Терин Рем
Призванная быть любимой
Глава 3
*
Юлия Морозова
*
Две недели назад во мне зародилась жизнь. Как и говорила Богиня, я сразу почувствовала моих дочек от Шайша и Ворса. Это чудо! Предвкушала, как через пару недель, уже в нашем доме, порадую мужей. Но… меня «порадовали» раньше.
Богиня, как же больно! За что?!
Не могу больше их видеть. В груди, по ощущениям, огромная дыра. Молюсь Лире, зажав кулон в руке. В голове одна мысль – оказаться где-нибудь подальше. Где примут и не осудят. Вдруг неожиданно прямо передо мной появилось серебристое мерцание – наверное, портал. Ну, хуже не будет, хуже просто некуда. Шагнула в неизвестность.
Осмотрелась. Я в какой-то живописной деревушке, вокруг суетятся мужчины. Увидев меня, насторожились и убежали. Рядом кто-то знакомо замурлыкал. Сириус! Мой малыш ушёл со мной. Хоть кто-то меня не предал. Несмотря на сильное головокружение, наклонилась и приласкала питомца.
– Кто вы, милая девушка? Как оказались в нашей деревне? – ко мне приближалась высокая, пожилая на вид женщина. Лицо, некогда бывшее, несомненно, красивым, сейчас являлось образцом благородной старости и выражало удивление и интерес.
– Меня зовут Юлия Морозова. Сюда попала порталом, – попыталась я рассказать своим срывающимся голосом. – Не подскажете, где… – дальше мир померк.
Пришла в себя на кровати. Рядом в кресле сидела та же пожилая женщина, с которой я так и не познакомилась, и задумчиво читала какую-то книгу. Хотела встать, всё-таки неудобно разговаривать, лёжа перед кем-то.
– Лежи, девонька. Сил у тебя мало, а детушки твои растут быстро. На вот, держи, – сказала старушка и протянула мне пиалу с ароматным бульоном.
Я с удовольствием пила горячий, немного пряный отвар. А женщина тем временем продолжила:
– Откуда к нам такая ты пришла, догадываюсь. Да ты пей, не торопись, потом расскажешь всё сама, время ещё будет, а сейчас пока я говорить буду. Меня зовут Делана, я матриарх деревни ирлингов. Мы оберегаем Разрушенный храм. Ты беременная, но ведь ты и сама знаешь. Самое интересное, что беременна ты нагиней и магессой, это значит, ты и есть та самая Призванная, – не спрашивала, утверждала женщина. – Кулон у тебя занятный. Чувствуется в нём сила знакомая. Раз ты посланница Пресветлой, то в моём доме ты всегда желанный гость. А сейчас спи, никто тебя не побеспокоит, – закончила свою речь Делана и ушла, а меня действительно сморил сон.
Не знаю, сколько я проспала, но отдых не принёс мне никакого облегчения. Душа так же невообразимо болела. Чем больше я пыталась думать о произошедшем, тем мне становилось хуже, поэтому твердо решила перестать себя жалеть и просто жить дальше. Всё-таки время всегда расставляет всё по своим местам. Поэтому я насколько могла решительно встала и подошла к зеркалу.
Да, вид у меня тот ещё. Надо приводить себя в порядок. На стуле рядом с кроватью висело простое платье из ткани, похожей на светло-голубой хлопок, полотенце и бельё. С благодарностью взяла вещи и направилась искать ванную. Вышла в просторную комнату, наверное гостиную.
Рыскать по чужому дому в поисках удобств было стыдно, поэтому решила окликнуть единственного знакомого мне человека – Делану. Вместо неё ко мне вышел высокий мужчина лет тридцати на вид, с длинной белой косой. Красивый, как и все виденные мной мужчины в этом мире. Это уже начинало злить. Хватит с меня красавчиков, ничего, кроме проблем и развороченного сердца, я не получила и не получу. Видимо, сама рохля. Глядя на мужчину, я хмурилась.
– Ты что-то хотела? – грубо спросил не представившийся мужик.
– Подскажите, пожалуйста, где я могу помыться? Кстати, меня зовут Юлия, – сказала я в надежде, что парень тоже представится.
– Я в курсе. Следуй за мной, – довольно хмуро ответил мне этот хам. Не очень-то гостеприимно, но да ладно, и не такое видели.
Вопреки моим ожиданиям, мы вышли из домика и направились к какому-то строению. Внутри оказалась баня! Не совсем привычная, но с теми же функциями. Хамоватый тип что-то неразборчиво буркнул и поторопился уйти, видимо, пока я его не напрягла.
Я с удовольствием намывалась в тёплом помещении, избавляясь наконец от дорожной пыли и своих тяжёлых дум. Немного хотелось кушать, но я решила всё-таки найти Делану и поговорить: во-первых, я не знала, куда мне идти, поэтому, скорее всего, останусь надолго, а раз так, то надо найти работу; во-вторых, надо узнать, где я буду жить: похоже, этого хозяина я всё-таки напрягаю, а остальное – как пойдёт беседа.
К Делане меня проводил всё тот же хмурый беловолосый тип. Кстати, я обратила внимание, что все жители деревни, кроме него, жгучие брюнеты. Странно.
– Ну, проходи, Юлия, присаживайся. Морт и Зондар скоро подадут обед, будем трапезничать, – сказала Делана.
– С удовольствием. Только, Делана, я сначала хотела бы с вами поговорить, – замялась я.
– И кто же это беседы ведёт на голодный желудок? Небось, Ададжи, шельмец, тебе и воды не предложил, – сказала женщина и хитро улыбнулась мне.
– А Ададжи – это тот хмурый светловолосый мужчина? – полюбопытствовала я.
– Он самый. Не обращай внимания. Видно, глянулась ты ему, девонька, вот он и сам не свой, – со смешком сказала Делана.
Я аж подавилась. Ага, ну конечно, глянулась.
– Не думаю. Да и вы частично в курсе моей ситуации. Мне не до мужчин, – хмуро сказала я.
– Молодой красивой девице всегда должно быть до мужчин. А те самые за тобой ещё ой как побегают, – с каким-то прямо предвкушением сказала женщина.
Двое немолодых брюнетов накрыли на стол. Мы с удовольствием уплетали печёные овощи, вкусное отварное мясо и различные салаты.
Наконец, утолив голод, мы с Деланой уселись в кресла, а мужчины убирали со стола. Мне стало совестно.
– Делана, если вы позволите, в благодарность за всё, что вы для меня сделали, могу я хотя бы помочь убраться? – спросила я, слегка покраснев.
– Ишь чего удумала. Их, мужиков, вона сколько, а ты, беременная, убираться! Ни за что! – резко отозвалась Делана.
– Но чем-то я могу быть полезна? Мне некуда идти. Своих мужей больше не хочу видеть, но ведь надо как-то жить дальше. Значит, надо найти себе занятие и приносить пользу, – возразила я.
– Ты девок ждёшь, двоих. Первые за сто лет девчонки. Они надежда этого мира. А ты про пользу говоришь. Да и женщин у нас мало, а через неделю праздник полёта пера. Вот и будешь песни петь да из перьев украшения с другими делать.
Была бы я умной, спросила бы, что это за обычай, но я так зациклилась на собственных переживаниях и обрадовалась возможности быть полезной, что сразу согласилась. Ну а что: не знаю, какие мастерицы местные женщины, но и у меня руки откуда надо растут. В нашей многодетной семье украшения были только те, что делали мы сами. И петь я всегда любила, даже училась вокалу пару лет назад от скуки. Правда, силы голоса у меня было маловато, но зато слух идеальный.
– Скажите, а может, домик какой-то заброшенный есть, ну или сарайчик? – решила я спросить заодно.
– Даже боюсь уточнять: и зачем это он тебе запонадобился?
– Ну, понимаете, я сильно стесняю Ададжи. Может, я приведу в порядок это строение и буду сама жить, чтобы никому не мешать, – смутившись, сказала я этой строгой женщине.
– Одна жить?! И откуда в твоей пустой голове такие мысли родются? А кто ухаживать за тобой будет? Али ты сама воду таскать с пузом да дрова колоть будешь? Может, и дичь подстрелить могёшь? – после каждого гневного вопроса я всё сильнее вжимала голову в плечи. – А Ададжи потеснится, ему лишь польза. Хоть так жизнь с бабой в одной хате поведает. А коли не нравится он тебе, так ты с им построже, а то ишь, лица разные он корчить будет! И не обсуждается, – разошлась Делана.
Меня позабавило то, как женщина на эмоциях мешала современную речь и простонародную, бабулю мне мою напомнила. В порыве чувств я крепко обняла её и расплакалась, как плакала на бабушкиных коленях, когда мальчишки задирали.
– Поплачь, девка, поплачь, слёзы – они душе облегчение, а то вон извелась вся. Ну, рассказывай уж, – мягко говорила Делана, поглаживая меня по волосам.
– А что уж тут рассказывать, предали они меня, все.
– И как же смогли, клятву ведь на светлом камне древнюю принести должны были?
– Так и принесли, наверное, только предавать по-разному можно. Один детей погубить хотел, боялся, что наги его опередят, чуть дочь свою не отравил. Второй знал об этом, но молчал. Третий вообще меня убить собирался, чтобы к эльфийке своей уйти, а наги многое знали, но хотели подставить остальных, чтобы только втроём со мной остаться. Вот такая вот любовь, а я, дура, о семье мечтала. Хотя какая это семья, когда мужиков шестеро, а я одна. Вот и не хватало им чего-то, раз с ума сходили. А Богиня – сложится, говорит, но, видимо, не стою я их любви.
– Ты, девонька, хорошая, только молодая да глупая. Но эти недостатки проходят так быстро. А Пресветлая ошибаться не может. Ты иди, отдыхай, силы набирайся. Ададжи, поди, заждался.
Я с сомнением посмотрела на женщину и пошла к выходу из дома. Каким бы ни был этот бесконечный день, он подарил мне это место, которое будет моим домом, пока боги этого мира не решат иначе.
У двери действительно ждал блондин с Сириусом на руках и нечитаемым выражением на красивом, но высокомерном лице. Мы молча направились домой.
*
Соаш из рода водных змеев
*
Что же мы натворили… Она ушла. Тихо высказала всю свою боль и скрылась в портале. Шайш, обезумев, бросался то на Ворса, то на Алексета. Сдержали его с трудом. По отдельности нас она никого не простит, это ясно, надо искать её, валяться в ногах, ползать перед ней брюхом по земле, но вымолить прощение.
Мне без неё не жить, да и всем нам. Алекс тихо плакал, проклиная себя. Ворс не произнёс ни слова, даже не защищался, когда Шайш дотянулся до него с кулаками. Рей тихонько скулил и раскачивался, сидя на земле.
Как невыносимо больно было видеть её маленькие поникшие плечики, её глаза, из которых ушла вся радость.
– Магия начинает появляться. Думайте, как мы можем найти Юлю. Сама она даже теоретически портал открыть не могла: надо знать, куда его направить. Значит, Богиня. Возвращаться назад – слишком далеко, а порталов не будет долго, – сказал я, обращаясь ко всем.
– В двух неделях пути на запад Разрушенный храм, пойдём туда, обратимся к Пресветлой. А до этого разбиваемся на пары: я и Шайш, Соаш и Алексет, Рей и Дейшир. Вместе работаем, вместе готовим, рядом спим, пока не научимся действовать так же слаженно, как вы втроём. И, Алекс, есть ещё что-нибудь, чего мы не знаем? – тихо, но уверенно проговорил Ворс.
Тот лишь отрицательно покачал головой.
– Вы помните, что говорила Юля о прощении Богини? Мы должны стать семьёй. У нас всего две недели, а Лирра мстительная, так просто она всего этого не забудет, а мы должны знать, где малышка. Вдруг ей угрожает опасность? – только от одной мысли об этом мне становилось невыносимо тревожно.
– Алекс, готовь послание императору – сообщишь ему и княжичу Шиарашшу о планах Вириэль. Теперь это не только твоё дело, – Дейшир, как всегда, был точен и лаконичен.
– Надо придумать, как нам заслужить прощение жены. Даже если, увидев наши помыслы, простит Богиня, малышку придется завоёвывать, и в этот раз так легко мы не отделаемся. Она хоть и добрая, но всепрощением не страдает. Алексет, у тебя есть хоть какие-то мысли на эту тему?
*
Юлия Морозова
*
Всю ночь меня мучили кошмары. Снились растерзанные мужья, а я звала на помощь хоть кого-нибудь. Проснулась ещё до рассвета в холодном поту. «Это только сон», – убеждала я себя, но на сердце было тревожно и тоскливо.
На стуле рядом с кроватью опять лежало чистое полотенце и женское платье, на этот раз бордового цвета. Я посмотрела на аккуратную стопку одежды, в которой очутилась здесь: надо узнать, где её постирать.
Интересно, а чьи это вещи? Из слов Деланы я поняла, что жены у Ададжи нет и не было. Странный мир: столько хороших мужиков пропадает, практически за каждого на Земле бабы минимум передрались бы. По крайней мере я столько красавцев, как здесь, за всю жизнь не видела. С этими философскими мыслями направилась искать кухню: пусть в местных продуктах я ещё до конца не разобралась, но молоко, мука и яйца здесь такие же. Испеку блинов, может, что-то и на начинку найду.
Кухня обнаружилась сразу, как и примыкающая к ней каморка с продуктами. Кстати, продукты в таких чуланчиках сохранялись идеально благодаря амулетам стазиса, это я ещё у храмовников узнала, поэтому солений в этом мире нет: зачем, если всё и так свежее и не портится?
Набрав всего необходимого, пошла готовить. С печкой и с посудой разобралась тоже быстро, поэтому уже через час на столе дымилась внушительная стопка тончайших ажурных блинчиков, в пиале стояло немного свежеприготовленного варенья из сладких красных ягод, а я жарила измельчённое мясо с овощем, заменяющим лук. За этим занятием меня и застал Ададжи.
– Доброе утро, Ададжи. Я у вас тут немного похозяйничала, не возражаете? – решила я проявить вежливость, поскольку этот хмурый тип присел за стол, не произнеся ни слова.
– Что это? – вместо ответа буркнул блондин.
– Это блинчики, блюдо моей родины, их едят просто так или с начинками, – ответила я, перекладывая жареное мясо в глубокую тарелку. – Если вы покажете мне, как приготовить шур (местный аналог чая), я за вами поухаживаю, – сказала я с улыбкой мужчине.
Ответил мне ещё более хмурым взглядом; правда, встал и пошёл заваривать шур, молча. А что я такого сказала? Что опять не так? Этот странный парень меня уже немного злил.
Тем временем я завернула в часть блинов мясо, остальные свернула уголками и разложила в тарелки. Ададжи всё с тем же недовольным лицом подал мне напиток. Интересно: у этого хама молоко не сворачивается от его кислой физиономии?
Решила не раздражать хозяина ещё сильнее, поэтому ела преимущественно молча. Парень мигом умял наложенные ему блины, я предложила ещё. Мужчина так же молча кивнул, а я положила ему добавки. Разговаривать с таким собеседником не тянуло, но мне нужно было прояснить кое-какие моменты.
– Скажите, Ададжи, можно я буду помогать вам: ну, готовить, например? Правда, я ещё не все местные овощи и фрукты знаю, но если вы покажете и объясните, что с чем хорошо сочетается, я думаю, смогу вполне вкусно готовить. И убирать могу и стирать, если вы покажете мне, где и как это у вас делается, – спросила я максимально приветливым тоном, на который на тот момент была способна, поскольку блондин бесил уже своей непробиваемой физиономией.
– Ты что, со звезды свалилась, что этого не знаешь? – было мне ответом.
Я начала закипать. Наверное, даже покраснела от злости. С другой стороны, он ведь не в курсе, что я из другого мира и действительно этого не знаю.
– Нет, не со звезды, просто из другого мира. Меня призвали примерно месяц назад, – ответила я, стараясь не терять терпения.
– А где же тогда мужья твои? Призыв же клятвой брачной проводили, – спросил этот хмырь и даже как-то повеселел, что ли. Вот же: сделал гадость – на сердце радость.
– Где надо, – ответила я ему с тем же лицом, которым он приветствовал меня всё утро, развернулась и ушла. Ничего, сам уберётся.
Я зашла в комнату, взяла Сириуса и пошла в деревню: может, Делана подскажет, у кого я ведению хозяйства поучиться могу.
На улице отпустила малыша погулять, и он своей забавной косолапой походкой направился в лес. Отпускать его я уже не боялась: он сообразительный и даже самостоятельно охотится на каких-то грызунов.
Женщину я нашла быстро.
– Утро доброе, девонька. Ты ранняя пташка. Иди к нам, мы тут с дамами трапезничаем.
– Спасибо, я уже кушала, но с удовольствием выпью с вами шур.
– Надумали предстоящий праздник обсудить. Это Лиса, – указала Делана на самую взрослую женщину. – А это Вина, дочь Лисы, – теперь указала на молодую женщину лет тридцати. – Это сёстры Ирма и Тара, – им было примерно по тридцать пять – сорок лет на вид. – А это Эльма, – представила Делана женщину лет сорока пяти.
Пока они кушали, я медленно потягивала напиток.
– Ты уже решила, кому из мужчин цветок дарить будешь? – лукаво спросила Эльма.
– Ну, я здесь никого из мужчин не знаю, кроме Ададжи. Наверное, ему и подарю. Может, это его хоть немного порадует, а то хмурый он какой-то.
Моё решение вызвало шквал эмоций. Женщины смеялись до слёз, а я ничего не могла понять.
– Да уж, это наверняка его развеселит! – со смехом сказала Вина.
– Я что-то не так сказала? Этот цветок обидит Ададжи? – спросила я. И снова задала неправильный вопрос. Надо было бы выяснить, для чего его вообще дарят, а не как он к этому отнесётся, но я продолжала жёстко тупить, желая не обидеть никого вокруг.
– О нет! Поверь, он будет очень рад, ему цветов ещё не дарили! – всё так же давилась смехом Лиса.
– Да? – с сомнением спросила я: всё-таки довольный, тем более радостный Ададжи у меня в голове не укладывался. – А что это за цветок? Это, наверное, та поделка из перьев, о которой мне говорила Делана?
– Да, из перьев выбранного мужчины нужно сделать маленький цветок-подвеску для подарка, – снова с хитрющей улыбкой сказала Вина.
А я зависла.
– Из чьих, извините, перьев?
– Ну, в твоём случае, из перьев Ададжи. Уж ты с ними не ошибёшься! – сказала Эльма, и женщины снова залились весёлым смехом.
– Тихо вы, курицы! Совсем девчонку смутили. Ну ты чего, девонька, я же говорила, что мы ирлинги, – улыбаясь, сказала Делана.
– А что это означает?
Вина встала, отошла от стола, повела плечиками, и за её спиной появились два огромных крыла, покрытых блестящими чёрными перьями.
Я совершено неприлично открыла рот и обошла вокруг женщины. Даже непроизвольно потянулась потрогать это чудо, но, вовремя опомнившись, сначала спросила разрешения.
На ощупь её крылья были гладкими и очень тёплыми.
– А вы умеете летать?
– Конечно! – ответили все женщины хором.
Я так впечатлилась крыльями ирлингов, что почти забыла о том, зачем в принципе пришла к Делане.
– Делана, я, собственно, пришла узнать, могу ли я у кого-нибудь поучиться вести хозяйство, чтобы не обременять никого своей беспомощностью?
– Ты опять за своё. Да ты не переживай: Ададжи всё знает и всё сам умеет, в конце концов, он уже триста лет один живёт.
Я опять впала в ступор. Всё-таки местные долгожители меня окончательно выбили из колеи. Даже стало немного жаль блондина: триста лет одиночества кому угодно испортят характер.
К себе шла немного в растрёпанных чувствах. С другой стороны, можно порадоваться хотя бы тому, что на время я почти забыла о дыре в груди. Но это только почти.
Время неумолимо приближалось к обеду, поэтому, никого не дожидаясь, я отправилась на кухню готовить. Решила сделать что-нибудь простое, что наверняка не испорчу, и к моменту, когда Ададжи принёс двух больших ощипанных птиц, я приготовила суп с фрикадельками, овощное рагу, как готовил Рей, и творожную запеканку. И снова этот удивлённый взгляд на хмуром лице. Кстати, глаза у него невероятно голубые.
Лира, о чём я думаю! Мало мне проблем с мужчинами, так я рассматриваю глаза хамоватого блондина. Разозлилась на себя и ушла, поем позже. Зашла в выделенную мне комнату, упала на кровать, и, как ни странно, уснула. Всё-таки недосып и беременность берут своё.
Во сне я опять металась между мужьями в попытке спасти хоть кого-нибудь, плакала и кричала. Проснулась оттого, что кто-то осторожно гладил меня по спине и звал по имени. Мне даже показалось, что это Соаш, но светловолосая макушка принадлежала ирлингу.
Я растерялась: на лице Ададжи открыто читалась забота и нежность?
– Ты кричала и плакала, – тихо и мягко сказал он, а потом, будто опомнившись: – Вставай, скоро начнет вечереть. Там мантикора тебя потерял.
Невыносимый тип. Зачем сначала заботиться, потом гаркнуть и уйти?
Вышла в гостиную. Блондин сидел на полу, плёл корзину. В кресле спал Сириус.
– Ты покушал?
– Нет.
– Почему, ведь всё давно готово? – спросила я, а он в ответ лишь небрежно пожал плечами. – Пошли, я разогрею.
Мы поужинали. Ададжи ушёл топить баню, а я мыла посуду и бесцельно смотрела в окно. Было грустно и немного страшно: неужели никогда я не избавлюсь от этой боли? Связи тянули и болели, как будто мало мне было своих мучений.
С этими безрадостными мыслями я искупалась и пошла спать. Засыпала со страхом, что опять мои кошмары повторятся. И этот страх был не напрасным. Теперь в моём сне они тонули, захлёбывались, а я не могла их удержать. И, похоже, я опять кричала от страха и отчаяния. Проснулась оттого, что кто-то меня легонько тряс за плечо. На постели сидел обеспокоенный блондин.
Он подал мне стакан воды.
– Рассказывай, – как всегда в своей категоричной манере потребовал Ададжи.
– Нечего рассказывать, – не менее грубо огрызнулась я, но сердце болело уже не иносказательно, а вполне физически, поэтому я непроизвольным жестом потирала грудь.
– Так не может продолжаться. Они тебя измотают. Связи крепки, ты должна быть с мужьями, – как-то почти с сожалением сказал блондин.
– Нет. Этого не будет, я потерплю, всё забудется и пройдёт.
– Ты не понимаешь. Вы связаны священным обетом. Твоим мужьям тоже плохо, но тебя мучают шесть связей, если они натянутся ещё сильней – ты умрёшь.
– Я лучше умру, чем вернусь к ним! – запальчиво прокричала я.
– Подумай о детях, что носишь. Ты здесь третий день и уже сильно истощена энергетически. К концу недели ты просто не сможешь встать.
– Но что делать, должен же быть какой-то выход? К ним я не хочу, но даже если бы и решилась, я не знаю, где они, – почти с отчаянием проговорила я.
– Я могу тебя подпитывать энергетически, но для этого мне нужно тебя касаться довольно долго. В идеале – спать рядом, – нехотя сказал Ададжи.
– Просто спать?
– Просто спать. Или тебе этого мало? – с усмешкой спросил мужчина.
Я не стала отвечать на скабрёзность, всё-таки если он действительно может помочь, я готова не только спать рядом, но и держаться с ним за руки целый день, лишь бы избавиться от невыносимой боли. Поэтому я подвинулась к стенке и отогнула одеяло.
– Ты не против спать рядом со мной? – спросил он ошарашенным тоном.
– Если ты не пошутил насчёт помощи, то нет, не против.
Мужчина немного помялся, но залез под одеяло. Спала я в хлопковой сорочке, поэтому соседство Ададжи хоть и смущало, но не вызывало опасений. В конце концов, я действительно очень устала и просто провалилась в сон.
*
Ададжи белый вихрь
*
Три дня как она появилась в нашей деревне. Маленькая, расстроенная, еле стоящая на ногах. Мужчины позвали мою мать, уже как две сотни лет бывшую матриархом деревни.
Не успела Делана подойти к ней, как птичка лишилась сознания.
Я осторожно поднял её и отнес в свой дом. С трудом стерпел насмешки матери по поводу собственных желаний в отношении девочки. Мне не важно, что они будут насмехаться надо мной, я и так объект постоянных шуток. Да, я не хочу её отдавать кому бы то ни было. Мать сильный лекарь и немного видит. Она осмотрела девочку. Пташка беременна. Не просто беременна – двойней от нага и человека. А ещё есть шесть связей от священного обета. Она Призванная?
Боги этого мира явно ко мне не благоволили: мало мне было родиться белым ирлингом, это просто анекдот с крыльями, белыми. Но она моя. Я ведь это сразу почувствовал, я уловил её запах. У нашего народа есть особенность: мы ощущаем запах только того, кто может стать твоей парой. Женщины могут чувствовать запах нескольких мужчин, но мужчина только одну.
И вот я сижу возле неё, спящей в моей кровати, ощущаю самый волшебный аромат, который не надеялся уже почувствовать – запах моей пары, но как её привлечь? Шестеро мужей, и все аристократы, что я могу ей предложить? Свой домик в деревне возле разрушенного храма? Учитывая мои особенности, шансов ей понравиться и так почти нет. Но всё же надежда робким птенцом живёт в моем глупом и уже почти разбитом сердце.
И вот она проснулась, зовёт мать. Я вышел проводить и замер в ожидании. Но нет, чуда не случилось: смотрит на меня с раздражением и досадой, как и все. Боги, как жить?!
С детства привык защищаться от насмешек грубостью, поэтому и сейчас не сдержался, нахамил. Куда уж хуже. Спросила, где можно помыться. Проводил её в сайшу, на пороге замер, представляя, как она, обнажённая и хрупкая, моется в моей лохани. Реакция моего тела была однозначной и резкой. О Пресветлая, это пытка. Убежал поскорее, пока девочка не заметила мою эрекцию.
Спрятался у себя, а из головы не выходит образ купающейся в моей моечной малышки. Не выдержал, расстегнул штаны, сжал рукой ствол и кончил практически сразу, однако член и не думал опадать. Обмылся холодной водой, но и этот годами проверенный метод не помог. Как же я её хочу. Юля – какое красивое имя: чужое, но вместе с этим мягкое, как её фарфоровая кожа, нежные ручки. Бо-оги-и! Я кончил снова. Это наказание! Как мне держать себя в руках?
После сайша Юля пришла порозовевшая и невероятно красивая, в платье, сшитом мной для жены. Когда я ещё надеялся обрести семью, как и все, готовил приданное. Ну вот и пригодилось, только подогнал. Просит проводить до матери.
Они кушали, а я умирал от несвойственного мне любопытства, поэтому сделал то, чем не баловался с детства: подслушивал у окна. Да уж, лучше бы я этого не делал: я влюбился в неё ещё сильней, если это вообще возможно. Девочка просила дать ей работу!
Женщин-ирлингов, да и других, кроме бесполезных эльфиек, было очень мало, поэтому девочек всегда берегли и опекали. Работа – это обязанность мужчин. Зачем это ей? Говорит какую-то чушь, что меня стесняет, но мать видела, что я влип, поэтому лишь посмеивается над малышкой. А потом она заплакала, так горько, так отчаянно. Рассказала о предательстве, которое пережила, а мать, видимо, хочет её развлечь, и ловит её на незнании традиций. Мама, что ты творишь?
Праздник полёта пера – древний обычай. Все неженатые мужчины каждый год кладут семь пёрышек на алтарь, а женщина, если ей понравился ирлинг, плетёт из этих перьев и ритуальных бусин кулон. Каждая бусина имеет своё значение: красная – страсть, сиреневая – любовь, голубая – желание взять в мужья, зелёная – восхищение.
Так женщина выбирает себе мужчину: либо на всю жизнь, либо на одну ночь. Если дева выбирает на всю жизнь, то поёт избраннику. У мужчины нет права отказаться. В основном так замужние женщины развлекаются с мужьями. Что мать задумала?
С этими мыслями я ложился спать, но, конечно, уснуть не смог. А потом услышал Юлин крик: она звала на помощь и металась во сне. Хотел разбудить, но лишь я её коснулся, она успокоилась и затихла. Пошёл к матери: наверняка ещё не спит, объясню ей, может, всё же нужна помощь.
Когда мы пришли, малышка опять металась в бреду, я положил на неё руку и успокаивающе погладил, девочка опять затихла. Мать кивнула, чтобы я вышел.
– Связи священного обета рвут ей душу, ведь она сама ушла от мужей. Не только на мужчину обет накладывает обязательства: после принятия клятвы жена обязана любить или может умереть. Ты мужчина и испытываешь к ней сильные чувства, поэтому близость твоего тела и твоей энергии дает ей немного покоя. Это не может навсегда приглушить зов, но на время поможет.
– И что же делать?
– Поговори с ней. Конечно, для неё сейчас не время, но для тебя это, возможно, единственный шанс, – сказала мать и ушла.
Утром немного проспал, хотел идти готовить завтрак и запнулся на пороге от умопомрачительных ароматов выпечки, жареного мяса и томлёных ягод. Юля порхала по кухне и мурлыкала какую-то песенку, а я не мог дышать от нежности, распирающей душу. Пташка улыбалась и что-то говорила, а я мучительно думал, как поговорить с ней.
Мы позавтракали, и она опять ушла к матери, а я переживал, как бы мать не разболтала всё девочке, ей и так тяжело.
Улетел поохотиться: может, в обед я её побалую запечёнными вархами (аналог кур). Но к моему возвращению кухня опять была полна ароматами, а Юля внимательно смотрела на меня с ощипанными птицами в руках. На мгновение показалось, что она смотрит с женским интересом, но нет, только досада в её глазах. Молча развернулась и ушла спать. Через час из её комнаты опять послышались крики, я поспешил к ней, но малышка уже почти проснулась.
Ночью её кошмары повторились, и я уже не мог молчать:
– Рассказывай, – я хотел сказать мягче, но сильно нервничал, поэтому рефлексы не оставили мне шансов.
– Нечего рассказывать, – огрызнулась девочка, а сама от боли потирала грудь.
– Так не может продолжаться. Они тебя измотают. Связи крепки, ты должна быть с мужьями, – чего мне стоили эти слова?! Этих глупых ублюдков я бы сам убил на месте, но малышке без них не жить.
– Нет. Этого не будет, я потерплю, всё забудется и пройдёт, – кричала девочка, но не верила себе сама.
– Ты не понимаешь. Вы связаны священным обетом. Твоим мужьям тоже плохо, но тебя мучают шесть связей, если они натянутся ещё сильней – ты умрёшь, – я как мог уговаривал девочку одуматься, хотя хотелось лишь прижать её к груди, закрыв крыльями от всего мира.
– Я лучше умру, чем вернусь к ним! – запальчиво прокричала она.
– Подумай о детях, что носишь. Ты здесь третий день и уже сильно истощена энергетически. К концу недели ты просто не сможешь встать.
– Но что делать, должен же быть какой-то выход. К ним я не хочу, но, даже если бы и решилась, я не знаю, где они, – с отчаянием проговорила она.
– Я могу тебя подпитывать энергетически, но для этого мне нужно тебя касаться довольно долго. В идеале – спать рядом, – Богиня, я всё же сказал это. Сейчас она окатит меня презрением и посмеётся надо мной.
– Просто спать?
– Просто спать. Или тебе этого мало? – решил её подзадорить.
Девочка ненадолго задумалась, отодвинулась к стенке и отогнула одеяло, приглашая меня. Это шутка? Она не против? Решил всё же спросить:
– Ты не против спать рядом со мной?
– Если ты не пошутил насчёт помощи, то нет – не против.
Боги, дайте мне терпения. Максимум, на что я рассчитывал, что она позволит спать рядом поверх одеяла, но прижиматься к её мягкому нежному телу…
Эта ночь, похоже, будет длинной.
*
Юлия Морозова
*
Этой ночью я наконец отдохнула, моя истерзанная душа не перестала болеть, а занемела как от заморозки у дантиста, фантом боли хоть и кружил где-то рядом, но не касался. Утром мне снились нежные объятия Шайша, его древесный запах с ноткой цитруса. Во сне я долго ласкала его и призывно потиралась, ловила губами его напряжённые соски, лизала их и прикусывала, слушая сдавленные стоны. Как же я скучала! Почему он ещё не во мне? Просунула руку в трусы, опустила их и, крепко обхватив, ласкала напряжённую плоть. В полудрёме я начинаю понимать, что на Шайше трусов быть не может, да и пахнет он корицей и сандалом. Потом подлый мозг подкидывает вчерашние воспоминания, и я в ужасе открываю глаза. Это пи…ц!!!
