь обывателя. В его владениях постоянно отираются потрёпанные жизнью неудачники, но однажды заявляется странный, прикинутый под Элвиса Пресли парень по имени Муни (одарённый молодой артист Руслан Барабанов). Насмешник и провокатор, он пришёл защитить честь своего друга, казнённого Гарри Уэйдом за преступление, которого, как считает Муни, не совершал…
Приступая к репетициям, театр явно не мог рассчитывать на то, что споры о смертной казни так грозно обострятся в отечестве аккурат к премьере. А вышло так, что Большой драматический будто специально влип в ситуацию предельной актуальности. Такой вот неожиданный подарок от жизни. Всего лишь хотели заветного своего Басилашвили прилично сервировать к юбилею, позвав на постановку добросовестного и аккуратного режиссёра Николая Пинигина, ни в каком новаторстве и актуальности не замеченного (он делал ранее в БДТ спектакли «Костюмер» и «Квартет» как раз с участием Басилашвили). А получилось горячее высказывание на злобу дня.
Басилашвили – артист, как мы знаем, недюжинного обаяния – играет своего старого палача в остром рисунке. Он не просто палач, но философ и поэт главного дела своей жизни – смертной казни через повешение. Как всякий заправский мужчина, он соревнуется с коллегой, старым палачом Пьерпойнтом (Геннадий Богачёв, появляется в конце пьесы, но успевает дать жару). У Пьерпойнта большое превосходство по количеству проведённых церемоний, он в своё время был отправлен казнить фашистов, тогда как Гарри Уэйд от этого дела отвертелся. Так что теперь всего-то двести тридцать смертей на совести… да нет у Гарри никакой совести. Приличный благообразный владелец паба, примерный муж и отец, он живёт в полном ладу с самим собой и миром, уважаемый авторитетный человек, у него даже интервью приходят брать. Появиться на первой полосе газеты – чем не итог правильно исполненной жизни? Но повешение отменили. «Что я теперь буду делать?» – растерянно и задумчиво спрашивает Гарри. Лицо Басилашвили в эту минуту резко меняется. Из гримасничающего паяца он обращается в того, кто осознаёт с тревогой свою жизнь. И так будет не раз. Реальность всё-таки схватит героя за бочок, прикрытый элегантным пиджаком, и вопросы, от которых всю жизнь он бодро отмахивался, встанут перед ним в полный рост и сотрут шутовскую ухмылку с лица.
Макдонах в пьесе сделал немало насмешливых и ядовитых «финтов». Дело ведь не в том, отменена или узаконена смертная казнь, терзаются или нет палачи муками совести. А в том, что все, абсолютно все смирные обыватели – они и есть палачи в душе. При удобном случае скрытый палач вылезет из них преспокойно. Как вылез из посетителей паба, которые устроили самосуд над парнем в прикиде Элвиса Пресли, чья вина не только не была доказана – её вообще не существовало. Покуда они сидят и тянут своё пиво, вроде люди как люди, тихие лузеры-провинциалы. Однако в них скопилось столько подавленной агрессии, что взрыв ненависти – вопрос лишь времени и случая. Уже не раз в истории обыватели отставляли свои пивные кружки и творили дела в истории!
В скучноватых (чёрные двери, стулья и бар, белый задник) декорациях спектакля «Палачи» в ролях обывателей фигурируют отличные артисты БДТ, многие ещё из прежней товстоноговской труппы – Сергей Лосев, Евгений Соляков, Евгений Чудаков. Убедителен и остроумен, как всегда, Андрей Шарков (Сид, помощник Гарри), который умеет вскрыть непростоту «простого человека». Женские роли выписаны драматургом слабее, но и Элис, жена Гарри (Екатерина Толубеева), и Ширли, его дочь (Александра Магелатова), держатся достойно, старательно преодолевая вульгарность текста. Итак, спектакль никак не вызывает желания покинуть его после первого действия, но проблемы с его восприятием всё- таки есть.
Да, структура пьесы не нарушена, режиссёрского наглого самоутверждения на ровном месте нет и в помине, однако тягучие ритмы и разреженная атмосфера как-то расхолаживают зрителя. Один из персонажей глуховат, и ему повторяют слова, чтоб он расслышал, но, надо заметить, во многих академических театрах подобная манера общения главенствует – актёры говорят так, словно их собеседники глухие, на длинном посыле и с аффектированным усилением. Думаю, мнимое новаторство не победишь искусственным традиционализмом. Но все думы такого рода заканчиваются, когда Олег Басилашвили смотрит в зал, просто смотрит в зал – напряжённо, горестно, точно на его плечах реально лежит весь груз прожитого, и не только его героем, а им самим. Умница Басилашвили, в последние годы выпустивший две замечательные книжки мемуаров, столько создавший образов, как говорится, премиум-класса, конечно, принципиально отличается от своего персонажа, старого злобно-весёлого палача. Но вот эти мгновения, когда и герою горько и тревожно, когда он будто спрашивает себя: что это? что со мной? зачем? – они значительней, больше, острее предлагаемых обстоятельств пьесы.
Чтобы так молчать и так смотреть на сцене, как Олег Басилашвили, надо сильно потрудиться в жизни.
В Большой драматический явился призрак коммунизма
В сентябре 2018 года Большой драматический театр имени Товстоногова (Санкт-Петербург) открыл юбилейный, сотый сезон премьерой спектакля «Слава» по пьесе советского драматурга Виктора Гусева в постановке известного режиссёра-провокатора Константина Богомолова. На этот раз режиссёр избрал идеальную для петербургской публики форму эпатажа – он не стал никого и ничем эпатировать вообще. Он сладил серьёзный и умный спектакль, излучающий глубокую грусть…
Поэт и драматург Виктор Гусев был, бесспорно, талантливый человек – его песни, среди которых «Полюшко-поле», «Жили два друга…», «Хорошо на московском просторе» и десятки других, свидетельствуют об этом. В историю кино он вошёл как сценарист классических картин «Свинарка и пастух» и «Весна в Москве». И он был абсолютно советский человек, преданный Идее, служивший ей с неистовостью подвижника.
Пьеса в стихах «Слава» (1935) рассказывает историю двух советских семей: Мотыльковых и Медведевых. Где-то в горах сошла лавина, и надо её взорвать и перенаправить, иначе погибнут люди. Двое друзей, инженеры-подрывники Василий Мотыльков и Николай Маяк, готовы отправиться на подвиг. Но начальник учреждения Очерет, подозревая, что Маяк рвётся не к чистому самопожертвованию, а к славе, выбирает Василия. Тот влюблён в лётчицу Елену, дочь известного артиста Владимира Медведева. Елена подозревает, что Василий предал друга, очернил его в глазах начальства. Выполнив задание, Василий получает опасное ранение, и его спасает хирург Черных. В конце пьесы влюблённые помирились. Все действующие лица собираются на праздничный обед. Тут приходит известие – семью Мотыльковых вызывают в Кремль. Что ж, доблестная многодетная мать Марья Петровна Мотылькова готова к встрече с товарищем Сталиным: он – сын трудового народа, она – того же народа дочь…
Всё это можно было сыграть тупо и жирно, бессмысленно кривляясь. Но Богомолов, смело расправлявшийся с Шекспиром, Пушкиным, Уайльдом и так далее, к Гусеву отнёсся, можно сказать, бережно и нежно. А точнее, не к нему лично, но к уникальному «советскому монастырю», к идеально-парадной стороне строительства коммунизма, рождавшему невероятных людей. Это совершенно не смешно. Эпоха торжества «золотого тельца» глядит на эпоху коммунистических идеалов бескорыстия, самопожертвования, нравственной строгости в изумлении и тоске. Она словно чувствует себя не вправе судить этих людей, столь же далёких и непостижимых, как первые христиане. И недаром в спектакле несколько раз звучит духовное песнопение «Господи, помилуй, Господи, прости…».
На поворотном круге – аскетичные декорации (Лариса Ломакина): белая стена, чёрные стулья, занавес из красных нитей. Никакого ёрнического обыгрывания советской символики. Герои в белых рубашках, героини в строгих приталенных платьицах и белых носочках. Стихи Гусева (кстати сказать, очень даже неплохие) артисты БДТ приноровились не декламировать, а душевно и проникновенно произносить. Режиссёр, как оказалось, владеет своей профессией (а зачем столько лет скрывал?), поскольку сумел настроить ансамбль. У актёров выработан единый тон, и он совсем не прост.
У каждого персонажа есть живые чёрточки характера. И вместе с тем они будто призраки, бесплотные привидения. Они словно не вышли на сцену, а явились на неё с того света – насельники сгинувшего советского монастыря, для которых личное благополучие не значит ничего, его не существует. Герои пьесы Василий Мотыльков и Николай Маяк молоды (да сам драматург умер в 34 года), но режиссёр отдал эти роли матёрым артистам – Валерию Дегтярю и Анатолию Петрову. Потому что, так предполагаю, по его мысли, советских людей могут играть только бывшие советские люди. Только они могут что-то активировать в своей памяти и вперить в зал светлые пронзительные глаза, наполнив пафосные монологи искренностью и задушевностью. Тут надо понимать, что перед нами произведение социалистического реализма, то есть не жизнь, как она есть, а жизнь, преображённая Идеей. И герои спектакля явились не из действительности, изнанка которой была ужасна, а из советского искусства, из мечты, из идеалов. Все персонажи «Славы» в БДТ постоянно кого-то напоминают из «тех» фильмов. Получается своеобразная квинтэссенция советского искусства, довольно умелая его стилизация.
Ирония в спектакле, конечно, есть – скажем, в образе артиста Медведева (Дмитрий Воробьёв), но она на этот раз уместна и не примитивна. Роль хирурга Черных (мужчины) режиссёр отдал актрисе Елене Поповой, но и в этом нет никакого кривлянья – то, что суровая советская женщина именует себя в мужском роде, есть глубинная правда жизни. Кроме того, привлечение ещё одной красивой талантливой актрисы увеличивает общую эстетическую привлекательность зрелища. (Богомолов разбирается в женских чарах и занял в спектакле обеих сногсшибательных блондинок БДТ – Полину Толстун и Александру Куликову.) Весьма выразителен мрачный начальник Очерет – Василий Реутов. И венец ансамбля – Нина Усатова в роли Марии Мотыльковой. Это уже не актёрская арифметика, а высшая математика, поскольку актриса плавно переходит от бытового образа мамаши-хлопотуньи к символу советской Матери, и никаких «швов» не видно, так обаятельна уникальная органика актрисы.
Недостаток у спектакля один: обычное для Богомолова злоупотребление сверхкрупной видеопроекцией. Лица актёров транслируются с таким преувеличением, что отчётливо виден неаппетитный пластырь, которым приклёпан над ухом радиомикрофон. Спектакль соткан из довольно тонких материй, и пластырь тут лишний, по-моему…
Господи, помилуй, – действительно, что ещё скажешь. Что это был за грандиозный морок – строительство коммунизма на земле, каких бед он натворил и каких удивительных силой духа и нравственной чистотой людей породил. Не знаю, насколько спектакль Богомолова будет понятен молодой аудитории, но публику, состоящую из бывших советских девушек и юношей, он впечатляет явно и очевидно.
Ну дела. Кирилл Серебренников снял отличный фильм «Лето». Константин Богомолов поставил спектакль, который даже отъявленные театральные консерваторы могут посмотреть без малейшего отвращения. Если ещё и Валерий Фокин сочинит зрелище, на котором публика будет плакать, – всё, точно конец света приблизился вплотную!
«Одесса»: два часа вместе
Солженицын назвал свою книгу об исторических взаимоотношениях русских и евреев «Двести лет вместе». Фильм «Одесса» (2019) Валерия Тодоровского предлагает нам провести время в смешанном обществе русских и евреев (на момент 1970 года, в СССР) всего два часа с довеском. И нельзя сказать, что его волнуют именно межнациональные притяжения-отталкивания. Скорее, в героях ему важно то, что они – люди. Семья!
В доме, террасой выходящем в обаятельный одесский дворик, собралась семья Раисы и Григория Давыдовых (Ирина Розанова и Леонид Ярмольник). У них три дочери, что по еврейским меркам означает неполное Господне благоволение, по русским – отсылает к чеховской поэтической драме о трёх сёстрах, а по общекультурным – к трагедии короля Лира, на выбор. Одну сестру, московскую Аллу, мы не увидим – в картине фигурирует только её муж-журналист Борис (Евгений Цыганов) с подростком-сыном Валерой. Другая сестра, Лора (Ксения Раппопорт), притащила к родителям своего запойного мужа Володю-композитора (Сергей Муравьёв) и дочь Женю. Они живут в Ленинграде и потому единственные в фильме тянут лямку культурного разговора, то есть редко, но упоминают фамилии композиторов и названия опер и сонат. Третья дочь, страстная Мира (Евгения Брик), замужем за невнятным Адиком (Владимир Кошевой). Тем временем в Одессе объявляют карантин из-за эпидемии холеры, и персонажи оказываются заперты в городе, как несчастный композитор в новелле Томаса Манна «Смерть в Венеции». Но с другим колоритом и результатом.
Мирное копошение вокруг стола с пищей, которую исправно готовит типичная заполошная мама Рая (Розанова старательно приоткрывает рот и заводит глаза под лоб, как обычно делают все актрисы, изображающие еврейских мамочек), нарушено страшным сообщением. Мира и Адик собираются отъезжать в Израиль. Григорий Иосифович, настоящий советский человек, восстаёт против предательства дочери. Потрясённый изменой в собственном доме, он гордо уходит и отправляется в море пить холерную воду – жить больше незачем. Однако в драматических обстоятельствах еврейское вдруг проступает сквозь советское (Ярмольник это отлично играет). Холера Григория не берёт, в разговоре он то и дело переходит на идиш, а грядущий отъезд Миры совершенно перекрывается новым ужасным происшествием. Евгений Цыганов – Борис, от которого, ясно, девкам жди беды, смотрел-смотрел на соседскую пацанку, пятнадцатилетнюю Ирку, игравшую в дурацкие детские игры с его сыном, да и загорелся вожделением непреодолимой силы. Сразу предупреждаю бдящих моралистов: ничего не было, кроме пары поцелуев. Цыганов – Борис лишь смотрит тяжёлым тупым взглядом на девчонку Ирку, такую же противную, как большинство девчонок возраста выдуманной Набоковым роковой Лолиты. Но Борис проводит её на карантинный корабль, селит в одну каюту с сыном и строит планы увезти свою зазнобу в Москву… Приходится доблестному Григорию Иосифовичу отправляться к парализованному деду-соседу на тяжёлые разборки.
А при чём тут Одесса, почему не Киев, не Ялта и так далее, спросите вы, а я вздохну. Одесса немножко ни при чём. Как известно, снимать кино, чьё действие отстоит от нашего времени на тридцать и более лет, в крупных городах России и Украины практически невозможно. Старую Москву в «Статском советнике» снимали в Твери, и «Одессу» нашли не в Одессе – часть выстроили на студии, часть подсняли на южном побережье Краснодарского края. Стеклопакеты и спутниковые антенны принципиально изменили облик поселений. Так что реальная Одесса для исторических стилизаций непригодна. Но ведь остался – вроде бы ещё остался? – одесский «миф», жемчужина в ожерелье русских советских мифов о блаженных солнечных краях, населённых светлыми гостеприимными людьми (миф Грузии, миф Армении). С мифом Одессы в «Одессе» тоже нелады.
Еврейство предстаёт в этой картине как разновидность неопрятного и бескультурного мещанства. Когда от приторно-любезных интонаций вмиг срываются на визг, крик, ругань. Просто с характерным взведением интонации вверх, как это всегда делают рассказчики еврейских анекдотов. Сильно вылезает низменное начало – зависть, вожделение, озлобленность, корыстные претензии. Советский быт лишь прикрывает обычные разборки галутного еврейства. На этом фоне добродушный русский пьяница-композитор выглядит даже привлекательно. Но отец семейства Григорий – Ярмольник нравственно превосходит своё окружение, так что баланс национальных плюсов-минусов в целом соблюдён по принципу «все мы не ангелы».
Наличие в Одессе 1970 года мощной киностудии и сильного оперного театра никак не влияет на семью Давыдовых. Вообще, в фильме царит удивительное для Валерия Тодоровского безразличие к культуре. Потому что для этой среды она и не имеет никакого значения – здесь царит семья в первобытном смысле слова, царит жизнь как живот… или то самое, куда так хочет попасть герой Цыганова, глядя тёмным взглядом на девчонку Ирку. Всем русским советским мифам суждено сгореть в безжалостной топке истории, а это – оно же основное.
Тодоровский в полной мере обладает свойством производить «киногеничный» продукт, который можно употреблять с удовольствием – с изрядным ли, с умеренным ли. Два часа пролетели без скуки, да и на Ярмольника смотреть отрадно. Но, замечу, в картине ощущается дефицит художественного наполнения образов (сценарий Максима Белозора по киноповести Дмитрия Иванова). Придумали, что есть три сестры, а разработать образы не удалось. Одну, допустим, под предлогом карантина держат в Москве, и она на экране не появляется. Но две другие, Лора и Мира, особы довольно блёклые, Лоре вообще только одна черта досталась – тревога о пьющем супруге, а играет её Ксения Раппопорт. Мира изменяет мужу, но не на глазах у нас, а где-то там, в Москве, так что в кадре Евгения Брик томно ухмыляется, и вся игра.
И вот что я подумала для уярчения персонажей художественных фильмов.
В конце «Одессы» появляется благодарность Роману Абрамовичу, Михаилу Прохорову и другим лицам. Это понятно, на деньги минкульта каши нормальной питательности не сваришь. Но отчего бы нашим благодетелям не поступать так, как однажды измыслили в петербургском зоопарке? Там предложили известным людям спонсировать не весь зоопарк, а курировать отдельных зверей. Кто-то взял льва, кто-то панду, кто-то винторогого козла… и дело пошло! Так вот, было бы исключительно правильно для спонсоров отдавать деньги на кино не просто так, а конкретно на того или иного персонажа в исполнении того или иного артиста. Чтоб его характер был выпуклым, судьба изобиловала занятными коллизиями, да и снимали его поотчётливей.
А то в «Одессе» у самой Раппопорт мимики не разберёшь.
